Heaven is a place on earth with you

      Салим растерянно отнимает трубку от уха и смотрит на Джейсона, откинувшегося в кресле с книгой. — Что сказали? — требовательно спрашивает Колчек. Он мгновенно подбирается и становится собранным — реакция морпеха дает о себе знать. — Срочно вызывают в консульство. Сказали, что мне нужно как можно быстрее подъехать с бумагами, и мне будут выданы документы. — Джейсон смотрит заинтересованно и улыбается, отчего его лицо разглаживается, и он кажется моложе, чем есть. — Так это же прекрасно! — всплескивает он руками и обнимает Салима, зарываясь носом в шею своего парня. — Поздравляю. Чего ты ждешь? — нежно шепчет он. — Мне придется оставить Зейна с кем-то, потому что я не знаю, сколько мне придется пробыть в консульстве, — задумчиво произносит Осман. — С кем-то? — Джейсон отстраняется от него, скрестив руки на груди и поджимает губы. — Не доверяешь мне? Оно и понятно, конечно, на что я надеялся… — Салим поспешно вжимается в губы своего парня поцелуем, предупреждая следующие слова, которые Джейсон может произнести сгоряча. — Это не то, о чем ты подумал, милый. Просто я не знаю твоих планов на сегодняшний день, — извиняющимся тоном поясняет он. Джейсон поднимает на него взгляд своих невозможных карих глаз, отливающих песком, и улыбается так, что в глазах собираются крохотные морщинки. — Поверь, если бы они были, я бы отменил их ради Зейна. Он ведь такая же часть моей семьи, как и ты. — Салим вновь сжимает парня в крепких объятиях, растроганный его признанием. — Ну все-все, тигр, не шуми, — миролюбиво отмечает Осман. — Я думал просить мисс Джексон. — Не доверяю я всяким мисс Джексон, — зябко пожимает плечами парень. — Я сам послежу за Зейном. У меня был некоторый опыт, ну ты знаешь. — Джейсон отводит глаза в сторону будто бы в попытке скрыть свой взгляд. — Все будет хорошо. У нас тут есть, знаешь, всякие книжки и машинки, с которыми таким мальчишкам, как нам с Зейном, положено развлекаться.       Салим, конечно, знает про, как выразился Джейсон, «некоторый опыт». Колчек тяжело вспоминал про своего брата Никки, и каждый раз его настроение после этого ощутимо портилось. Осман старался избегать этой темы, чтобы Джейсону было не так больно. Джейсон рассказал Салиму о брате в самом начале их отношений, будучи безбожно пьяным: о том, как трудился на нескольких подработках, чтобы отправить Никки учиться в престижный колледж, о том, как тот усердно готовился, и о том, как брат внезапно заболел и за полгода сгорел от болезни дотла. О том, что происходило в его жизни дальше, Джейсон рассказывал ещё меньше, ограничившись парой фраз, сказанных Салиму, когда Колчек проснулся от вязкого кошмара. О долгом употреблении, о том, как по советам знакомых попал в рехаб и успешно вылечился, он говорил шепотом, так, что Салим едва разбирал слова. «Я обещаю тебе, я больше не буду, я завязал», — произнес Джейсон заполошно, так, будто Салим собирался бросить его на месте. На что Осман тогда лишь нежно поцеловал своего парня в висок. — Ладно. Я пойду тогда собираться. К сожалению, не успел для вас ничего приготовить. — Салим виновато опустил голову и почесал затылок. — Сами разберёмся, — Сварливо отметил Джейсон, выпятив грудь. — В конце концов, я первый лейтенант, и я не из такой жопы выбирался. — Ага. Только в прошлый раз ты чуть не спалил кухню. — Джейсон весь подобрался и злобно зыркнул глазами, становясь страшно похожим на кота. — Ну всё-всё, — миролюбиво улыбнулся Осман, заметив, как Джейсон тянется за поцелуем. Одной рукой он обхватил своего парня за талию, и когда тот совсем разомлел от ласки, неожиданно звонко шлепнул его по мягкому месту. — Ауч. За что? — Возмутился Джейсон, отрывая свои губы от чужих, в карих глазах расплескалось недовольство и смятение. — Сколько раз я просил тебя уменьшить количество таких слов в твоем лексиконе? Не вздумай говорить такого при ребенке, — скрестив руки на груди, пожурил Салим. — А то накажешь меня, папочка? — Игриво спросил Джейсон и вновь прильнул к широкой груди Османа. — Поговорим об этом вечером в моей кровати, малыш. — Парировал Салим таким тоном, что по спине Джейсона пробежали мурашки. — Иди давай в свое консульство. — Ворчливо заявил Колчек, смотря на то, как Салим искал какие-то справки в папке с документами. — Согласен. Быстрее приду туда — быстрее уйду. Не буду заставлять своих мальчиков ждать меня.       Джейсон развернулся и пошел в сторону детской. Он осторожно открыл дверь, поскольку Зейн еще должен был спать и, задумавшись на миг, провел рукой по выпуклым обоям с улыбающимися львами, зебрами и антилопами. Ему вспомнилось на миг, как быстро они с Салимом уезжали из жаркого Ирака после той операции в древнем аккадском храме, убегая от тех ужасов. Как Салим на скопленные за многие годы сбережения купил небольшой домик в Лондоне и с невероятной быстротой обставил его. «Хочу, чтобы у Зейна было счастливое детство, добротная детская, хорошие игрушки»: говаривал он, когда они с Джейсоном шли по тогда еще не отремонтированному дому. «Ты очень хороший папа»: отвечал ему Джейсон, отчего уши Салима очаровательно краснели.       Джейсон мгновенно отвлекся от разглядывания обоев, когда кто-то требовательно схватил его за палец. Парень отдернул руку, чуть не закричав от внезапности и увидел перед собой Зейна, который тихонько встал и смотрел на него большими глазами. — Воу, приятель, напугал ты старика. Не ожидал от тебя такой прыти. — Зейн хохочет и залезает в протянутые руки парня. — Доброе утро, Джейсон. — Говорит Зейн на удивительно чистом для трехлетнего ребенка английском.       Салим настаивал на том, чтобы Зейн называл Джейсона папой, но когда он только начал разговор об этом, Джейсон позорно сбежал из дома, чувствуя себя последним дураком — глупая подростковая привычка. Салим оказывал ему большую честь и несмотря на то, что Джейсон понимал, что за этого ребенка он готов биться насмерть — настолько сильно он его полюбил, но он не мог принять предложение Салима. Он не достоин так называться. Осман тогда решил повременить с этой идеей и иногда заводил этот разговор, но всякий раз Джейсон просто уходил или менял тему, чтобы не объяснять Салиму истинных причин своего отказа. Тот догадывался, конечно, но Джейсон все равно продолжал молчать только чтобы тот не дай Бог не начал его переубеждать. — И тебе, маленький. — Улыбнулся Джейсон. — Папе нашему надо отлучиться, мы с тобой ведь сможем протянуть без него полдня? — С надеждой спрашивает он, боясь услышать отрицательный ответ. — Думаю, нам будет весело вдвоем. Папа иногда тот еще зануда. — С детской непосредственностью говорит он парню и несильно бьет его ножкой по руке с тем, чтобы тот его опустил на землю. — Итак, как я и говорил, Салима не будет дома. — Джейсон напускает на себя как можно более важный вид и шагает по комнате, чеканя шаг. Он поднимает палец вверх и оглядывается на Зейна, который сидит на полу, пожевывая ухо плюшевого кота. — Понимаешь, что это значит? — Мы можем есть конфеты в кровати? — С надеждой спрашивает он. Джейсон театрально оглядывается по сторонам и кивает, прижимая палец к губам. — И их тоже. — А еще что? — Курочку. — Зейн быстро кивает. — И курочку. По рукам. — Мальчик протягивает парню руку, и тот пожимает ее с великой осторожностью. — Не знаю, как ты, но я страшно голоден. — Зейн в ответ на это хлопает в ладоши. — Хорошо бы, если бы на завтрак была не каша… — Джейсон смотрит на Зейна, и оба, не сговариваясь, тянут недовольное «Бееее». — Мне кажется, яичница — лучший выбор для таких парней, как мы с тобой. Ее недолго готовить, а еще можно добавить всяких сосисочек, ну ты знаешь. — Мечтательно тянет Джейсон, и Зейн кивает. — А еще на ней можно всякие рисунки делать. Улыбку, например, два желтка и сосиска снизу. — Восклицает мальчик. — Ну вот и договорились. — Хихикает Джейсон и подхватив ребенка на руки, идет на кухню. Зейн смеется и пытается выскользнуть из рук, но Колчек перехватывает его поудобнее и ставит на землю лишь тогда, когда мальчику надоедает их странная игра.       Салим входит в комнату и довольно ухмыляется, наблюдая за тем, как его парень ищет ингредиенты по всей кухне, а сын командует бравым морпехом и первым лейтенантом американской армии. Они его совсем не замечают, погруженные в хлопоты, и он чувствует себя неловко, когда слегка кашляет, привлекая внимание двух самых любимых людей на этой земле. Он коротко чмокает сына в лоб, потом мажет осоловевшего от такой простой ласки Джейсона губами по скуле. — Я пошел. До консульства ехать час туда и час обратно, и я не знаю наверняка, сколько мне придется там пробыть. Еще учитывайте, что пока я буду там, у меня будет отключен телефон — туда нельзя с электроникой. Ведите себя хорошо, ладно? — Спрашивает он, глядя то на Зейна, то на Джейсона по очереди. — Есть сэр! — По-военному восклицает Джейсон и прикладывает руку к кепке. — Следи, пожалуйста, за тем, как он будет одет, и чтобы не вздумал ввязываться ни в какие неприятности. — Дает напутствие Салим. — Эй! — Восклицает Зейн. — Я сам за всем прослежу. — Джейсон улыбается себе под нос — у мальчика недавно начался период самостоятельности, когда он рьяно доказывал им с Салимом, что все будет делать один. — Я тебе и говорю. Следи за Джейсоном. — Что?.. — С явным притворством в голосе восклицает Джейсон. — За кого ты меня принимаешь? — За того, кто любит искать себе приключения на… — Салим смотрит на сына и вместо употребления так любимого Джейсоном крепкого словечка говорит: — На пятую точку. Я пошел. — Он запахивает полы своего любимого пальто орехового цвета, подобранного Джейсоном в каком-то фешенебельном магазине и открыв входную дверь, произносит: — Ты звони, если что. — Не переживай, Салим, все будет хорошо. — Говорит Джейсон, и Салим, кивая, выходит на улицу.       Зейн тем временем подтягивает стул и встает над плитой. Джейсон внимательно смотрит за ребенком и, убедившись, что тот стоит достаточно крепко, берет из холодильника два яйца и протягивает одно из них Зейну. Затем протягивает нож для масла, и тот разбивает яйца на подогретую сковородку. Памятуя о самостоятельности Османа-младшего, Джейсон стоит у него за спиной и смотрит за тем, чтобы все прошло хорошо, а затем аккуратно достает осколки скорлупы со сковородки и мягко треплет Зейна по макушке. — Ты такой молодец. Уверен, яичница получится просто обалденной. — Зейн гордо приподнимает носик. — Я по-другому не умею.       Колчек кладет снизу предварительно надрезанную сосиску, и яичница становится похожей на смайлик. Затем достает с полки остропахнущие специи — в доме, который населяют люди, любящие иракскую кухню, такие добавки являются обязательным атрибутом. Пока яичница дожаривается, Джейсон сажает Зейна на стул, и тот мгновенно находит на столе позабытую вчера машинку, которая привлекает все его внимание. Одновременно с готовкой Колчек приступает к варке кофе. Крепкий кофе из турки — то, что нужно для начала хорошего утра особенно, если добавить в него пару капель сливок. Когда приходит время, Джейсон выключает газ и ставит перед Зейном тарелку с яичницей, а сам ограничивается кофе и простым йогуртом из холодильника. Если бы Салим был здесь, он бы буднично отругал его за пропуск завтрака, думает Джейсон и скрывает широкую улыбку за чашкой. Зейн возится со своей едой, и Колчек думает о том, как быстро все-таки растут дети — в начале их с Салимом отношений тот едва говорил, а сейчас уже болтает на двух языках и сам режет яичницу на мелкие неровные кусочки. — Да уж, постарел я, раз докатился до таких рассуждений. — Говорит Джейсон себе под нос больше для проформы — такие мысли, на самом деле, его нисколько не пугают.       Они быстро расправляются с едой, и Осман-младший смотрит на Колчека нетерпеливо. По обычному расписанию Салим всегда ходил с сыном на прогулку, иногда они шли втроем, но никогда не бывало так, что Джейсон с Зейном отдельно. Колчек всегда считал, что отцу с сыном нужно время, которое они проводят только вдвоем, в его жизни таких моментов почти не было, потому не хотел портить такой трогательный момент своей рожей и редко ходил с ними. Покушаться на их законное время вдвоем он не смел тем более. Салим, конечно, замечал такое поведение своего молодого человека и тяжело вздыхал каждый раз в ответ на его тактичные отказы, но ничего не мог с этим поделать — Джейсон не гулял с Зейном отдельно, предпочитая коротать время читая книги или просматривая нагоняющие тоску передачи про машины по тв. Колчек в такие дни периодически подходил к окну и всматривался в него тяжелым взглядом, скучая и кусая тонкие губы, но каждый раз оставался дома, будто преданный пес, который стережет место, в котором живет его хозяин. Когда те приходили, их всегда ждал нехитрый обед, за который Джейсон каждый раз со смятением в голосе извинялся «ну не могу я готовить так же вкусно, как ты, прости, дружище» на что Салим запечатывал эти глупости поцелуем. — Давай будем собираться и пойдём на эту прекрасную детскую площадку, которую ты упоминал. — Колчек неловко начинает разговор. — Мне кажется, там будет интересно и там наверняка будут твои друзья.       В ответ на эту реплику Зейн с бешеным энтузиазмом кивает головой и на запредельной для трехлетнего скорости бежит в свою комнату, пока Джейсон убирает грязные тарелки. «Потом помою»: думает он и следует за сыном своего парня. По дороге он цепляется взглядом за термометр, висящий на окне, отмечая для себя температуру и идёт собирать Зейна на улицу. Он внимательно следит за тем, как тот старательно, высунув язык, надевает колготки, штаны и футболку с кофтой, и старается не прыснуть со смеху в кулак от этого зрелища — уж слишком умильно и забавно выглядит ребенок. — Посиди минутку. — Говорит Колчек Осману-младшему. — Я быстро переоденусь, и мы пойдем. — Ты такой медленный. — Восклицает Зейн. — Не всем же быть таким быстрым, как ты. Не забывай, я уже довольно старый. — Назидательно отмечает Джейсон.       Он идет в спальню, где переодевается в уличную одежду. Долгим взглядом провожает кепку — на улице холодно, есть вероятность застудить уши, а они всегда были его слабым местом. После нескольких отитов за последнее время, во время которых Джейсон периодически поскуливал от простреливающей боли, переходящей в шею, а Салим едва ли не поседел от подобных звуков от любимого человека, Осман строго-настрого сказал Колчеку, чтобы тот носил шапку или, если так не хотел снимать горячо любимую кепку, хотя бы надевал сверху капюшон. В итоге, Джейсон решил оставить кепку, но поглубже натянул капюшон теплой черной куртки.       Они выходят на улицу вдвоём, Зейн тащит за собой большую громыхающую игрушечную машину на верёвочке. Мальчик указывает дорогу до площадки и пока они идут, говорит Джейсону о передаче, которую они с Салимом смотрели вчера по телеку. Колчек внимательно вслушивается в рассказ мальчика про крокодилов, обезьян и бегемотов, задает вопросы, на что Зейн осыпает его горой фактов про диких животных.       На площадке Зейн оставляет машинку Колчеку и идет кататься с горки, мгновенно завязывая диалоги с другими детьми, пришедшими туда. Джейсон опускается на скамейку и уткнувшись носом в воротник куртки озябшими пальцами вытаскивает телефон, мигающий сообщением от Салима. «Я приехал в консульство. Телефон оставляю, не теряйте. Надеюсь, все в порядке.»: гласит смска на экране. «Понял, удачи, дружище»: отбивает коротко Джейсон, не надеясь на ответ, и убирает гаджет в карман.       Он смотрит на резвящихся детей и чувствует себя чужеродным здесь. На площадке гуляют мамы с маленькими детьми и колясками, о чем-то разговаривают друг с другом. Джейсон достает из сумки книгу, но чтение не идет — он отчаянно зевает и ищет Зейна глазами. В последний момент замечает, как тот, неловко взмахнув руками, падает, больно ударяясь коленками о землю. Он мгновенно подрывается с насиженного места и бросается к мальчику. Тот плачет скорее не от боли, но от обиды, размазывая кулачками слезы, и от вида соленых дорожек на лице Османа-младшего у Колчека что-то обрывается в груди. — Ну что ты, чемпион, показывай ранку. — Говорит он, выпустив мальчика из медвежьих объятий и тянется за пластырем, лежащим в сумке. Затем хлопает себя раскрытой ладонью по лбу и достает еще и перекись. — Давай ножку. — Мальчик бросает на него осторожный взгляд и едва слышно всхлипывает.       Царапина не большая, но неприятная, на коленке даже порвались штаны, и края ткани заляпаны кровью. Аккуратно, чтобы не потревожить травмированную ногу он поднимает край джинс. — Сейчас я полью ранку перекисью, чтобы обеззаразить, других вариантов у нас, к сожалению, нет. Слегка пощиплет в начале, но я обещаю тебе, что сразу подую, и все пройдет. — Зейн коротко кивает и позволяет Джейсону провести все необходимые манипуляции с перекисью, а после заклеить царапину широким пластырем. Убедившись, что все в порядке, тот опускает штанину, в то время как Зейн окончательно успокаивается. — Я пойду погуляю еще. — Говорит он Колчеку. — Спасибо. — Давай, маленький, конечно, но будь аккуратнее впредь, пожалуйста. Напугал ты старика. — Говорит Джейсон, поправляя кепку и встает с земли. Осман-младший вновь уносится играть с другими детьми, а Джейсон возвращается на лавочку. Боковым зрением он замечает, как пустое место на скамейке занимает еще один человек и рефлекторно дергается, проклиная свое военное прошлое. — Вы замечательный папа, молодой человек. В наше время отцы совсем не уделяют времени детям, а вы так ловко успокоили своего. — Улыбается пожилая женщина в очках. Джейсон хочется ей возразить, сказать, я ему совсем не папа и ничего такого я не сделал, но слова тонут в горле. — Спасибо. Сам вырос в семье, где отец не проводил со мной времени, не хочу, чтобы детство Зейна было похоже на мое. — Белозубо улыбается он и поправляет козырек кепки, чем, кажется, окончательно покоряет сердце старушки.       Оставшееся время прогулки проходит без приключений, и Джейсон глаз не спускает с Зейна, пока тот, наконец, не подходит к нему, и не просит вернуться домой. Зайдя в теплое жилище, первым делом они вдвоем идут в детскую, где Джейсон забирает у мальчика штаны и колготки, а затем придирчиво осматривает ранку, сняв пластырь. — Без пластыря заживет быстрее, но ты, пожалуйста, не задевай коленкой ничего — и скоро от царапины и следа не останется. — Наставляет Джейсон Зейна, на что тот кивает.       По дороге в их с Салимом спальню он закидывает джинсы мальчика в стирку, а колготки в мусорное ведро — их уже не заштопать — прикидывает Колчек. Одетый в домашнее, он идет на кухню, где его уже ожидает голодный Зейн — Джейсон готовит на скорую руку салат, жарит нашинкованную курицу и ставит вариться макароны. Оставшееся до позднего обеда время каждый коротает по-своему — Зейн катает машинку по столу и о чем-то разговаривает с любимым плюшевым котом, а Колчек напряженно всматривается в телефон, вздрагивая от каждого звука, но долгожданное сообщение так и не приходит. Еда, наконец, раскладывается по тарелкам и Джейсон произносит: — Ну что, чемпион, не хочешь поесть в кровати? — Хочу, конечно! — Восклицает мальчик, и Колчек, улыбаясь берет обе тарелки в свои руки, и они идут в их с Салимом спальню. Пока Джейсон возится с телевизором, висящим напротив кровати, и ищет любимый канал Зейна, тот долго устраивает плюшевого кота на подушке. — Так ему будет не видно. — Возмущается Зейн, когда Джейсон одним плечом придавливает морду кота. — Подвинься. — Секунду. — Извиняющимся тоном произносит Колчек и обращается уже к коту. — Прости, дружище, не уследил.       Они вдвоем устраиваются поудобнее, и Джейсон наблюдает за тем, как Зейн внимательно смотрит на перебегающих по экрану зебр и вслушивается в монотонный голос диктора, вещающего о животных в далекой Африке. Колчек отстраненно делает себе в голове отметку, что на грядущий день рождения Зейна нужно подарить мальчику энциклопедию про каких-нибудь зверюшек. Передача заканчивается, и Зейн с сожалением смотрит на анонс следующей — там какой-то дядька ездит по странам и пробует местную пищу, что мальчику, конечно, совершенно не интересно. Джейсон тянется за пультом, и экран гаснет. — Ну что ты нос повесил? Давай сказки почитаем, если хочешь. — Зейн согласно кивает и поглаживает кота. Джейсон берет «Тысячу и одну ночь» на английском языке и, вытерев руки от жира, накапавшего с курицы, начинает читать. Зейн подкладывает кота ему на колени и ложится сам, млея от того, как Джейсон, отвлекаясь от книги, треплет мальчика по голове.       Прочитав несколько сказок подряд, Колчек замечает, что мальчик засыпает. Он приглушает свет в комнате и как можно более аккуратно подхватывает Зейна на руки, взяв с собой и кота, и относит его в детскую. Тот едва хмурится во сне, пока Джейсон укрывает его одеялом и, будто стесняясь сам себя, целует мальчика в лоб. Затем тихо уходит и идет в спальню. На прикроватном столике лежит диск «Король лев». В детстве Джейсон посмотреть его не успел, у них не было денег на кассеты, ведь отец спускал все свои средства на алкоголь, но сейчас нет никакого желания смотреть скучные новости или развлекать себя книгой в ожидании прихода Салима. С первых нот заставки у него перехватывает дыхание, и следующие полтора часа он не отрываясь, смотрит в экран. Когда умирает Муфаса, Джейсон едва не плачет, но борется со слезами до конца, а в конце мультика он плачет уже навзрыд, кулаком закрывая рот в попытке скрыть всхлипы и не будить мальчика. Он совсем не замечает, как дверь спальни открывается, и в комнату заходит уставший Салим. Пропустил, видимо, сообщение — телефон лежит экраном вниз на тумбочке. — Получил документы. Можем праздновать получение мною граж… — Он прерывается, замечая заплаканное лицо Джейсона. — Что случилось? Кошмар? Болит шрам? Не молчи, Джейсон, что?.. — В ответ на эти слова Джейсон набрасывается на него с жадным поцелуем. — Все нормально, мультик просто… — Икая, произносит он. — Я не ожидал… Детский, думал, просто расслабиться, а тут… У меня никогда такого не было… Такой семьи и папы… — Стыдно, Джейсон, стыдно. — С укором произносит внутренний голос, но Джейсон решает его не слушать. — Все хорошо, милый. Теперь у тебя есть мы. — Джейсон позволяет завернуть себя в одеяло и беспорядочно целовать в красноватые щеки. — Теперь у меня есть вы. — Улыбается Джейсон, и ком в горле отступает. На душе от этих слов становится как никогда спокойно.