Спасти Грейнджер

В камере было холодно и сыро. Драко сидел на низком лежаке, заменяющем кровать, обхватив колени руками. Тюремная роба, которую ему выдали, ничуть не согревала, а вонь давно не мытых тел, которые носили еë до него вызывала рвотный рефлекс. Уже неделю он находился в Азкабане. Неделю его не навещал адвокат. Неделю никаких новостей из мира. И неделю на пайке из кислой баланды и куска чëрствого хлеба раз в сутки. Воду можно было взять из-под крана расположенной в углу мойки рядом со ржавым унитазом. Неделю он слышал стоны, крики, безумный смех, неразборчивое бормотание из соседних камер. Неделю полной неопределенности. По факту, до суда его должны были поместить в камеру предварительного заключения при Визенгамоте. Но, как сказал адвокат Малфоев после ареста Драко, его переведут туда за три дня до слушания, не раньше. А когда будет это грëбаное слушание, одному Мерлину известно. Драко беспокоился о матери, об отце. Он не знал, где они, что с ними. Он не видел их с того момента, как они расстались на мосту Хогвартса. Удалось ли родителям бежать, как они планировали? Или не успели? Неизвестность убивала, забивала голову страшными картинами. Нужно было отвлечься. Окклюменция помогала отгородиться от негативных мыслей, но не надолго, слишком выматывала истощëнный организм и уставший мозг. Чтобы как-то отвлечься и согреться, Драко качал пресс, отжимался на ледяном полу, прыжки, приседания и множество других физических упражнений он выполнял до тех пор, пока не выбивался из сил и просто не падал на лежак, тут же погружаясь в беспокойный сон, который длился от силы час-полтора. Сколько ему придëтся просидеть в сырой вонючей камере, он не знал, но твëрдо решил не давать себе расслабляться. Одно успокаивало — в это крыло Азкабана дементорам путь был закрыт, о чëм Драко узнал от соседа из камеры напротив в первый же день, как его привели. Свой скудный паëк Драко делил на две части — баланда утром, сухарь вечером. После первых суток заключения он сделал это правилом, незыблемым правилом выживания. Каждое утро и вечер охрана делала обход, к этому времени нужно было подойти к решётке, чтобы тебя увидели и отметили. И каждый раз один из охранников, Эдгар Бреннан, отмечая Малфоя в блокноте, долго и внимательно смотрел на юного Пожирателя, злорадно ухмыляясь. Буквально сегодня утром, проводя проверку, Бреннан задержался напротив его камеры, и впервые заговорил с ним: — Твой райский отдых закончился, Малфой. Сегодня смена вахты. Жди гостей, красавчик, — и насвистывая весëлый мотивчик Бреннан продолжил обход. Драко взглядом проводил удаляющихся охранников, пытаясь понять, что несёт за собой это предупреждение. Как только тяжëлая металлическая дверь, ведущая в этот коридор, за ними закрылась, Драко услышал голос: — Не повезло тебе, парень. Драко поднял голову, встретившись взглядом с соседом напротив, бородатым заключëнным неопределëнного возраста с длинными спутанными волосами. — В смысле? — переспросил Малфой. Бородач с жалостью смотрел на парня. — Сегодня меняется смена, они по неделям работают. Этих сменяют братья Снайдеры. Три отпетых мерзавца и садиста. Ловят кайф истязая заключëнных, ни в чём себе не отказывают, твари, вплоть до Круциатуса. В выходные, когда начальства нет, устраивают принудительные бои между узниками. Победителю дополнительный паёк. Драко усмехнулся: — Ну, побоями и Круциатусом меня не напугать, Тëмный Лорд на пару с моей безумной тëткой в этом плане меня давно выдрессировали. От физической боли я могу отгородиться. Бородач взялся за прутья решëтки и внимательно посмотрел на Драко. — Я знаю, что ты природный окклюмент, Малфой, наслышан. Вот только поможет ли тебе это, когда тебя пустят по кругу? Драко вздрогнул. — Ты хочешь сказать… — Я хочу сказать, юный Малфой, что с такой красивой мордашкой, как у тебя, надо быть готовым к худшему. Раздался жалобный скрип открывающейся входной двери… Драко открыл глаза и резко сел в кровати, судорожно хватая ртом воздух. Слава Мерлину, это был лишь сон. Тело было напряжено, его колотило мелкой дрожью, пальцы сжаты в кулаки. С усилием разжав их, Драко провëл ладонью по лицу, как бы стряхивая кошмар. С трудом встав с кровати, он поплëлся в ванную, желая сейчас только одного — смыть с себя сон-воспоминание вместе с холодным липким потом. Встав под душ, Драко закрыл глаза, наслаждаясь тëплыми струями. Дрожь постепенно проходила. Простояв минут пятнадцать, пока сердцебиение не пришло в норму, и отголоски сна не покинули голову, Малфой выключил воду и, выйдя из душа, насухо вытерся полотенцем и одел пижамные штаны. Из соседней комнаты раздался стон. Что это? У Грейнджер ночной гость? Драко прислушался. Стон раздался снова, постепенно переходящий в вой. Странно. Драко подошёл к двери, ведущей в женскую спальню и тихонько приоткрыл дверь на пару дюймов. Комнату заливал лунный свет. В камине чуть тлели угольки, отдавая последнее тепло. А на кровати с красно-золотым балдахином металась Гермиона. Кудрявые мокрые от пота волосы были спутаны, лицо перекошено гримасой ужаса, глаза плотно закрыты. Грейнджер скрипела зубами, хрипло стонала, по щекам текли слëзы, пальцы рук и ног свело судорогой. Драко резко открыл дверь настежь и, быстро приблизившись к девушке, схватил еë за руку. — Грейнджер, проснись! Слышишь меня? Девушка завыла ещё громче, вырываясь. Драко взял еë за плечи и начал трясти. — Грейнджер, открой глаза! Это сон, всего лишь сон! Гермиона продолжала метаться, плача и подвывая. Драко приподнял еë и прижал к себе, легонько шлëпая пальцами по щеке. — Проснись-проснись-проснись! Девушка закричала, наконец открыв глаза. С трудом пытаясь вздохнуть, она судорожно цеплялась за плечи Драко. Зрачки были расширены, лицо побледнело на столько, что каждая веснушка ярко выделялась на его фоне. — Дыши, Грейнджер. Давай, как я тебя учил. На раз-два-три вдох, на четыре выдох. Девушка пыталась вдохнуть хоть немного воздуха, но у неë ничего не получалось. Судороги усилились, тело одеревенело. Драко крепче прижал еë к себе, правой рукой поглаживая по спине. — Тихо, Грейнджер, это был лишь сон. Всего лишь сон. Успокойся. Всë хорошо. Всë будет хорошо. Мы в Хогвартсе. Война закончилась. Ты в безопасности. Тихий голос и лëгкие поглаживания возымели своë действие, девушка постепенно начала расслабляться, делая глубокие вдохи и медленно выдыхая. Несколько долгих минут они сидели в тишине. Драко продолжал поглаживать девичью спину, шепча успокаивающие слова и покачивая, словно убаюкивая. Он чувствовал грудью, как бешеное сердцебиение девушки постепенно замедляется, чувствовал, как еë пальцы на его плечах разжались и руки упали на колени. Гермиона ещё теснее прижалась к его груди, словно ища защиту и всхлипнула. — Всë хорошо, Гермиона. Всë хорошо. Девушка слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза. — М… Малфой. Как ты… — Я был в душе, когда услышал. Тебе приснился кошмар. — Ддда. Кошмар. Ужасный сон. Я была в Малфой-Мэноре… И эта сумасшедшая Лестрейндж… Она снова… — Тшш, тихо, девочка. Не надо. Драко почувствовал, как его сердце пропустило удар. Он помнил тот день. Это тоже был один из его самых страшных кошмаров. — Ты прости меня, Грейнджер. Я ничего не мог тогда сделать. Я… я был растерян, боялся… Прости меня. Драко отстранился и встал, направляясь в свою комнату. Но остановился, услышав тихий голос: — Я не виню тебя, не думай. Нам всем было тогда страшно. Ты ничего не смог бы сделать. Мы были всего лишь детьми. Драко усмехнулся: — Были. Война заставила нас повзрослеть. Но свой след оставила. Мне тоже снятся кошмары, Грейнджер. Он сделал шаг к двери, уже переступил порог, прикрывая дверь. — Стой! Малфой повернулся. — Не… не уходи, пожалуйста. Останься! — Гермиона умоляюще смотрела на него. Свет из ванной освещал еë бледное лицо, круги под глазами, трясущиеся губы и руки. — Мне очень страшно. Пожалуйста, Драко. Парень прикрыл дверь и подойдя, присел на край кровати. — Мне тоже страшно, Грейнджер. Гермиона взяла его за руку и потянула, заставив, лечь. Чуть помедлив, она неуверенно положила голову ему на плечо и укрыла их обоих одеялом. — Может это и неправильно, но мне всё равно, — прошептала она. Драко обнял еë за талию, уткнувшись лицом в макушку. — Плевать на правильно и неправильно, если так легче, — ответил он. — Спи, принцесса. Гермиона улыбнулась, закрывая глаза. — Меня так папа называл, — прошептала она и провалилась в сон. Драко прислушивался к еë размеренному дыханию, кончиками пальцев вырисовывая узоры на еë руке. Он вспоминал, как они враждовали все прошлые годы. Как он постоянно задирал Золотое Трио. Каким глупым всë это казалось сейчас. Война их изменила, оставив свои отпечатки. Изменились ценности, приоритеты. Заносчивый высокомерный чистокровный волшебник охранял сон маглорождëнной. Не это ли цена победы? Если да, то он готов платить еë многократно. С этими мыслями Драко, обнимая Гермиону, уснул, на этот раз спокойным безмятежным сном. *** Гермиона потянулась, сладко зевая и открыла глаза. Бросив взгляд на будильник, она улыбнулась. Как всегда, за минуту до звонка. — Доброе утро. Девушка обернулась. В проëме двери, ведущей в ванную, стоял Малфой и улыбался. — Я давно так не высыпался. Спасибо, что позволила остаться. Гермиона смущëнно улыбнулась. — Я тоже. Спасибо, что остался. Ты прям мой ангел-хранитель. Драко рассмеялся. — Так меня ещё никто не называл. Из Пожирателей в ангелы. Кто услышит — не поверит. Гермиона встала с постели. — А мы никому не скажем. Пусть это будет наш маленький секрет. Девушка прошла мимо него в ванную. — Согласен. Иначе мой имидж пострадает. Гермиона включила воду в душе, настраивая еë до нужной температуры. — А тебе так важен твой имидж? Драко хмыкнул: — Да не особо. Но я рад, что у тебя с утра хорошее настроение. Гермиона улыбнулась. — Взаимно. А теперь, если ты не возражаешь, я приму душ. — Конечно. Извини. Встретимся на завтраке. Малфой вышел из ванной, плотно закрыв за собой дверь. Через пару минут он услышал пение. Что? Грейнджер поëт в душе? Забавно. Драко улыбался, одеваясь в школьную форму. Настроение и правда было прекрасное. Когда он проснулся и обнаружил себя в постели с Грейнджер, то сначала испугался. Но вспомнив ночное происшествие, успокоился. Грейнджер тихо сопела ему в ключицу и выглядела такой милой, что Драко невольно расплылся в улыбке. Осторожно освободившись из-под девушки, он встал и отправился в ванную. Почистив зубы и умывшись, услышал возню Грейнджер. Которая сейчас пела в душе. — Ангел-хранитель? Чëрт, неожиданно. За завтраком он то и дело бросал взгляд на стол гриффиндорцев. Грейнджер весело болтала с Уизлеттой и Поттером, время от времени поглядывая на Малфоя. Драко улыбался, наблюдая за ней и слушая разглоголствования Нотта. — Просто шикарная когтевраночка! А уж страстная, ммм! — Тео мечтательно прикрыл глаза. Драко хохотнул. — Ваша страстность на весь коридор была слышна. Тео, серьëзно, столько пустых кабинетов, Выручай-комната в конце концов есть, а ты решил девушку в коридоре удовлетворить. Начинаю подозревать тебя в эксгибиционизме. Слизеринцы засмеялись. Нотта это нисколько не смутило. — Кто бы говорил! Зная твои вуайеристские наклонности, Драко, мы с тобой просто сладкая парочка, — Тео глумливо ухмыльнулся. — Даже не мечтай, Нотт! — Драко швырнул в него яблоко, которое тот с лëгкостью поймал. — Не цвет аристократии, а сборище извращенцев, — пробормотала Паркинсон, выходя из-за стола. Блейз поймал еë за руку. — Не хмурься, Пэнси. Уверяю тебя, я к этим извращенцам никакого отношения не имею. Я очень ласковый и нежный. Только намекни. Пэнси прыснула. — Не в этой жизни, Забини. — Посмотрим, — улыбаясь протянул мулат, провожая девушку взглядом. Драко посмотрел на него. — Хочешь приударить за Пэнси? Блейз вернул взгляд. — А ты против? — Нисколько. Но предупреждаю, вздумаешь просто поиграть с ней, оторву хотелку. Блейз усмехнулся. — Играл с ней ты, Драко. Так что не сравнивай. А она до сих пор сохнет по тебе. Малфой отвëл взгляд. — Это был секс без обязательств. Она об этом знала. Блейз хлопнул его по плечу. — Да ладно, не кисни. Что было, то прошло. Лучше скажи, что у тебя с Грейнджер. Драко посмотрел в сторону гриффиндорцев. — Ничего. Блейз хохотнул. — Ага, я заметил. Из-за этого ничего ты еë всë утро взглядом ласкаешь. И улыбка до ушей. Малфой повернулся к другу, нахмурившись. — Я серьёзно, Блейз. Между нами ничего нет. Просто… Просто она… — Красивая, сексуальная, обаятельная, — закончил за него Забини. — Просто она… такая беззащитная и уязвимая. Я не хотел бы ей навредить. Блейз захохотал. — И это говорит Драко, мать его, Малфой! — Сам в шоке, — усмехнулся Драко. Выходя из зала, он прошëл мимо стоящих у окна Поттера, Уизли и Грейнджер, улыбнувшись последней. И не заметил злобного взгляда Рона. — Что это Малфой тебя всё утро разглядывает? — прошипел он, глядя на Гермиону. Девушка повернулась к нему. — Понятия не имею. Но уверяю тебя, подозрительный ты наш, вряд ли он это делает со злым умыслом. С этими словами Гермиона, развернувшись на каблуках, зашагала в сторону класса Трансфигурации. Весь завтрак она чувствовала на себе взгляд Малфоя. И как ни странно, еë это ничуть не напрягало. Она вспомнила, как назвала его своим ангелом-хранителем и еë губы невольно растянулись в улыбке. Малфой действительно очень изменился. Того, кто мучил еë своими насмешками долгие годы, больше не было. Война действительно заставила их всех измениться. И если бывший Пожиратель Смерти пришëл ей на помощь уже не первый раз, то она рада таким изменениям.