Сэнсэй Обито

      После боя с Широ, его место решил занять Саске. Учиха смело ринулся в бой с противником, который на голову его превосходил. И всё лишь ради защиты Киёми. Пока же шёл этот бой, Широ уже успел приземлиться прямо на твёрдые корни дерева. Для себя он решил, что лучше погибнет самой страшной смертью, чем предаст Коноху и уподобится тому, кого всегда презирал.       — Проклятье… — выругался Широ, достав кусок ветки из своего бока. Кровь хлынула из раны, окрасив в красный и без того потрёпанную белую рубаху. Мальчик оторвал от неё ещё не задетую кровью часть и принялся дрожащими от волнения и сильнейшей боли руками, перематывать рану от ветки. — Почему именно он? Почему он решил придти именно сейчас? — он попытался встать на обе ноги, но тело не слушалось его.       Адская боль, чувство гнева и злости от поражения, заставили ноги мальчика подкоситься. Едва он сделал один шаг, как рухнул на колени. Широ со злобой сжал руку в кулак и что есть сил ударил землю под собой. И тут, он услышал над своей головой странный треск. Посмотрев наверх, Широ увидел пламя, пробившее ствол одного из деревьев насквозь.       — Похоже, что Саске, или же Киёми, вступили в бой с ним… Чёрт, я должен помочь им! — мальчик достал из сумки кунай и взмахнув своим танто, принялся взбираться по стволу с помощью куная и танто. Брюнет преодолел расстояние в два метра, как силы покинули его. Он рухнул спиной на землю. Падение заставило вновь нахлынуть только немного успокоившуюся боль…       Саске тяжело дышал. Он потратил слишком много чакры в этом бою. Однако, он был рад, что смог убить такого сильного противника. Уже собираясь идти за, как ему казалось, бессознательным Широ, он услышал голос своего противника на ветке соседнего дерева:       — Очень хорошо, Саске-кун, однако… я должен оставить кому-то из вас подарок… и этот подарок я дам тебе! — Орочимару резко обернулся и устремил своей взгляд на Киёми, которая хотела убить его со спины.       Времени на раздумия не было. Старший из Учих пропитал своё тело чакрой и в последний момент успел оттолкнуть свою сестру, подставив под удар себя. Санин тем временем сложил весьма необычную печать. Его шея начала удлиняться и понеслась на Саске. Сильно измотанный боем, Учиха не успел уклониться и Орочимару укусил его в шею. На шее юного Учихи появилась странная татуировка или метка.       — Саске! — в панике закричала Киёми и подбежала к брату, не давая ему упасть, — ты урод… что ты с ним сделал?! — она устремила влажные от слёз глаза на Змея, который лишь ехидно усмехнулся.       — Я счёл его более подходящим кандидатом для того, чтобы даровать ему силу, — равнодушно, с нотками издёвки пролепетал Орочимару, смотря на гневный взгляд Киёми.       — И зачем мы тебе нужны?! — на высоких тонах продолжила девочка, державшая Саске на руках. Слёзы с её глаз падали на лицо брата, но тот даже не чувствовал этого, потеряв сознание.       — Я дам вам силу, чтобы вы могли отомстить Итачи за смерть клана…              — Хватит! Итачи не такой, он бы не стал делать такой поступок по собственной воле. Его заставили! — Киёми до сих пор не хотела принимать того, что её любимый старший брат устроил эту бойню ради проверки своей силы. В тот день она краем глаза увидела на глазах Итачи слёзы и поняла, что он не хотел этого.       — Мне достаточно того, что твой брат скоро станет моим. А пока, я вынужден уйти, ибо отряд АНБУ совсем рядом, — Санин исчез также внезапно, как и появился. *******       Сегодня был день, когда Наруто наконец смог противостоять гендзюцу своего учителя. Шёл уже шестой по счёту год пребывания Узумаки у Обито. В плане характера джинчурики не особо изменился, разве что, теперь он не гнался за мечтой стать Хокаге. Теперь ему хотелось быть как его учитель: вольный шиноби, который будет защищать Коноху из тени, как это делает Обито.       — Вот ты и смог сделать это! — на радостях воскликнул Учиха, когда Наруто смог противостоять его иллюзии. — Так, я думаю, что ты заслуживаешь небольшой отдых за это…       — Сэнсэй, — проговорил Наруто тихим голосом, но Обито его всё же услышал, — я уже шесть лет обучаюсь у вас и…       — Тебя что-то тяготит, Наруто? — Обито сразу сел на корточки, кладя руку нв плечо ученика и заглядывая ему в глаза.       — Я бы хотел побывать на могиле родителей, хоть раз с ними поговорить. И… сегодня же день, когда умерла Рин-сама…       Обито, теперь будучи занятым обучением Наруто, вспомнил, что сегодня действительно была годовщина смерти его возлюбленной. Учиха тяжело вздохнул и решился на этот шаг. Он решил, что сегодня ночью отправится вместе со своим учеником, чтобы проведать свою безответную любовь, а также учителя и его жену.       — Сегодня вечером. И чтобы выполнял все мои приказы, — вкрадчивым голосом произнёс мужчина и удалился, оставив своего ученика одного.       Весь день Узумаки провёл в мрачных размышлениях. Он думал над тем, как он будет объяснятся своему другу, когда появится на третьем этапе. Но сильнее сметало его то, что спустя шесть беззаботных лет, он снова придёт туда. Снова эти взгляды и всеобщая ненависть. Успокаивало его лишь то, что сэнсэй обещал всегда быть где-то рядом и не дать своего ученика в обиду.       Наруто сидел в комнате, просто сидя на кровати и смотря куда-то перед собой. Скрип двери заставил его прервать свои размышления и поднять глаза на учителя, вошедшего в комнату.       — Идём, — лаконично обрезал Обито и дождавшись ученика, перенёсся вместе с ним на кладбище Конохи.       Судя по воцарившемуся мраку, на улице была уже ночь, или по крайней мере поздний вечер. Луна проливала на землю свой бледный свет, освещая могилы. Прохладный ветерок гулял между могилами. Узумаки начал осматриваться и в лучах мертвенно-бледной Луны, увидел Скалу Хокаге. Взгляд его упал на изваяние Четвёртого Хокаге.       — Отец, я снова дома… — на глазах мальчика наворачивались слёзы. Обито, видя это, положил ему на плечо свою руку.       — Идём, я хочу проведать свою бабушку, — прозвучал мягкий голос Обито.       Учиха в последний раз кинул грустный взгляд на своего ученика и направился к могиле Рин, на которой лежал свежий букет. Обито сразу понял, кто оставил его здесь. Мужчина сделал тяжёлый вздох и положил свой букет рядом с букетом, оставленным Какаши. Сделав это, он пошёл разыскивать могилу своей бабушки.       Тем временем Наруто продвигался к центру кладбища. Наконец он оказался у памятника в виде языков пламени. Джинчурики поникшим взглядом пробежался по списку имён, пока не нашёл два нужных: Намикадзе Минато и Кушины Узумаки.       — Я знаю, что вы не услышите меня, но знайте, что я не держу на вас зла… — Узумаки положил рядом с цветами и венками свой букет. — Папа, я хочу сказать спасибо за то, что ты воспитал такого ученика, как Обито-сэнсэй. Возможно, меня бы уже не было, если бы не он… — ответом служил шелест деревьев, кроны которых трепал холодный ветер с севера. — Мама, тебе я хочу сказать спасибо за то, что дала мне жизнь, — Наруто благоговейно склонил голову и встав на колени, зажёг небольшую свечу на памятнике. — Я так хотел бы, чтобы вы были со мной рядом и поддерживали меня в трудную минуту, — Наруто замолчал, вслушиваясь в тишину, — нет, вы не подумайте, я не ною, — он запустил руку на затылок, не ловко улыбнувшись. — Просто… кроме сэнсэя и моего друга, у меня толком больше никого и нет. Знаете, я ведь всегда хотел жить как обычный ребёнок. Иметь родителей, иметь поддержку в трудную минуту, не знать одиночества… Но жизнь решила иначе… — Узумаки плюхнулся на пятую точку, смотря на гранитный блок с именами. — Меня все ненавидели, и признаюсь честно, мне страшно снова возвращаться сюда после стольких лет. Признаюсь, что сам испытывал к Конохе ненависть, как и жители ко мне, но я понимаю, ради чего вы отдали свои жизни, и я не сержусь на вас за это. Сэнсэй дал мне понять, что отомсти я им за всё, то не смог бы успокоить эту боль. И я теперь думаю над тем, чтобы пойти по его стопам. Не знаю, как бы вы отнеслись к этому, но я думаю, вы можете меня понять. Просто… такие раны тяжело залечить. И я думаю, что отшельнический образ жизни сможет мне помочь до конца разобраться в своих чувствах… — Наруто схватился рукой за кофту, прямо над тем местом, где у него было сердце. — Мне до сих пор снятся кошмары, где я снова один и снова беззащитен. Я понимаю, что тогда не один потерял кого-то близкого мне, но всё же… я просто не пойму, почему люди так жестоки? И я скажу честно, что где-то там в глубинах души, жив тот мальчик, боящийся оказаться снова один. Озлобленный на весь мир и всеми отвергаемый. Мама, папа, я не знаю, что вы мне сказали бы на это, но одно я обещаю вам точно: я буду делать всё, чтобы вы могли мной гордится! — Наруто со счастливой улыбкой стёр слезу с щеки.       Слушавший всё это Обито, оставивший на могиле своей родственницы цветы, молчал, также смотря себе под ноги. Он и сам не заметил, как на словах про родителей пустил слезу. Ведь он прекрасно знал, что значит расти без любви родителей. Пусть у него и была бабушка, но он всегда хотел знать, кем были те люди, что подарили ему жизнь.       — Так вот каковы твои чувства, Наруто… Что же ты наделал, Третий? Почему ты так позволил жителям относится к нему, как к последней твари? — Обито гневно сжал кулаки, отворачиваясь от ученика, сидевшего перед памятной плитой.       — Спасибо вам… за всё, — Наруто наконец закончил свою «исповедь» и встал на ноги. С чувством облегчения на душе, он взглянул на памятник. — Вы обязательно будете мною гордиться!       — Ну что, как себя чувствуешь? — спросил Обито, как только его ученик направился к нему.       — Знаете, сэнсэй, порой у меня было чувство, что они стоят рядом со мной и обнимают. Словно, они слышали всё, что я тогда говорил. У меня словно камень с плеч упал…       — Самые дорогие для нас, но ушедшие в мир иной люди, всегда с нами здесь… — Обито приложил руку к сердцу, второй поглаживая ученика по голове. — Ну ладно, я так понимаю, у тебя здесь больше нет дел?       — Да, сэнсэй, — улыбнулся Наруто своему наставнику, но тут же задумался. — Сэнсэй, а какой сейчас идёт этап экзамена?       — Насколько я знаю, сейчас идёт второй этап экзамена.       — А где он проходит?       — Место проведения называется Лесом Смерти, — Обито пафосно развёл руками перед лицом юного джинчурики. — И пожалуй, это название себя полностью оправдывает… *******       Сын легенды прошлого и одновременно с этим, самый ненавистный человек в Конохе, лежал рядом с Саске, тяжело дыша после раны. Бедной Киёми стоило огромных усилий перетащить своего брата и уже успевшего отрубиться от кровопотери Широ в безопасное место. Девочка порвала на лоскуты часть своей одежды и смочив их в воде, прикладывала ко лбу брата и напарника по команде, стремясь сбить температуру. Вдобавок к этому, приходилось менять бинты у Широ, так как рана была слишком большой и регенерировала, но слишком медленно.       Учиха тяжело вздохнула, стирая со лба капли пота. Она бросила взгляд в сторону и увидела белку, которая бежала прямо на неё. От взора Киёми не скрылось и то, что на хвосте у бедного животного была закреплена взрывная печать. Химе клана Учиха достала из сумки сюрикен и запустила его в зверюшку, обратив её в бегство таким действом.       «Похоже, рядом есть противники. Что ж, надо быть настороже…» — она отвлеклась, услышав треск в кустах. «Теперь я чувствую их чакру… Что ж, надо бы встретить гостей…» — девочка потянулась к рукояти танто Широ и медленно вытащила его из ножен, стараясь не издавать и звука.       — Кажется, она нас засекла, — обратился парень с хаппури на голове, на котором был изображён символ Отогакуре, к своим сокомандникам.       — Помните поручение Орочимару-самы. Проверяем силы Саске, девчонку можно убить, но третьего напарника пока не трогать, — распорядился тот, чьё лицо было практически полностью забинтовано. По-видимому, являвшийся их лидером.       — Интересно, чем этот неизвестно кто так заинтересовал Орочимару-сана? — высказалась единственная девушка в этой команде.       — Я когда только увидел его, то его лицо мне сразу напомнило лицо Орочимару-сана, — отозвался Заку. В голову закрадывались определённые мысли, при одном лишь внешнем виде этого странного пацана с жёлтыми глазами.       — Погоди, ты думаешь, этот парень в белом — сын лорда Орочимару?! — удивилась таким словам Кин, едва не спалившись перед Киёми из-за возгласа.       — Возможно, что так и есть, — вмешался Досу, не сводя взгляда с временно укрытия седьмой команды. — Ты просто взгляни на него. Жёлтые глаза, как у змеи, бледная кожа и тёмные волосы. Он практически полная копия Орочимару. Разве что, у него волосы слишком сильно топорщатся, в отличии от господина Орочимару. И нет этих странных рисунков под глазами… Но всё же, что он тут забыл и почему мы раньше ничего об этом не слышали?       — Какая разница, нам сейчас важнее выполнить поручение, — раздражённо фыркнула Кин, которой уже не терпелось сразиться с кем-нибудь.       — Согласен, давайте приступать, — прошипел Досу, готовясь атаковать Киёми вместе со своими напарниками…       «Монстр, отродье предателя, ты отброс, который никому не нужен!» — прозвучали слова в голове Широ. Мальчик судорожно сжал пальцами землю под собой, оставив борозды. Он снова видел себя маленьким и беззащитным…       — Нет… я не должен закончить так… я должен помочь Киёми… — Широ медленно начал приходить в себя. Сознание постепенно проникало в его тело. Он ощущал боль в районе живота. И эта боль лишь сильнее заставляла его цепляться за жизнь. Он слышал звуки битвы рядом с собой. Он чувствовал, как его подруга находится в смертельной опасности, но он не позволит этому случится.       Киёми уже успела немного потрепать своих противников. На теле каждого члена команды из Звука было по несколько небольших ожогов и порезов. Однако, недостаток чакры и сильная усталость не позволили Учихе нормально сражаться. Благо, на помощь ей пришли сначала Рок Ли, а затем и команда десять. Но и их хватило не на долго.       Ясность ума вернулась к сыну Орочимару. Раны начали затягиваться быстрее, пульс стал учащённым. Мальчик резко вскочил на ноги. Его тело снова покрылось странной бирюзовой чакрой. Он заставил всех обратить на себя внимание своим неожиданным пробуждением. Но было интересно ещё и то, что происходило у него за спиной. Вокруг Саске кружила странная фиолетовая чакра.       Широ остервенело сорвал бинты с живота, показывая на всеобщее обозрение уродливую рваную рану, тянувшуюся через половину живота. Кровь местами ещё сочилась, и своим действием, вызвал лишь больше боли. Мальчик простонал, но этот стон был больше похож на хрип дикого зверя. А растрёпанные волосы, горящие безумием глаза и окровавленная одежда заставляли бросаться в дрожь генинов Звука и Конохи.       — Кто из вас… посмел тронуть Киёми? — Широ окончательно избавился от бинтов на теле, сорвав их резким движением руки и отбрасывая в сторону. — Может ты? — он повернул голову в сторону Досу, который застыл на месте от страха перед сыном своего хозяина. — Молчание — знак согласия…       Из ладони Широ вырос деревянный кол. Мальчик за мгновение ока преодолел расстояние между собой и лидером команды из Отогакуре. Он со злобой вонзил кол в правое плечо Досу. Парень скривился от боли и начала вырываться, но бесполезно. Свободной рукой Широ мёртвой хваткой вцепился в одежду Досу. Он по-садистски улыбнулся и начал медленно выкручивать ладонь в сторону, причиняя сильную боль своему оппоненту.       — Ты… бессердечный! — простонал Досу, чувствуя, как сильная боль постепенно разливается по всему телу.       — Что такое сердце? Увижу ли я его, разрезав твою грудь? Смогу ли я увидеть его, раскроив тебе череп? — Широ перестал выкручивать ладонь и резко обломив штырь, пнул Досу в живот. Парень отлетел в ствол дерева. Заку хотел уже кинутся к нему, но почувствовал, как кто-то схватил его за руки и поставил свою ногу на его спину.       Все почувствовали мощный всплеск чакры и увидели Саске. Лицо и тело Учихи покрыли странные пятна. Он безумно усмехнулся, увидев страх в глазах своего противника.       — Киёми, это он осмелился тронуть тебя? — Саске обратился к своей сестре, которая боязливо кивнула. — Что ж, урод, ты посмел тронуть мою сестру, поэтому… — Саске безумно улыбнулся и резко потянул руки неприятеля на себя, давя его ногой к земле. Раздался противный треск и крик боли.       «Интересно получается… Учиха явно сильнее, чем мне сначала казалось. Но вот этот отброс… я и не думал, что он настолько силён. Странная чакра и дерево… Возможно, что это та же сила, что использовал Шодай…» — подумал Неджи, наблюдавший за этой картиной.       — Это же… нет, такого быть не может… — вслух сказал Шикамару, узрев пробуждение Широ.       — Ты о чём, Шикамару? — спросил у него Чоджи, даже удивляясь такой реакции друга.       — Широ использовал Мокутон. Таким геномом до него владел лишь Первый Хокаге — Сенджу Хаширама. Неужели… он имеет родство с ним? — Нара не скрывал своего удивления при виде генома легендарного Первого Хокаге.       Сам Широ этого не слышал. Он уселся под деревом и прикоснувшись к заживающей ране, вздрогнул от неприятного чувства. Бирюзовая чакра исчезла. Только сейчас мальчик заметил обеспокоенные и вместе с этим заинтересованные взгляды других генинов Конохи. Однако, долго всеобщее внимание на нём не задержалось. Саске снова потерял сознание, чем и привлёк взоры остальных.       — Я хочу сказать вам спасибо, что помогли Киёми, — Широ встал, покачиваясь и держась рукой за распоротый живот. Если бы у него не было такой сильной регенерации, он наверняка бы уже скончался от кровопотери или заражения крови. Благо, родство с Легендарным Санином и его эксперименты позволили Широ пережить то, что мало кто мог бы выдержать. — Киёми, возьмём Саске и найдём другое место.       — Широ, тебе лучше самому отдохнуть. Твоя рана ещё не зажила, — обеспокоенно прострочила Учиха, глядя на рваную рану в брюшной полости.       — Заживёт как на собаке, — усмехнулся Широ, — и кстати, верни моё танто…

*******

      Полуденное Солнце своими лучами жгло землю, знаменую то, что настало положение зенита. На небе не было ни единого облачка, где-то вдалеке был слышен стрекот цикад и, как ни странно, «пение» диких лягушек. Но Наруто было совершенно плевать на всё это.       Лёгкая майка белого цвета теснилась на торсе Узумаки, немного развиваясь под слабым ветром, приятно холодившем вспотевшее в ходе тренировок тело. Такого же цвета шорты, не достававшие до колена, трепыхались под напором ветра, издавая звук, напоминавший хлопки. Джинчурики уже несколько часов находился на улице, тренируясь в одиночку, поскольку сэнсэй отлучился по своим делам.       — Вот так! — мальчишка со всей дури вмазал кулаком по стволу дерева, оставляя в коре здоровую вмятину. Узумаки улыбнулся самому себе, тут же нанося удар берцовой костью и оставляя ещё одну вмятину на несчастном стволе. — Ладно, я здесь уже пять часов тренируюсь без перерыва, надо и отдохнуть немного…       Озвучив свои мысли, Узумаки уселся на небольшой камень, закидывая одну ногу на другую и залпом практически опустошая чашу с прохладной водой.       — Фух, наконец-то попил немного, а то казалось, будто во рту какой-то солончак… — усмехнулся мальчишка, тут же выливая остатки воды себе на голову. Неподвластные любой расчёске волосы, тут же свисли как какие-то лианы. Узумаки, закинув руки на затылок, вальяжно улёгся спиной на холодный камень, устремляя взор к небесам. — Интересно… а видят ли всё-таки меня папа с мамой…       — Такую тупую тварь как ты только ленивый не заметит… — надменный и как всегда наполненный злобой рокот Девятихвостого, протяжным эхом раскатился по подсознанию Наруто.       — Слушай, чего ты такой нелюдимый, а? — вслух спросил Наруто, продолжая смотреть в небо. — Давай уже поговорим с тобой по душам, может подружимся… Мы же одно тело с тобой делим, мы с тобой… соседи, можно сказать. А с соседями дружить надо!       — Между человеком и Биджу никогда не будет понимания, и тем более дружбы, мелкая тварь!       — Чё ты сразу обзываться начинаешь, а? — Узумаки, наконец, соизволил навестить Лиса, оказываясь прямо под вратами клетки. — Я тебя ни разу не обзывал, а ты… «мелкая тварь», «обезьяна»… Я ж тебе ничего плохого не сделал…       — Сделал… — Лис злобно оскалился, смотря на своего джинчурики, — ты родился! Вот твоё величайшее злодеяние, идиот! Если бы тебя не было, ничего бы со мной не произошло!       — Ага, знаешь, сколько я таких речей наслушался в Конохе… — Наруто, как бы издеваясь над Девятихвостым, специально приложил руку ко рту, имитируя зевоту. — «Лучше бы ты не рождался», все дела… Да вот только тебе придётся смириться с этим… Мои мама и папа отдали за меня свои жизни, и я не стану втаптывать в грязь их жертву! Я буду продолжать жить так, как этого хотели бы они для меня! А ты просто идиот, если не хочешь нормальных отношений!       — Ты больше тянешь на идиота, чёртов мальчишка! — Кьюби грозно взревел, ударом хвостов сотрясая врата клетки. — Однажды я вырвусь из твоего тела, и помяни моё слово, я сотру в пыль всё, чем ты так дорожишь! Я пронжу твое жалкое тело своими когтями, как сделал это с твоими родителями… — Демон-лис жутко ухмыльнулся, видя холодное лицо Наруто, за которым тот старался скрыть свой гнев и желание вломить ему, но хмуро сдвинутые брови выдавали его. — Ну и как я мог забыть… Я сожру ещё тёплое и трепыхающееся тело твоего ублюдка-наставника… Я буду медленно жевать его, пока он будет жив и просить о пощаде…       — Да как ты смеешь затрагивать Обито-сэнсэя, рыжая скотина?! — Наруто с яростью ударил кулаком по вратам, вызвая глухой шум. — Если бы спокойно сидел внутри моей мамы, то не оказался бы в моём теле. Ты сам себе жизнь испортил, придурок, вот и расплачивайся за это! — джинчурики, высказав ему всё, что он о нём думал, развернулся, отходя от клетки на несколько метров.       — Да неужели? Ты чёртов идиот, если думаешь, что я сам сломал печать! — Девятихвостый вплотную приблизился к клетке, просовывая одну лапу наружу и со всей силы сжимая её прутья в лапе. — Вы просто идиоты, что ты, что жители Конохи — сборище дурней! Не я был виноват в том, что двигало мной в тот день. Но вам легче всё свалить на меня, чем на такого же человека, как и вы сами! Всё! С меня довольно! Трепаться с тобой дальше я намерен!       — Стой! Ты… не сам это сделал… — Наруто от удивления сделал один неуверенный шаг назад, и в тот же миг, Хвостатый резко просунул вторую лапу, едва не задев мальчишку когтем. Узумаки от неожиданности рухнул на пятую точку. Его дыхание было прерывистым и быстрым, кончик когтя застыл всего в паре сантиметров от его лица. — Но… кто… тебя подчинили?       — Я сказал, что не намерен продолжать этот пустой разговор! Сгинь с моих глаз, чёртово отродье! — яростно пробасил Кицунэ, скрываясь во тьме за клеткой.       Наруто резко оказался в реальном мире. Небо над головою как было таким же безоблачным, так и оставалось. Разве что, где-то у горизонта появились небольшие тучи, медленно приближавшиеся к Узумаки.       — Но кто… — приняв сидячее положение, Наруто сжал уже успевшие высохнуть волосы меж пальцев, локтями упираясь в колени и направляя свой взгляд под ноги, — кто… и для чего… подчинил Девятихвостого своей воле? Неужели… он действительно не был виноват в том, что произошло в день моего рождения… Неужели, кто-то тогда управлял им?..