Однажды в Санмёне

      Родители снова свалили на какую-то бизнес-встречу в соседний город. Ну какое же счастье!       Чимин тоже решил провести своё время с пользой, и вот сейчас в их огромном частном доме пьёт, орёт, танцует и веселится целая толпа народу. Не сказать, что Паку нравится этот отдых или эти люди. Но ему нравится чувствовать себя крутым, устраивая очередную вечеринку. Самым лучшим. Королём этой деревни!       Музыку выбирает всегда только сам Чимин, поэтому играет всегда только Тейлор Свифт. Слава богу, что любимая певица клепает новые треки и альбомы со скоростью света!       Хотел бы Пак быть таким же крутым, как она…       Озаряя всех гостей милейшей лучезарной улыбкой, хозяин дома выходит во двор, чтобы немного подышать свежим воздухом.       Придурок Вичан и сейчас следует за ним — в этом мальчишка абсолютно уверен.       Чимину не нравится Вичан: у него большие уши, он какой-то гомик, да ещё и назойливый. Но зато этот паренёк стабильно помогает ему на всех контрольных по математике.       У Пака времени разбираться ещё и с циферками попросту нет — и своих дел по горло! Так что приходится терпеть Вичана. — Чимин-щи!.. — жаркое, слегка вонючее дыхание и робкий пьяный голос над самым ухом.       Вичан обнимает его со спины и буквально виснет на парне. Пак в омерзении кривит лицо, но размеренно поглаживает одноклассника по руке. — Что такое, мой хороший? — Та песня Тейлор!.. — начинает сбивчиво объяснять парень, непрестанно притираясь к Чимину сзади. — Она такая романтичная! Мне так сильно захотелось тебя… поцеловать!..       Чимин делает очередной глоток мартини и пытается вспомнить расписание на ближайшую неделю.       А ведь точно! На следующей неделе не по годам энергичная бабка Ли Сук собиралась провести ещё один никому не нужный пробный экзамен. — Какое совпитание, мой милый Вичан, — наконец отзывается Пак самым сладким голосом из всех возможных. — Я тоже весь вечер думал только об этом. Только о тебе…       Не успевает юноша отреагировать, как Чимин уже берёт его лицо в свои руки и страстно целует. Вичан тут же закрывает глаза от блаженства, а Чимин продолжает внимательно смотреть по сторонам.       И не зря! Внимательный взгляд тут же замечает одну интересную деталь.       Пак тут же грубо отстраняет липнущего к нему парня от себя и забывает обо всех контрольных в мире. — Что такое?.. — пугается Вичан и всё ещё тянет к нему сложенные в трубочку губы, отчего тупое его лицо выглядит не только тупым, но и жалким! — Зубы почистий, — даже не взглянув на него, роняет на ходу Чимин и выносится на улицу, вслед за уезжающей машиной.

«Дорогие мои вы просто не по верите! Хотя наверно по верите что ж всё-таки история не то чтоб бы новая)) Наша первая «красавица» Ким Ханыль с нова пошла по рукам)))) Только что своими газами видел как старый пердун Бан Шихёк увозит дорогую кабылку на своём чорном мерине, по этому в доставерности инфы можите не сомневатся Мда лол видемо у старика на столько стандарты упали что уже готов перед разтолстевшей и явно рожавшей дамочькой стелиться… Как можно на столько себя не увожать мне вот просто интересно?! Жалко только мисера Кима стало, просто что твориться мужик на работе жена на блядках, в какое время мы живём даже в голове не откладывается, ужас! Но хотя с другой стороны сам и виноват, о послесвиях бухания без пробудного уже всем прекрасно извесно, наверно допился до того что уже окосел, или того хуже чакра вставать перестала)) Ну чтож в любом случаем сам и веноват! Жалко только их толстого сына конечно. Зачем ломать психеку ребёнку, вырастет еще такимже как мистер Чон, лучше с разу сдать малого в дед дом что б не мучался! А вы как думоете надо лишать проститку и алкаша радостных прав? Я бы еще в тюрьме им обоим засадил, просто обесните мне куда смотрит наша ебучая полиция?!»

      У Намджуна уже просто не осталось сил! Чёрт дёрнул задать своему классу сочинение… Мало того, что абсолютно все с одного и того же сайта списали, так один мудрец по фамилии Пак додумался ещё и гиперссылки на другие сочинения с этого же сайта переписать в тетрадь!       Неужели Ким настолько плохо преподаёт? С этой мыслью невозможно смириться.       С тяжёлым вздохом мужчина бросает взгляд на наручные часы. Почти десять вечера. Ёнджуна уже пора укладывать спать, чего Ханыль наверняка не сделала.       Да и сам Намджун уже почти опаздывает. Домашние дела как всегда займут уйму времени, а стрим как всегда начнётся ровно в одиннадцать.       При одной только мысли о том, что так скоро он снова увидит любимое лицо и услышит любимый голос, сердце начало радостно трепетать, словно изнутри освещая уставшее тело мягким тёплым светом.       По пятницам, раз в две недели, два раза в месяц. Так много и так мало одновременно!..       Честно говоря, всё, что держало Кима на плаву последние несколько лет — это только стримы.       Мужчина не пропускал ни одного. Ни при каких обстоятельствах!       Дверь в квартиру снова не заперта. Сколько раз он говорил Ханыль закрывать, но у неё в голове совсем ничего не держится.       И так было абсолютно всегда! Ещё во времена учёбы: когда Намджун уже заканчивал, а Ханыль только поступила. Уже тогда она считалась главной красавицей, но       Ким не хотел от неё ничего, кроме короткой и ни к чему не обязывающей интрижки — так, развлечься, да и время убить.       С презервативами ей, видите ли, не нравилось, а свои противозачаточные она всегда принимать забывала! И сейчас главное доказательство того, что у Ханыль в голове опилки, радостно кричит ему: — Папа! Ты вернулся!       Ёнджун крепко обнимает отца и не даёт даже возможности снять пальто, а Ким подхватывает мальчика на руки и ласково треплет пухлые щёчки.       Что же, возможно, это единственное, за что Ханыль можно сказать спасибо. — Hello, my boy, — улыбается он. — Прости, что так сильно задержался сегодня. Как у тебя день прошёл? — Всё круто! — тут же воодушевлённо рассказывает ребёнок. — Сегодня на ИЗО надо было нарисовать портрет соседа по парте… мы с Сонхи нарисовали друг друга. И знаешь что? — What? — Мистер Чон нас похвалил! — Да ты что?! — вполне искренне удивляется Намджун. — Тогда вы и впрямь настоящие таланты!       Пока они идут из прихожей, Ёнджун с таким же энтузиазмом рассказывает и об остальных уроках. Ким изо всех сил старается слушать, потому что ему это правда интересно, но с каждой секундой всё больше отвлекает доносящийся из гостиной раздражающий шум.       Опять Ханыль треплется со своей мерзкой пустоголовой подружкой Союн! — … и я ему говорю: «я может и соглашусь, но только если ты меня об этом не в Вотсаппе попросишь, а в ресторане»! — Да ну?! — неверяще хохочет Союн, и её и без того скрипучий голос искажается плохим качеством интернета. — Как ты им вертишь!.. — А с ними так и надо! — авторитетно заявляет Ханыль, аккуратно рисуя острые стрелочки, чтобы скрыть припухлость глаз. — И вот, повезёт меня в Сеул сейчас. — Да ну? Сам, что ли?! — Да какой сам?! Ты что, сдурела совсем?! У моего папика так-то водитель свой есть! Ещё и за баранкой ему сидеть, ага!       Ёнджун бросает на отца короткий, но полный дискомфорта взгляд, и тихо уходит в свою комнату. Намджун стоит напротив жены и смотрит на неё в упор. Но Ханыль его даже не замечает, продолжая красить губы ядовито-красной помадой и весело болтать. Ким выразительно прокашливается, и вот красная линия смазывается куда-то вниз по щеке. — Боже, бля!..- недовольно смотрит на него женщина. — Я и не заметила, что ты пришёл! — Почему ты даже Ёнджуну ужин не приготовила? — игнорирует её реплику Намджун. — Я ведь предупреждал, что буду поздно. — Ой, — притворно ахает она под гиенье хихиканье своей подружки, — не увидела твоё сообщение, значит. Ёнджуни сказал, что он не голодный. Да и, ты же видишь — я занята! — Не вижу, — поджимает губы он. — Меня сегодня ночью не будет, — скалит она белые зубы в этой ядовито-красной окантовке. — Пойду гулять. С другом.       Ждёт от него какой-то реакции? Будто Намджуну от неё нужно хоть что-то, помимо выполнения её ёбаных материнских обязанностей. — Ого! Ну, что… хорошего вам с другом вечера, — жмёт плечами Ким. — И всё? — после недолгой паузы вскидывает она тонкую бровь. — И всё, — кивает мужчина и, уже уходя, шипит сквозь зубы: — Fucking, miserable, retarted, cursed, crippled, damned, motherfucking brainless idiotic stupid cunt!.. — Ну какой же он скучный! — резюмирует бодрый голос Союн. — И не говори! — громко фыркнув, подтверждает Ханыль.       Намджун заходит на кухню и видит там ровно то, что и ожидал: несколько сковородок с чем-то сгоревшим и присохшим, кастрюлю со скисшим супом, и целую гору посуды в раковине.       И как только можно успеть засрать всё так сильно всего за день?!       Пока игнорируя объём всей предстоящей работы, мужчина тянется к шкафчику, где за пачками крупы притаилась верная заначка. Бутылочка бурбона, «Джим Бим». Как утверждал продавец в ларьке — «Прямиком из Америки!». Ким, конечно, сильно сомневался, но всё равно купил.       Он снова выходит из небольшой квартиры на лестничную клетку. Курить там нельзя, но на самом деле можно.       Эх, ну как же всё достало!..       Квартиру подарили родители — ещё давно, на свадьбу. Правда, на большее денег ни у кого не хватило, поэтому мебель пришлось тащить старую. Из-за этого только что купленная квартира стала выглядеть так, будто в ней живут уже сто лет. Только вот уютной так и не стала.       Достало всё!       Ким делает ещё несколько больших глотков и закуривает сигарету. Надо на что-то отвлечься…       В Вотсаппе светятся сразу три непрочитанных диалога. От Хосока как всегда три десятка сообщений: Jung Rum: Ну ты только посмотри! И это разве открытки?! Jung Rum: Тебе хотел отправить! Завтра же пьём за день трактора! А такое даже отправлять стыдно! Jung Rum: Линии просто все скошенные, ты взгляни! Да я в алкогольной коме лучше нарисую! Jung Rum: Вот, смотри! Нарисовал!       На открытке красуется яркий красный трактор с весёлой улыбкой, а на его блестящей крыше стоит незабвенная старушка Ли Сук, известная на весь посёлок своей необузданной страстью к сельхоз технике. Одета она в традиционный ханбок, а в руках гордо держит плакат: «С днём трактора, великая нация!».       Намджун громко смеётся и наконец чувствует себя лучше.       От Тэхёна сегодня всего два. Он вообще пишет редко, но зато всегда что-то странное. Вот и сейчас — красивая фотография волка, а на ней надпись: «Если волк молчит, то лучше его не перебивать». Kim Wine: Заставило задуматься… Но к выводам я не пришёл.       Намджун честно отвечает, что тоже ничего не понял, и переключается на третий диалог. Сообщение от неопознанного номера.       Он в удивлении хмурится, но с первых же секунд узнаёт отправителя: «Мисер кИм добрый вечер я только что понял что вам соченение не то здал! Это был чернушник не бес покойтесь что там много ошибок не соответствий и тд, я вам завтра нормальное принесу. А косательно этого пока уважительная прозьба ему оценку не ставить а лучше вобще даже не смотреть! Это если что Пак Чимин я у вас учусь 11 лет можит помните».       Упс!.. А Намджун уже поставил «неудовлетворительно». Ну и бог с ним. Сколько бы двоек Намджун ему ни рисовал, а в году всегда выходит пять. Магия эта обусловлена тем, что родители Пака частенько бывают в гостях у директора, равно как и директор — у них.       Ханыль вихрем выносится из квартиры и проносится мимо, на ходу накидывая на плечи своё излюбленное леопардовое пальто. — Я пудру случайно просыпала, уберёшь? — кричит она уже откуда-то снизу.       Ким ничего не отвечает и только слышит, как захлопывается дверь в подъезд. Вслед за этим тишину вечернего города нарушает звук заводящегося и отдаляющегося мотора.       Намджун возвращается в квартиру и закрывает её на ключ.       Он тихо заглядывает в комнату сына. Ёнджун лежит в своей кровати, в пижаме с пандами и под тёплым пуховым одеялом. Заметив появление отца, мальчик тут же садится в постели. — А «Южный Парк» сегодня будет? — с робкой, но хитрой улыбкой спрашивает он. — Of course, — улыбается в ответ мужчина. — Но только одна серия. Уже ведь совсем поздно… — Ура!       Намджун укладывается рядом с ним, кое-как втискиваясь на слишком маленькую для него кровать.       Ким обнимает сына, позволяя ему улечься на себя, и включает долгожданный мультик.       Английская озвучка и корейские субтитры. Мужчина уверен, что это самый хороший и действенный способ учить язык. А Ёнджун просто в восторге от сюжета и шуток!       За последние пару лет это уже стало их маленькой, но нерушимой семейной традицией. По нескольку серий каждый день, перед сном — вместо скучных и бестолковых сказок на ночь. — Horsefucker? — в удивлении переспрашивает Ёнджун. Причём, с весьма приличным произношением! — А это как?.. — Это не по-настоящему, — со смешком поясняет Намджун. — Просто ругательство. — Gonna remember! — хихикает ребёнок под картинно недовольный вздох отца, который смешит обоих только больше.       Ким с тревогой поглядывает на часы. Уже без пяти одиннадцать. Без пяти одиннадцать!       Он всё-таки опоздает. От этого на душе ужасно неприятно, но мужчина только крепче обнимает сына.       Когда начинаются титры, Намджун ловит на себе умоляющий взгляд мальчика. — Уже ночь на дворе! — пытается включить серьёзный родительский тон Ким. — Are you crazy?.. — Но ведь завтра выходной! — умоляюще тянет Ёнджун. — Ладно, — наконец вздыхает мужчина. — Ещё одну. Но только одну! — Ты самый лучший папа! — хлопает в ладоши ребёнок. — А по-английски? — притворно хмурится он, но не может спрятать улыбки. — You are the bestest dad of the best! — победно улыбается Ёнджун, и Намджун окончательно сдаётся.       Спустя десять минут бесконечных шуток и смешков Ким вдруг замечает, что мальчик уже сладко сопит на его плече. Мужчина аккуратно ставить мультик на паузу, но Ёнджун не просыпается.       И так всегда! Сколько было запала и энергии, а биологические часы не обманешь.       Максимально аккуратно Намджун поднимается с постели и, поцеловав сына в лоб и поправив ему одеяло, тихо выходит.       Только прикрыв за собой дверь, мужчина уже бежит в свою комнату.       Половина двенадцатого!       Он запирается на замок и судорожно долбит по всем клавишам, чтобы вывести престарелый компьютер из спящего режима.       Ну почему так долго?!       А нужная страница, сука, грузится ещё дольше!       Ким беспокойно наворачивает круги по комнате, не в силах усидеть на одном месте.       Зависимость от Квин Джинни похожа на зависимость от алкоголя, только сильнее. А сейчас происходит почти что ломка!       Три года Намджун влюблён в него. Он не знает ни реального имени, ни возраста, ни адреса — вообще ничего.       Ким только твёрдо знает, что он — его судьба. Его настоящая вторая половинка.       Интерес к Джинни ни разу не ослабевал за всё это время, а наоборот — только рос.       Намджун знает, что большинство людей заходят на его стримы только затем, чтобы подрочить. Но Киму от этого противно! Ему хочется настоящей любви, а не сухой дрочки!       Хотя народу на стримах всегда по нескольку тысяч, Намджун всегда чувствует себя так, словно они там наедине. И не только потому, что ему плевать на всех этих безмозглых извратов! А потому, что Джинни создаёт такую атмосферу!       Когда он рассказывает о чём-то, будь то свои впечатления от нового фильма или мнение о политических событиях, Киму всегда кажется, что Джинни читает его мысли. Это и впрямь какая-то нереальная связь, которую не объяснить логически!       Но Намджуну и не нужно ничего объяснять — он просто чувствует, знает, что по ту сторону монитора сидит его родственная душа.       Браузер наконец загрузился!       Со скоростью света Намджун сто раз тыкает на панель «OnlyFans» и наконец попадает на заветный сайт.       Стрим начался 28 минут назад. Количество зрителей — 4371 человек.       Когда видео начинает работать, Ким просто застывает напротив монитора и не может даже сесть в своё кресло. На фоне негромко играет бодрый и динамичный альбом Леди Гаги, «Хроматика». А уж сам сегодняшний образ… Это лучший образ Квин Джинни! За все годы работы!       Справедливости ради — Намджун думал так абсолютно каждый раз.       Парик с длинными розовыми волосами, нарочито неряшливо собранными в высокий хвост. Одежда — тоже как всегда талантливый косплей на знаменитый образ певицы. Ошейник с серебристым блеском на длинной тонкой шее делает её ещё более изящной. Короткий розовый топ так дразняще приоткрывает стройную, буквально модельную талию и спортивный подтянутый животик. Ещё более короткая розовая мини-юбка едва скрывает член парня, а тяжёлая на вид блестящая металлическая цепь на поясе вызывает желание взять, потянуть на себя, сорвать такую красивую, но такую ненужную одежду и… сделать что-нибудь.       Ким готов умереть прямо здесь и сейчас! Это его самый-самый любимый альбом самой-самой любимый артистки! Он выглядит просто идеально! Бесподобно! Каждая деталь тела и каждая деталь образа — всё вызывает в душе Намджуна такой нежный и сумасшедший трепет, словно он — какой-то жалкий задрот и лузер, имевший глупость влюбиться в главную красавицу школы. По факту, почти так оно и есть.       Намджун с усилием моргает и трёт глаза, чтобы избавиться от наваждения. В конце-то концов: он пришёл сюда не за тем же, за чем пришли остальные четыре тысячи человек.       Он молнией прыгает на компьютерное кресло и тут же принимается строчить в ежесекундно обновляющийся чат.       Тем временем Квин Джинни продолжает рассказывать о чём-то всем собравшимся: — … никогда бы не подумал, что они правда убьют Кенни! Вместе с ним же целая эпоха уйдёт. Эх-х!.. Покойся с миром, легенда!       Намджун обрывается прямо на середине предложения и снова зависает, глядя в экран. Он тоже смотрит «Южный Парк»!       Ну разве всё это может быть просто совпадением?!       Однако, одна деталь всё-таки не может ускользнуть от Кима. Квин Джинни сегодня какой-то… не такой.       Хоть выражение и нельзя считать под неизменной чёрной маской с блёстками, что закрывает верхнюю половину лица, глаза всё равно выдают уйму эмоций. Обычно они весёлые и хитрые, но сегодня в них словно поселился уголёк неясной Намджуну тревоги, будто все мысли Джинни заняты какими-то сторонними переживаниями.       Да и голос… Сейчас привычная лёгкая игривость в нём звучит очень натянуто. Как будто Джинни делает всё это через силу.       Но парень браво продолжает рассказывать о своих впечатлениях от последней серии, пока его внимание вдруг не привлекает новое сообщение в чате. — О, Американ Хукер! Привет-привет! Я уже думал: где же ты потерялся? Полчаса стримлю, а от тебя так ничего и нет!..       Намджун издаёт какой-то странный писк и закрывает себе рот обеими руками, чувствуя, как заливаются краской щёки.       Он ждал его? Правда ждал?.. — Кстати, что у тебя там с машиной-то в итоге? Удалось починить?       Ким почти плачет и спешит ответить, что свечи зажигания полетели окончательно. Он ещё и помнит о том, что Намджун писал две недели назад! Помнит именно его слова!       Всё это сон или реальность?..       Но сообщение теряется в потоке других — недовольных тем, что сегодня вместо ожидаемого порно их занимает только какой-то бесконечный подкаст.       Джинни тяжело вздыхает, читая всё это, а в глазах ясно видится неудовольствие и даже разочарование. — Ладно, мои любимые, — включает он привычный вкрадчивый тон и склоняет голову слегка набок, — не буду больше вас мучать! Сейчас мы с вами начнём, не волнуйтесь. Только перед этим хотел бы напомнить всем недавно подключившимся: сегодня один человек снова получит шанс попасть со мной в приватную комнату. Стоит такое удовольствие, как и всегда, сто тысяч вон. Счастливый билетик выиграет тот, кто первый задонатит денежки! Правила такие: в течение получаса мы с тобой будем заниматься всем, о чём ты только пожелаешь…       Дальше Ким не слушает — всю эту информацию он уже буквально наизусть знает! Только вслушивается в интонации голоса и всматривается в выражения лица.       Нет. Нет, что-то тут не так… Джинни точно чем-то расстроен. Так не должно быть! Дрожащими пальцами Намджун вводит пароль и обновляет приложение мобильного банка. Слава богу!       Указанная сумма тут же отправляется на горящий в верхнем углу экрана номер счёта.       Уже через считанные секунды уведомление о таком щедром донате плывёт по всему экрану в окружении розовых сердечек и заставляет Джинни прерваться. — О, боже!.. — удивлённо вскидывает он брови. — Хукер!.. Спасибо тебе, папочка! Сегодня нашим счастливчиком становится Американ Хукер. Завтра? Кто знает?..       После такого до ближайшей зарплаты придётся экономить буквально на всём, да ещё и снова брать в долг у Тэхёна и Хосока. Но пока что это волнует меньше прочего.       Впервые за все эти годы Намджун ловит себя на мысли о том, что просто не может дождаться конца стрима.       Пусть все эти дрочилы наконец свалят! Пусть Джинни перестанет отыгрывать свою роль, когда ему этого совсем не хочется! — Ну, так что, мои сладкие? — снова вырывает из невесёлых мыслей томный голос стримера. — Что вы хотите увидеть сегодня?       Он медленно проходится рукой по своему бедру и раздвигает ноги чуть шире. А потом приподнимает кислотно-розовую ткань своей юбки.       Все последние мысли разом вышибает из пылающего сознания Кима.       Пока чат буквально летит, переполняясь самыми грязными и пошлыми идеями из всех возможных, Квин Джинни наклоняется ближе к экрану, внимательно читая каждое желание подписчиков, и параллельно начинает мастурбировать.       Намджун смотрит на его тёмные сосредоточенные глаза, в которых отражаются белёсые блики монитора. На то, как красивая рука неторопливо прохаживается по длинному тонкому члену, к которому всё больше приливает кровь.       От этого просто невозможно оторвать взгляд, ни на секунду!..       Ким моментально чувствует, что в его собственных брюках становится ощутимо теснее. — Колечко? — снова вскидывает брови и фыркает Джинни. — И почему вам всем так нравится это колечко?.. Нравится, когда я мучаюсь? Когда не могу кончить? Когда кончаю только с твоего разрешения? Будь это кто угодно другой — я бы не согласился. Но тебе я просто не могу отказать, ты же знаешь…       Ну что ж, началось.       Намджун сворачивает окошко с чатом. Он уверен, что в этот же момент так сделали и все остальные зрители.       Теперь пришло время забыть друг о друге, да и вообще обо всех и всём вокруг.       Теперь есть только Квин Джинни.       Он надевает полупрозрачное розоватое колечко на основание своего члена и смотрит жалобно. У него все игрушки — розовые.       На члене всё отчётливее проступают наливающиеся кровью вены, и Ким хочет облизать каждую из них.       Джинни откидывается на подушки кровати и начинает подрачивать всё активнее. Его сладкие стоны звучат так искренне, что Намджун забывает обо всём на свете.       Парень жмурится от удовольствия и свободной рукой гладит себя по всему телу. Он приспускает с плеча лямку топа и обнажает грудь, лаская пальцами тёмную и нежную кожу соска. — Что бы ты хотел со мной сделать, папочка? — простанывает он, томно заглядывая в окошко веб-камеры. — Расскажи мне обо всех своих фетишах. Мне так хочется узнать, на что ты дрочишь. Чего бы ты хотел? — Поцеловать тебя!.. — с плаксивым стоном отвечает вслух Ким и сжимает свой крепко стоящий хуй.       Альбом начинает играть по второму кругу.       Джинни раздвигает свои как всегда идеально гладкие белые ножки, на которые надеты самые милые розовые гетры с котиками.       Если бы Намджун мог просто оказаться у этих ног, или даже имел шанс прикоснуться к ним, погладить, уткнуться лицом, поцеловать — он стал бы самым счастливым человеком на планете Земля.       Ким готов кончить хоть прямо сейчас от одних только этих фантазий, но пока держится. Он кончает только тогда, когда кончает Джинни — таковы правила. Придумал их сам Намджун. — А если я скажу, что уже сделал кое-что без твоего разрешения? — продолжает парень, глядя в камеру с притворным испугом. — Ты будешь злиться, папочка? Ты простишь меня? Или накажешь?       Он раздвигает упругие округлые ягодицы руками, и взору Намджуна открывается новая картина. Серебристая анальная пробка. Разумеется, с блестящим розовым сердечком. Иначе и быть не могло.       Ким придвигается почти вплотную к монитору и уже поднывает от нетерпения. Это точно новая игрушка! Мужчина жадно всматривается в экран, а внутри всё сводит от предвкушения разрядки, которую он не в силах контролировать. — Мне было так плохо без тебя, — виновато оправдывается Джинни. — Так одиноко, так скучно, так… пусто!.. Прости меня, папочка! Я должен был сначала попросить, очень хорошо попросить… Но я сейчас же уберу это! Только ты можешь заполнить меня, ты один. Это только твоё место, и оно должно быть всегда свободно для тебя.       Он тянет за аккуратную рукоятку, и пробка, сопровождаемая протяжным стоном, покидает его тело. Колечко мышц сжимается вокруг её металла так туго и жадно, словно совсем не хочет отпускать.       Ким громко стонет в унисон и прилагает все усилия к тому, чтобы не обкончать штаны.       Вслед за пробкой Намджун видит что-то ещё. Розовый резиновый шарик. Просто огромный! Джинни стонет так громко, что Ким хочет оглохнуть от этих стонов.       За первым шариком показываются ещё несколько, уже поменьше. Ким жадно сглатывает слюну, наблюдая за тем, как они один за другом постепенно выходят наружу.       Когда Джинни вынимает длинные бусы целиком, его анус всё ещё инстинктивно сжимается вокруг пустоты, но никак не сужается.       Парень лежит на пушистых подушках, его тяжёлое дыхание смешивается со сладкими уставшими вздохами, а эту прекрасную симфонию нарушают бесконечные уведомления о новых и новых донатах. — Теперь так пусто!.. — с хнычущими стонами жалуется Джинни, лаская свою растянутую и покрасневшую дырочку пальцами. — Так ведь не должно быть, папочка! Что мне делать? Что мне делать без тебя?       Намджун мучительно кусает губы и чувствует, как по члену стекают густые капли смазки, которые размазываются по всей длине при каждом новом движении ладони.       Неужели сегодня он не сможет удержаться?..       Джинни растягивает себя ещё больше обеими руками и вводит внутрь сразу четыре пальца, размеренно проталкивая их глубже и лаская чувствительные стенки. — Так просторно, папочка! — стонет он. — Только для тебя! Только для тебя и твоего огромного члена. Ты же хочешь выебать меня? Хочешь показать мне, что такое настоящее удовольствие?       О, если бы он только знал, как сильно и как долго Намджун этого хочет — он бы расплакался!       Сейчас представить это так легко. Но представлять — совсем не то.       Вокруг хуя Кима сжимается его собственная грубоватая ладонь, а не эта прекрасно разработанная дырочка. Ким слышит сладкие стоны только в старых шипящих наушниках, а не ощущает их на своей коже. — Ты сможешь затрахать меня до того, чтобы у меня не было сил даже пошевелиться и слизать твою сладкую сперму? — бессердечно продолжает Джинни. — Я знаю, папочка, что ты сможешь. Только под тобой я смогу испытать самый яркий, самый незабываемый, самый искренний, самый охуенный оргазм!.. Только под тобой я хочу стонать, как самая конченая шлюха! Мне кажется, мы с тобой можем ебаться сутки напролёт и забыть обо всём мире. Забыть обо всём вокруг, кроме нашего с тобой удовольствия. Чем же мне заполнить эту пустоту, папочка? Я не могу больше терпеть! Я так сильно тебя хочу!..       Парень достаёт фаллоимитатор, и Ким сконфуженно смотрит на собственный хуй. Он раза в два меньше этого ёбаного силиконового титана. Ребристого, изогнутого и, конечно же, ярко-розового и блестящего.       Джинни нежно держит его в своих аккуратных ручках, проводя пальцами по каждой неровности и каждому выступу. — По сравнению с тобой, эта блядская игрушка — просто ничто, — томным голосом мурлычет Джинни. — Мы с тобой оба это знаем. Но ничего больше этого я просто не смог найти!..       Он так жадно облизывает искусственный член, что слюни стекают по подбородку.       Намджун притрагивается к экрану, желая вытереть их, и мысленно это делает. Мужчина закрывает глаза и берёт в рот свои пальцы, думая, что они полностью пропитаны любимой королевой.       Блять, ну только не сейчас, он не может кончить раньше! — Как вкусно! — продолжает стонать Джинни. — Папочка, твой член — лучшая конфетка в мире. Я хочу, чтобы она оказалась внутри меня. Сделай же это!       Парень встаёт на четвереньки, двигая бёдрами в такт заигравшей «911», и с кокетливой улыбкой смотрит прямо в камеру. Он стягивает с члена колечко, отбрасывая его куда-то в сторону.       Хуй Джинни так красив, так манящ, так… Ким крепко хватается рукой за стул — он заглядывает в самую душу! Службу спасения, кажется, вызывать придётся ему.       Парень дразняще обводит фаллоимитатором вокруг своей дырочки, снова показывая её всей своей аудитории. На несколько сантиметров он вставляет его в себя, издавая тоненький высокий стон, и продолжает баловаться игрушкой. — Хочешь вставить его полностью, папочка? — спрашивает он, страстно прикусывая нижнюю губу. — Но мне будет больно! Пощади меня!       Умоляя воображаемого папочку не проталкивать не воображаемый огромный хуй глубже и глубже, он всё равно делает это, жалостливо зажмуриваясь.       Джинни валится головой на мягкую подушку, не в силах держать себя на одних лишь локтях, и продолжает громко стонать. Его дыхание учащается с каждым новым толчком.       Член входит и выходит так легко и быстро, но Намджун видит, что парню эта игрушка больше не доставляет никакого удовольствия. — Да-а! — пытается кричать стример. — Да, ещё сильнее! Выеби меня так, будто это последний раз в жизни!       Он стискивает зубы, закрывая свои красивые глаза, и замедляется. Звук от донатов доносится всё чаще, но дела до этого уже никакого нет. Нужно продолжать.       Джинни вытаскивает искусственный член и, перед тем как сменить положение, подходит к экрану монитора, чтобы прочитать сообщения самых больших донатов.       Несколько минут он крутится напротив камеры, но вся та грация, которая так восхищает Намджуна, куда-то подевалась. Вместо неё — усталые мотания и томный взгляд, правда шевелится он всё равно красиво, и опять так гармонично с играющей на фоне музыкой. — Хочешь, чтобы я облизал его? — вздыхает парень. — Папочка, для тебя я сделаю всё, что ты пожелаешь!       Он проводит длинным змеиным языком вдоль розовой игрушки и слегка бьёт ею себя по лицу, а потом полностью засовывает хуй в свой рот.       От остальных комментариев он словно отмахивается и обычной походкой, что снова удивляет мужчину, отходит к кровати, ложась на спину. — М-м-м, — стонет он, строя какое-то грустное выражение. — Мне не хватило! Ты не выебал меня так, как я тебя попросил… Зачем меня расстраивать, папочка? Чем же я заслужил такое отношение? Я хочу, чтобы мне было приятно, а приятно будет тогда, когда ты войдёшь в меня полностью и будешь долбить мою сладкую дырочку, пока сам не упадёшь в обморок!       Джинни вытягивает свои ноги, раздвигая по сторонам. В одну руку он аккуратно берёт свой твёрдый толстый член, а другой засовывает фаллоимитатор туда, где его законное место.       Он откидывается на подушки, тяжело вдыхая уже горячий и спёртый комнатный воздух, и ускоряется.       Намджун пристально следит за каждым его движением, и тоже принимается дрочить. Скоро они кончат. Вместе! Блестящее тело парня, не только от блёсток, но и от образовавшегося пота, красиво извивается в мягкой кровати. Оно елозит по ней всё активнее, и подушки одна за одной сваливаются на пол, а одеяло превращается в комок.       Неужели ему хорошо! Это по-настоящему греет душу Кима, и по-настоящему возбуждает.       Фаллоимитатор стуком ударяется о паркет, возвращая Кима в сознание. Джинни быстро мастурбирует, впиваясь второй рукой в пушистый белый плед.       Плоский живот слегка приподнимается и через секунду всё тело обессилено валится на кровать с таким сладким, полным удовольствия громким стоном.       Намджун видит, как горячая белая струя, выплеснувшаяся из его члена, забрызгивает экран. Он тут же принимается вытирать следы заранее приготовленными салфетками.       Джин смотрит в потолок, не желая вставать, а из колонок доносится «100 Doves». Под неё всегда хочется плакать, но сейчас нельзя.       Сейчас ничего, блять, нельзя! Надоело.       Как ни в чём не бывало, он устраивается в компьютерном кресле, убирая сперму со своего живота и ног, и продолжает болтать: — Тебе понравилось ебать меня, папочка? Мне тоже очень понравилось! Это было невероятно… Я жду тебя в следующий раз, обязательно приди, иначе Джинни очень обидится… И не станет сосать тебе так, как умеет!       Он отправляет фанатам воздушный поцелуй и машет рукой, натянуто улыбаясь и подмигивая. До приватной сессии ещё десять минут, поэтому можно переодеться.       Обратный отсчёт пошёл, и перед Намджуном красуется нежно-розовый экран. То ли разлитая краска, то ли облака — разобрать трудно, да и оно ему разве надо? Учитель смотрит на непонятную ему картинку и уже понимает, что эти минуты покажутся целой вечностью.       Но, если понадобится, Квин Джинни он готов ждать хоть три, хоть пять вечностей.       А вот у Джина дел много, и первое, к чему он обращается, — это телефон. Он привычно открывает Телеграм и разом тыкает на чат с Юнги. «Был в сети в 17.20», а сейчас уже, блять, полночь! И где он может быть?       Ким набирает номер Чонгука и почти сто лет ждёт, пока тот возьмёт трубку. — Алло? — слышится умирающий голос с того конца провода. — Алло! — выкрикивает ему в ответ Джин. — Ты видел, что Юнги так и не появлялся в сети? Ну съезди ты, посмотри, сложно что ли?! — Блин, — вздыхает Чон. — Я это, поужинал как-то плотненько, чуть не наблевал на диван... Не переживай ты так, бро… Всё с Юнги нормально, я тебе клянусь. Гуляет, наверное... — Наверное! — не успокаивается друг. — Наверное! Да ну тебя, обжора, сука! Только о еде думать и можешь! Я сейчас… знаешь, пойду в кромешную темноту, где хуй пойми кто бродит, и буду искать, понял?! — Ой... — почти задыхается Чонгук. — Ой, всё, пошло!..       Ким откидывает от себя мобильник и прижимает ладони к лицу. Ну что за человек, что за люди! Когда же он перестанет так сильно беспокоиться и переживать из-за каждой мелочи, которая приключается с кем-то из его близких.       Времени остаётся всё меньше, а ещё нужно снять макияж, умыться и переодеться. Но, несмотря на то, что внутри бушует настоящий ураган, справляется Джин быстро, заставляя Американ Хукер подождать лишь пару минут.       Жаль, он не понимает, что даже эти две минуты — смертельная пытка для человека, находящегося по ту сторону экрана.       Намджун подскакивает на месте, как только видит значок загрузки вместо утомившего его непонятного розового фона! Господи, и когда в последний раз он испытывал столько радости, счастья, волнения и любви?!       Наверное, только в день рождения Ёнджуна.       Он даже не подумал о том, как выглядит или что ему следует говорить. Или просить, или… Как вообще ему себя вести?       Намджун сидит на фоне какого-то бардака, чёрт возьми. Но веб-камера у него плохая, как и освещение, поэтому учитель надеется, что ничего видно не будет.       Джинни сидит в той же комнате, но с приглушённым светом, отчего выглядит она слегка иначе; на лице — другая, более нейтральная маска, а из одежды один только тонкий, белый халатик. Так мило и по-домашнему.       Обычный стрим — всегда чистое представление, шоу. Намджуну такой концепт по душе не был, но это всё, что ему оставалось. Сейчас любовь предстала совсем с другой стороны, и так ему нравится намного больше. «Хроматика» пошла по третьему кругу. Мужчина сразу обращает на это внимание, ведь уже играет третий по очереди трек — «Stupid Love». И действительно, точнее не опишешь…       Вот бы и следующие двадцать минут превратились в вечность. В несколько вечностей. — Ну, здравствуй, — приветствует клиента Джинни. — Как твоё настроение? — Н-нормально, — с трудом глотает Ким. — А твоё? — Этот вечер — твой, — без всякого энтузиазма продолжает собеседник, озвучивая заученные по сценарию слова. — Я буду делать всё, что ты только пожелаешь, договорились? Как мне лучше к тебе обращаться?       Намджун пожимает плечами, не отводя глаз от находящегося на экране парня, но тому этого жеста не видно. При желании можно было бы пропустить один стрим, чтобы обзавестись нормальной камерой, но о таком желании он никогда даже не думал. — Хорошо, — снисходительно отвечает стример. — Я буду называть тебя папочкой. Возбуждает, не правда ли? С чего начнём, папочка? Хочешь, я поласкаю себя? Мне так жарко, позволь мне раздеться.       Джинни плавными движениями оголяет своё правое плечо, кокетливо проводя по нему длинными пальцами. — Как тебе моя кожа? Такая нежная и ароматная. Хочешь, покажу тебе мои соски? Оближи их, и спускайся пониже…       Впервые Киму становится невыносимо противно. Любимый взгляд кажется уставшим, как и все интонации. Блять, это не возбуждает! У Намджуна встаёт только тогда, когда он знает, что всё в порядке. Сейчас всё точно не в порядке! — Подожди! — выкрикивает он. — Подожди! Я ничего не хочу, честно. Мы можем закончить прямо сейчас, это нормально! Мне не нужно возвращать деньги, только скажи, ты okay?       Ему не хочется заканчивать, но как дать Джинни понять, что он может с ним поговорить? Что он может ему доверять?..       Рука парня, до сих пор обводящая плечо, обессиленно падает на стол. Он смотрит куда-то в сторону, и с лица медленно исчезает фальшивая улыбка. — Наверное, нет, — признается Сокджин. — Просто я… не знаю, как мне всё в мире надоело! Как жить, когда вокруг тебя одни идиоты?! Когда ничто больше не приносит никакого удовольствия… Осточертело!.. — Так и знал, — весьма радостно отзывается Намджун, словно он знал ответ на сложную загадку, но произнести его боялся. — Мне сразу показалось, что у тебя что-то случилось… — Жизнь случилась! — машет головой Ким, закрывая лицо ладонями. — У меня уже чаша эта переполнилась — сколько можно терпеть… Ты только представь, чёртов Юнги, наверное, наконец умер. Осуществил мечту давнюю! Господи, он не появлялся в сети уже пять часов…       Мужчина недоумевающе глядит на экран, но продолжает внимательно слушать. Он обязательно поймёт, о чем идёт речь. Главное, чтобы Джинни говорил. Главное, чтобы он высказал всё, что так сильно его тревожит. — А куда же он мог деться? — Если бы я знал! — отчаянно выкрикивает Джин. — Если бы я только знал… Глупый мальчишка, а строит из себя такого серьёзного и взрослого мужика! Ему говорят одно — и то, что действительно правильно, — но он же умный, сам решить может! Дорешался! Пытаешься по-человечески относиться, терпеть все его эти ёбаные депрессии, веселить, поддерживать, а он спиной поворачивается, ещё и нож успевает в твою воткнуть. Я понимаю, что такой он человек… И хороший, если разобраться! Всегда выслушает и поможет, если тебе плохо, только… Ну слушать друзей надо, или хотя бы предупреждать! Наверное, валяется уже на какой-нибудь помойке. Дай бог целый, а то вдруг куски собирать по всему Санмёну придётся… Господи!       На упоминании помойки глаза его наполняются слезами. Он спешно их утирает и хватается за сердце. — А этот! — похныкивает парень, но даже не собирается останавливаться. — С кем он там гулять ходил? Ой, гулять — он этого художника сумасшедшего в морг водил по многочисленным просьбам! Его же просьбам! Что, по-твоему, это нормально? Надо же было ещё и имя себе выдумать — Маркиз де Сад. Обоссанный маньяк, он его и убил! Побывал, где всегда хотел, и отправил туда моего маленького Юнги! Вот увидишь, все газеты уже завтра утром об этом трещать будут. Такие на форумах и сидят, ждут дурачков, подобных этому. И те ведутся, сплошное безобразие!.. Талант — пустое прикрытие, запомни мои слова. Делают вид, что они интересные, загадочные, умные, а в действительности — старые извращенцы, дрочащие на каких-нибудь школьников!       От такого эмоционального пересказа последних событий даже Намджуну становится страшно за жизнь неизвестного ему Юнги. Его мысли спотыкаются на словах о художнике, но бурный поток искренней речи Джинни не оставляет им места для того, чтобы спокойно устроиться и продолжить цепочку.       Внезапно его прерывают бесконечные короткие звуки, сопровождающиеся громкой вибрацией и доносящиеся от лежащего рядом телефона. Неужели ответил Юнги?!       Сокджин подрывается и едва удерживает в дрожащих руках свой мобильник. Все внутренности сковывает перемешанный с радостью страх. На экране блокировки он видит значок Телеграма — это точно он!       Все надежды разрушаются в одну секунду, потому что сообщения пишет не Мин, а Чон. Ким успевает прочитать лишь несколько из них: Кукис: джин пожалуйста ответь.. мне кажется я умираю и это не шутки Кукис: я не знаю зачем так много съел (два рамёна + пиццу + бургер и ещё пепси кола) но уже выблевал почти всё это. я рыгаю каждую секунду. могу задохнуться Кукис: это уже не смешно… я лежу на полу и щас заплачу Кукис: кстати а ты юнги пошел искать? слушай забеги по пути в аптеку и принеси мне что нибудь пжл       Какой дебил! Ну какой же дебил! Джин кидает телефон в сторону кровати и уже сам готов окончательно расплакаться. — Что такое? Это от Юнги? — встревоженно интересуется Намджун. — Нет, — выдыхает парень. — Это… у меня слов не найдётся, чтобы передать, насколько тупые мои друзья! Блять, Чонгук! Я весь вечер умолял его поехать и поискать Юнги, но этот кабан так сильно обожрался, что прямо сейчас лежит на полу и умирает…       На мгновение его смешат собственные слова, и он ухмыляется, качая головой. Мужчина улыбается в ответ и прикладывает ладонь к экрану. К волосам Джинни.       Прижать бы его к своей груди… — Как он меня достал! — жалуется Ким. — Работает в полиции! В полиции, представляешь? Но мозги, видимо, из-за такого количества еды атрофировались! Ещё и на горе нам всем влюбился… Ни дня не проходит теперь без его разговоров об этом… как же его? Что-то на «т»… Тэун? Да чёрт с ним! Видел я этого «умного, красивого, начитанного» в школе — прямо передо мной упал, запнувшись о чью-то сумку. Так и запахло будто у него в кармане мышь дохлая уже два года лежит.       Внимание Намджуна полностью сосредотачивается на возлюбленном друга Джинни. Имя на «т», школа, запах. Среди семи миллиардов людей их троих можно вычислить именно по яркому запаху перегара, который скрыть уже не получается ничем.       Он бы никогда не запомнил это падение Тэхёна, потому что историй у того таких тысячи, и каждый день коллекция только пополняется. Но именно тогда к Киму приходил журналист, который брал у него интервью.       И встретил его он в коридоре, сразу после очередного инцидента с учителем литературы.       Необычный голос, который часто скачет от высокого к низкому, отличительный, запоминающийся смех — ещё во время беседы у Намджуна появились смутные подозрения, но подкрепить их было нечем. И с таким количеством выпитого алкоголя… Многие наслышаны о прелестях фантазии, которые часто выдаёт одурманенный водкой мозг мужчины.       А имя? Блять, как же звали того журналиста? В глаза бросается светящийся вверху экрана и такой любимый ник — QueenJinny. Сокджин! Его звали… Сокджин. Или Джин, как он просил к нему обращаться.       Относительно трезвое сознание всё-таки устраивается и начинает строить логическую цепочку, в которой складывается всё хорошо и наконец приводит к выводу… — Ты ещё тут? — спрашивает Джинни, всматриваясь в монитор. — Да! — ошеломлённо заявляет Намджун. — У меня есть желание! — Какое? — уже расстраивается парень, надеявшийся, что развлекать клиента всё-таки не придётся. — Сними маску!       Джин даже не успевает в удивлении вскинуть брови, как сеанс завершается. Что за?..       Перед мужчиной профиль любимой королевы. Несколько минут он сидит в полном оцепенении. Не потому, что его мечтой оказался тот самый журналист Ким Сокджин, а потому, что он находился рядом с ним. Он чувствовал его прикосновение, жал его руку. Вдыхал один и тот же с ним воздух.       Весь мир вокруг Намджуна исчез. В нём остались лишь двое.