***
Арчер наблюдал, как его матери нежно прильнули друг к другу на кушетке. Обычно они так не делали, но мама спала, а мамочка рисовала узоры на своем колене, пока читала книгу. Она больше не выглядела рассерженной. Ранее в тот день кто-то спросил, не является ли Арчер ее внуком, и она приняла очень холодный вид, как иногда бывало. Потом она не прикасалась к нему весь день, кроме как держала его за руку, пока они шли до дома. Арчер задавался вопросом, в чем он провинился, пока они не вернулись домой, где другая мама поприветствовала его широкой улыбкой и обняла, и у него больше не было никаких проблем. В этот момент мамочка подняла глаза и увидела, что он наблюдает. Арчер заерзал и подумал, не пойти ли ему в свою комнату. Вместо этого он прошептал: «Могу я посидеть с…» Мамочка отложила книгу и протянула руку. Арчер бросился вперед и сел по другую сторону от нее, стараясь не шуметь и не разбудить маму. Мамочка обняла его за плечи, и он извивался в ее тепле и мягкости, будучи вне себя от радости, получив немного нежности. Больше она не была холодной. Он почувствовал ее пальцы в своих волосах, а затем она поцеловала его в макушку. «Ш-ш-ш», — пробормотала она, но ему не нужно было говорить об этом. Он знал, что с другой стороны, спит мама. На этой неделе она очень много работала допоздна. Все они по ней скучали. «Я рад, что она дома», — прошептал Арчер своим лучшим внутренним голосом. «Да, — мамочка снова поцеловала его, а затем фыркнула, когда мама вздохнула и придвинулась ближе во сне. — Я что похожа на хорошую подушку?» «Ага», — сказал Арчер, уже сам сонный, но не желающий упустить эти мгновения. Это было особенное удовольствие. Он вдохнул ее запах, и она снова погладила его по волосам. Поэтому он осмелился спросить: «Ты все еще злишься?» Ее пальцы замерли, и Арчер испугался. Но потом она прошептала: «Не глупи. Я ни на что не злюсь». Она была его мамочкой, а ему было шесть лет, а родители не должны лгать детям, поэтому Арчер поверил ей. Он потерся щекой о ее плечо и закрыл глаза.***
Кэссиди знала, что пить кофе в три часа утра — плохая идея, но, поскольку она не могла заснуть, она решила, что это поможет ей проснуться окончательно. Ей хотелось бы уехать и просто вернуться в свою квартиру, потому что утро здесь обещало быть неловким и неудобным, но от этого ее матери стало бы только хуже. Ее матери, которая и устроила всю эту херню. Затем Кэссиди услышала шаги и вздохнула. «Совсем как по волшебству», — подумала она, когда Миранда вошла на кухню в халате и прищурилась от света. «Что ты делаешь?» — хрипло спросила она. Кэссиди молча подняла свою кружку с кофе, отвечая. Миранда села на пустой стул, стоящий рядом с кухонным столом. Она выглядела ужасно. «Энди все еще спит?» — спросила Кэссиди. «В комнате для гостей», — пробормотала ее мать. «Ага, ну да», — сказала Кэссиди, не желая добавлять, — чего ты ожидала? Миранда вздохнула и потерла лицо руками. «Ты знаешь, что он не имел этого в виду, — сказала Кэссиди. — Он просто зол, ему всего шестнадцать. Энди это знает. Она сказала…» «Стоп», — сказала Миранда, но голос у нее был усталым. Она не выглядела совсем, как огнедышащий дракон, который выгнал Арчера из дома всего несколько часов назад. Кэссиди вспомнила выражение лица своей матери: дикое от ярости, как будто она никогда не видела своего сына раньше. Потом эта ярость, превратилась во что-то жестокое и болезненное, когда Энди накричала на нее, прежде чем попытаться позвонить Арчеру, у которого, конечно же, не было своего мобильного. «Ты знаешь, куда он ушел», — сказала Миранда, но Энди не успокоилась, пока Стивен (гребаный Стивен) не позвонил, чтобы быстро сообщить им, что Арчер действительно был с ним и был в полной безопасности. И теперь Энди заперлась в комнате для гостей, в то время как Миранда смотрела в пустоту, а Кэссиди пила свой кофе. Кэссиди задавалась вопросом, ссорились ли ее мать с Энди раньше из-за Арчера, за закрытыми дверями; не расстраивалась ли Энди из-за холодности между матерью и сыном. Единственное, что знала Кэссиди и что она уже давно поняла, это то, что ее мать сделает все, чтобы Энди была счастлива. И Кэссиди очень разозлится если этого не случится. Но Арчер вернется, и Миранда впустит его. Затем, всего через пять минут после того, как она пришла, Миранда встала из-за стола. «Спокойной ночи», — сказала она и направилась к лестнице. Кэссиди прислушалась к звуку ее шагов, и, как она и думала, они остановились на втором этаже и направились налево, к комнате для гостей.***
«Спасибо, что пришли сюда ради меня. Я серьезно». «Я бы не пропустила это, — Кэролайн снова плюхнулась в кожаное кресло и улыбнулась Арчеру. — Поздравляю, младший брат». Арчер закатил глаза, но выглядел довольным. «Спасибо, но, может, тебе стоит поздравить меня, когда я действительно получу работу». «Будет у тебя работа», — небрежно махнула рукой Кэролайн. «Да, потому что Магистры изящных искусств очень востребованы». «О, ты что-нибудь получишь, — сказала Кэролайн, закатывая глаза. — Ты знаешь, что она у тебя будет. Когда рядом мама и Энди, кто тебя не возьмет на работу?» «Забудь об этом», — сразу прорычал Арчер. Она знала, что он не хотел об этом слышать. На мгновение вместо двадцатипятилетнего мужчины она увидела разгневанного подростка. Когда он уже повзрослеет? «Твоя фамилия Пристли. Что ты собираешься с этим делать? Подавать заявку на работу под псевдонимом?» «Есть много людей по фамилии Пристли. Как старый пердун, который когда-то снимался в каком-то подростковом шоу. Ну, помнишь, тот, кто продюсирует эту ужасную новую комедию…» «Его фамилия произносится по-другому. «Пристли» с «эй». «Как бы там ни было, — глаза Арчера заблестели. — Разве маме не понравилось бы, если бы я притворился его родственником?» «Я надеюсь, что твой первый роман будет о человеке, которому навсегда исполнилось пятнадцать», — сказала Кэролайн. Он ухмыльнулся: «Да. И о его надоедливой беременной сестрице, а еще об ее намного, намного более надоедливом муже». Кэролайн вздохнула, к этому моменту уже привыкшая к подколам Арчера. «За «беременную сестрицу» было обидно, а Эллис прекрасно относится к тебе, а главное ко мне и всем остальным». «Да. Прекрасно, — Арчер хлопнул глазами. — Темные волосы. Большие карие глаза. Широкая улыбка и глупый смех». Кэролайн покраснела. Увидев это, Арчер рассмеялся. «Мне очень надоело слушать о внешности моего мужа, Арчер». «Бьюсь об заклад, надоело». «Эллис — это Эллис, и никто другой. Поверь мне. Я знаю». «Кем еще был бы Эллис?» Температура в комнате упала на несколько градусов, когда вошла Миранда, глядя на них обоих, изогнув бровь. Усмешка Арчера тут же исчезла, и Кэролайн снова вздохнула. «Арчер просто засранец, мама. Вот и все». Энди пошутила бы и, возможно, поцеловала их обоих, но Миранда просто пожала плечами, как бы спрашивая, что еще нового здесь произошло, прежде чем сесть на диван. «Мне понравилась церемония, Арчер». «Да, это было хорошо, не так ли? — спросил Арчер. — Отец сказал то же самое». Глаза Миранды сузились, и Кэролайн почти закрыла лицо руками. «В любом случае, где мама?» «Она попросила меня разбудить ее примерно через пятнадцать минут. Вот что происходит, когда вы не спите всю ночь, планируя вечеринку и убеждаясь, что она идеально подходит для кого-то». У Арчера хватило приличия выглядеть смущенным. «Я говорил ей, что не хочу ничего грандиозного». Миранда фыркнула: «Тогда я не уверена, что она тебя слышала. Не волнуйся. У тебя будет достаточно времени, чтобы пойти и разгромить все с друзьями позже». «Ты ужасно хорошего мнения обо мне, ма», — сказал Арчер. Кэролайн давно перестала его отчитывать, как маленького ребенка, за то, что он называл Миранду просто «ма» или «матерью», в ее отсутствие. «Она мучилась, вспоминая каждое блюдо, которое тебе когда-либо нравилось, — со вздохом сказала Миранда. — Я бы не хотела, чтобы ты испортил сюрприз». Затем она повернулась к Кэролайн, и ее улыбка стала настолько теплее, что Кэролайн чуть не съежилась. «Как поживаешь, дорогая? Надеюсь, не слишком устала?» «Просто прекрасно, — сказала Кэролайн, обрадовавшись, что Арчер принял отпор, когда он тоже повернулся, чтобы с интересом взглянуть на ее живот. — Это второй триместр. Я поражена, насколько стала лучше себя чувствовать». Миранда кивнула: «Со мной было то же самое. Оба раза, но второй — особенно». Она мельком взглянула на Арчера. Арчер вытянулся, скрестив руки за головой и протянул: «И с тех пор все пошло под откос». Он усмехнулся, немного горько, но не так сильно, как мог бы. Отчасти потому, что Кэролайн знала, что ему не терпится стать дядей. Когда она рассказала ему эту новость во время их еженедельного телефонного разговора, он издал совершенно нехарактерный возглас. «Напротив, — сказала Миранда. — Последние двадцать пять лет были самыми счастливыми в моей жизни». Арчер широко раскрыл глаза, и они с Кэролайн ошеломленно уставились на Миранду. Она немного покраснела, когда снова поднялась на ноги, но звучала весьма довольной даже тогда, когда произнесла: «Я собираюсь налить немного вина. Кэролайн, газированной воды?» «Просто обычной, — выдавила Кэролайн. — Пожалуйста». Их мать вышла из комнаты, а Кэролайн и Арчер уставились друг на друга. «Ну, — сказал Арчер, — как насчет этого?» «А ты думал, что ты ей не нравишься», — усмехнулась Кэролайн. «Она любит меня, — задумчиво сказал Арчер. — Она любит меня, но я ей не нравлюсь. А вот ей… — он указал на потолок, туда, где спала Энди на третьем этаже. — Ей я нравлюсь». «Да», — согласилась Кэролайн и ощутила прежний прилив абсолютного тепла, который всегда она чувствовала в сердце, когда дело касалось Энди — почти матери, больше, чем друга, кусочка великой головоломки. Арчер ошибался: Эллис был Эллисом, а Энди могла быть только одна единственная. Кэролайн любила и нуждалась в них обоих. Над ними спала источник четвертьвекового счастья их матери, наслаждаясь еще десятью минутами своего заслуженного отдыха.***
Арчер повернулся к своей матери через больничную койку. Между ними спала другая его мама, а кардиомонитор издавал успокаивающе ровные звуковые сигналы. «С ней все будет в порядке», — сказал он в тысячный раз. «Конечно, будет», — огрызнулась Миранда. Впервые в жизни она выглядела такой старой, какой была на самом деле. Арчер постарался, как можно деликатнее и спокойнее, сообщить ей о сердечном приступе мамы, но мать все равно побледнела и еле удержалась на ногах. Она даже приняла его физическую поддержку и прошептала: «Что? О, что…? О, Боже мой…» А потом, внезапно, слезы потекли по ее лицу, и она задыхаясь, цеплялась за него, когда они направились к входной двери и ожидающей их машине. Это было два дня назад. С тех пор ни один из них не был у себя дома. И Арчер понимал, что его матери нужно выбраться из этой больничной палаты, по крайней мере, на время. «Пойдем прогуляемся», — предложил он. После минутного размышления, к его облегчению, она кивнула и встала. Они вышли из комнаты, Арчер вежливо кивнул медсестре за столом. Миранда сказала: «Мы скоро вернемся», — ее голос прозвучал холодно и предостерегающе. Движение вокруг больницы было шумным. Но хотя бы воздух был свежее, и Арчер был только рад сделать несколько глубоких вдохов. Они молча пошли по тротуару. Арчер внимательно следил за тем, чтобы Миранда не споткнулась. Ее походка все еще была уверенной и изящной, но у нее были кости девяностопятилетней женщины, и они могли сломаться так же легко, как и у любого другого. Все, что для этого потребовалось — это сделать одну ошибку. Он нерешительно протянул руку. К его удивлению, она взяла его под руку. Однако она не прислонилась к нему; скорее, они могли показаться эдвардианской парой, которая спокойно и с достоинством прогуливалась по улице. «Я разговаривал с Найджелом, — сказал Арчер. — Он сказал, что позвонит еще раз около семи, и он надеется, что она скоро проснется и заговорит, — Миранда кивнула. — Он хотел знать, нужно ли тебе что-нибудь. Или кому-то из нас». «Мне нужна Андреа, — сказала Миранда. При любых других обстоятельствах такое признание могло бы ее смутить. Здесь она, казалось, едва заметила, что сказала это, когда беспокойно огляделась. — Расскажи мне, как Найджел намеревается этого добиться?» «Ну, с Найджелом никогда не знаешь наверняка, — сказал Арчер. Он кивнул в сторону ближайшей скамейки. — Как насчет присесть там?» «Мы не можем оставаться здесь надолго, — сказала Миранда, но согласилась сесть с ним. — Они скоро принесут ей обед». «Не в ближайшие полчаса, — он взял ее за руку. — Ты хорошо держишься, мам». «У меня нет других вариантов. Если я не научила тебя этому, значит я не научила тебя ничему». В основном она шутила. В какой-то момент за последние десять или пятнадцать лет они достигли точки, когда они могли подшучивать друг над другом — условно — ни один из них не расстраивался, когда другой недооценил, насколько это было смешно. Миранда не отпускала его руку. А затем, к его шоку, она наклонилась и положила голову ему на плечо, тяжело вздохнув. «О, Господи, — пробормотала она. — Если она выживет, я убью ее». Арчер осторожно обнял ее. Он не делал этого очень давно, даже когда между ними таял лед. «Она выживет. Она сильная, — Он похлопал ее по руке, стараясь не волновать еще больше. — Кэролайн и Эллис придут завтра, верно?» «Кэролайн, да. Эллис не сможет прийти. Тем лучше, нам не нужна толпа». «Нет, не нужна, — согласился Арчер. — Мы будем держать это в секрете. Ой! Я совсем забыл сказать, что сегодня утром говорил с доктором Льюис о том, что нам нужно сделать, чтобы устроить все для нее дома. Я составил список. Я покажу его тебе…» «Ты составил список? — Миранда выглядела удивленной. — Список. Ты действительно похож на нее». «Хм?» Это было странно. Его мама всегда была очень организованной и работоспособной, но Арчер не замечал, что у нее была привычка составления списков. «Ничего. Я просто вспомнила кое-что, — она снова посмотрела в сторону больницы. — Это происходит чаще, когда вы становитесь старше. Особенно в такие времена». «Да? — Арчер решил, что может немного надавить. — О чем ты вспоминаешь особенно часто?» Миранда молчала, и он был уверен, что она игнорирует его. Но затем ее большой палец коснулся его руки. «О многих вещах, — ее голос звучал сдавленно второй раз за два дня. — У меня так много воспоминаний. Я только что осознала это. Я могу перебирать их, как фотографии, — она сглотнула. — Как она суетилась из-за тебя в твой первый день в школе». «Ой», — сказал Арчер, который совсем этого не помнил и надеялся, что его мать больше не заплачет. Между ними могло быть немного места для неловких поддразниваний, но не для слез. Здесь, без суеты больницы вокруг них и отвлекающих факторов, связанных с чрезвычайной ситуацией, Арчер знал, что не будет иметь ни малейшего понятия о том, как справиться с ее горем. Он был атеистом, но, тем не менее, молился и молился о том, чтобы у него больше не было причин для выяснения обстоятельств. Он знал, что однажды он потеряет широкую улыбку своей мамы. Но не сегодня. Пожалуйста, не так. Как-нибудь в другой раз, как-нибудь по-другому. «Она любила тебя с первой минуты, когда ты родился», — сказала Миранда. Арчер моргнул, а затем крепко сжал губы. «Ну, я тоже ее очень люблю, — сказал он. — У нас это взаимно». «Да, — сказала его мать. — Да. Я думаю, что все очень взаимно». Она нежно сжала его руку. Он продолжал обнимать ее. «Значит, я думаю, что мы остановим ее, — сказал он, стараясь звучать убедительно. — Мы не позволим ей уйти. Верно?» «Верно», — согласилась Миранда. И они вместе сидели на скамейке, обнимая друг друга и ждали, пока Энди Сакс проснется. Конец