Я тебя обожаю

      Скарамуччу всегда злили оскорбления в сторону его девушки Моны больше, чем, когда оскорбляли его. И ладно, если назовут бедной, он отдаст все свои богатства ради нее. и ладно, если скажут, что она просто тратит время и пусть лучше найдет другое занятие, Скара будет заставлять всех Фатуйцев брать у нее особые гадания. Но оскорблять ее внешность и ее тело, он не позволит никому.       У Моны был комплекс. Она считала свою грудь слишком маленькой для своего возраста и роста. У них был почти один размер с Фишль. Но Фишль 15, а астрологине далеко за 18. К тому же Принцесса Осуждения ниже ростом и более худенькая, чем Мона. У Моны были шикарные бедра. Скарамучча обожал оказываться между них. Будь то куннилингус или просто поцелуи в бедро как часть прелюдии. И Мона тоже так считала. Поэтому весь акцент своего образа старалась задать именно на ноги. Шила на заказ дорогущие колготки из шелковицы, бегала на золотых туфлях, которые натирали ноги, надевала это опоясывающее украшение, которое было ей мало и сжимало бедро. «Для Великой Моны Мегистус это пустяки!», но только Скарамучча, Шестой Предвестник Фатуи, по сути ее враг, видел, как без покровов одежды на ее бледной мондштадской коже проступают синяки, порезы, ранки и мозоли, которые не успевали заживать, как появлялись новые.       А юноша обожал ее грудь. Маленькая аккуратная, помещается в его небольшие ручки. Снять с нее этот раздражающий купальник и оголить ее вставшие от холодной воды и реакции «Заряжен» соски. Обхватить их губами, пососать, надеясь, когда-нибудь оттуда польется молоко (без деторождения, конечно, Скарамучча ненавидел детей). Сминать груди в пальцах, оставлять на них засосы в тех местах, что не скрывает вырез от боди. Пытаться зарыться в них своей темной макушкой и обнимать ее всем телом. Никто не смеет обзывать ее «плоскодонкой» или как-нибудь еще! Убьет! Выпотрошит! Скормит гончим разлома! Отдаст магам Бездны на опыты!!! Скарамучча всегда был жестоким, но только не с Моной. Он как будто переключался, когда они оставались наедине. Он становился нежным, как мягкое свежее после стирки одеяло. Как овечья шерсть после купания. Как целое море одуванчиков или целое небо пушистых облачков. У них был самый нежный секс, который только может быть в этом жестком мире.       — Я вхожу?       — Угу… — девушка с надеждой и небольшим страхом следила за его движениями. Боится, что не хватит смазки и будет больно. Глупая. Ты же гидро.       Скарамучча приставил головку ко входу. Войдя, он тут же повалился на нее, находя губами свою любимую часть тела. Мона, кстати, обожала руки Скары. Особенно, когда они касались ее. Чувствовать небольшой ток от электро стихии, шершавость на пальцев от битв. Руки, которые были немногим больше ее. Вообще, Мона выше своего парня, но из-за его обуви и их шляп, это не так заметно. Их телосложения дополняли друг друга, они были как отражения в зеркале. Они сливались воедино путем проникновения, как будто находя друг друга после долгой разлуки. Периодически устраивали элементальную реакцию, что давала оргазм намного больше, чем трение гениталий. Он почти не двигался в ней. Они просто лежали, грелись в лучах друг друга, бились током, мокли от пота и не только. Пенетрация была, но под самый конец, когда они насладившись друг подругой рассоединялись и мастурбировали глядя в глаза. После груди Предвестник любил ее вульву с несимметричными малыми губами, которые пытались быть преградой, но если он, частица электро Архонтки что-то хочет, он это получает. Мона сквиртит то ли от природы, то ли своей стихии, но так даже прикольнее. Скарамучча выпивает все без остатка. Он поваливается рядом, чтобы его голова была на одном уровне с ее грудью. Утыкается в нее и счастливо засыпает, даже не разгребая весь этот беспорядок.