Наша любовь могла цвести вечно.
Словно поле красивых, и таких нежных, белых лилий.
Однако, я даже не заметил, как в этом поле начали появляться фиолетовые ирисы.
И я, кажется, забыл сказать, что фиолетовый для меня – это цвет отчаянья и боли.
Наверное, избежать этой встречи было просто невозможно. Ты слишком спокойно сидел и пил кофе где-то у окна, а я слишком сильно начал обращать на себя внимание. Этот тёплый воздух кондиционера, загорелая кожа, красивые волосы. Когда наши взгляды пересеклись, мы лишь нежно улыбнулись друг другу. И после, мы шли в одну сторону. Что же заставило тебя заступиться за меня перед теми гопниками? Простая честь? Милосердность? А потом, после долгой пробежки, ты дал мне свою тёплую толстовку. Она была просто огромной для меня, но если честно, жаловаться было не на что.
Ты представился чем-то вроде «Сапнап», а я лишь посмеялся над таким действительно странным именем. А я просто слегка смущённо промямлил «Карл» в ответ. Может тем, что согревало меня в тот вечер, была не только твоя толстовка, но и улыбка, небольшой румянец, тёплая большая рука?
Сейчас думать об этом всё равно уже поздно.
Это был поздний август. Я никогда не любил лето. Всегда эта отвратительная жара, и ты даже не можешь выйти из дома из-за окруживших тебя насекомых. Холод был моей средой обитания. Было приятно ощущать, как он проникает под кожу, вызывая табун мурашек, прямо как от твоих прикосновений. Но я всё так же ненавидел лето. И когда мы вместе ели мороженое, спали под пледом, пили монстр, я всё ещё чертовски не мог его терпеть.
Может, наша встреча только усилила эту ненависть?
Оказалось, мы учимся в одной старшей школе. И с тех пор, мои одинокие обеды были наполнены твоим весёлым смехом. А холод осени – тёплой толстовкой. Стеклянные вазы – красивыми белыми лилиями. А пустота сердца – одним единственным
тобой.
Время летело быстро. Порой, даже слишком. Я и не заметил, как пролетел целый год. Видимо, так уж сильно я любил наши совместные обеды. Ты познакомил меня со своими друзьями. Джордж и Клэй были невероятно милыми. Но вот только созрел у меня один большой вопрос, что я даже не постеснялся задать его тебе после нашей прогулки: «Они вроде и ведут себя как геи, а засосов до сих пор нет». Ты лишь рассеянно пожал плечами, не сдерживая приятный смех.
Как жаль, что сейчас он режет уши.
А после, я вежливо пригласил тебя к себе домой, ведь всё равно же каникулы. Мы сидели на подоконнике, считая звёзды и загадывая желания. Было довольно прохладно, и я хотел насладиться этим ощущением, но ты настоял на твёрдом «Нет», накинув на меня второй плед. Что ж, немного жаль, но раз уж выбора нет, то прижмусь к твоей тёплой груди.
Может, я любил холод потому что точно знал, что ты согреешь меня?
Не знаю даже, когда начал воровать твою одежду, засыпать на твоём плече и пить купленный для меня монстр.
Не знаю, когда успел влюбиться в тебя.
Но вот, за окном холодный дождь, отопление отключили (да и кажется, не торопятся включать обратно), свет не работает, а ты прижимаешь меня к стене, пока потрескавшиеся губы плавятся в страстном поцелуе. Такой холодный вечер и самый тёплый момент. Я уснул в твоих объятьях, где-то рядом валялась пустая кружка из под чая, который ты заставил меня выпить. Видимо, тебя больше не устраивает расклад того, что холодильник наполнен запасами энергетиков, и продуктов для бутербродов. На утро, тебя уже не было, но рядом с вазой вновь лежали лилии.
Какими же мёртвыми они выглядят сейчас.
Шли дни, недели, месяца. Больше полугода мы могли заснуть в объятьях друг друга, улыбаясь как идиоты. Но у нас становится всё меньше времени друг на друга. Больше дел. Больше домашнего задания. Нет времени на еду, на развлечения. Мы больше не обнимаемся за очередным ланчем в школе, нет, мы стараемся сделать как можно больше домашнего задания, исправляя очередную «D» или «F» с предыдущего урока. Я старался быть отличником. Слышал это каждый день от своей матери, до того, как она
ушла. Я старался, ради неё, правда старался. Но я больше не мог слышать её слова поддержки. Ситуация с учёбой у тебя была намного хуже, и тем не менее, я не разу не увидел тебя в столовой, пытаясь что-то доделать.
Как же глуп я был тогда. И ведь даже не подозревал.
С горем пополам, от нехватки времени, мы празднуем полгода с начала наших отношений, и усердно готовимся к первой половине сдаче экзаменов. И, боже, даже если где-то у нас и вышла эта идиотская «C», но мы сделали это! Как же были счастливы тогда. И наконец, со спокойной душой, мы опять вернулись в мою холодную квартиру. Отопление опять выключили, в холодильнике лишь пару энергетиков, а ты сжимаешь меня в твоей толстовке со словами «Идиот».
Начало теплеть, лето давало о себе знать. И в какой-то момент, тебе приходится уехать. Ты говорил что-то про проблемы с родителями, и сейчас, им срочно нужна твоя помощь. Забавно, ведь до этого ты рассказывал, что мать выгнала тебя из дома.
Честно? Эти пару недель были безумно тяжёлыми. Я мог за пару дней уже привязаться к человеку, называя его лучшим другом. Именно в этот момент, наши одноклассники решили устроить вписку. У меня было лишь смутное представление о том, что это вообще такое. Но Джордж и Дрим настояли на том, чтобы я пошёл туда. Что ж, других планов на у меня всё равно не было, так что грех было отказываться.
Джордж и Дрим затерялись где-то ещё в начале вечеринки, но я был не против. Пусть веселятся после столь тяжёлого года. Что же насчёт самой вечеринки? А всё было как в тех самых фильмах про подростков. Громкая музыка, яркие неоновые цвета, куча алкоголя и подвыпивших людей. Но, на удивление, даже не хотелось сбежать оттуда. Лишь присесть на хлипкий стул с мыслями «А понравилось бы здесь Сапнапу?» Мысли о Нике заставили расплыться в улыбке. За весь вечер Я так и не притронулся к алкоголю. Даже его запах меня не привлекал. Может, когда-нибудь, через пару лет, но явно не сейчас. Сейчас, хотелось вздохнуть свежего воздуха.
На балконе я встретил кого-то, выглядел он довольно грозно, но очень мило. Имя так и не вспомнилось, но шрам, пересекающий глаз и розоватые губы, запали в память просто прекрасно. Ты предложил мне закурить. Вроде, я не собирался портить своё здоровье, но что-то тогда заставило меня ответить «Да». И боже...
Я даже не знаю, что мне понравилось больше. Этот наполняющий лёгкие никотин, выходящий дым или горько вишнёвый привкус. В момент, даже все мои переживания по поводу Ника испарились, а от долгожданного облегчения на лице вновь засияла улыбка. Помню, тот незнакомец отдал мне всю оставшуюся пачку, и подарил зажигалку в придачу. На ней была фигурка милой утки. Наверное, в тот момент мой мозг, находясь под кайфом от новых ощущений, решил дать ему прозвище «Крякити». И как по мне, оно идеально подходило.
Прошло ещё пару дней, и ты вернулся. Я ждал тебя на вокзале так долго. А потом... Я увидел брюнета с огромными синяками под глазами и едва заметными дорожками от слёз. Ты будто решил повторить меня год назад. Точная копия. Такой же разбитый и сломленный одиночеством. Сейчас, я пожалел так сильно, что не поехал вместе с тобой.
Хоть сейчас и понимаю, как сильно бы это испортило твой план.
Мы вновь пришли в мою квартиру. Интересно, а как давно ты вообще заходил в свою? Ты попросил меня приготовить что-нибудь, а сам выйдешь погулять. А после, вернулся с букетом белых лилий, вновь разрыдавшись. Оказалось, твоя мать умерла.
Очередная ложь, которую я проглотил без лишних вопросов. И пусть твои родители в чём то были действительно ужасными. Но тебе всё же было так больно смотреть на могилу матери.
И наша ночь вновь была наполнена кучей подушек, тёплым подоконником, ночным небом и друг другом. Я помню, как ты спрашивал меня, а почему именно белые лилии? Что ж, белый всегда для меня был влюблённостью. Такой невинной и нежной. А лилии... нужна ли причина, чтобы просто что-то обожать?
Но влюблённость не была любовью. Моя любовь была... она была зелёной. Как холодная трава, покрытая росой. Как символ на моём блокноте. Между любовью и влюблённостью есть тонкая, но вполне ощутимая грань. Между зелёным и белым она прослеживается намного больше, в тысячи оттенков. Так почему сейчас, я ощущал лишь грёбаный белый, такой безответный и отчаянный, словно детский и наивный, но только этот ебучий белый?
А ведь я даже не заметил, как быстро ты оправился от “потери матери“
В скором времени, наступил мой день рождения. Я не мог сказать, что вообще ненавижу этот день. Или испытываю к нему какое-то отвращение из-за моей "ужасной" жизни, подаренной в этот день, нет. Просто... по своей сути, день рождения так сильно напоминает мне похороны. В этот день все тебя любят и вспоминают. Всего лишь на один день. А потом, ты снова серая мышь, а всем снова всё равно. И в моём случае всё было точно так же. Одноклассники улыбаются, машут. А на следующий день, всё опять вернётся в норму.
Сапнап, Джордж и Дрим прекрасно знали об этой ненависти. Видимо, он проболтался где-то за очередным обедом. Но парни всё равно решили не бросать меня. А потому, организовали милую, небольшую вечеринку с чипсами, энергетиками, подушечными боями и каким-то типичным фильмом. И всё было просто прекрасно. Нет никаких шумных вечеринок или лишних гостей. Только компания любимых людей.
Но почему-то, когда дело дошло до просмотра фильма, то Дэвидсон начал немного косо поглядывать на нас с Ником. Но это не мешало мне спокойно завалиться на Ника, как на крайне удобное кресло (ещё и со встроенным подогревом), стараясь игнорировать взгляд старшего.
И получалось относительно хуёво. Боковым зрением всегда можно было заметить два разноцветных глаза, уставившихся на него. А причина так и не стала ясна. Вроде, выглядит как обычно, поведение такое же. Так что не так? Но это предстояло выяснить лишь после праздника.
Сап не остался на ночь. Срочные дела, учёба.
Видимо, “учёба“ звучало так хорошо, и я совсем забыл, что сейчас каникулы. Я одарил его лишь тёплой улыбкой и мельком клюнул в щёку. Сейчас, нагрузка в школе ещё не такая большая, как будет во втором полугодии. А значит, немного отдохнуть всё же можно. В любом случае, у меня никогда не было отчётливой любви или ненависти к школе. Чаще всего, приветливые учителя, милые дети, вкусная и бесплатная еда. Настоящая сказка. Да, порой, учителя могли задать много, но я всё равно старался.
И потерявшись в своих мыслях, я и не заметил, как задержавшийся Джордж сверлил его спину взглядом.
- Карл? – голос не звучал грубо, но явно намного увереннее, чем обычно. Вопросительно вскинутые брови столкнулись со слегка нахмуренными. Неприятная тишина повисла на несколько секунд, но это уже ощущалось как часы. В голове бардак и непонимание. Пока не слышится томный вздох. Кажется, даже тише, чем тысячи сверчков на улице.
– Ты влюбился в Сапнапа?
- Что прости? – хорошо, каши у меня в мозгу стало больше.
- Сегодня, ты постоянно к нему лип. Ты постоянно лежал на нём, теребил его руки, старался дотянуться до щеки губами. Ты даже.... ты смотрел на него не как на друга. – после слов дальтоника, я...опешил и немного растерялся. Мы же... мы с Сапнапом встречаемся. Любим друг друга. Мы вместе уже...да чёрт знает сколько. Иначе, как бы сменялись лилии в вазе. Иначе, откуда бы при виде Ника каждый раз эта зелёно-белая пелена, что вынуждала наброситься на шею любимого, расцеловав каждый сантиметр лица.
А затем, возвращаясь в русло привычных мыслей, я прокручиваю большинство моментов с начала наших отношений и...о мой бог. Мы настолько замотались, что даже не рассказали своим друзьям об наших отношениях. Забавно, ведь мы даже не пытались скрыть наших чувств. На улице вели себя очень сдержано, ведь нам не нужно было лишних проблем. В школе ситуация всегда повторялась. Разве что, я мог мягко сжать твою ладонь, прошептав очередной раз о том, насколько сильно я влюблён.
- Джордж, мы... мы встречаемся. – Джордж не удивился. Или удивился? Честно говоря, сонному организму в полумраке коридора видно было крайне плохо. Боже, лишь сейчас пришло осознание того, как хочется спать. – Из-за всего этого школьного пиздеца, мы абсолютно забыли сказать вам с Дримом. – в ответ послышалось тихое мычание и небольшое угуконье. Но видимо, не желая, чтобы между ними вновь возникла эта некомфортная тишина, Дэвидсон быстро продолжил.
- Х... хорошо. Я понял. Спасибо тебе за вечер, с днём рождения ещё раз. Спокойной ночи. – ответ получился очень скомканным, но сил думать об этом не было. Самое время закончить свой праздник одиннадцатью часами здорового и счастливого сна.
Только коснувшись подушки, как мысли вернулись к Джорджу. Почему он... он был гомофобом? Да нет, говорил ранее, что вполне толерантен. Удивление? Но от чего? Всё было слишком сложно, глаза уже слипались. Главное, не забыть спросить об этом утром.
А пока я засыпал, весь мой мир окрасился в красный. Цвет боли и слёз. Цвет страха и крови. Жаль, я не придал этому предчувствию никакого смысла тогда.
***
Слёзы текут из глаз, из-за новой волны истерики дышать становится всё сложнее. Руки сжимают одеяло, спина бьётся об стену от дрожи во всём теле. Всхлипы срываются с уст, сдерживать эмоции просто невозможно. Он не знает, как у него хватило сил разорвать плотную ткань толстовки, но она валяется где-то рядом с потрёпанной подушкой на полу. А рядом, всё ещё включенный телефон. На экране открыта переписка с Джорджем, а точнее, одно единственное видео...
Дрим вместе со своим "не геем" другом часто любили ездить по клубам, смеяться и веселиться, влезать в драки. Но где-то там, в мерцающем свете огней, был Сапнап.
Его Сапнап. Ну а вид его деятельности был очень прост. Он прижимал к стене одну девушку в пикантном костюме, страстно изучая её рот, пока другая сзади массирует его лопатки. Качество видео оставляет желать лучшего, ведь оно явно снято издалека на камеру старенького смартфона. Но Сапнапа было видно прекрасно. Возможно, в конце записи было что-то ещё, но я просто не мог смотреть это дальше. Кажется от дальтоника пришло ещё одно сообщение, но читать его не было сил.
А затем, ко мне пришли Дрим и Джордж. Я так и не смог открыть им дверь, погрязнув в собственном горе, но отец Дэвидсона был полицейским, так что как не составило труда взломать дверь в мою крохотную квартирку. Мне было очень неудобно, когда я отнял их свободный вечер своей болью. Но всё же, было так тепло и спокойно, когда они обнимали меня, просто давая выплакаться в плечо.
Это был не первый раз, когда мной просто пользовались. И каждый раз, было всё больнее. Когда глаза были завязаны любовной пеленой лжи, они ждали удобного момента, чтобы
сломать меня . И сделать это как можно больнее.
Позже, друзья ушли. У парней были и свои дела, и я был не против. Когда истерика отошла, надо было побыть одному и немного подумать о своём. Звучало, как отличный план на всю оставшуюся ночь. В квартире было тихо, но вот в голове стоял звон, а мысли словно высосали. Мои глаза были пусты, в тёмной комнате были не заметны дорожки от слёз на полу. А какая разница? Жизнь никого не ждёт. И эти каникулы пройдут словно иллюзия. А потом школа, и всем всё равно.
Как и всегда.
Мне хватает смелости подойти к лежащему гаджету, отправить уже скаченое видео с характерным «Мы расстаёмся» после. Сообщение оказалось слишком быстро прочитанным. Я добавил тебя в чёрный список Фейсбука, но не стал блокировать телефон. Может, ты хоть попытаешься как-то себя оправдать?
В тот вечер, я не выпускал телефон из рук. Мне просто хотелось верить. Такая глупая надежда жила так непозволительно долго. А следом, я вновь достал ту самую милую зажигалку, подаренную “загадочным парнем“. Ничего ведь не случится, если я один раз закурю...
Я прокручиваю зажжённую сигарету у себя меж пальцами, пока она чуть не обжигает меня. Забавно. Какой маленький огонёк, а сколько боли. Никотин проникает в лёгкие и плакать больше не хочется. Холодный воздух везде, разрушая эту иллюзию уюта, созданную моим парнем. Бывшим парнем. Я повторяю это словосочетание ещё пару раз, будто пытаясь привыкнуть.
Больно.
Я поджигаю вторую, делая очередную затяжку. Сейчас, я сижу на подоконнике, не чувствуя вообще ничего. Это... просто пусто. Мной пользовались не первый раз. Далеко не первый. В голове зарождается вихрь, но стоит вновь зажечься маленькому огоньку зажигалки, и успокоения даже больше, чем от тех сигарет. И смотря на размеренное пламя, улыбка вновь дрогнула на моих губах. Ты был похож на огонь, знаешь об этом? И знаешь, играть с тобой было даже... немного весело.
Однако делая это, я знал, что обожгусь, но не думал, что сгорю.
***
Что ж, это был тяжко. Мне было слишком хуёво, чтобы даже дойти до кухни. Дрим и Джордж приходили и помогали мне, но Ник перестал отвечать на сообщения обоих после случившегося. Ну и звонить он мне всё равно, как видно, не собирался. Похвальная у вас совесть, господин Сапнап.
А затем.... школа. Ну, морально, готов я был. Даже больше. Сделал всё домашнее задание и перечитал последние параграфы некоторых предметов. Только вот.... это усмешки? Отвращение? Почему они....так смотрят. Почему так много глаз. Почему...
«Пидор!»
Раздаётся где-то сбоку. В голову прилетает бумажка, затем одноразовый стакан. Я срываюсь. Бегу по длинному коридору, а затем вниз с лестницы. Забегаю в старый, кажется года три неработающий, женский туалет. Тут спокойно и тихо. Сердце пропускает несколько ударов вместе с удушающей волной тихих всхлипов. Осознание прошибает и сдерживаться даже не хочется. «Он рассказал всем, а мне сейчас никто не поверит...»
От стресса хлещет кровь из носа. Медленно стекает по подбору, падая на уже давно не белоснежный кафель. На стенах и полу также остались такие же следы застывшей крови. Подростки тут часто дрались, выпивали и курили. Именно в этой комнате не было никаких ограничений. Можешь колоться и трахаться, тебя не осудят. Учителя пытались заколотить помещение, ведь делать ремонт здесь всем было просто напросто лень, но один из величайших легенд этой школы принёс лом.
А сейчас, тут лились очередные слёзы. И вспоминалось всё: как он спас меня от тех бомжей, наши встречи и прогулки, вспомнились наши поцелуи, и лилии в вазе. В руке вновь появляется пачка сигарет и жёлтая смешная зажигалка с уточкой. А я ведь ни разу так и не увидел того брюнета с шрамом после вечеринки. Очередная затяжка очистила голову, пока где-то в коридоре звенит звонок. Похуй. Кристаллически. Невероятно. Похуй. Через час, я направляюсь домой, услышав ещё несколько «Петух» и «Пидор» в свою сторону. Всё ещё похуй. Однако, теперь обучение будет выглядеть куда интереснее...
***
Я вновь пытался убежать от шума толпы. Сессия сдана и впереди два месяца отдыха. С момента окончания школы прошло уже два года. И за это время, я ни о чём не пожалел.
Почти.
Тут, я хотел начать всё сначала. Последние года ко мне относились как к мусору. А тут, просто стал серой мышью. Даже не пытался с кем-то общаться. Люди довольно добрые, но до них нет никакого дела. С Джорджем и Дримом общение окончательно сошло на нет, я даже не пытался удержать эту дружбу. Лишь надеюсь, что они счастливы. А Сапнапа...
Я почти забыл его. Это был тот, кто пользовался мной больше и дольше всех. И я действительно любил. У меня никого не было после. Я не мог довериться. Забывал, забывал, забывал и ...
И вот, я убежал с громкой вечеринки в честь окончания экзаменов, стою на краю тротуара перед...
перед ним. В бесчувственных глазах напротив появляется усмешка, пока меня сковал страх. Хотелось кричать, бежать, злится, плакать. А я просто стоял. В голове тысячи мыслей, не ухватиться ни за одну. Нету даже слёз. Только пустота. Минуты превращаются в секунды, растянувшиеся на часы. Ник что-то ищет в моих глазах, но находит слишком поздно. Все эмоции смешиваются в одно, но цвета остаются разными. И эта коричнево-чёрная каша из всего начинает быть видимой, её можно различить.
Сначала появляется это жёлтое отвращение.
Потом приходит оранжевая ненависть.
Мой страх перед тобой - он чёрный.
Моя боль наливается красным.
А потом желание скрыться, и отчаянье - фиолетовое.
Розовое разочарование и бежевая ностальгия по нам.
И лишь в самом конце всё это мешается в отвратительное, коричневое безразличие.
- Ты выглядишь таким разбитым.
- Только после того, как ты сломал меня.
Это может пугать, но голос даже не дрожит. Твоя отвратительная усмешка. Зубы кажется стали белее. Мой разум включился, спустя 10 минут после твоего ухода.
Уши раздирает крик. И я далеко не сразу понимаю, что это мой голос. Слёзы. Проходит ещё минут пять. Сижу на бордюре и курю вишнёвые сигареты. Кажется, отпустило? Да, отпустило. Больно, отвратительно, и так похуй. Закат был давно, полная луна очень красива в небе. Я слышу тихую музыку. Должно быть, где-то там ещё не закончилась вечеринка. Вновь слёзы. Нет, нихрена не отпустило. Слишком больно. Через чур много эмоций. Где-то там, в глубине души пробуждается белый. Больше не чёртова зелёная любовь, а именно белая влюблённость. Опять мешается с красной болью, и от фиолетового опять плывёт перед глазами. Слишком устал.
- Хей. Ты чего это сидишь тут один?
Голос до боли знакомый,но повернуться нет сил, да и смысла. Скорее всего, это очередная галлюцинация мозга, попытка успокоиться. Но более чем осязаемая, и даже слегка тяжёлая рука на плече заставляет поверить в реальность происходящего.
- О, это же ты. Я несколько лет назад тебе подарил свою зажигалку на вечеринке. Думал, увидимся после, где-нибудь в школе и нормально познакомимся, но пришлось резко уехать в другой штат.
Кстати, моё имя Алексис, но я предпочитаю, когда меня зовут Квакити...
