***
— Что за долгий день, правда? — спросила одна из придворных дам, обмахиваясь веером. Гаскон, занятый наблюдением за Мэвой и Рейнардом исподтишка, не удостоил её и взглядом, лишь глухо угукнув. Девушку это не остановило и она продолжила вещать о поразительно жарких, для весны, деньках и погоде. Гаскон иногда кивал ей невпопад, то и дело поправляя праздничный камзол, не спуская глаз со своей королевы. Всех, кого к ней допускали итак должна была проверять личная охрана, но после случая с Хавьером, Гаскон перестраховывался трижды и внимательно следил за безопасностью. Единственная вещь, что могла его отвлечь - это негласный клуб овдовевших графинь и баронесс, которые теперь постоянно вертелись вокруг Рейнарда, в надежде на новую партию. Тот факт, что Рейнард вежливо всех игнорировал и смотрел на Мэву преувеличено преданным взглядом, к глубокому сожалению Гаскона, никого не останавливал. — Эм, прошу прощения... — Мой принц! — восторженно воскликнула девушка, отвлекая Гаскона от попыток сжечь взглядом руку мадам Гантюа, пытающуюся взять Рейнарда под локоток. — Я... Хотел бы побеседовать с князем Броссардом, с вашего позволения. — Ох, конечно! — дама сделала реверанс принцу и удалилась. — Ты же знаешь, что я не князь, Ваше Высочество, — проворчал Гаскон, триумфально ухмыльнувшись, когда Рейнард вежливо, но категорично отшил всех ухажёрок. — На днях мама велела внести Ваш титул в книгу Ливийской и Ривийской знати и там Вы значитесь как «Гаскон Броссард, Кобелиный Князь, Генерал армий Ливии и Ривии, Левая рука королевы Мэвы». — Что, серьёзно? — Гаскон удивлённо уставился на Виллема вздернув брови. — Мэва правда использовала слово «Кобелиный» в родовитой книге? — Это ведь ваш титул. — Мда, шутка вышла из-под контроля, — хмыкнул Гаскон, прищурившись на Макхакамского посла, непозволительно близко подошедшего к королеве. Виллем молча переминался с ноги на ногу, не зная как начать разговор. Гаскон закатил глаза. — Мэва снова велела тебе провести в моей кампании минимум двадцать минут? — М-м-м, это тоже, но есть ещё кое-что... В этот раз здесь так много шпионов со всех сторон. Всё сплетничают, строят заговоры... — О, да-а-а, — мученически застонал Гаскон, поправив удушающий ворот. — Ненавижу политику. Насколько было проще, когда можно было застрелить врага из лука. Принц робко улыбнулся. — Я люблю политику, но сегодня они... агрессивнее, будто наконец, увидели меня и теперь я их цель. Гаскон мысленно отругал себя. Увлёкшись безопасностью королевы, они с Рейнардом совершенно забыли про принца. Хотя навряд ли Рейнард про что-то забыл. Скорее всего у Рейнарда-то как раз всё под контролем. Поэтому убедившись, что принц рядом с Гасконом, тот куда-то отлучился, спрятавшись от Клуба Вдовушек. — Ну, полагаю, такова доля правителя. — Да, возможно так и есть. Принц снова неуверенно замолчал. Гаскон одернул раздражающе колючий камзол и повернулся к принцу лицом. — Что ещё? Тот неожиданно смутился и опустил свою золотую голову. — Я... хотел... — Он сжал ладонь на церемониальном оружии, висящем на поясе и уверенно вскинул голову. — Рейнард близкий друг моей семьи. Он стал мне наставником, примером настоящего благородства и... я хотел... — Сказать, чтобы я держался от него подальше и не распускал свои кобелиные лапы? — ... Узнать вас поближе, как человека, которого Рейнард выбрал в партнёры. Замолчав одновременно, они зеркально вскинули брови, удивлённо уставившись друг на друга. — Что? — Что? — Кхм, — Гаскон снова отвернулся от принца, чувствуя, как к щекам подбирается краска. - Вы... сейчас, сказали, что не против меня и.. Рейнарда? Как... — Союза? Партнёров? — Боюсь, мы ещё не выясняли отношения на таком уровне, Ваше Высочество. — Ох! — принц виновато поджал губы. — Тогда я прошу прощения, я не хотел лезть не в своё дело. — Ничего. Наверное, — Гаскон отчаянно искал глазами Рейнарда, надеясь, что ни он, ни Мэва не видели этого неловкого разговора с принцем. — Тогда... — Виллем снова замялся. — Не могли бы Вы составить мне кампанию завтра после полудня? Гаскон снова удивлённо посмотрел на него, пытаясь понять, что за игру тот затеял. Отказывать наследникам престола не принято, какие бы у тебя ни были отношения с этими наследниками, но Виллем хотя бы делал вид, что предоставляет выбор. — Хорошо. Я думаю, у меня будет время. То, как радостно засиял принц, стало ещё одной неожиданностью. — Тогда, до завтра, — он торжественно кивнул и направился к танцующим, улыбнувшись Рейнарду, появившемуся со стороны балкона. — Рад, что вы, наконец, поладили, — как бы между прочим заметил рыцарь, подошедший ближе. Гаскон лишь закатил глаза. — В этом замке ничего не происходит без твоего внимания? Рейнард нежно улыбнулся. — Почти. В конце концов быть в курсе всего — работа шпионов, не моя, — а затем внезапно сменил тему. — Почему ты забился в этот угол? Я полагаю её Величество уже простила тебя за утреннее опоздание. Гаскон снова вздёрнул нос, готовый защищаться до последнего: — Я сказал королеве что это твоя вина, так что она не долго сердилась. Я просто не люблю все эти... пиршества. Рейнард понимающе хмыкнул и внезапно предложил ему руку. Гаскон тут же вложил в его широкую ладонь свои пальцы, как будто отреагировал на команду «Дай лапу». — А как же танцы? — Что? — увлечённый их прикосновениями, Гаскон не сразу понял что Рейнард продолжает беседу. — Танцы, Гаскон. Ты ведь молодой человек, ты должен любить танцы. Гаскон сжал ладонь Рейнарда крепче и проказливо улыбнулся: — Кажется, у меня не было подходящего партнёра, чтобы в полной мере оценить... прелесть дворцовых танцев. — Что-ж... - Рейнард шагнул в сторону зала с вальсирующими парами и плавно потянул Гаскона за собой. — Мы должны это исправить. Весело рассмеявшись, Гаскон забыл о неудобном праздничном камзоле, об уставшей спине и натруженных ногах. Теперь всё его внимание было сосредоточено на Рейнарде, который кружил его в потрясающем вальсе так легко, что казалось будто они летят, а не танцуют.***
Пушечные залпы, звон лат, цокот обезумевших коней и крики умирающих оглушали Гаскона, топили под собой и он барахтался в этой трясине, будто снова на болотах Ийсгита. Грохнуло ещё раз и после яркой вспышки Гаскон увидел, как Хавьер душит королеву, как сотни рук, перемазанных в крови терзают её и Рейнарда, разрывая их на кусочки. Гаскон отчаянно взвыл, выхватил из под подушки нож и рванулся вперёд, просыпаясь. Он тяжело дышал, сидя на огромной кровати с мягкой периной и матрацем, которые засасывали в себя, опутывали и поглощали. Рядом несчастно застонал Рейнард, в плену собственного кошмара. Гаскон выругался себе под нос. Ведь знал же, что им не стоит тут оставаться. Нужно было собрать всё силы и дойти после праздника до своей постели. А не соглашаться на это излишне комфортное безобразие, «соответствующее статусу» - как сказала Мэва. Рейнард что-то простонал и позвал Гаскона по имени. Не медля больше ни минуты, Гаскон осторожно склонился к нему, прижимаясь в объятии. — Я здесь, Рей. Проснись, это только сон, слышишь? Только сон. Сцепив руки вокруг Гаскона, Рейнард застонал громче, отчаянно уткнулся в каштановые волосы, замотал головой, не желая сдаваться. — Рей, проснись! Вернись ко мне, — Гаскон повысил голос и тряхнул тяжёлые плечи. С последним стоном, Рейнард крупно вздрогнул и открыл глаза, тяжело дыша. — ... кон? — Я тут. Мы тут. Оба живы, всё хорошо. С королевой тоже всё хорошо. Пойдём домой, Рей? Глухо угукнув, Рейнард ещё несколько минут лежал, глубоко вдыхая запах Гаскона, а затем с усилием разжал объятия. — Идём домой.***
Укутавшись в одно одеяло на двоих, в ночных рубашках и сапогах на босу ногу, они добрались до караульной, которую присвоили себе почти сразу, как закончилась война. Здесь не было пышных перин и шёлковых ковров. Не было прекрасных картин или окон во всю стену. В комнатушку с трудом помещалось два рабочих стола, шкаф и узкая кровать. Матрац был набит хрустящим сеном, вместо лебяжьего пуха, но зато на этом сене, прижавшись друг к другу они спали лучше чем когда либо в жизни. С блаженным стоном, Рейнард опустился на кровать, чтобы сразу же поймать рухнувшего сверху Гаскона в свои объятия. — Больше ни за что мы не останемся в «официальных» комнатах, Рей. Ни за что. — Как скажешь, любимый, — ласково произнёс Рейнард и поцеловал Гаскона в лоб. Довольно мурлыкнув, тот распластался на Рейнарде всём телом и почти сразу уснул, уютно посапывая. — Спокойной ночи, — произнёс Рейнард, сжал объятия сильнее и провалился в сон вслед за Гасконом. Остаток ночи ни один кошмар не смел проникнуть в их караульную.***
Виллем выходил из обеденной залы, поправляя подозрительно пухлые карманы своего камзола, когда Гаскон нашёл его. — Я рад, что Вы пришли! — просиял принц. — Прошу следовать за мной. Он повернулся к выходу из замка, широким шагом направляясь на улицу. — Я э-э-э... не очень понимаю, Ваше Высочество... — Ты увидишь, Гаскон. Я прошу немного довериться мне. Скептически дёрнув бровью Гаскон не стал начинать перепалку, послушно следуя за принцем через выход для прислуги, по заднему двору к конюшням с огромными сеновалами. Для весны и правда было жарко, дерево и сено, нагретые ярким солнцем оглушающе пахли чём-то тёплым, уютным и смутно знакомым, будто вернулся в детство. Или шальную юность. — Эм, Высочество, я не уверен, — попробовал Гаскон ещё раз. Если принц притащил его сюда, чтобы Гаскон провёл ему пару уроков о том, как таскать на сеновал деревенских девок, или может быть парней, то увольте, пусть Мэва сама этим занимается. Хотя она ведь королева... ну пусть Рейнард, у него должен быть опыт. Наверное. Внезапно подумалось, как хорошо было бы поваляться с Рейнардом на этом мягком, теплом сене там, где ни одна сплетница или шпион их не найдёт. Можно было бы сплести для Рейнарда венок из золотых колосьев и жарко целоваться... — Сюда, — принц прервал мечты Гаскона, нырнув за один из сеновалов, собирая на свою мантию труху и пыль. — Виллем! Я вообще не понимаю, что происх... Гаскон не успел договорить, потому что вывернув из-за стога, он увидел суку, свернувшуюся в гнезде из сена и каких-то тряпок. Рядом, присосавшись к ней лежали пятеро маленьких, пузатых щенят с золотой шерсткой. Виллем присел на корточки и ласково погладил собаку по носу. — Здравствуй, моя хорошая. А я тебе вкусного принёс, — Виллем вытащил из карманов несколько ломтей мяса и хлеба. Сука оживилась, забила хвостом по сену, потянулась чутким носом к рукам принца. Щенята недовольно запищали, от движений матери когда она поднялась на лапы, и Гаскон присел рядом, отодвигая малышей, чтобы их не раздавили. — Молодец, кушай, — ворковал принц, поглаживая собачью холку. Чувствуя, будто стал свидетелем чего-то слишком личного, Гаскон с внезапным смущением потер переносицу. — Не знал что ты.. Вы... любите собак. — Я думаю, что правитель должен любить всех своих подданных, даже если это дворовая собака, но я думаю, что эти щенки от Панталона, так что они, вероятно, под нашей ответственностью? — Виллем поднял на Гаскона вопросительный взгляд. — Конечно! — Гаскон погладил самого пузатого щенка. — Дети Героя войны с Чёрными! — Конюх сказал что утопит их... — Что-о-о?!! — моментально вспыхнул Гаскон и подорвался на ноги, напугав собаку. — Мы сейчас же пойдём к этому простофиле и велим не трогать Мать и её малышей! — Но... Гаскон... — Что «Гаскон»? Вы — Принц, Ваше Высочество. Этот крестьянин должен подчиняться своему принцу. — Но у него коса... — А у меня желание защитить детей моего боевого товарища. Идём!***
Выбравшись из конюшен, покрытые сеном и шерстью, они нашли конюха, который по началу даже не понял, кто перед ним. Но благодаря шуму, который Гаскон поднял вокруг смущенного Виллема, высокий, крепкий крестьянин, пал ниц перед Принцем, умоляя не наказывать за невежество. Расхаживая вокруг коленопреклонённого конюха, Гаскон перечислял их условия, в которые входили регулярное питание Матери и безопасность её и щенков в их гнезде за сеновалом. Новости о неприкосновенности собак, моментально облетели весь замок, и теперь между собой люди судачили о Сучке Принца. Однако до самого Виллема и Мэвы слухи так и не дошли, потому что Гаскон очень хорошо умел разговаривать на одном языке с крестьянами и затыкать тех, кто был слишком глуп для субординации.***
С того тёплого, весеннего дня к Матери относились по-королевски. У неё было лучшее мясо, мягкая подстилка, сахарные косточки и всё внимание принца, которое он мог выделить в своём плотном графике. Однако это не пошатнуло преданность собаки своему хозяину - конюху. Как только щенки стали самостоятельно кушать, она оставила их на руках Гаскона, у которого свободного времени было немного больше, чем у Виллема, и вернулась к своей непосредственной работе по охране двора. — М-да, вот тебе и мать, — задумчиво протянул Гаскон, сидя в окружении пяти непоседливых щенков, барахтающихся в сене. Виллем устроился рядом и поднял одну малышку на руки. Она радостно запищала и бросилась облизывать его лицо. — Я думаю, что смогу пристроить двоих. Эту суку может взять Анастасия, дочь лорда Мансфилда. — Дочь лорда? — Гаскон многозначительно подмигнул смутившемуся принцу. — А второго? Виллем перевёл взгляд на самого крепкого щенка с рыжей шерсткой, грызущего кость, в два раза больше его самого. — Хочу сделать подарок сыну короля Демавенда. Это будет широким политическим жестом с нашей стороны. Подарить наследнику с неопределённым статусом наш символ. — Хм, разве наш символ не золотой лев? — Гаскон попытался отобрать у двоих щенят свою перчатку, но они вцепились в неё маленькими зубками и отчаянно рычали, упираясь всеми лапами. — Да, но, в этой войне было слишком много событий связанных с собаками. Барды во всю поют про Королевскую гончую и Кобеля из Спаллы. — Кхм, я тут вообще не причём, а вам, Ваше Высочество не пристало слушать такие песни. Виллем лишь звонко рассмеялся, до боли напоминая Мэву в этот момент. — В любом случае, — отсмеявшись, принц вернулся к насущной проблеме. — Что делать с остальными щенками? Два кобелька и сучка оставили перчатку Гаскона в покое и затеяли кучу-малу. Тяжело вздохнув, Гаскон смирился с неизбежным. — Я присмотрю за ними. — Правда? — воодушевился принц. — Если Рейнард не выгонит нас всех ночевать на псарню. Виллем смущённо порозовел щеками и покачал головой: — Я уверен, что не выгонит.***
Спустя неделю приготовлений, Виллем отдал Злату, как её назвала Анастасия в поместье лорда Мансфилда, а сам уехал с рыжим кобельком в Каэдвен, чтобы выразить свое уважение и признание полугодовалому принцу. Кажется, оставшаяся троица даже не заметила, что их стало меньше. Они как обычно прыгали на ноги Гаскона, ходили за ним хвостиком по всём конюшням и не обращали внимания на всё остальное. — Ну, малыши, — Гаскон сел перед ними на корточки, подметая плащом сено. — Сегодня у нас переезд! Собрав щенков в охапку, он направился к их с Рейнардом караульной, когда по дороге его окликнула Мэва. Не то чтобы они с ней давно не виделись, но в последнее время она почти не выходила из своего кабинета или тронного зала. — Гаскон, я как раз тебя искала! Стоя спиной к королеве, Гаскон замер, будто его поймали на месте преступления. — Эм, Ваше Величество? — не оборачиваясь спросил он. Мэва подняла брови и обошла Гаскона, чтобы встать лицом к лицу. Три маленьких щенка в его руках радостно забили маленькими хвостиками. — Только не говори, что ты тащишь их к себе. — Это дети Панталона, — вздернул нос Гаскон. — Я хочу отдать их в хорошие руки, чтобы видеть как они растут. Мэва лишь вздохнула и с улыбкой покачала головой. — Ну, хорошо, пусть будет так. Я хотела поблагодарить тебя за Виллема. Я рада, что ты нашёл с ним общий язык. — Мэ-эва! — скривился Гаскон. — Не начинай. — Я просто хочу, чтобы моего сына окружали надёжные люди. Я знаю, ты не хочешь об этом думать, но... — Мэва печально заломила брови. — Что-то происходит. Чёрным что-то нужно на севере. И они не успокоятся. — Ты думаешь, будет ещё война? — встревожился Гаскон. — Я не знаю, но чувствую, что правление Виллема не будет простым. Поэтому пытаюсь облегчить его ношу. — Везде соломку не постелешь, Мэва, — пожал плечами Гаскон. Малышам надоело просто сидеть на руках и они заёрзали, выскальзывая из объятий. — Эй, вы же расшибётесь! — проворчал Гаскон, поспешно опуская щенят на пол. Маленькие коготочки зацокали по каменной кладке. Щенята важно подошли к ногам Мэвы и тщательно её обнюхали. — Да, это наша королева. Вы должны уважать её. Ласково улыбнувшись, Мэва подняла одного из щенков на руки. — Как их зовут? — Ну-у... Я не давал имён, но это два кобеля и сучка, так что я думал.... — Не смей, Гаскон, — посуровела Мэва. К сожалению, никогда нельзя было сказать, она показательно злится, или действительно стоит уносить ноги. — При всей моей лояльности, ты не назовешь собаку моим именем. —Да я понял! Понял! И вообще это идея Виллема! — Угу, — Мэва не отрывала от Гаскона серьёзных глаз. Однако с щенком в руках, который вертелся и лизал её пальцы, она не смогла долго выдержать маску Холодной Королевы. — Назови их Сапог, Ботинок и Туфля, раз их отец Панталон, — в конце концов улыбнулась она. — Ха-ха, Ваше Величество, очень остроумно, — проворчал Гаскон. — Мы пойдём? Завтра пересмотр войск, нужно ещё поработать. — Ах, да, — Мэва поставила малыша на пол, а затем положила руку на плечо Гаскона. — Спасибо, правда. А теперь, работать на благо страны! И, взмахнув золотой косой она ушла в сторону тронного зала. Щенята попытались побежать за ней, но не успели за её широкими шагами. — Ну, что-ж, малышня, идём домой, там у меня мно-ого дел.***
Рейнард вернулся ближе к полуночи, что было не ново. В последнее время они оба так замотались, что иногда встречались только утром и перед сном. — Я вижу, что скоро нам нужно будет искать караульную побольше. Гаскон, клевавший носом над бумагами, встрепенулся. Щенята, дремавшие на постели подорвались на лапки и залились звонким лаем. — Ну-ка, тихо! — шикнул на них Гаскон и те тут-же угомонились. — Рейнард, а мы тебя ждали! — М-гм, — с сомнением отозвался Рейнард, снимая доспехи. — Мы не будем жить в комнате с тремя собаками. —Не будь таким занудой, Рей, они не помешают! Рейнард внезапно оказался у стола, поднял голову Гаскона за подбородок и накрыл его губы своими. Гаскон отозвался так, будто ждал этого по меньшей мере, вечность. Скользнув в рот Рейнарда, он толкнул его язык своим и возбуждённо запыхтел. Чуть прикусив его губу, Рейнард медленно отстранился, не отпуская горящего взгляда Гаскона. — Я не смогу тебя трахать, когда на нас смотрят дети, — припечатал он. Гаскон некоторое время осоловело моргал, пытаясь осознать сказанное. А затем быстро обернулся на щенков и тут же напоролся на три пары любопытных глазок. В щеки плеснули кипятком, внезапно стало очень неловко от пожара, разгоревшегося в штанах под этими наивными взглядами. — Да, ты, кхм... прав, Рей, — Гаскон потупил взгляд себе под ноги, не представляя, как теперь подняться и успокоиться. К счастью, Рейнард был самым благородным, тактичным, чистым, светлым и хорошим человеком во всём мире. Вздохнув, он покачал головой и подошёл к кровати. — По соседству с нами есть оружейная. Сегодня они смогут переночевать там, но на будущее, придумай что-нибудь, — велел он, собирая верхнее покрывало и щенят в охапку. Сгорая от стыда, Гаскон поднялся на дрожащих ногах и начал стягивать с себя одежду. Что он за хозяин такой, раз в момент, когда нужно принять решение, по поводу места для его щенков, он думает лишь о том, как бы скорее прижаться к Рейнарду и кончить. Когда тот вернулся, Гаскон уже был в нижней рубахе. — Хм, быстро ты... — Очень хочется, Рей, иди сюда, — Гаскон ухватил его за бёдра, притягивая к себе, наощупь нашёл любимые губы. Подрагивающими пальцами, Рейнард расстегивал свой камзол и следовал за Гасконом, увлекающим его к кровати. — Рей, — жарко прошептал Гаскон, опустившись на матрац. Он быстро распутал шнуровку на штанах и стянул их до колен, освобождая член Рейнарда. — Ох! — выдохнул Рей, качнувшись вперёд к Гаскону. Тот не заставил себя ждать. Скользнув языком по бордовой головке, он облизал ствол и уткнулся в паховые волосы, вдыхая запах тела Рейнарда. Прижав к себе каштановую голову, Рейнард потёрся членом о нежную щеку, не спеша провёл головкой по губам, собирая слюну и смазку. Сверкнув глазами из-под спутанной чёлки, Гаскон раскрыл рот и впустил в себя член, заглатывая его по самые яйца. Рейнард сделал несколько толчков, тяжело дыша, умирая от потрясающей податливости Гаскона и от его тугого горла. Плавно раскачиваясь, они двигались навстречу друг другу, пока Рейнард не нащупал ладонь Гаскона и не потянул её к своим ягодицам. Гаскон замер, поднял вверх глаза, будто спрашивая, «Ты уверен?», в конце концов чаще всего именно Гаскон занимал ведомую позицию. — Я уверен, Гаскон, — на выдохе произнёс Рейнард, протягивая ему бутыль с льняным маслом. Следующие мгновения Гаскон попытался выжечь в своей памяти, чтобы никогда не забыть: вес твёрдого члена на языке, стоны Рейнарда и его потрясающая задница, сжимающаяся на пальцах. Тяжело дыша носом и истекая слюной, Гаскон двигал рукой в глубине, подталкивая Рейнарда к себе в рот, заставляя рыцаря сходить с ума от удовольствия. Казалось, что ещё чуть-чуть, ещё совсем немного и они оба будут свободны, но тут Рейнард аккуратно потянул Гаскона за волосы, привлекая к себе внимание. — Хватит, Гаскон, ложись. То и дело облизывая распухшие губы, Гаскон послушно упал спиной на кровать и поднял бёдра, когда Рейнард начал стаскивать с него портки. Свободный от давления одежды член, тут же выпрямился, болезненно пульсируя. Гаскон жалобно заскулил, а потом захлебнулся воплем, когда Рейнард оседлал его, плавно надеваясь на горячий член. Головку сжало так, что казалось, будто она сейчас взорвётся от давления. Ухватив Рея за бёдра, Гаскон дёрнулся вверх, проникая на всю длину. Рейнард тут же вцепился в его руки, пытаясь удержаться в реальности, задыхаясь тихими стонами. — Рей, Рей, так хорошо, — хныкал Гаскон, оглаживая пальцами всё, до чего мог дотянутся, живот, грудь, соски, член. Рейнард ответил тихим всхлипом, двигаясь навстречу то вверх, то вниз. Не в силах терпеть эти томные толчки, Гаскон собрал последние силы и сел на кровати, прижимая Рейнарда к себе всем телом. — Хочу кончить, Рей, — прошептал он и втянул его в голодный поцелуй, отчаянно толкаясь в глубь, поглощая стоны Рейнарда своими губами. Зажатый между ними член Рейнарда почти сразу запульсировал, кончая. Рейнард впился ногтями в спину Гаскона и располосовал её в несколько движений, пытаясь не развалится на части от оглушающего оргазма. Гаскона накрыло вслед за ним, укусив Рейнарда в шею, он кончил мелко дрожа, не осознавая собственного тела. Некоторое время в их караульной раздавалось только тяжёлое дыхание. Гаскон лёг обратно на кровать, блаженно растворяясь под тяжестью и теплом Рейнарда. — Да, ты прав, пожалуй этого щенкам видеть не стоит, — прохрипел он сорванным горлом. Рейнард насмешливо фыркнул и накрыл их обоих стёганным одеялом.***
Быстрые шаги и цоканье собачьих когтей по каменному полу эхом раздавались в коридорах замка. Гаскон снова почти бежал, костеря себя на всё лады. Он был слишком занят, обустраивая будку для Сапога, Ботинка и Туфли на псарне, что совсем забыл об очередных, критически необходимых, переговорах, на которые нужно собраться всем двором. Три щенка, плавно перерастающих в подростков, пружинисто скакали вслед за ним. Кажется, на этот раз даже Панталон успел на важное мероприятие, в отличие от Гаскона, который, очевидно, не учится на своих ошибках. Завернув к тронному залу, Гаскон замер у огромных закрытых дверей, чувствуя дежавью. Его новая стая тут же завертелась под ногами, пытаясь поймать бант на его парадной обуви. — Ну-ка, цыц! — призвал их к порядку Гаскон. — Ведите себя достойно. Малыши взглянули на него с глубоким сомнением, будто им некому было объяснить, что такое «вести себя достойно». — Вы меня поняли, не притворяйтесь! А теперь, спину ровно, носы вверх, мы не сделали ничего плохого, мы молодцы, нам не влетит. Сделав глубокий вдох, он поправил парадный камзол и с силой толкнул двери. Взгляд Мэвы не предвещал ничего хорошего, взгляд Виллема светился тщательно сдерживаемым весельем, взгляд Рейнарда был преисполнен глубокой нежности. Начинался новый о-очень длинный день.