***
Фрэнк пошарил в карманах джинсов и вытащил оттуда смятый доллар, видавший лучшие дни и лучших хозяев, и несколько монет (которые тоже могли бы и помяться, и порваться в кармане парня) общей суммой в семьдесят три цента. Очень негусто, учитывая его нынешнее бедственное положение. В действительности Фрэнк считал его бедственным только время от времени: когда он видел цены на пиво в баре или когда ему приносили счет за хлебные палочки. Откуда он мог знать, что за них придется доплачивать, если ничего другого ты не заказывал! Вместе с угрозами в пух и прах разгромить капитализм и заставить президента Клинтона поцеловать его в задницу, Фрэнк на пол бросил смятые купюры и шагом, как будто бы отрепетированным специально для таких сцен, удалился из кафешки, в которую забрел просто, чтобы спросить время. Дэвиду позиция Фрэнка, что ему всегда все должны, по вкусу не приходилась, но шутки про коррупцию и масонов нравились, поэтому они быстро сошлись на том, что Клинтон (которого оба по пьяни вскоре начали называть "Клитор") — подонок, "клинтономика" звучит глупо, а в Америке живут одни идиоты. Этим двум не нужно было быть профессиональными политиками или гуру экономики, чтобы поливать говном страну, в которую им пришлось переехать. Дуайт во время таких разговоров начинал чувствовать себя виноватым за то, что является гражданином США, и за то, что из-за него Дэвид переехал из Манчестера. Пусть он и говорил, что "дело в любви, хуёмоё", рядом с Моррисоном он как будто бы забывал про это и шутил про подрыв экономики изнутри. В такие моменты Фэйрфилд переводил взгляд на Дэнни, которому тоже много чего приходилось выслушивать о своей стране от Фрэнка. Тот медленно моргал, сопереживая Дуайту, но не особо желая заводить с ним диалог, и продолжал смотреть на своего канадского Маугли, которого перевез в Штаты около двух с половиной лет назад. Заходят как-то два американца, британец и канадец в бар. Для шутки про Запад достаточно сказать, что все они — голубые, а для того, чтобы подытожить историю о том, к чему Дэвид и Фрэнк приходят в результате таких разговоров, нужно будет лишь сказать, что они вскоре напрочь забывают про Америку и на повышенных тонах и остро прорезающихся в голосах акцентах доказывают друг другу, где жить лучше: в Англии или Канаде. Дэнни и Дуайт говорят, что в Америке. Все сходятся на том, что точно не в СССР. Так и дружат. Возвращаясь к не самому богатому парню, стоящему у выхода из парка, стоит отметить, что он, наконец, понял, где находится и сейчас пытался понять, почему он здесь находится. Фрэнк носком кроссовка собирал камушки, бычки от сигарет и крышечки от бутылок пива в небольшую кучку, пытаясь в такую же кучку собрать и плавящийся от жары, обезвоживания, частичной интоксикации и головной боли мозг. Со стороны могло показаться, что это застенчивый парниша ковыряется кроссовком в земле, ожидая подружку. На самом же деле Фрэнк остервенело допрашивал сам себя, задавая один и тот же вопрос: "Куда ты всрал тридцать четыре доллара?!". — Ну, так, и как у вас дела? — Дэвид вытер пивную пену с губ и из-под прикрытых век, как настоящая сплетница или чья-то начальница, взглянул на Фрэнка. — У кого "у вас"? — парень с удивительным мастерством состроил из себя дурачка и откинулся на спинку стула, начиная на нем покачиваться. — У тебя и ребенка, который посрать не может, — беззлобно огрызнулся Кинг. — Сам знаешь! — А-а, — баскетболист прикрыл глаза и кивнул в такт раскачке скрипящего стула. — Никак. — Серьезно? Месяц ведь уже прошел. — озабоченно пробормотал Дэвид и почесал щеку. — Ты давно моим секретарем работать устроился, а? — Фрэнк нервно постучал пальцами по краю стола, припоминая, что в самом деле через день-два пройдет первая неделя второго месяца. — Прошел и прошел, какое дело? — он допил стакан пива и свистнул официанта. Как только тот обернулся, Фрэнк указательным пальцем крутанул над головой и пальцами второй руки показал "два", прося повторить ему и Дэвиду напитки. — Не много ли? — Тебя ебет? — он обернулся через плечо. — А тебя? Тебя уже месяц как нет. — сипло засмеялся Дэвид и с шумом втянул в себя пену, оставшуюся на дне бокала. Фрэнк или шутки не расслышал, или не понял, или не захотел понимать, поэтому никак не отреагировал и продолжил: — Держи хлебальник закрытым, когда за тебя платят, окей? — Ха! Интересно, с какой стати это правило на тебя никогда не распространялось! — Потому что Дуайт оплачивал мне какое-то дерьмо! — Ты это дерьмо сам себе и заказывал, дегенерат! — заржал Кинг, все еще будучи трезвым по большей части. — Тебе че от меня надо, а? — посторонний шум, музыка и выяснения отношений еще как минимум двух пар, сидящих неподалеку от них, создали впечатление, как будто Фрэнк хочет не перекричать толпу, а пригрозить Дэвиду повышенным тоном. — Да ниче! По посиделкам вчетвером соскучился, епта. — искренне признался парень, но с привычной толикой сарказма. Фрэнк сильнее качнулся на стуле, создавая большую дистанцию между собой и диалогом, который так или иначе сводился к... — Ну а че Дуайта не позвал? — парень обернулся и нетерпеливо хлопнул в ладоши над головой, подгоняя бармена, официанта и всех, кто обернулся на хлопок. — Он помогает Джейку с какими-то... э-э, — Кинг скучающе зевнул и махнул рукой, не договаривая предложение. — Но он пошел бы с нами, если бы нас было четверо. Моррисон выразительно нахмурился, давая и так прекрасно все понимающему Дэвиду намек, что тема разговора ему неприятна. — Я че, ему не нравлюсь? — Твоя бледная жопа вообще мало кому нравится! Но когда у Дуайта есть, с кем еще поболтать, — он намекнул на Дэнни, — ты не нравишься ему чуть меньше. — Рад за него, — проскрипел Фрэнк сквозь зубы. Парни отвлеклись на подошедшее к столу пиво, зачем-то прихватившее с собой и официанта. Моррисон накинулся на свой стакан так живо, как будто бы не пил ничего неделю. — Нихрена ты клещешь, — присвистнул Дэвид, — как будто пивас. Фрэнк поднял на него вопросительный и мутный взгляд. Друг ответил ему какой-то смесью братского сочувствия и отцовского разочарования. — Ты же в курсе, что мы уже час, как пьем не пиво, да, Фрэнк? — уточнил британец и как психолог закинул ногу на ногу. Осознание медленно пробиралось к мозгу через помутневший от спирта рассудок. Чужие тела и синие столики сливались в одно безобразное полотно, а музыка и голоса людей — в неразборчивую кашу, бьющую по ушам. Фрэнк с большим усилием сконцентрировал взгляд на друге и хотел было ответить: "конечно, в курсе, что за тупой вопрос?", но вместо этого шепотом спросил: — Что мы пьем?***
Дэвид был бы плохим другом, если бы позволил Фрэнку спустить последние деньги на выпивку, которую тот уже без особого разбора заказывал чуть ли не каждые пятнадцать минут. Пусть он был рад гулять с парнем на такую широкую ногу, какое-то подобие совести взыграло в нем, когда официант деликатным взглядом намекнул ему, что пора бы расплачиваться. Фрэнк этого не видел, сидя к официанту спиной. Он был слишком увлечен своим пьяным рассказом, чтобы обращать хоть какое-то внимание и на Дэвида, чье лицо уже имело какое-то каменное и в то же время озабоченное выражение. — Эта мелкая... сучка, — в сотый раз повторяя и будучи не в силах сказать, что "эта мелкая сучка" сделала не так, недовольно бурчал Фрэнк. — Мелкая... сучка. Говорил он о Дэнни. Несмотря на то, что Джонсон точно не был мелким и имел весомое доказательство того, что он не сучка (периодически тыча этим доказательством Фрэнку в зад), Моррисон продолжал гнобить его только так. Дэвид устало закатил глаза и потянулся за бумажником, ловля на себе оживившийся взгляд официанта. — Я... да пошёл он нахуй, — кивнул сам себе Фрэнк. Кинг все никак не мог вклиниться в разговор Фрэнка с самим собой, поэтому теперь молча слушал в надежде вытянуть для себя какую-нибудь новую информацию. — Он думает... что? Что пошел он нахуй? Да... — парень уже основательно путался и в словах, и в мыслях, из которых пытался составить предложения, в которых, несомненно, тоже путался. — Было и было. Тоже мне... пуп Земли. М-да. Да пошел он! — Фрэнк живо отмахнулся от неозвученной вслух мысли и злобно уставился куда-то сквозь пол. — Пидор. Думает, что... ха! Да кому он нужен! Пусть сидит там... в своей... да? — парень спустя семь минут вспомнил, что помимо себя у него был ещё один собеседник. Кинг отвлекся от подсчёта купюр и исподлобья взглянул на Фрэнка. — Ага. Парень скучающе облокотился на руку, а пальцами второй руки начал барабанить по столу. Было не очень приятно, что в ответ на свою тираду он услышал такое безучастное "ага". — Тебе есть, куда идти? — М? — Для ночлега место есть, спрашиваю? — А... — Фрэнк неуверенно потёр шею. — Есть конечно. Я пойду к Дэ-а-а... — он сделал вид, что зевает, на самом деле пытаясь как можно быстрее вспомнить любое другое имя, начинающееся на "Д", — Дэрилу. Одногруппнику. У него хата огромная! — в подтверждение своих слов Фрэнк так широко развел руки в стороны, что почти упал со стула. — Неплохой чел. Британец сделал вид, что верит и оглядел их столик, а именно внушительную армию пустых стаканов, окружавшую Фрэнка. В какой-то момент Дэвид как будто отключился и не уследил за тем, сколько ещё его товарищ успел в себя залить. Воспитательницей он не устраивался, но считал важным следить за тем, чтобы этот мелкий недоносок хотя бы не словил белку и не ускакал на четвереньках в неизвестном направлении. — Адрес помнишь? — А? — -дрес. — С... — Фрэнк напряг мозг, не понимая, с чего вдруг Дэвид решил поиграть в слова, но все равно решил принять вызов. — С-стопка. Кинг сокрушенно вздохнул и потёр висок. — Дуайт скоро приедет, пошли на улицу. Канадец зашевелился и полез рукой в карман джинсов, наклоняясь и в итоге просто кладя голову на стол. — Да я заплачу за себя! — Э! — чересчур громко возразил Фрэнк, так пока и не вытащив ни одной купюры. — Я же с-сказал! — Да тебе тут только за себя расплатиться хватит, алле! — Дэвид стукнул одной из фрэнковских рюмок об стол. — Смари, сколько ты выхлебал! Молись, чтобы мне не пришлось за тебя доплачивать! Моррисон с прищуром покосился на все стаканы и рюмки, которые успел опустошить, и подозревающим что-то взглядом смерил Дэвида. Наверняка они распили все это вдвоем. В знак протеста, судя по всему, против пьянства и в пользу здорового образа жизни, который Фрэнк начал "вот прям с этой минуты" он пальцами щёлкнул по недопитой стопке и та звонко брякнулась граненным боком на стол, разливая содержимое по поверхности. На самом деле ему просто хотелось повредничать. Подошедший официант устало взглянул на беспорядок на столе и тихонько вздохнул. Дэвид протянул ему несколько купюр с чаевыми, и Фрэнк тоже охотно потянулся к парнише, который, кажется, был немногим старше парня, чтобы расплатиться. Он разжал пальцы, и смятые мокроватые купюры приземлились аккурат мимо руки официанта и упали на пол. Аристократичная ДНК Кинга злобно хрустнула своими дезоксирибонуклеиновыми костяшками, но бить товарища не стала. — Пошли отсюда, — баскетболист медленно поднялся из-за стола и, пошатываясь, направился к выходу. Дэвид не поверил, что у Дэнни не было причин порвать с Фрэнком. Последний, конечно же, заявлял об обратном и во всех красках расписывал другу, какой Дэнни дотошный мудак, который капает ему на мозги по сто раз на дню, и вообще, он сам уже подумывал над тем, чтобы разойтись. Главной причиной расстаться с Фрэнком оказался сам Фрэнк. А точнее реакция его организма на проявление доброты и ласки в свою сторону. Дэнни думал, что знает о Фрэнке и его заскоках все, что можно, и даже удивлялся, что отношения длятся так долго и почти всегда хорошо. Пока он не начал замечать, что из бумажника пропадают деньги. Пока Фрэнк не начал устраивать каждодневные истерики и не успокаивался до тех пор, пока Джонсон на него не прикрикивал или не запирался в своей комнате. Даже тогда Фрэнк мог продолжать вопить и пинать закрытую дверь. Фрэнк намеренно устраивал беспорядок в квартире, ставил посуду на край стола, что проходящий мимо Дэнни всегда задевал ее боком, разбивал и выходил виноватым. Фрэнк перестал ходить на занятия и домой возвращался или под вечер, или на следующий день, с порога требуя чего-нибудь поесть. Это повторялось до тех пор, пока Моррисона в коридоре не встретила его спортивная сумка, в которую Дэнни впихнул и одежду, и тетради с учебниками. Ключей от квартиры в сумке не оказалось. Дверь была закрыта. Находящийся внутри Дэнни не реагировал ни на угрозы проломить дверь, ни на обещания Фрэнка проломить ему зубы. Парень громко обматерил Дэнни, харкнул ему под дверь и ушел, уверенный, что сможет прекрасно жить и без Джонсона. Фрэнк ночевал у знакомых и друзей ровно до тех пор, пока у каждого не находились удобные причины выпроводить его из дома. Он даже умудрился напроситься переночевать у Дэвида и Дуайта и по итогу прожил с ними почти два дня, но терпение обоих быстро лопнуло. Фрэнк на прощание ляпнул: "тоже мне, друзья" и направился искать следующую жертву, которой бы гостеприимство вот-вот вышло боком. Дэвиду Фрэнк рассказал только про сумку, выставленную за дверь, и про то, что у Дэнни не было веских оснований так с ним поступать. Не столько он пытался выставить себя в лучшем свете, сколько на самом деле считал, что Дэнни поступил с ним несправедливо. Во Фрэнке просто периодически обострялось... это. Ненормальное желание нахального ребенка довести до ручки всех тех, кто о нем заботится, и посмотреть, что будет. Он обожал бесить людей. И делал это чаще, если они избегали с ним конфликтов на этой почве. Фрэнк привык к ссорам, крикам и побоям. Не скучал по ним, но противоположные им вещи принимал за что-то чужое и опасное. Ему было любопытно посмотреть, насколько хватит Дэнни и как он будет вести себя, когда рассердится. Абсолютно забывая о второй его личности, Гостфэйсе. Сколько бы умных книжек Фрэнк не прочитал, он до сих пор оставался глупым ребенком, который никак не мог догнать, что будучи несовершеннолетним он мог доводить до белого каления родителей, а тем бы приходилось терпеть свое чадо. Вот только Дэнни не был его родителем и ответственности за него не нес, а у уже взрослого Фрэнка не было шанса вкатиться в новую приемную семью. Теперь ему некуда было идти. — Ты звонил ему? — Фрэнк сел на ступеньки крыльца. — Он сказал, что приедет через пять минут, — Дэвид потянулся, хрустя позвонками, и ухватился за кружащуюся голову. — Не Дуайту, — почти неслышно пояснил Фрэнк и отвернулся. — А. У меня нет его номера. — Кинг повел плечом и сел рядом. — Ну и отлично. Рэгбист полной грудью вдохнул прохладный ночной воздух и посмотрел на небо, как будто по звездам мог определить, когда приедет Дуайт. Фрэнк сидел молча и слегка покачивался из стороны в сторону, смотря на дорогу и, видимо, предвкушая покачивание в машине. Даже не верилось, что он будет праздновать конец отношений так же бурно и стереотипно, как герой какого-нибудь фильма, с друзьями, барами и деньгами, которые он уже месяц пускал в распыл. Жалко, что эти двое не успели сыграть свадьбу и Фрэнка нельзя было с гордостью назвать холостяком и пошутить про то, что он свободен от оков брачной жизни. — Как колледж? Фрэнк молча пожал плечами и даже головы не повернул. Он сейчас не вспомнил бы, у кого оставил свою сумку, в которой лежали учебные принадлежности. Он уже два дня скитался по улицам без дела, заглядывая в школу разве что чтобы поесть или помыться в душевой спортивного зала. — Может, еще спросишь, как погода? — хмыкнул Фрэнк, не оборачиваясь. Дэвид громко хрустнул шеей в знак предупреждения. — Ты заебал сидеть с такой кислой рожей! — Ниче она не кислая! — Фрэнк почесал голову и повернулся к Дэвиду лицом. — Я, блять, пытаюсь высчитать, стошнит меня тут или в дуайтовской машине! — Не хватало мне еще салон от твоей блевотины чистить, давай тут блюй! — Дак я и пытаюсь, — Фрэнк подавил отрыжку прикладыванием кулака к губам, — не лезь со своими смол-толками, когда я в хламину! Кинг забурчал что-то на языке, на котором обычно бурчат заклинания на понос или бесплодие. Он-то думал, что этот балбес все еще переживает насчет Дэнни! — Сам иди, — Фрэнк расслышал невнятный посыл далеко и надолго и громко кашлянул, в попытке опорожнить желудок. — Не, походу, я дотерплю до машины. — Я тебе, блять, дотерплю до машины! Блюй тут! — Да не хочу я! — Я тебя на ходу из тачки вышвырну, если ты там хотя бы кашлянешь! — Н-н, ага, попробуй! Оба дернулись, когда внезапно оказавшаяся рядом машина засигналила. Фрэнк застонал и засунул мизинец в ухо, а Дэвид обрадованно улыбнулся. — Карета подана, скотина, — важно объявил он и галантно подал Фрэнку руку. Баскетболист был бы круглым идиотом, если бы в своем состоянии отказался от помощи встать и дойти до машины. И он на самом деле проигнорировал Дэвида и с трудом встал самостоятельно. — Извини, что так долго, — Дуайт открыл окно и наклонился к пассажирскому сидению, к двери которого подошел Дэвид. — О чем ты? Ты даже не опоздал, — Дэвид плюхнулся на сидение и наклонился навстречу Дуайту. — И вообще при встречах говорят "привет". — И вофсе пви всесях вовоят пвивет, — передразнил его Фрэнк с улицы и скорчил недовольную гримасу, — меня ща вырвет! — Вперед и с песней, Фрэнк! — невозмутимо подбодрил его Дэвид, хлопая Дуайта по спине и разобнимая, — мы подождем. Вместо ответа Моррисон пропал из вида — наклонился к земле так, что его не было видно через окна автомобиля, и снова кашлянул. — Ну, как он? — очень тихо поинтересовался Дуайт и с опаской выглянул из-за водительского кресла. Дэвид неопределенно пожал плечами. — Цветет и пахнет. Особенно пахнет. Дуайт криво улыбнулся. — Все так же? — растолковал он для себя. — Я надеялся, что Дэнни не придет, потому что занят, а не потому что... ну. — У тебя нет его номера? Я хочу потребовать плату за возню с его гомункулом. Я отдал пятнашку сверху за него седня! В подтверждение слов Дэвида о том, что Фрэнк влил в себя полбара, тот с кряхтением пнул заднее колесо машины, злясь на то, что желудок отменил рейсы из организма для всех жидкостей, чей градус был выше тридцати. Дуайт отрицательно мотнул головой. — Может, его сдать в приют? Ну-ну, то есть... в убежище? Для бездомных? — Лучше сразу усыпить! — Дэвид... — Да ладно, если бы он хотел, он бы уже давно притворился чьим-нибудь сожителем в общаге, на крайняк бы в подвале там жил. Если ему в кайф бомжевать, пусть бомжует. Не успел Дуайт высказать мысль, что, может, им стоит снова попытать удачу и позволить Фрэнку хотя бы ночь провести у них (на самом деле он вообще не хотел так делать, скорее предлагал, чтобы показать себя с лучшей, милосердной, стороны), как вышеназванный негодяй ввалился на заднее сиденье и не с первого раза смог захлопнуть дверь. — Привет, Дуайт. — поздоровался Фрэнк так, как будто Фэйрфилд перед ним очень сильно провинился. — Привет, Фрэнк. — Дуайт прокашлялся и повернул ключ. Машина загудела. — Как ты? — Сыт, помыт и попа чистая. — соврал Моррисон насчет каждого пункта. — Ты? Фэйрфилд поправил очки и непонимающе взглянул на Дэвида. — Дэвид сказал, что ты меня боишься, — Фрэнк растекся на заднем сидении и взглянул в зеркало заднего вида. — Что? — Дуайт поперхнулся и вырулил машину на дорогу. — Вовсе нет! — Я сказал, что он боится тебя, только когда вы остаетесь один на один! Фэйрфилд ударил того кулаком в плечо. — Фрэнк, не слушай его! — Да не ударит он тебя! — обнадежил парня Дэвид и хлопнул себя по накаченной руке. — Не ссы. Дуайт нахмурился и уставился на дорогу. — А куда мы едем? — беззаботно поинтересовался пассажир у друзей. Фэйрфилд плавно затормозил и остановился. Надо же, он так испугался говорить с Фрэнком о его дурном характере, что мог бы сейчас легко отвезти их в какую-нибудь Неваду, главное — не продолжать разговор. — К Дэрилу, да, Фрэнк? — Дэвид глянул на него через отверстие между подголовником и сиденьем. — К Дэрилу? — вмешался Дуайт. — К одногруппнику, — пояснил Кинг, чтобы Дуайт не подумал, что Фрэнк успел найти себе кого-то нового. Фрэнк промычал что-то похожее на "ага". — А адрес...? — Я буду говорить, где поворачивать. Полный вперед, — без особого энтузиазма заверил его Моррисон и отвернулся к окну. Дуайт и Дэвид переглянулись, но ничего не сказали. Машина поехала дальше. В пути Дэвид включил радио на какой-то попсовой волне и пытался разрядить обстановку непринужденными разговорами, которые в силу его английских корней выходили удивительно нелепыми и совсем непродолжительными. Дуайт старался поддерживать беседу, но Фрэнк постоянно перебивал его случайными вопросами: "А сколько градусов в сорокоградусной водке, кто помнит?" или "Как думаете, ЭмДжей реально спит с детьми?". Кингфилды телепатически сошлись на том, что Фрэнку не хватало внимания. Вспомнить только то, как он смотрел на Дэнни, когда они оба сидели сзади, и Фрэнка становилось немного жаль. "Направо. Прямо. Потом налево. На перекрестке налево. Прямо". Фрэнк быстро терял интерес к собственной болтовне, оставлял шутки недорассказанными и какое-то время просто молчал, подавая голос только тогда, когда нужно было повернуть. Дуайт нервно постукивал по рулю, а Дэвид косо поглядывал на Фрэнка через зеркало заднего вида. Они оба понимали, что машина движется по знакомому всем маршруту. К квартире Дэнни. Когда и до Фрэнка это, наконец, дошло, он крикнул остановиться. Сказал, что дальше дойдет сам и повернул в сторону парка. — Ты куда собрался? — Дэвид высунул голову из окна и стукнул рукой по боку машины. Фрэнк развернулся и с наигранным удивлением взглянул на него. — Я ж сказал, к одногруппнику. — Хорош пиздеть, — шикнул Кинг. Парень остановился и уперся кулаком в бок. — Мам, давай не сейчас, лады? — Мы не можем оставить тебя тут одного, Фрэнк! — пискнул из-за спины Дэвида Дуайт. — Где "тут"-то, а? Я ж сказал, что иду к одногруппнику, — он махнул рукой в сторону парка, — пара метров отсюда, не задерживайте меня и чешите к себе! Фэйрфилд увидел, как заходили мышцы у Дэвида под футболкой, и положил руку ему на колено. — Засунь себе в задницу свой подростковый максимализм, если она соскучилась по ощущению наполненности! По городу маньяк шастает и твое уебство сейчас нахер никому не сдалось. От упоминания маньяка Фрэнк едва дернул плечом. — Это тот маньяк, который вламывается в дома к людям, а не перерезает глотки незнакомцам на улицах, да? — съязвил Моррисон. — Мало ли, что взбредет ему в голову, Фрэнк, это небезопасно, — попытался воззвать к голосу разума Дуайт. Фрэнк демонстративно скучающе зевнул, не впечатленный попытками себя переубедить. — Всё, иди ты нахер. — сдался Дэвид. — Сейчас почти четыре утра, я хочу завалиться спать, а не уговаривать малолетнюю соплю не вести себя как малолетняя сопля. Я не приду на твои похороны, но все равно надену самый уродливый костюм! — Тебе придется долго выбирать, — неслышно пошутил Фрэнк, беззаботно кивая Дэвиду на прощание. Дуайт неверящими глазами взглянул на Кинга, когда тот сказал уезжать. Он перевел взгляд на стоящего в темноте Фрэнка, давая ему последний шанс передумать и сесть обратно в машину. Но тот даже не дождался их отъезда и зашагал в сторону парка. Дэвид чертыхнулся, и машина развернулась в направлении их квартиры.***
Ах да. Вот, что случилось. Фрэнк сделал полтора круга по парку, один раз случайно наступая на чью-то игрушечную машинку, а во второй — наступая на нее специально, и вышел на улицы. Впереди был новый день, который ему снова предстояло провести в одиночествее. Точнее, с этим ощущением. Не было ничего трудного в том, чтобы заглянуть в колледж, может, даже посидеть на паре или узнать, что его в конце концов исключили, а значит он сможет не париться о том, что надо париться над тем эссе по общаге. Но ему не хотелось. Не хотелось слышать упрёки, что он опаздывает, комментарии о том, что он неважно выглядит или краем уха подцеплять в коридоре девичью жалобу о подпорченной укладке. Все вокруг бесило и раздражало, сигарет не было, а денег хватало разве что на бутылку воды, чтобы смочить горло, или маленький брелок на ключи. Дэнни не выходил у него из головы. Он напоминал о себе чужими репликами, резкими запахами, газетами, которые Фрэнк замечал в руках прохожих. Фрэнк не переживал. Не планировал петь серенады под окнами, звонить или просто лишний раз задумываться о том, что случилось. Для него сейчас было важно найти место, где он смог бы перекантоваться денек-второй, поесть что-нибудь разогретое и вспомнить, у кого из друзей он оставил сумку с вещами. Он думал, что не скучает. Однако стоило мыслям о базовых нуждах иссякнуть, как следующей в очереди на оккупацию разума была мысль о Дэнни Джонсоне. Возможно, только возможно, Фрэнку было немного скучно. Скорее всего, он даже скучал не по своему "бойфренду", а по его уютной квартирке с хорошим телевизором, до которого теперь было не добраться. Фрэнк зашёл в магазин и купил себе бутылку воды. Погонял ее во рту и пожалел, что взял бутылку не из холодильника — эта была такой теплой, как будто кто-то ее уже пил. Фрэнк не собирался возвращаться. Он ловил себя на мысли, что задерживает взгляды на телефонных столбах, ожидая, что увидит там плакат: "Помогите найти человека!" со своей фотографией и точным описанием во что он был одет и когда его видели в последний раз. Плакатов не было. По радио не доносился голос Дэнни с просьбой Фрэнка вернуться. А значит Дэнни не переживал. Фрэнк тоже не переживал. И продолжал молча брести по улице. Вот и отлично. Его мысли походили на обиженную ссорой молодую жену. Они молчали, молчали, а потом вдруг подавали голос: "Знаешь, я просто одного не могу понять...". Как настоящий мужчина и любой уважающий себя муж Фрэнк затыкал эти мысли звонкими затрещинами. Он присел на автобусной остановке и взглянул на полицейскую машину. Давненько ничего не было слышно о Гостфэйсе. Что не мысль, так обязательно об этой морде. Фотик на чьей-то шее, стакан кофе в чужой руке, громкий смех — Дэнни. Газеты, телефонный разговор, доносящийся откуда-то справа ровно до того момента, как Фрэнк поворачивает за угол, выглаженная одежда — Джед. Полиция, реклама кухонных ножей на перекрестке, черный плащ на плечах пробежавший мимо девочки — Гостфэйс. Фрэнку стало интересно, что может напоминать о нем Дэнни, и обращает ли тот внимание на такие мелочи, которые к собственному удивлению начал подмечать вокруг сам Фрэнк. Время на витрине магазина гласило: "13 марта, четверг. 17:46". Фрэнк удивился, как быстро пролетело время, и осознал, что чем ближе становился вечер, тем меньше времени у него оставалось на обход немногочисленных знакомых, у которых он мог бы остаться на ночь или хотя бы попросить денег в долг. Моррисон дошел до моста, совсем недолго потупил в свое мелкое, размытое отражение в воде, на которой небольшой ветер создавал маленькие волны, и решил пойти в обратном направлении. Время на витрине магазина гласило: "13 марта, четверг. 18:25". Наверное, Дэнни уже вернулся с работы. Возможно, готовит себе ужин или разогревает то, что осталось со вчерашнего дня. Мысли о еде заставили живот заурчать, а мысли о Дэнни... Фрэнк снова попытался отбросить. Что ж он никак не отвяжется, этот Дэнни. Пусть сидит на жопе ровно и смотрит свой любимый канал. А раз ноги ему теперь закидывать не на кого, пусть подожмет их к себе или положит на подушку, на которой Фрэнк уже давно не спит. Пусть ближе ко сну решит сделать небольшую вечернюю зарядку и потянет мышцы спины и ног, совсем рядом с телевизором. Пожалуется, что у него снова начинает болеть левое лёгкое. Пусть уйдет спать и больше не достаёт Фрэнка. Меньше всего парню хотелось походить на героя грустного музыкального клипа. Который задумчиво бредёт по серому городу, в котором каждая мелочь напоминает о любимой и об их тяжёлом расставании. Где он будет смотреть на свое отражение в воде или витрине, пропускать песок между пальцев и думать о том, как быстро пролетело проведенное вместе время. Он не видел в своем бесцельном путешествии ни грамма романтики. Он чувствовал, как ноют ноги, как болят пальцы бьющиеся о носок кроссовка, какими спазмами сводит живот от голода, и как несладко приходится его позвоночнику. Не называл обход города побегом от самого себя или своих мыслей. Он просто искал, на что отвлечься, но не нашел. А если что-то и могло привлечь его внимание, то оно стоило в разы больше семидесяти трёх центов. Ему нужен был шум, компания, окружение, которое помогло бы отвлечься от безуспешных попыток отвлечься от мыслей, что он не может отвлечься от Дэнни. Вечер наступил быстро и ещё быстрее перерос в ночь. Улицы быстро опустели, и Фрэнк знал, кто является их хозяином в такое время суток. Было бы забавно с ним пересечься, сказать, что он, между прочим, живёт припеваючи, ни в чем себе не отказывает (потому что ничего и позволить себе не может). Фрэнк заглянул в небольшой паб, битком набитый взрослыми мужиками, вырядившимися в цвета их любимой сборной по хоккею. Протрезвевший странник поднял глаза на телевизоры, повешенные над барной стойкой, и какое-то время смотрел матч, стоя у входа в бар. США — Канада, кто бы сомневался? Интересно, а он об этом же подумал, пролистывая спортивный канал? Кто-то окликнул Фрэнка из толпы и позвал к себе. Голос был незнакомым, как и сам человек, которого Фрэнк заметил, когда подошёл к барной стойке. Мужичок в красно-белом свитере с огромным кленовым листом на груди весело уведомил новичка: "Канада-Штаты играет!", как будто Фрэнк не догадался об этом, стоя у входной двери. Похоже, постояльцы хорошо знали друг друга и часто встречались посмотреть матчи вместе, потому и сразу заприметили новое лицо в пабе. Фрэнк уселся между двумя бородатыми бугаями, которые тут же пододвинули ему миску с чипсами и стакан пива. Правда стакан потом убрали, видимо, хозяин переборщил с доброжелательностью. Или просто был американцем. Фрэнк ненавидел то, какими стереотипными добряками были его соотечественники, но подгон чипсов, какой-никакой еды, оценил благодарным кивком и без промедления принялся за их поглощение. Тот же мужик, который окликнул его, вскоре протянул ему и луковые кольца со словами: "Мы тут за победу животы набиваем, пацан! Наши уже — он! — сколько шайб забили!" — пара мужчин похлопали себя по животам. — "Такими темпами мы весь паб сожрем и чемпионат выиграем, а!". Фрэнк улыбнулся. Благодаря его аппетиту, канадцы ещё десяток кубков мира выиграть смогут. Красно-белые сразу же признали в парнише земляка — будь тот из Штатов, то вряд ли бы с таким аппетитом ел за победу чужой команды. К перерыву канадцы лидировали с большим отрывом, объевшиеся болельщики тяжело ухали, но решительно заказывали себе побольше рёбрышек и картошки, а американцы завистливо смотрели в их стороны и пытались перенять тактику, прося и себе особо жирные и дорогие блюда. Теплый свет успокаивал, неброский интерьер скромного паба навевал ощущение дома, а горланящая над ухом компания взрослых мужчин помогала отвлечься... от чего-то, о чем мозг решил не вспоминать. Он активно вырабатывал серотонин, заставляя Фрэнка с бо́льшим азартом следить за третьим периодом игры, радоваться каждой забитой шайбе и во все горло кричать "Бей его!", когда на льду началась потасовка. Причем Фрэнк первым выкрикнул это, а остальные канадцы тут же подхватили, и паб чуть ли не задрожал от громогласного общего баса "Бей! Бей его!". Когда на стол поставили картошку фри, Моррисон понял, что наелся до отвала и последовал примеру сидящих рядом мужиков — ослабил ремень на штанах и поудобнее уселся на стуле. Тело чувствовало, что время было уже далеко за полночь и начинало затекать в любой позиции, какую бы Фрэнк не принял, но мозг упрямо встряхивал его и говорил не отвлекаться от игры. Пока от игры не заставил отвлечься окрик из вне. — Переключите канал! — завопил вбежавший в паб чернокожий паренек. — Быстрее! На четвертый канал! Срочно! Из толпы раздалось множество протестующих возгласов, кто-то даже пульнул в незваного гостя обглоданным свиным ребром. Бармен пообещал, что это только на секунду, и послушно включил новости. Всех сразу же привлекла пометка "Срочные новости. Прямой эфир". Перед камерой стоит взволнованная корреспондентка, которую Фрэнк знал и недолюбливал за картавость. Вокруг полицейские машины, скорая, суета и посторонний шум. В пабе повисла тишина, лишь один раз кто-то попросил вернуть хоккей, но на него быстро шикнули, и человек замолк. От этого спецвыпуска уже веяло чем-то нехорошим, Фрэнк чувствовал. И дело вряд ли было в его нелюбимой корреспондентке. Уж больно сильно подрагивали ее губы, а оператор все никак не мог настроить камеру и сфокусировать ее на ведущей, а не на заднем плане, большом доме и выбегающих из него с носилками медиков. — Зарина Кассир, с места происшествия! Гостфэйс мертв!Гостфэйс мертв.