Мир был создан для тебя, а ты не хочешь быть в нём

Он крепко держал конец верёвки в своей ладони, на которой уже были многочисленные мозоли от трения, но как бы ни было больно – он продолжал держать. Она стояла на краю, а другой конец был обмотан вокруг её талии. Один узелок, который легко можно развязать, или побежать, и он сам ослабнет. Парень смотрел ей в затылок, вспоминая, как перебирал её волосы, пока она, сидя рядом с ним, утыкалась ему в грудь и плакала; сжимал ладонь и губы, что уже искусаны до крови и до мяса. Кажется, на них не осталось живого места, но они ещё помнят её поцелуи. Да, он и сам прекрасно помнит, как они лежали на кровати, и вдруг откуда-то появившаяся решимость подтолкнула его на столь смелый шаг. Она ответила. А он и не знал, что им вместе предстоит пережить. Верёвка почти рвалась в некоторых местах, но была надёжно перемотана синей изолентой. Это вроде работало, и она оставалась целой. Парень не замечал, как слёзы предательски покатились по бледным щекам, оставляя горячие мокрые дорожки на коже. Это ощущалось кипятком на холодном воздухе. Он чувствовал, как верёвка натягивается, от того сжал её ещё сильнее двумя руками, поставив ноги чуть шире, чтобы удержать равновесие в случае резких движений. - Мир был создан для тебя, а ты не хочешь быть в нём, - второй раз за их жизнь он повторил эту фразу, что вновь была проигнорирована. Она не могла, не хотела, не выдерживала. Девушка больше не вывозила абсолютно ничего. Не хотелось, чтобы ноги несли её тело по знакомым маршрутам квартиры, дома, улиц, проспектов; не хотелось говорить; не хотелось слышать и слушать; не хотелось чувствовать. Чувствовать, как ты гниёшь и тухнешь, словно забытое в холодильнике мясо. А до них всё не доходило почему-то. Они убеждали её, что всё будет хорошо, что всё наладится, что они всегда будут рядом. И они были, только это не помогало. Девушка устала обманывать сначала себя, а потом других. Обманывать, что хочет быть в созданном для неё мире. Она готова просить прощения на коленях у каждого близкого ей человека, но умолять, чтоб дали ей наконец уйти. Парня трясло. Трясло, как никогда раньше. Он сделал один тихий шаг, второй, третий. Девушка повторила за ним. Они не шли навстречу друг к другу, лишь отдалялись. И в итоге она сдалась. Она сняла с себя фальшивую улыбку. Слёзы покатились, заставляя её покрыться ледяными мурашками от ужаса. Верёвка развязалась. Парень упал на тонкий слой снег, не в силах больше выдержать эту боль, которая пожирала его изнутри. Он чувствует, как содрогается его тело с каждой секундой всё сильнее и сильнее, как сердце вот-вот сломает ему к чертям рёбра, как кости в руке, которой он бьёт крышу, надломятся в любой момент. Человеческое сердце продолжает биться ещё 5 секунд даже после того, как оно покидает тело. В течение пяти секунд после смерти её сердце билось для него. В эти пять секунд она всё ещё любила его.