Я в детстве спрятался в шкафу, А шкаф стоял в таком углу, Что безобразная луна Его лизала из окна.
В ящик отправился малюсенький пузырёк с фиолетовым лаком с блёстками, которым были покрыты ногти Лины.Я ненавижу свет луны, Когда двенадцать бьют часы,
Девушка поворачивала в руках складной швейцарский нож, не решаясь с ним что-либо делать. Подобную вещь, как она считала, лучше всего иметь рядом с собой всегда, но в контексте того, что она запланировала на дальнейшее продолжение ночи, ему просто не будет дано складки одежды, под которой его можно было бы скрыть. Решив, что под подушкой он может стать причиной проблем, если внезапно выпадет, с тяжёлым сердцем Лина убрала его в шкафчик.А по стене такое вот Ползёт, ползёт, ползёт, ползёт, ползёт.
Туда же отправился маленький блокнотик на спиральке, в которую был вложен не менее маленький карандашик, а также упаковка из трёх квадратных пакетиков. "Интересно, надолго ли хватит?" — внезапно тревожно подумала она, отрывая один из них. Закончив с остальными мелкими вещами, девушка ещё раз оглядела комнату, чтобы всё вокруг выглядело, как она это называла, "сапиентно", поправила непослушные чуть волнящиеся волосы и присела на краешек кровати в ожидании дальнейшего. — Гляди, гляди, что творит, кудесница! — Коламбия насмешливо указала на происходящее на экране действо. — Ну и что же? — без особенного интереса спросила Маджента, увлечённо поглядывая на подругу через зеркало, около которого расчёсывала пышные волосы. — Она притащила с собой весь свой хлам, кроме холодильника... хотя, погоди, может и его! И знаешь, где? — Ну, это очевидно. Любая девушка с бюстом больше двойки так бы поступила. Коламбия бросила грустный взгляд вниз. Маджента, поняв, что только что сказала, попыталась загладить свою вину. — Да ну, не всем нужны эти шарики. Некоторые и без них красивее, как, например... — она пыталась вспомнить хоть одно имя красивой земной женщины с небольшой грудью, что для неё было довольно сложно, так как она никогда не концентрировала своё внимание на именах. — Как Саша Грей? — с надеждой спросила Коламбия, заглядывая в глаза подошедшей к ней подруги, чтобы увидеть в них, при возможности, малейшую фальшь. — Именно она, — облегчённо выдохнула Маджента, заключая девушку в объятия. "То, что он просто хмыкнул в ответ, ведь не значит, что он точно не придёт?" — с каждой минутой Лина сомневалась всё сильнее. Она чувствовала себя полной дурой, наивно понадеявшейся на случай. Они ведь совсем не знакомы, и ей не были известны все малейшие особенности его мыслительного процесса. Более чем наверняка, он и вовсе не воспринял её всерьёз, предпочтя её компании абсолютно какое угодно дело. И, быть может, девушка вовсе не правильно восприняла его взгляд... Время всё шло, никаких изменений не виделось. И в тот момент, когда юная особа уже совсем отчаялась его дождаться и собиралась ложиться спать, послышался стук. Максу тяжело засыпалось от пережитых за сегодняшний день волнений. Первое время ему казалось, что он не сможет уснуть вовсе, однако усталость и нервное истощение брали своё, и он начал понемногу проваливаться в мельтешащие беспокойные видения. В них он находился в огромном, иногда кажущемся бесконечным, особняке. Кроме него там были другие люди, но никого из них он не знал. По неизвестной молодому человеку причине, его разыскивали, и это, как он чувствовал, не предвещало ничего хорошего. Убегая по коридорам, он пытался дёргать ручки дверей, но все они были заперты. И вот в тот момент, когда юноша, споткнувшись, упал и, казалось, люди его почти что настигли, движением руки Макс вдруг сумел отворить совсем малюсенькую дверь, сливавшуюся по раскраске с окружающей её покрытой странными обоями стеной. Она была низкой, едва доходила ему по высоте до колена, и довольно узкой, но достаточно широкой, чтобы в неё прошли его плечи. Молодой человек не раздумывая мгновенно забрался в неё и закрыл с обратной стороны. Он оказался в шахте, чем-то напоминавшей вентиляционную, которая вела в недоступную из того коридора, где он был раньше, комнату. Ему был виден лишь один её угол. На стенах были неаккуратно наклеены точно такие же обои в вертикальную полоску, как и в коридоре, но в отличии от него, в комнате они имели более тёмный, пепельный оттенок, и, казалось, были пропитаны вековой пылью. На одном участке они немного отклеивались, будто отсырели от влаги, и оттуда выходил странный, засохший, в полумраке кажущийся буроватым, подтёк. Эта часть комнаты была освещена одной тусклой напольной лампой, лампочка в которой чуть заметно мигала, давая то чуть больше света, то чуть меньше. В самом же углу лежала на боку опрокинутая инвалидная коляска, одно из погнутых колёс которой всё ещё продолжало крутиться. Это наполняло комнату тихим неприятным скрипом и вязким ощущением жути. Максу не хотелось идти в эту комнату, как и не хотелось знать, что продолжает движение этого колеса, но чувство того, что его и эту дверь могут вскоре обнаружить, заставило его ползти дальше, наталкиваясь плечами на стенки туннеля, отмахиваясь от постоянно налипающей на лицо плотной паутины. Он продолжал продвигаться, борясь с липким отвращением и тихим ужасом перед тем, что может ждать его в этой комнате. Но за мгновение до того, как он смог до неё добраться, он услышал резкий громкий скрип под своей рукой. С шумом открылся люк в полу шахты, и молодой человек, не сумев удержать равновесие, соскользнул вниз, в темноту, продолжая ловить клубы паутины своим лицом. Лина поднялась с кровати и стала маленькими шажками двигаться вперёд. Но до того, как девушка дошла до двери, последняя распахнулась, и лунный свет, просачивавшийся через одно из двух окон в комнате, осветил лицо и силуэт того, кто явился в столь поздний час. И вдруг юная особа поняла, что это совсем не тот, кого она ожидала увидеть. — Моя дорогая, вижу, ты здесь кого-то ждала. Не меня ли? — произнес доктор, проходя в комнату, будто на подиум. Было видно, что теперь он основательно подготовился к встрече. Яркая помада подчёркивала контур его губ и выделяла их на фоне остального лица. Раскрас теней вокруг глаз наводил на мысли об узоре на хвосте павлина. Он двигался медленно и неумолимо, по направлению к девушке. — Нет, — Лина пыталась не подавать виду, что ей страшно, — да и не думаю, что я так уж и дорога тебе. Франк был готов к тому, что вначале она будет отказываться, но, похоже, её холодность и даже враждебность немного не входили в его планы. — О, зачем же так категорично, — с напускным нахальством продолжил он, — я ведь далеко не самый худший вариант, — он приблизился почти вплотную, глядя на Лину сверху вниз. Девушка в ужасе забыла как дышать и не могла пошевелиться. Видя это, Франк лишь ухмыльнулся, и продолжил, глядя ей в глаза и взяв её за подбородок, а второй рукой теребя её волосы. — И, кто знает, может даже лучший в твоей жизни. Так неприятный ей запах табака, исходящий от доктора, мгновенно вывел Лину из состояния ступора, в ту же секунду она отпрянула назад, резко вырывая своё лицо из его рук. Чуть отведя дыхание, и осмыслив то, что он ей сказал, она всё же нашла, что ответить ему. — Низко же ты оцениваешь мою жизнь, — сказала девушка, пытаясь звучать не менее нагло, чем её оппонент. Каждой клеткой своего тела она жалела, что оставила свой верный нож в ящике. Использовать его она, конечно же, не собиралась, однако само осознание того, что он при себе, давало бы ей ощущение контроля над ситуацией. — Да просто ты не знаешь, от чего отказываешься, — Франк наблюдал за реакцией Лины, слегка посмеиваясь. Последняя, видя такой расклад, решила сменить тактику. — Что ж, скажу тебе сухо и по существу, — медленно и монотонно начала она, — я сегодня адски устала, и у меня совсем нет настроя что-либо выяснять. Забывшись, она сложила руки одну на другую. В этот самый момент, полимерный квадратик, который она припрятала под одной из грудей, предательски хрустнул. — И тем не менее, ты кого-то ждала, — ухватившись за это несоответствие, заметно распалившись продолжил доктор, — и даже, вижу, подготовилась. Или, точнее сказать, слышу, — всем своим видом он был похож на готовящегося к прыжку зверя. — Чего ты, тьмы ради, пытаешься добиться от меня? — вскричала Лина, уже не пытаясь скрыть весь свой ужас и отчаяние. — Просто скажи "да", и тебя ждёт незабываемая ночь, — уверенный, что теперь-то она не сможет ему отказать, он слегка наклонил голову и потянулся к девушке рукой, чтобы взять её за плечо, — ты ведь и сама этого хочешь, — нежно шепнул Франк. Того, что произошло сразу за тем, он совершенно не ожидал. Видя, что ситуация складывается совершенно не в её пользу, Лина вдруг почувствовала прилив бессильной ярости загнанного в угол животного, и, схватив мёртвой хваткой тянущуюся к ней руку, выпалила в лицо Франка, сама того не контролируя: — А если нет, то что? Резкая боль вывела доктора из исступлённого возбуждения, вернув ощущение реальности. Разжав пальцы девушки свободной рукой, с ясно различимым разочарованием в голосе он ответил: — И не надо. Много ли ты понимаешь? — он недовольно фыркнул, всем видом показывая обиду, но ощущая внутри себя не меньшую горечь, — мала ты ещё. С этими словами, он удалился из комнаты, по-прежнему пытаясь идти модельной походкой. Лина осталась стоять на месте, осмысливая произошедшее. Конечно, она знала обо всех опасностях, которым себя подвергает, отправляясь в подобное место, однако в тот момент, когда она принимала это решение, все они казались несущественными и надуманными. Сейчас же её беспокоили две вещи: только бы это больше не повторилось, и только бы эта размолвка не привела к серьёзным последствиям, а зная импульсивный характер хозяина замка, они могли быть самыми страшными.