***
Проснувшись, Олег пошарил по пустующему холодному месту рядом с собой и открыл глаза, не наблюдая рядом с собой Серёжи. Обычно тот редко просыпался раньше него и никогда не вставал, не понежившись с ним. Так что пустая половина кровати была чем-то из ряда вон. Оглядевшись, Олег отметил, что дверь в душ открыта, значит, Серёжа встал уже довольно давно. Приняв душ, он направился на кухню, чтобы приготовить своему омеге завтрак, ведь тот наверняка, проснувшись, сразу же закрылся в своём кабинете за работой и позабыл даже про кофе. Вряд ли газировка на пустой желудок хорошо скажется на его здоровье. Но каково же было его удивление, когда на кухне он обнаружил Серёжу, практически давящегося яичницей и бутербродом с авокадо. Со вздохом Олег оперся боком о стену и вопросительно посмотрел на него, одним своим видом выражая всё недовольство ситуацией. Серёжа лишь улыбнулся неловко и пихнул в рот остатки бутерброда, едва не закашливаясь. Ну каков же дурачок. Усевшись на стул напротив Серёжи, Олег заметил, что на столе, прикрытая плёнкой, стоит тарелка и для него. Ну ведь договаривались уже, что еду заказывают только, когда у Олега совсем нет сил приготовить что-то самому. — Рассказывай, что это такое, — хмуро попросил он, складывая руки на груди. — Завтрак, — словно дурачку пояснил Серёжа, не дыша выпивая ненавистный свежевыжатый сок из стакана. — Омлет с беконом, помидорами и травами. Что не так? — Да всё, Серёж, — не имея никаких сил глядеть на страдания своего любимого омеги, Олег отобрал у него стакан и залпом выпил сам, чтобы тот даже не думал давиться ненавистными продуктами. — Что это за представление? Зачем ты ешь яйца, если не любишь их? — Здоровое питание, — упрямо процедил он, возвращая себе стакан и словно маленький ребёнок глядя в него, будто от этого сок вернётся. — С каких пор тебя стало волновать, насколько здорова еда, которую ты ешь? — С этих самых... Олег, кушай, пока не остыло. И Олег, смирившись с судьбой и серёжиными заскоками, съел свою порцию, решая пойти по пути наименьшего сопротивления — беспрекословному подчинению. В конце концов, его должно радовать, что его омега озаботился своим здоровьем, ведь так?***
Второй раз ему пришлось столкнуться с серёжиными новыми правилами, когда тот, резко подхватившись с кресла, попросил Марго включить ему видео для медитации и уселся прямо посреди кабинета на пол, прикрыв глаза. Олег аж опешил, глядя на всё это со своего места на диване. Не зная, как ему поступить, он отложил планшет, и подтянув края штанов, уселся позади Серёжи, боясь помешать ему. — Сядьте поудобнее, прикройте веки и прислушайтесь к собственному дыханию. Дышите медленно и глубоко. Вдох. Ощутите, как воздух наполняет ваши лёгкие, как распрямляется грудная клетка. Выдох. Выпустите вместе с этим выдохом весь негатив, который копился в вашем сознании, — одухотворенно вещал мужской голос, мягко растягивая некоторые гласные. Чувствуя себя странно, Олег повторял всё за диктором, старался представлять природу, слушал журчание ручейка на фоне и с каждой секундой ощущал лишь, как начинает болеть задница из-за твёрдого пола. К следующему разу, когда Серёже вздумается помедитировать, стоит прикупить парочку ковриков. А то никакого «очистите разум от мыслей» не получится. Серёже, кажется, сидеть на твёрдом прохладном полу тоже не понравилось. Когда видео закончилось, он с усталым стоном пересел к Олегу на диван и развалился на нём, разминая шею. Олег надел ему на ноги шерстяные носки, посетовав на его лёгкую пижамку — зима ведь на дворе, пусть башня и хорошо отапливается. Так ведь и почки застудить не долго. — Мы теперь каждый день должны будем медитировать? — осторожно поинтересовался он, прикидывая, через сколько таких вот сеансов его задница превратится в квадрат. — Нет, — выгибая шею под ласковыми прикосновениями Олега, простонал Серёжа. — Не знаю, почему ты решил, что тебе тоже нужно, я ведь не звал. — Да? Ну, я просто за компанию решил, — хмыкнул Олег, порадовавшись, что ему не придется заниматься этим. Но в уме всё равно отметил, что для следующего раза нужно купить коврик помягче и переодеть Серёжу потеплее. А то додумался сидеть на полу в одной шёлковой пижамке.***
Еще большие странности начались на следующий день. Утром они вновь давились полезной едой, днём помедитировали, после полежали вместе на диване, отходя от медитирования, и привычно разошлись по делам. Серёжа за свой стол, а Олег на другой этаж: решить вопрос по поводу найма нового сотрудника в охрану. Вернувшись, в дверях он столкнулся с курьером, держащим в руках внушительных размеров фикус. Убедившись, что тот не потерялся, ведь на их этаж нет входа без прямого разрешения Олега или Серёжи, Олег зашёл в кабинет, чтобы позвать Серёжу, а сам уселся на диван, ожидая хоть каких-нибудь объяснений. Но Серёжа, кажется, объяснять ничего не хотел. Он, радостно обнимая горшок, прошлёпал босыми ногами мимо Олега и поставил фикус у окна, поближе к собственному столу так, чтобы видеть его. А потом вновь уткнулся в панель на столе, с новым энтузиазмом принимаясь за работу. — Серёж, — мягко позвал его Олег, боясь нарушить внутренний покой омеги, который тот так усердно взращивал медитациями. Тот слабо кивнул, не отвлекаясь от работы, показывая, что слушает. — Ты не думаешь, что фикус полить нужно? — Что? — вскинулся Серёжа, приподнимая брови в немом удивлении. Это он так удивляется тому, что растение поливать нужно или тому, что Олег уже тут? За своими мыслями он иногда совсем не замечал реальности вокруг себя. — Фикус. Полить. Надо, — ласково улыбаясь, пояснил Олег, глядя Серёже в глаза, наблюдая, как в них появляется всё больше осознанности. И вот он уже очаровательно краснеет щеками и вскакивает, чтобы достать из автомата бутылку с водой и полить сухую почву. — Вода хоть не газированная? — уточнил Олег, скептически наблюдая, как Серёжа льет воду. Кажется, он намерился вылить все пятьсот миллилитров. Олег подошел к нему, поднимая горлышко бутылки. Как бы цветок не умер от такого количества воды. Прикрутив крышку, Олег отставил воду, приобнимая Серёжу за плечи, чтобы взглянуть в глаза. — Серёж, объясни, что происходит? Зачем тебе вдруг понадобился фикус, ты же не любишь цветы? — Захотелось, — буркнул он, недовольно поведя плечами, чтобы скинуть руки Олега. — Нельзя? — Нет, родной мой, тебе всё можно, — ласково сказал Олег, стремясь успокоить своего омегу. — Просто мне интересно, не вознамеришься ли ты вдруг делать и покупать всё, что тебе не нравится. Помнится, в этом списке есть не только безобидные вещи. — Нет, — отмахнулся Серёжа, возвращаясь к столу. Вздохнув, Олег грустно глянул на бедный фикус и вернулся к дивану, начиная раздумывать о том, что приготовить на ужин. Буквально через полтора часа к двери подошел новый курьер. Олег обеспокоенно оглядел его со своего места на предмет других цветов или, может, еще чего постраннее. Но тот держал в руках плотный белый пакет с розовой надписью, разглядеть которую было невозможно отсюда. Серёжа, завидев курьера в дверях, тут же открыл их, выходя к нему в коридор, чтобы расписаться, а вернувшись, сразу же направился в их спальню, хотя заходить туда посреди дня было не в его привычке. Олег, как привязанный, направился за ним, но получил буквально от ворот поворот, едва не встретившись лицом с захлопнувшейся дверью. Нисколько не обидившись, он облокотился на стену, принимаясь, как преданный пёс, дожидаться Серёжу. Не спать же он отправился, верно? Прошло минут пять, прежде чем довольный Серёжа, буквально источающий непонятную для Олега радость, выплыл из комнаты, вновь направляясь к своему столу в кабинете. Сломав уже себе голову попытками понять логику его поведения, Олег по пятам направился за ним, надеясь, что Серёжа наконец-то объяснит ему хоть что-нибудь. Иначе Олег будет вынужден и дальше понемногу сходить с ума, не имея больше половины информации, чтобы хоть как-то обьяснить себе всё. — Олеж, ты слишком громко думаешь, — полуигриво улыбаясь, заявил ему Серёжа, хитро глядя из-за плеча. Вот жук. Кажется, настроение у него было преотличное, в отличие от постепенно кончающегося терпения Олега. Мало того, что вчерашним вечером Серёжа жёстко пресёк попытки Олега заняться любовью, так еще и второе подряд утро своевольно сбегал из рук и кровати. Раньше такого никогда не было, и это жутко сбивало с толку, ко всем новым серёжиным странностям. А может, он беременный? — ударило вдруг в голову, и Олег придирчиво оглядел омегу, словно на таких маленьких сроках это было бы заметно. Тогда хотя бы понятно его странное желание питаться здоровой пищей. Но почему он просто не расскажет Олегу это, он ведь знает, что Олег вовсе не против. Посчитав, что Серёжа пока просто собирается с силами и придумывает, как лучше бы сообщить столь волнительную новость, Олег подуспокоился, даже обрадовавшись. Надо же, скоро они станут родителями. Лишь бы Серёжа не сильно тянул с признанием.***
Проходив вечер и весь следующий день с мыслями о беременном Серёже, Олег уже весь извёлся. Ему нетерпелось услышать эту новость из уст возлюбленного, да и внутренний альфа уже давно рычал и нетерпеливо метался из угла в угол, требуя наконец-то накрыть омегу и от души поблагодарить за потомство. Пусть это пока только догадки, но что-то внутри Олега было уверено, что Серёжа беременный, пусть он пока и не чуял особенного запаха, присущего всем беременным омегам. Мало ли, на каком именно сроке этот запах проявляется. Серёжа же вовсе не помогал ситуации. Беспечно улыбался ему в перерывах между работой, вновь сидел в одной тонкой пижаме на полу во время медитации, отчего альфа внутри едва не выел Олегу весь мозг. Да Олег и сам себе его прекрасно выедал. Только завидев, как Серёжа привычно уселся на пол, быстро метнулся в комнату, чтобы прихватить вещи потеплее. На попытку Олега самостоятельно переодеть несмышленого омегу, Серёжа взбрыкнул, отнимая спортивки и натягивая самостоятельно, что-то недовольно бухтя. Олег же успокоился только, когда увидел утеплённого Серёжку, пыхтящего себе под нос. И только расстроганно улыбнулся, усаживаясь обратно на диван. Пусть пыхтит себе, главное, что в тепле. А вечером Серёжа попросил Олега ничего не готовить, объяснив это тем, что всё уже заказал, и почти велел отдыхать, сам завалился к Олегу под бок вместе с какой-то книжкой. Олег поглаживал его по рыжей макушке, переодически утыкаясь в нее носом, чтобы нежно чмокнуть и вдобавок незаметно вынюхать, проверяя на запах. Мысли о беременности Серёжи не отпускали его. Он уже невольно жмурился, представляя, как будет благодарно выцеловывать серёжин живот, как будет гладить его, день ото дня наблюдая, как тот становится всё больше, округляясь. Как однажды Серёжа вздрогнет и вскинет на Олега радостный взгляд, сообщая, что что-то почувствовал. Как они впервые взглянут своему ребёнку в глаза, как возьмут его или ее на руки и уж тогда точно станут самыми счастливыми людьми. — Сергей, к вам посетитель. Это курьер. Пустить его? — с улыбкой оповестила Марго, появляясь на большом экране. Серёжа встрепенулся, подскакивая, и разрешил Марго пропустить курьера. Олег нахмурился, гадая что именно на этот раз им привезли: набор статуэток-слонов, советский ковер или, может, коробки с омежьми романами. Но это оказался их ужин, так что тут Олег промахнулся, как-то быстро успев позабыть о нём. И вновь Серёжа сам вызвался встретить курьера, как-то странно наплевав на свою нелюбовь к чужим людям. Олег лишь наблюдал, как тот возится, спешно расставляя на стол тарелки и приборы, потому что, стоило ему лишь намекнуть на свою помощь, Серёжа взбрыкнул, тут же усаживая его за стол. И Олегу больше, по сути, ничего и не оставалось. Закончив с подачей, Серёжа приглушил свет, настроив его на интимный лад, и присел за стол, аккуратно поднимая взгляд на Олега. А у Олега дыхание спёрло, и он никак не мог вернуть его, осознав, что вот он — тот самый момент. Сейчас Серёжа во всём признается. — Приятного аппетита, — улыбнувшись, пожелал Серёжа и принялся за еду, совсем не обращая внимания на то, как Олег застыл, разочарованно вздохнув. Что ж, кажется, ему необходимо подождать еще немного. Но он ведь всё понимает, Серёжа и без того весьма нервный, а тут такая новость. Так что, усмирив альфу, уже порывающегося прервать их умиротворенную идиллию, он тоже взялся за вилку, накалывая кусочек картофеля. Им некуда торопиться — всё время мира принадлежит им. Ели молча, медленно, Серёжа словно оттягивал время, ковырялся в своей тарелке, отделяя кусочки мяса в гуляше друг от друга. Олег всё порывался заговорить, чтобы разрядить обстановку, потому что серёжино напряженное состояние волновало и напрягало. Когда омеге плохо, альфа всегда стремится сделать ему лучше. Но Серёжа только глядел на него хмуро, безмолвно прося помолчать. Кажется, он собирался с мыслями. Когда Олег доел, Серёжа тоже отставил тарелку, которая почти и не опустела, и Олег насторожился, весь превращаясь в слух. Вот теперь точно тот самый момент... — Олеж, — начал Серёжа, пододвигаясь поближе, врезаясь животом в стол, но глаз на Олега не поднял. — Я хочу тебе кое-что сказать. — Я слушаю, родной, — подбадривающе улыбнувшись, сказал Олег, сжимая подрагивающую серёжину ладонь, ощущая безумное желание прижать эту ладонь к своим губам, окутывая Серёжу своим успокаивающим запахом. — Я... Я хочу ребёнка, — взволнованно взглянув Олегу в глаза, прошептал Серёжа, сжимая ладонь Олега в ответ. Олег, не сразу поняв, что именно произнёс Серёжа, радостно улыбнулся ему, еще некоторое время считая, что наконец-то услышал то, что так желал услышать. Но реальность оказалась чуть менее радостной. Хотя всё еще довольно приятной. Что ж, это не совсем то, чего он ожидал, но Серёжа его хотя бы не бросил. — Хочешь — будет, — заверил он, вставая и помогая Серёже встать со стула. Серёжа безропотно поднялся и прижался к Олегу, ведомый его рукой и заманивающим хищным взглядом. В груди уже всё потяжелело от этого собственнического взгляда, отчего дыхание участилось, и Серёжа заморгал чуть чаще, взволнованно приоткрывая губы. — А ты? — прошептал он, нуждаясь в ответе. В положительном ответе предпочтительнее. — Хочешь? — Хочу, — выдохнул Олег прямо ему в лицо, обдавая жарким дыханием. Серёжа прикрыл глаза, цепляясь за плечи Олега, и потянулся за поцелуем, ощущая как в груди зреет томное возбуждение, расползаясь ниже к самому паху, оплетая каждый нерв своими бутонами. Олег подарил ему столь необходимый поцелуй, едва наклоняясь, чтобы уверенно положить ладони Серёже на ягодицы. Он ахнул, закидывая на Олега ногу, прижимаясь, желая быть ближе, а потом с его помощью и вторую, полностью повиснув в руках любимого человека. Олег, рыкнув, прижал своего омегу к себе, твёрдо держа в руках, принимаясь жадными поцелуями покрывать шею и ключицы, так удобно устроившиеся прямо перед его губами. Серёжа мягко постанывал, громко влажно дыша, и сжимал его ногами тем сильнее, чем охотнее Олег оставлял на нём расцветающие засосы. Посчитав, что делать ребёнка на кухне будет не самым лучшим решением, Олег направился в спальню, отвлекаясь от манящей шеи, источающей головокружительный омежий аромат. А Серёжа, не став брать передышку, заёрзал, пытаясь всем телом потереться об альфу, одновременно с этим расцеловывая его лицо. Его ладони мягко обхватывали колючие щёки, мешая заглядывать Серёже за спину, чтобы ненароком куда-нибудь не врезаться, но Олег не мешал своему омеге развлекаться. Внутренний альфа наконец-то успокоился, держа свою омегу в своих надёжных руках, с осознанием, что сейчас этот омега будет сладко стонать под ним, извиваясь и выпрашивая посильнее. Мягко опустив Серёжу спиной на кровать, Олег приглушил свет, стягивая бадлон и поскорее возвращаясь к кровати. Серёжа раскинулся на ней, растрепавшиеся рыжие волосы ярко выделялись на светлом постельном белье ореолом, напоминая буйные языки пламени. И Олег засмотрелся, жадно облизывая Серёжу взглядом, уже практически слыша его стоны на грани криков и видя приоткрытые в блаженстве припухшие губы. Он резко нырнул — как никогда желая слышать Серёжу, насколько ему хорошо в его руках — выставляя локти по бокам от Серёжи и еще пару кратких мгновений сталкиваясь с его голодным взглядом. А потом вжался в его губы поцелуем, паралельно принимаясь стягивать с него синие пижамные штаны. Серёжа помогал, порывисто дрыгая ногами, вцеплялся в плечи Олега мягкими подушечками пальцев и очень жаждал, безмолвно умолял взять его поскорее. Олег покровительственно рыкнул. Сам же скучал, просто безумно скучал, хитрый лисёныш, а всё равно продолжал изводить их обоих. И зачем только? Наконец-то раздев Серёжу, Олег плотно прижался к его шее губами, вцепляясь в бёдра, чтобы закинуть его ноги себе за спину и порывисто толкнуться пахом к паху, изнывая без соприкосновений. Ему нужно больше Серёжи. А Серёжа проскулил на одной ноте, пальцами дотягиваясь до штанов Олега, чтобы поскорее освободить его от остатков одежды. Олег помог ему, скинув штаны на пол, и вновь впился в его губы поцелуем, жадно всасывая его язык в свой рот. Серёжа ноги еще шире раздвинул, изнывающей задницей подаваясь навстречу Олегу, желая больше внимания. Олег ему это внимание беспрекословно дал: огладил нежное бедро, скользнув на внутреннюю сторону, и пальцами собрал текущую по бледной коже смазку, жадно вдыхая запах его возбужденного омеги. Не сдерживая властного рыка, погладил поджавшееся колечко мышц и ввел два пальца, оглаживая стенки. Серёжу подкинуло на кровати, он грудью вжался в грудь Олега, потираясь набухшими сосками и просяще поскуливая. Наклонившись, Олег лизнул один сосок, лаская, носом преданно потираясь о серёжину грудную клетку. Пальцы прекрасно хлюпали смазкой внутри Серёжи, возбуждая бурную фантазию, и Олег, последний раз толкнувшись ими поглубже, вынул их и поднёс к губам, широко слизывая смазку. Взгляд Серёжи помутнел еще сильнее от этой картины, он сглотнул, словно завороженный вытягивая шею в поисках Олега, и Олег пальцами погладил его губы, мягко раздвигая. Серёжа послушно принял их, вылизывая, и бёдрами хаотично подаваясь вперёд, потираясь об Олега. На время оставив пальцы в чужом рту, Олег повыше подхватил серёжино бедро, полностью раскрывая его перед собой и мягко вошел, срывая с опухших губ упоённый стон. Серёжа запрокинул голову, упираясь ею в подушку, и вцепился Олегу в плечо, крепко обнимая за шею, а второй рукой сжимая свою запрокинутую ногу, пальцами касаясь олеговой руки. Он всегда был чутким и тактильным мальчиком, которому олеговых касаний было мало. Наклонившись, Олег убрал руку от серёжиных губ, и прижался к его губам своими, не целуя, лишь ловя его горячее дыхание и сладкие стоны. Серёжу подкидывало и страстно выгибало на каждом сильном толчке, он всё крепче хватался за чужие сильные плечи, выстанывая его имя и то умоляя быть быстрее, то в бреду шепча о том, что Олег лучший, самый любимый, самый хороший, самый надежный. Олег, втрахивая Серёжу в кровать, то рычал ему в шею, сильнее сжимая нежное бледное бедро, то кусался, оставляя на нём свои метки, свой запах. И сам всё никак не мог надышаться Серёжиным возбужденным ароматом, срывающим все тормоза. Хотелось еще сильнее, еще больше, вжать своего омегу в себя, чтобы больше никогда никуда, чтобы всегда был рядом, дышать им, жить им. Альфа внутри согласно рычал, наслаждаясь тем, что его строптивый омега наконец-то там, где должен быть — в его руках. — Олеж, — мотая головой, уже на грани оргазма, простонал Серёжа, ладошкой упираясь в его плечо. Олег, выцеловывая его шею, с силой вжимаясь в нее носом, чтобы как можно лучше ощущать его аромат, лишь вжался в него посильнее, стремясь доставить удовольствие своему омеге. Если есть дыхание для того, чтобы говорить, значит, недостаточно хорошо ему сносит крышу. Серёжа, охрипшим от блаженных криков голосом, всё продолжал умоляюще звать его, потихоньку предпринимая попытки отползти, и Олег заподозрил неладное. Всякое у них в кровати бывало, но никогда еще Серёжа не отползал от него на самом пике, когда оба уже готовы провалиться в нирвану. Замедлившись, он проморгался, возвращая зрению ясность, и заглянул Серёже в глаза, требуя объяснений. — Пережми, — с придыханием попросил он, жадно хватая воздух, всё еще срываясь на постанывания. Кажется он совсем ослаб, потому что перестал яростно царапать Олегу спину, а буквально повис на нём, полностью отдаваясь. — Что? — хрипло спросил Олег, не совсем поняв, что требует от него его омега. Серёжа поморгал, лихорадочно сжимаясь на Олеге от предоргазменных судорог, и просяще повторил, запрокидывая руку за голову, еще больше открываясь перед взором Олега: — Пережми мне член. Я... Это... Сказали, что так надо. Поджав губы, даже не представляя кто и зачем сказал Серёже такое, но твёрдо пообещав себе вырвать этому «кому-то» язык, он подчинился, как можно аккуратнее сжимая чужой член в ладони. Запала стало значительно меньше после такого, но Олег, слушая уставшее серёжино дыхание и захлебывающиеся стоны, подвёл себя к разрядке, обильно кончая и едва не наваливаясь на Серёжу, вовремя уперевшись лбом в матрас над его плечом. Серёжа тут же вымученно выдохнул, опуская руки ему на лопатки, и принялся успокаивающе поглаживать. А после, когда Олег поглубже толкнулся узлом, повыше закинул ноги, почти складываясь пополам. Он всё еще тихо постанывал, ощущая отголоски незавершённого удовольствия, и явно был неудовлетворен. Выглядел взмыленно с растрепавшимися волосами, красными щеками и приоткрытым ртом. Сердце Олега сжалось от такой картины, он ласково поцеловал Серёжу сначала в одну щеку, потом в другую, лизнул в нос и преданно заглянул в глаза, одним взглядом обещая и золотые реки, и горы, полные вина. Серёжа криво улыбнулся, его грудь часто вздымалась от того напряжения и давления, что с каждой секундой становилось всё сильнее внутри. Узел постепенно набухал, становясь всё больше и начиная давить на нежные стенки. Олег чуть приподнялся и помог Серёже, закинув его ноги себе на плечи. Так должно быть полегче. А потом опустил руку ему на живот, ощущая, как он ходит ходуном от серёжиного учащенного дыхания. Ткнувшись губами в тоненькую кожу под его ухом, Олег ласковыми поцелуями прошелся от уха по шее к другому уху, и принялся нашептывать успокаивающие слова: — Ты у меня молодец, Серёж. Сладкий хороший мальчик. Потерпи немного, скоро всё кончится. Серёжа улыбался нежно, кивал и беззвучно плакал. Никогда ранее они не заканчивали узлом и для них это стало новым опытом. Олег даже подумать не мог, что им обоим будет так некомфортно и временами даже больно. Почему природа не продумала этот момент? За Серёжу было обидно вдвойне, ведь его омега страдал сейчас, ощущая, как его словно разрывает изнутри, даже не получив оргазма. Кто знает, может, после оргазма перетерпеть эту пытку было бы легче, но Серёжа решил усложнить себе жизнь. Олег только утвердился в своём решении вырвать язык тому, кто заявил, что оргазм помешает им зачать ребёнка. В любом случае, это не стоило стольких мучений омеги. Спустя несколько долгих муторных минут узел спал, а измотанный Серёжа, еле шевеля языком уже о чем-то просил его. Олег ласково ему улыбнулся, поглаживая по груди и низу живота, расслабляя его напряженное тело. — Олеж... Помоги, подними мне ноги, — прошептал Серёжа пересохшим горлом, двигая головой в сторону стены. Олег подчинился, со вздохом ласково запрокидывая серёжины ноги на стену, сразу же убеждаясь в том, что она холодная. Чмокнув Серёжу во взмокший лоб, он наклонился, подбирая свои спортивки — они хотя бы теплее серёжиных пижамных штанишек — и помог омеге надеть их, а потом полез в шкаф за тёплыми шерстяными носками. Серёжа благодарно улыбнулся ему, принимая всё, что Олег хотел ему дать, а Олег протер его полотенцем, тут же помогая натянуть кофту. — Люблю тебя, — ребром ладони вытирая новые слёзы, прошептал Серёжа, светящимися от чувств глазами глядя Олегу в глаза. — И я люблю тебя, родной, — прошептал Олег, целуя омегу в лоб, откидывая приклеившиеся к нему рыжие прядки. — Отдыхай, я пока пойду тебе чай тёплый сделаю.***
Напоив Серёжу чаем, Олег лёг к нему, притягивая к своей груди поближе, и вдруг вспомнил о том, как мучился догадками всё это время. Поглаживая Серёжу по влажной макушке, Олег наконец-то задал вопрос, точно уверенный, что сейчас ему ответят: — Так объяснишь мне, что за танцы с бубном были все эти несколько дней? И кто сказал тебе, что твой оргазм помешает нам? Серёжа вздрогнул, уже заметно расслабившись и, кажется, даже приготовившись провалиться в сон, пригревшись в надежных олежиных объятиях в одежде, полностью пропахшей его альфой. — Я на форуме советы прочитал, — неохотно объяснил он, боясь столкнуться с непониманием. Конечно, Олег всегда во всем его поддерживал и был по-максимуму понимающим, но ведь и у него должно где-то кончаться терпение. Так почему бы и не сейчас, на его доверчивости тупым советам? — То есть, я правильно понимаю, что цветок ты в кабинет притащил, потому что кто-то сказал, что это поможет тебе забеременеть? — уточнил Олег, упираясь ему в макушку подбородком. — Ну... Да? — Ну, правильное питание и медитации я еще могу логически понять, но цветок точно нет, — хохотнул Олег и Серёжа расслабился, покрепче притираясь к его теплой надёжной груди щекой. — А тот белый пакет. Что там? Ты, когда его получил, потом такой радостный из комнаты вышел, что я даже грешным делом на наркотики подумал. — Что? — воскликнул Серёжа, захохотав. — Серьёзно? Вот так просто? С курьером? В открытую? Наркотики? — и от души расхохотался, ощущая, как напряженный пузырь в груди наконец-то лопается, принося Серёже неизмеримое облегчение. И сразу краски в жизни ярче, и после узла уже словно не так больно. Олег улыбнулся. Серёжин счастливый смех как ничто другое ласкал уши, умиротворяя вечно бешеного альфу внутри. Что еще альфе нужно? Только, чтобы его омега был в безопасности и счастлив. А еще беременен, но это уже в процессе. Отсмеявшись, Серёжа выпутался из одеяла и олеговых рук и присел перед шкафом, практически залезая в него целиком, чтобы достать оттуда что-то шуршащее. Стало быть, тот самый пакет. И действительно, развернувшись, Серёжа с широкой улыбкой продемонстририровал ему белый пластиковый пакет с розовой надписью. Наконец-то сумев прочитать ее, Олег и сам рассмеялся. От души отлегло, теперь между ними вновь никаких секретов, лишь сплошные открытые дороги возможностей. Открыв пакет, Серёжа достал детскую соску и шапочку, забираясь на кровать прямо в загребущие олеговы руки. И был совсем не против, поудобнее устраиваясь на его горячей груди головой и вручая Олегу детские вещи. — В советах сказали, что нужно визуализировать свои желания. Вот я и купил детские вещи: визуализировал, — хохотнул Серёжа, погладив руку Олега, бережно держащую соску. Конечно, им до ребенка еще бесчисленное количество месяцев в лучшем случае, эту соску проще выкинуть, чтобы потом купить безопасную, новую. Но всё равно от осознания, что эта соска может быть предназначена их ребёнку, она становится особенной вещью, а не просто соской. И, кажется, они оба это чувствуют, потому что синхронно заглядывают друг другу в глаза и тянутся за нежным поцелуем, улыбаясь.