Ночной звонок

Утром двадцатого июля Штольман проснулся с двояким чувством, с предвкушением чего-то и потери чего-то близкого. Ровно в десять часов Штольман был на ступеньках музея. Первым делом он отправился на второй этаж в комнату Анны. Надежды мужчины оправдались: в комнате была представлена экспозиция «комната барышни 19 века». Шкаф, секретер, круглый стол со стульями, кровать, перед которой мужчина застыл. Над кроватью висел портрет, «Миронова А. В.», как гласила надпись. На него смотрела девушка лет двадцати, с длинными, русыми, вьющимися волосами, с ясными голубыми глазами. Легкая улыбка играла на ее губах. Девушка сидела за столом и, видимо, что-то писала или рисовала. Яков так засмотрелся, что ничего не замечал вокруг, и только легкое покашливание подсказало ему, что он уже не один. Штольман сделал шаг в сторону, чтобы не загораживать портрет обзору посетителя. И лишь потом уже взглянул на того, кто стоял за ним. Время застыло. Яков резко перевел свой взгляд на портрет, потом на вновь на посетителя, вернее, на посетительницу. — Анна Викторовна?! — неуверенно произнес Яков, ведь девушка была полной копией той, что была изображена на портрете, единственное отличие — это длина волос. У девушки во плоти они были короткими, едва ложились на плечи. — Да, — девушка улыбнулась, — только это не я, — произнесла она, указывая на портрет. — Эта моя прапрабабушка — Миронова Анна Викторовна, а я ее полная тезка и внучка. — Но… как… — Яков вновь посмотрел на портрет. Еще вчера он разговаривал с ней и мечтал ее увидеть, хотя бы портрет, а сегодня она сама воплотилась перед ним. — А бабушка вас очень точно изобразила, — вырвал женский голос мужчину из раздумий. — Что? — не понял мужчина. — В нашей семье очень бережно хранились дневники прабабушки и передавались из поколения в поколение. Когда я была маленькой, я нашла их, стала читать, когда нашла портрет… — щеки девушки порозовели, и она попыталась спрятаться за своими волосами. — Вот, — будто опомнившись, Анна достала из сумки потертую временем тетрадь и протянула мужчине в раскрытом виде. Яков взял в руки семейную реликвию Мироновых и взглянул на страницу. На него смотрело его изображение, как если бы он смотрел на себя в зеркало. — Подумать только, — поразился мужчина мастерству художника. — Там для вас еще есть запись, — и девушка быстро перелистала страницы, остановившись на нужной. Яков стал вчитываться. «Дорогой мой Яков Платонович, вот мы и встретились, если можно так сказать, я была рада нашему знакомству. Спасибо вам за незабываемые ночные беседы и за ваш совет о переезде. Я надеюсь, вы будете счастливы, найдете свою половинку. Спасибо вам за все». Штольман перечитал несколько раз. «Мистика, письмо из прошлого», — проскочило у него в голове. Все это время Анна смотрела на мужчину, любуясь и восхищаясь им, ведь с самого детства, как только она увидела портрет в бабушкином дневнике, так сразу влюбилась. Яков почувствовал на себе изучающий взгляд, взглянул на девушку, которая не ожидала, что ее застанут за разглядыванием. От испуга ее глаза широко раскрылись, и Яков утонул в голубизне ее глаз. Время замерло, они стояли друг напротив друга, не разрывая зрительного контакта. Послышались голоса новых посетителей, и волшебный миг между ними пропал. Анна засмущалась, вновь прячась за волосами. — Анна, а вы уже осмотрели музей? — спросил Яков. — Нет. — Тогда, может, составите мне компанию, я здесь впервые. — Я тоже, — оживилась девушка. — Я ведь родилась в Париже, а в Россию я переехала совсем недавно, месяца два назад. — Может, после осмотра музея, за чашечкой кофе вы мне расскажите, почему вы решили покинуть Францию? — с надеждой на продолжительное знакомство предложил Яков, увлекая девушку в другой зал. Провожал их лукавый взгляд голубых глаз с портрета на стене.