Сладкий октябрь

Большое, жгучее солнце повисло над бесплодной пустыней Египта и маленьким укрытием. В домике прятался старый солдат, попавший в безжизненное плато десять месяцев назад при высылке. Он отлично адаптировался к правилам пустоши и с лёгкостью выживал среди дюн. В глубине души горячо желал вернуться на родину. Одиночество давало о себе знать — психические расстройства и панические атаки заменили интересы, которых и так было мало. Таинственное присутствие постройки наталкивает на мысль, что поблизости есть «золотая» жила, не так ли? Это около реки Нил.       Он уже не верил, что выберется из западни. Решение не сидеть сложа руки и попрощаться с мёртвыми песками сыграло с ним злую шутку. Той ночью он поджёг дом, созданный почти год назад; попросту надоело прятаться в тесной каморке. Огонь быстро охватывал избу, становилось всё жарче и жарче. Пехотинцу пришлось уйти на север. Шёл, шёл. На горизонте выстроились огромные пирамиды Хеопса. Мужчина не решался заходить, однако обход не представлялся возможным, — лишнее нахождение под солнцем и трата сил. Бродив по слабо освещённому лабиринту, мужчина успел отдохнуть и убедиться в значимости своей цели. Ему не составило труда выйти из сложного заупокойного храма. Так он понял, что выход есть из каждого места и глупо опускать руки на полпути.       Путешественник отправился дальше по курсу и пришёл к висячим садам Семирамиды. Почувствовав умиротворение и гармонию этого места, мужчина желал остаться здесь навсегда в плену очаровательных растений. Соцветия буквально пьянили и веселили настолько, что память стиралась подчистую. Это было отчасти прекрасно — всё плохое и хорошее забывалось без проблем. Дождавшись ночи, удалось сбежать, и странник понял, что не нужна ему какая-либо лесть, чтобы быть счастливым.       На подъёме его встретила статуя Зевса. Великан был таким мужественным и беспристрастным, что с ним хотелось подольше оставаться. Сутками напролёт путник не отводил пристального взгляда от бога, ощущая гарантию жизни. Бездействие сильно замедляло движение вперёд, и это стало спусковым механизмом. Скиталец понял, что защитой не может быть кто-то другой; ты и только ты — должен быть опорой для себя.       Следом Храм Артемиды Эфесской показался трудновыполнимой ношей — кругом подстерегала опасность. Всего несколько ядовитых стрел, установленных амазонками, могли быть причиной смерти. Весь храм полностью в механизмах, выпускающих дротики, а на каждом шагу ожидаешь выстрела в спину. Служивец доверился своей интуиции и навыкам, и понял, насколько важно не совершать серьёзных ошибок.       Чудом оставшись в живых, бродяга приблизился к Мавзолею. Внутренний безлюдный стадион держал львов в нижних клетках. Странствователь держался подальше от зверей, демонстрирующих голод, находясь по ту сторону изгороди. Внезапно все камеры распахнулись. В тот миг ему не пришло в голову ничего, кроме бега к выходу. Конечно, львы — хищники, знающие толк в поимке добычи. Самые быстрые догоняли цель, раскрыв пасть. Страшный сон наяву. Один за другим, животные делали прыжки, чтобы напрыгнуть на жертву. Заметив в песке дыру, поцарапанный человечище сразу полез вниз. Под дырой была невысокая пещера. Оставалось только упасть на дно, как случайный лев задержал человеческую ногу во рту и медленно покусывал. Болезненные ощущения усиливались с каждым укусом, а кровь стекала по одежде. Мужчина пытался выбраться, но в воздухе не было чего-либо, за что ухватиться и потянуть себя вниз. Львы не любили делиться, поэтому старались отобрать добычу; они даже дрались из-за сильного истощения. Наконец, царь зверей, державший ногу, не выдержал накала неродных братьев и заревел. Тело мужчины упало вглубь дыры, над которой теперь толпились охотники. На следующий день он с самодельной тростью направился к выходу из стадиона через подземный ход. К сожалению, на сей раз он ничего не понял, кроме шока, боли и мучений.       Из последних силёнок он дошёл до Колосса Родосского. Вода под монументом была такой вкусной и чистой, что залечила не только физические, но и моральные раны. И армеец понял, что львы обошлись с ним также, как он с теми, кого убил на войне.       Ему повезло остаться в живых, но разве решение Бога о существовании убийцы было справедливым? Этот вопрос мучал мужчину все минуты, проведённые в тёплом и уютном месте. Поняв, что за всё в жизни нужно расплачиваться, он поспешил покинуть это пристанище; даже поблагодарил статую за радушный приём, хоть раньше имел гордыню. Не извиняться, не прощать и быть равнодушным — таких принципов он придерживался всегда.       Пространство очернилось. Ни песка, ни солнца. Следовало идти прямо. Мужчина не понимал, где находится и сколько времени двигается по заданному маршруту. Мысленно спросил: «Смогу ли я найти то, что ищу?» Вдалеке промелькнул круглый прожектор. Подбежав ближе, стало ясно, что это Александрийский маяк. Входа внутрь не обнаружилось. Что же делать? Никакие идеи не приходили на ум, потому солдат просто сидел и ждал чуда. Чего-то толкового не произошло. Он предположил, что наверху должна быть хоть одна живая душа, ведь свет фонаря выглядел управляемым. Издавал громкие звуки, кричал и звал того, кто может быть наверху. Не последовало ответа, и тогда он стал дожидаться света фонаря, который приближался всё ближе. Он верил, что теперь его точно заметят. Белый свет остановился на мужчине и держался несколько секунд. Время приостановилось. Белый в мгновение ока сменился на красный, вспышка звука разбила уже привычную тишину, и красный мир сменился на белую пустоту.       Он не спешил открывать глаза, он чувствовал. Чувствовал, что всё вокруг холодает. Чувствовал кучу хрустящих оранжевых и жёлтых листьев под спиной. Он чувствовал ветер и запах. Запах осени. Неизвестно, как пропавший без вести человек оказался на родине. Всё, о чем мечтал, было здесь и сейчас. Прямо какое-то восьмое чудо света… Ему даже удалось пошутить. «Ха-ха, сладким выдался октябрь!», — с иронией высказался мужчина напоследок.