fall apart

просто мне было лет пятнадцать, когда я окончательно им надоела. разобраться в этой гребаной череде событий может помочь только порядок. это называется - разложить по полочкам, - ах, как же мне этого порой не хватало. мои родители - знатные и богатые, - изначально растили из меня нечто, полностью, под копирку олицетворяющее их самих. но мне, по закону жанра, нужен был свой путь. естественно, это желание оказалось единственной непозволительной роскошью для юной девочки, у которой, казалось, было все, что нужно для счастья. однако, вместо того, чтобы жрать с золотого блюдца, мне больше по душе было бегать по залитым светом неизвестным тропинкам, лазить по крышам, творить невозможное. нет, я не была хорошей. и я не верю, что все люди такие в начале. каждому свое. jedem das seine. немецкий. мой личный бухенвальд, в котором уже восемь лет, как закрыто. да, я плохая. отрицательный персонаж саги, запятанная репутация, испорченные органы - все мое, весь мой путь был выбран мною тщательно и вполне разумно. мне было скучно жить. всегда. когда я узнала, что такое легкие и не очень наркотики, в моей голове даже не возникло и мысли, сродней привыканию. все, что мне было нужно - это возможность вталкивать собственную точку зрения любым путем. моим путем. и я выбрала его - торговля. гермес был на моей стороне долгое время, но всему хорошему, рано или поздно, суждено закончиться. конечно же, они узнали. они были всесильны; деньги, связи, и вот я уже на своей личной скамье своего личного суда. вердикт - виновен. эти люди не терпели осечек так же, как новое ружье не терпит промахов. и меня наказали. нет, не лишили карманных денег. нет, не посадили под домашний арест. мои родители - это нечто сродни дьяволу. демоны. они были именно теми, кем им и предначертано было быть. изощеренность. бесспорно, ад был в их руках. мой же ад уложился в маленькую комнатку в наркодиспансере, жесткую кровать, капельницу с метадоном и вентилятор на потолке. белые стены, одна дверь, без окон. я лежала и давилась собственной безысходностью, никчемностью, рабством. я была рабыней случая, джентельменом удачи, кем угодно, кроме владелицы собственной жизни. они умели владеть лучше. манипуляции. о да, у меня были выдающиеся учителя. но я не была наркоманкой. загвоздка. метадоновая программа слишком быстро закралась в мой череп. я чувствовала это по пульсации вен, по напряжению капилляров, по врезающимся в память пейзажам. срывала с себя капельницу. сходила с ума. и мне было некому рассказать это. я была одна. не помню, сколько прошло. может быть пару лет, а, может, в моей голове все уложилось в пару минут. за мной пришли, когда я захлебывалась в собственной слюне, когда я была готова рвать на себе кожу. меня просто взяли на руки и вынесли из моего бухенвальда. навсегда. я любила Его. он никогда не говорил со мной о моем прошлом. никогда не праздновал даты, потому что знал, что пока я была в клинике, никто ни разу не сказал мне, какой сегодня день и не поздравил хотя бы с днем рождения. мы просто занимались сексом, бухали и наркоманили первое время, адски отдаваясь только друг другу. ничего не надо было. но на этом отношений не построишь. у меня были судороги, я не спала ночами, меня преследовали видения. я ломала и сращивала ему кости тысячу раз, себе - многим больше. моя способность жила своей жизнью, равно как и разум. моя камера наложила на мое сознание огромный, жирный отпечаток. это мешало мне жить. все люди - лицемерны. есть или были когда-то. я все это вижу. я всем этим распоряжаюсь. но я не могла контролировать себя. я убивала просто так. я забивалась в угол и ломала кости каждому, кто пытался подойти, потому что все, что я видела - это санитары, белые стены и вентилятор. мясорубка. красная сепия. и выхода нет. как из газовой камеры. со временем стало лучше. я смогла контролировать ее, а она... она смогла контролировать меня. теперь я была жертвой. каждое движение, каждое слово ломало меня. я валилась на пол, ждала, когда все зарастет, но оно не зарастало. потому что она была против. ей этого попросту не хотелось. а он, мне казалось, он просто ждал, когда я умру, когда мне все это надоест к черту. но мне не надоедало. я хотела жить, и это и являлось моим главным грехом. потом он сделал мне предложение. а я сбежала в другой город. не спрашивайте, почему. просто так лучше. когда они умерли, мне доставили информацию о моем счете. сказали, что завещали все мне. черт возьми, неужели они верили в меня, раз оставили это не кому-нибудь левому? это невозможно. не только теоретически. и теперь я одна. тянусь в этих серых многоэтажках без цели. у меня ничего нет. ничего, за что следовало бы держаться. ни капли. говорят, татуировки - это тоже наркотик. сделаешь одну и не можешь остановиться. я исполосовала свое тело почти до отказа. но отпечаток прошлой жизни, этакий боди-арт, опровергнул ту теорию о тату. я хочу остановиться. я хочу остановиться и сойти. бежать, врезаясь локтями в стены и зажимая собственную кровь. просить о сожжении небо. и плакать навзрыд. хочу.