Инстинкт жертвы

Последние лучики солнца медленно скользят по высоким крышам многоэтажек, прощальным визитом врываются в окна, сквозь плотные стекла, перед тем, как отправить всю жизнь, находящуюся под собственным взглядом, на крепкий, сладкий сон. Точно так же любящая мать, дарящая полный любви поцелуй своему обожаемому чаду, прикрывает медленно дверь, в последний раз шепча «Спокойной ночи, дорогой». Щелкает металлическая пластина в аппарате замка. Прости, мамуля, но твои удаляющиеся по коридору шаги далеко не сигнал ко сну, скорее зеленый сигнал светофора, направляющий далеко вдаль от дома. Распахнутое окно, пару метров до земли и встречайте меня неоновые вывески узких улочек. Никаких строгих формальных правил, скучных витрин ряда магазинчиков с их бесконечным обновленными моделями бытовой техники и скучной, строгой одеждой. Нет утомляющей суеты бесконечного потока автомобилей различных цветов и моделей, все это кануло в лету с заходом солнца. Сеул наконец-то расцветает бесконечным разнообразием цветов. Гигантские билборды с цветастыми видеороликами, опустевшие просторы центральных улиц и содрагающие даже многолетний асфальт музыкальные биты местных клубов. Возбуждающие вкусовые рецепторы длинные шлейфы всевозможных ароматов из уличных забегаловок. Мелодичный звон хрустальных бокалов с крепкими напитками и веселый женский смех из каждого бара.             - Чимин~ииии, ты уверен, что нам стоило выбираться из дома в такой час? Почему мы просто не могли остаться у тебя и заказать что-нибудь? – плаксивое хныканье худощавого парнишки в серой толстовке, капюшон которой плотно затянут на темноволосой голове. Вполне вызывающая кожанка с парочкой массивных цепей, сидящая на плечах, как влитая, привлекает слишком много внимания для стесняшки Ким Тэхена, и ведь не объяснишь каждому засмотревшемуся на тебя прохожему, что это просто куртка старшего брата. Ленивый зевок и тяжело плетущиеся ноги. Боже, сейчас бы сидеть в уютной комнатке Чимина, прижаться щекой к большому плюшевому медведю и дремать на мягком ворсистом ковре, на фоне слушая очередную серию недавно вышедшей дорамки, - Ты обещал, что будет весело… - полное разочарование. Тащиться в час ночи мимо бьющих по глазам вывесок, пока мимо проходят крупные компании старших ребят, от которых сладковато-резкий аромат выпитого слышится еще за пару метров.       - Тэхён, успокойся, мы почти пришли. Если я сказал, что будет весело, значит, будет весело, - кажется, эти слова были сказаны еще час назад. Пока клюющий носом Ким плетется где-то позади, громко шаркая кедами по асфальту, Пак с каждым шагом становится все более возбужденным. За быстрыми шагами младший уже просто не успевает и лишь идет себе спокойненько, лишь бы его сейчас не трогали и позволили прилечь возле вон той остановки, - Вот мы и пришли! Тот самый клуб «Белый кролик»! – невысокая фигурка Мина замирает напротив подсвеченной массивной двери, выкрашенной в обсидиановый синий. Ярко-розовый неон отпечатывается четкой картинкой в глазах и вырисовывается, когда прикрываешь веки. Незамысловатые линии соединены в изображение длинноухого кролика, который развернут ко всем пухлым задом с небольшим овальчиком, изображающим хвостик.       - Какое счастье… - весьма сухо и устало. В темных глазах отражается яркий рисунок, пока губы кривятся в преддверии очередного зевка, но скучать у входа, перетаптываясь с ноги на ноги не выйдет. Холодные пальцы Пака хватают за локоть и упрямо тащат по ступенькам. Кое-как удается удержаться на ногах, когда под ногами мелькают высокие выступы, двери распахиваются и Ким попадает в совершенно другой мир, ранее неизведанный. Снаружи это место не казалось настолько большим. Высоченный потолок под 5 метров усеян неоновыми лампами, в которых густой массой переливаются различные цвета. Редкие точечные светильники бьют тонкими лучами белого света, танцуя различные рисунки по всему полу. Одинокая лестница у левой стены поднимает насыщенный запахом льющегося со всех углов алкоголя и не до конца раскрытой сексуальной темы на второй этаж, который позволяет увидеть лишь небольшое открытое пространство с множеством широких красно-фиолетовых диванчиков, позади которых по дуге вглубь уходят пять коридорчиков.       - Пойдем, скорее примем немного крепкого, чтобы немного влиться в атмосферу! – под шум музыки крики Чимина не слышно от слова совсем. Что он там болтает становится ясно лишь тогда, когда парень снова впивается пальцами в запястье и тащит вглубь. Пройти быстро к бару не выходит, он находится за танцполом, а танцпол, как на зло, полон до отказа. Кажется, впервые позади остается так много разных людей. Вот случайно плеча касается низенькая девушка в коротком коктейльном платье с пляжными волнами на волосах, очень симпатичная на лицо. Чимин толкает в спину долговязого парня в темной футболке, на которой изображен один из альбомов металики. Глаз цепляет компания из 4 человек слева. Трое высоких парней, не ниже 180, один будет немного пониже, но в глаза это, к слову, не сильно бросается. Вокруг этой компашки стаей надоедливых птиц крутятся девчонки, периодично касаясь пышными бедрами хоть кого-то из четверки. Наконец-то пара ребят отступает в сторону и… Все тело прошибает дрожь. Прожигающий своей животной агрессией взгляд медовых глаз из-под темных бровей заставляет невольно проступить крупицы пота. Отдающие синим в неоновом свете волосы, открывающие лоб. Широкие плечи, облаченные в темную рубашку со светлой клеткой, под которой свободная белая футболка. В скользящих движениях неоновых ламп яро слепят глаза отблески серебристой плетеной цепи на рельефной шее парня. Сердце испуганно ёкает где-то под ребрами, будто у крольчонка, увидевшего за высоким сугробом хищный блеск волчьих глаз. Отвести взгляд от него банально страшно, кажется, если отвелчься хоть на минуту, этот маньяк просто бросится за тобой, раскидывая по сторонам народ, но на радость в этот момент Чимин дергает за руку и уводит за собой подальше от таинственной фигуры.       На крепком дереве проскальзывают от бармена в руки Мина два высоких бокала с какой-то бледно-голубой жидкостью.       - Эм, думаю, я в следующий раз, - неловкая улыбка и старающиеся скрыться полностью в карманах руки. Может еще есть возможность осторожно скрыться из этого местечка? Чувствуешь себя тут полевым мышонком в кошачьей норе.       - Надо же с чего-то начинать, Тэ. Я знаю, что ты еще не разу не пробовал алкоголь, но не нужно шарахаться этого, как огня, иначе, зачем мы пришли сюда? – более укоризненного взгляда миловидное личико Пака выдать и не могло. Хочется возразить хоть что-то, но когда в руку впихивают бокальчик с коктейлем и смотрят на тебя так, будто ты реально должен крупную сумму, приходится выбирать из двух зол меньшее, и бокал коктейля тут, действительно, наименьшее зло. Ладно, глубокий вдох и вот гладкое стекло звонко стукается о зубы. Холодненькая жидкость медленно стекает по корню языка и уносится внутрь, где сразу же начинает пылать, обжигая всю глотку. Приходится зажмурить глаза, чтобы сдержать слезы, проступающие из глаз, но действенным анестезирующим средством оказывается мятное послевкусие, оставшееся на языке. На самом деле, не так плохо, как казалось.       - Хаха, сделай лицо попроще. Признай, не так уж и плохо! – узнать мать Тэхена о том, что паинька Пак Чимин, милый, добрый мальчик, помогающий ее сыну с корейской литературой, прямо сейчас притащил ее сына посреди ночи в клуб и вливает в него крепкий алкоголь – все равно бы не поверила. Это что-то из серии фантастики.       - Ну, может быть… - действительно на деле не так уж и плохо. Легкая дымка перед глаза будто сделала все цвета вокруг немного ярче, а звуки громче. Язык приятно покалывают мятные нотки, а в желудке растекается что-то горячее. С губ отступает желание зевнуть, уступая место легкой улыбке, придающей выразительному юношескому лицу жизни.       - Бармен, повторить! – очередная фраза, сказанная Паком за этот вечер не один раз. С возрастающим количеством потребленного алкоголя возле барной стойки с тем же повышающимся коэффициентом становится меньше места. Довольная странная взаимозависимость для затуманенной головы Кима, который потерял счет повторяющимся заказам.        - Бармен, мне стакан коньяка! – отчеканивает Тэ, разворачиваясь лицом к зеркальной стене, полностью уставленной спиртными напитками. Мужчина средних лет в черной водолазке одаривает уже поднабравшего парнишку удивленным взглядом. Еще немного и этот малой просто свалится с ног.       - Думаю, вам уже хватит, сэр, - доносится сквозь ритмичные биты. Но Кима не устраивает такой ответ. Он пришел сюда развлекаться и слушать какого-то придурка за баром сегодня не готов. Раскрепощенная фигура возносит левую руку на столешницу и срывает с головы светлый капюшон, распушив короткий волос.       - Закрой рот и налей мне! – вырывается фраза, которую проводил раскатистый смех еще не настолько пьяного Пака, - Так вот что скрывается под застенчивой натурой нашего отличника!       В руке оказывается граненый стакан с Джеком.       - Эй, ты куда? – уже не долетающие до спины Кима слова Мина. По привычке облизнув подсохшие от терпкого алкоголя губы, Тэ просто входит в беспокойную толпу, что движется в ритм музыки. Ноги совсем не слушаются, но плотно прижатые к собственным плечам спины незнакомцев позволяют и в таком состоянии держаться бодренько. Мимо глаз проносится слишком много людей, чтобы успеть понять хоть что-то, банально разобраться в том, была ли эта особа фигуристой блондинкой или это был широкоплечий парень. Наконец-то знакомое уплотнение народа. Кучка стройных красоток и знакомые четыре фигуры. В голове какой-то кисель из мыслей. Зачем? Куда? Ответов на эти вопросы кое-как соображающая башка Кима, что с трудом способна подавать сигналы заплетающимся ногам, дать не может. Жадно идущий к цели Тэ не замечает энергичную брюнетку в черном платье, толкнувшую его со спины. Через края стакана расплескивается больше половины крепкого напитка на спину одного из четырех парней.       - Эй, чел, что за хрень!? – волнение вокруг становится тише, когда парни расходятся и перед глазами наконец-то виднеется знакомая светлая клетка. Еще парочка уверенных шагов и вот он. Возвышающийся почти на голову широкоплечий парень в темной рубашке. Массивная фигура оборачивается к шатающемуся Киму, который не теряется и сразу же выплескивает остатки коньяка в лицо своего хищника.       Наступает тишина.       Трое оставшихся лишь с широко распахнутыми глазами наблюдают за товарищем, с волос которого скатываются крупные капли, опадающие на белую футболку, что сразу же прилипла к телу, очерчивая четкие границы проработанных грудных мышц. Темные брови, сведенные у переносицы и слегка приоткрывшиеся, сияющие недовольством глаза с медовой радужкой.       У Тэхёна под ногами движущиеся со скоростью в 90 км/ч тектонические плиты и безумно самоудовлетворение. Эти влажные от коньяка губы, с которых скатываются капли прямиком к острому подбородку и прочерчивают четкие линии по мышцам шеи, остаются на уже мокрой ткани, жадно облепляющей бледную кожу груди.       Следующие события происходят слишком быстро и спонтанно. Утробный рык незнакомца вызывает дрожь в ногах, заставляет онеметь все тело, когда покрытая цветными татуировками рука с запоминающимся изображением глаза на внешнем сгибе локтя хватает за собственную толстовку и подтягивает к себе с такой силой, что заставляет онемевшие ноги протащиться по полу. Его лицо оказывается так близко, что обжигает горячим дыханием чувствительную кожу. Голова кружится еще сильнее, становится все труднее дышать.       - Чонгук, отпусти его! – звучит откуда-то издалека незнакомый голос, но парень никак не реагирует на слова. Сияющие чем-то неописуемым, чертовски красивые глаза смотрят слишком внимательно. Собственная рука роняет из мокрых длинных пальцев стакан, ложится на мокрую ткань футболки и, сжав в руках, подтягивает парня еще ближе к себе. От собственных действий стягивается узел где-то в районе паха. Губы ложатся на губы незнакомого парня, и Ким отдает всего себя этому поцелую, первому поцелую в своей, до этого дня, ненасыщенной и однообразной жизни. Вокруг слышатся удивленные ахи и охи, доносятся несдержанные ругательства некоторых ребят из бывшей четверки. <      Сказать, что святой ахуй достиг каждого из трех друзей Чон Чонгук, значит, не сказать ничего. Какой-то в стельку пьяный чувак приперся сюда со стаканом выпивки и просто плеснул ее в лицо Чона. Все бы ничего, мало ли какая хуета творится в голове этого дурачка, но жадно впившегося в губы странного парня Чонгука, не ожидал реально никто.       Рьяно сжавшиеся кулаки на толстовке Кима подтянули еще ближе. Влажные волосы парня болезненно коснулись покрывшегося краской лица Тэ, от чего тот случайно простонал. Касаться своими губами горячих губ другого человека так странно и непривычно. Жар буквально обжигает, а вырывавшееся дыхание парня ощущается даже на языке. Кажется, что получается так неумело, но этот парень берет все в свои руки, будто чувствует неопытность движений, мягко ведет за собой, нежно посасывая покрытые сладкой пленкой от коктейля губы.       - Чон… Гук… - шепчут собственные губы недавно услышанное имя. Принадлежит оно незнакомцу или это было имя кого-то другого становится неважным, когда парень медленно поднимает веки и смотрит горящими от желания глазами. Честно говоря, становится страшно. Где же там Чимин, может, он поможет.       От такого потрясения Ким потихоньку трезвеет. Сообразить о том, что творится в данный момент не удается, да и не надо, он просто упадет в обморок, когда услышит это всё трезвым, сейчас нужно уносить ноги от этого парня. Рука, лежащая на мокрой груди, начинает давить, желая оттолкнуться подальше. Это помогает, в какой-то степени. Влажный лоск губ перестает так же настойчиво ласкать собственные губы и это… Ужасно. Тянущий узел в области паха натягивается еще сильнее, заставляя болезненно сокращаться на каждом выдохе легкие. Губы воспалено пульсируют, желая снова оказаться под властью жадного Чона. Дыхание никак не хочет слушаться, а сердце, еще чуть-чуть, пробьет грудную клетку.       Что же ты наделал. Это странное, удушающее чувство, какое-то неразборчивое желание и боль от неудовлетворенности пропитывает каждую клеточку тела, заставляя страдальчески болеть.       Он чувствует это, понимает каждый новый порыв соседнего тела, понимает лучше, чем собственный мозг.       Сильные руки слишком легко отрывают от пола задыхающегося Кима, который виснет на руках своего дорого незнакомца. Под руками ощущается мощная грудь, что вздымается и опускается слишком быстро. Такая манящая близость. Терпкий, слегка сладковатый запах, исходящий от пропитанной алкоголем футболки пьянит еще сильнее. Снова это приятное забытые и туман в голове. Это так хорошо, но мало, чертовски мало. Мимо проносятся люди, много людей. Быстрые, ритмичные шаги Чонгука, который уже поднимается по лестнице и спешит куда-то в узкий коридорчик. Он так тяжело дышит. Глаза поднимаются и видят его подбородок, такие же покрасневшие губы, такие нежные, такие бережливые к собственной персоне совсем недавно. Он так красив, даже с этого ракурса видно четко выведенный уголок нижней челюсти, темно-каштановые прядки влажных волос.       Скрип двери, какое-то помещение, но оторвать глаз от прекрасного лица не получается.       - Чонгук… - снова с губ срывается имя, такое красивое. Хочется произносить его снова и снова, повторять, словно молитву. Хочется, чтобы он вкусил мясо своего молодого кролика, насладился и посмаковал жертвой, пришедшей в его собственные руки добровольно.       Ком нервов в паху разрастается, тело начинает бить дрожь. Это уже невыносимо, невыносимо быть одновременно так близко и так далеко. Липкие от алкоголя ладони жадно цепляются за рубашку и тянут Чона к себе. Он охотно поддается. Крепкая фигура наклоняется и бережно опускает на шелк постельного белья приватной комнаты. Вокруг уже не слышно никаких посторонних голосов, даже громкость музыки заметно поубавилась. Вместо этого комната наполнилась тяжелым дыханием, ласкающим слух. Он снова касается губ, это было так желанно, что инстинктивно колени сводятся плотнее друг к другу. Так горячо и приятно ощущать жар его тела на себе. Запах коньяка вперемешку с ментоловым дымным ароматом сигарет кружит голову.       Под напором Чона приходится немного, совсем чуть-чуть, приоткрыть рот, чтобы успеть вдохнуть немного воздуха, но тут же горячий, влажный язык врывается в собственный рот. Долгий, протяжный стон сомнения и недосказанного удивления бедного малыша Кима, который о таком только от пошляка Чимина слышал, оказывается перебит очередным обжигающим взглядом из-под приоткрытых век. Может, так и нужно? Хочется… Хочется довериться ему, отдаться без остатка и Тэхён так и поступает. Смиренно опускаются веки, язык робко поддается и испуганно замирает, когда касается языка Чона.       Такой робкий. Губы Чона задевает довольная усмешка. Осторожно, будто пробуя на вкус, он начинает мягко очерчивать языком язык Кима, который на каждое прикосновение смиренно постанывает. Такой чувствительный. Чувствуется как напряженно расходятся колени и именно в этот момент Чонгук заводит колено между ног Тэ, упираясь в каменный стояк. Парень отзывается громким, протяжным, вымученным стоном. Щеки уже напоминают собой помидор.       Руки Чона отрываются с постели и оказывают теперь внимание только Киму. Чтобы банально не потерять сознание от недостатка кислорода приходится прекратить поцелуй. Губы болезненно пульсируют, но лишать себя заветного лакомства не хочется. Гук одаривает россыпью поцелуев от губ до шеи, пока Тэ, краснея еще сильнее, стирает рукавом толстовки с губ ниточку слюны, соединяющую оба языка, оборвавшуюся после удаления Чона, который уже занят поцелуями молочной кожи шеи. Слишком много одежды, это начинает бесить. Тяжело выдохнув, Чон быстро стягивает с Кима кожанку и толстовку, так же следом на полу оказываются джинсы. Следующие пять минут ласк буквально сводят с ума. Редкие болезненные укусы губ, оставляющие багровеющие засосы по всему телу, горячий язык, проходящий по каждой ложбинке тела уносит на небеса. Так хорошо Ким еще не чувствовал себя никогда. От пульсации в паху хочется просто пищать, особенно, когда рука Чона скользит под трусы, оглаживает стоящий член и останавливается на влажном анальном отверстии. Это уже точно не получается вынести, не издав долгого, протяжного стона, на который Чон лишь довольно улыбается, слишком довольно.       - Первый раз? – впервые за вечер раздается томный красивый голос. Изнывающий от душащего чувства Ким поднимает глаза на нависшего над собой Гука и лишь смущенно отводит глаза, продолжая краснеть. Кивок и сдержанный смех, приглушенный скрип прикроватной тумбы и обжигающее дыхание Гука над ухом, - Я буду нежен, не бойся, малыш, - от этого действительно сносит башню. Не успевает Ким поднять удивленных глаз на полюбившийся мед, как ощущает, что в колечко анального отверстия упирается что-то довольно влажное, твердое и горячее.       Обильно смазанный смазкой член медленно, но уверенно расширяет слишком сильно, вызывая острую боль. Вытерпеть этого не получается, уперевшись ладонями в грудь парня, Ким пытается оттолкнуть его. Сквозь свой болезненный стон, хочется попросить его прекратить, но замеревшие на месте искрящиеся проводки нервных окончаний не позволяют и рта открыть для отказа.       Чон не обманывает, двигается осторожно, позволяет привыкнуть и еще много раз переспрашивает о самочувствии, а при виде бусинки из слез в уголке глаза, полюбовно целует и собирает губами соленую каплю. Это становится уже не просто сексом, а занятием любовью. Практически сразу с ритмичными движениями комната наполняется громким, полным истинного удовольствия стона. Толчок за толчком, сопровождающийся звонким шлепком бедер друг о друга и чувственным голосом Кима, который тянется к Чону, обхватывает руками сильную шею и снова целует, охотно пуская язык любовника в свой рот. Так горячо становится дышать, так сильно хочется не прекращать этого момента, особенно когда сильные руки опускают покрасневшие от постоянных ударов бедра и Чонгук ложится рядом, со спины, горячими ладонями проходится по бедру и, приподняв его, снова вбивает в Кима наисладчайшие плоды интимной близости. Снова и снова с губ срывается имя, любимое имя. Алкоголь в крови уже совсем не веселит и, как кажется, не вызывает никакого эффекта в организме, пока тот занят наслаждением случайным знакомством.       Почти сразу удается кончить, тело уже сводит приятная судорога, но Чонгук будто этого и не видит, продолжает долбит с еще большим напором, подтягивая за подбородок к желанным губам. Спустя еще пару изливаний руки Чона наконец-то отпускают. По головке члена стекает капелька спермы, пока заднее колечко приятно пульсирует.       - Ким Тэхён… - шепчет Тэ, слизывая с нижней губы вкус губ Гука. Дыхание скачет, сердце выпрыгивает из груди.       - Что? – раздается откуда-то из-за спины, но не слишком далеко.       - Меня зовут Ким Тэхён, - как ужасно… Отдавшись совершенно незнакомому парню, который даже имени твоего не знал, ты решил только сейчас, для какого-то непонятного приличия, представиться?       - Ммм, приятно познакомиться. Так и забью в телефоне « Мой любовник Тэ», - снова звучит слишком близко. Без какого-либо предупреждения член Чона уже свободно входит, начиная сразу с жесткой долбежки, заставляя Кима лишь улыбнуться уголком губ во время очередного стона. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------       - Где ты был!? Я искал тебя два с половиной часа, Тэхён! – накидывается почти с кулаками изрядно побледневший Пак.       - Ты же обещал, что будет весело… Ты не прогадал, - сияющее счастьем лицо долго не задерживается на озадаченном Паке, который прослеживает за взглядом Кима, остановившемся на высоком парнем в мокрой футболке, что слишком близко прижимает к себе своего стесняшку Ким Тэхёна.