В конце дня

***

Концерт начался поздно, к тому же по какой-то неизвестной причине антракт продлился почти вдвое больше обычного. Следовательно, к тому времени, когда концерт закончился, действительно было очень поздно. Но, тем не менее, концерт был отличный, и мы с Холмсом были полны энтузиазма, который приносит приятный вечер. Это хорошее настроение сохранилось даже тогда, когда наш кэб остановился в нескольких кварталах от Бейкер-стрит из-за внезапно охромевшей лошади. Ночь была мягкой, и перспектива короткой прогулки не была неприятной. Однако внезапное нападение менее чем в квартале от нашей входной двери стало неожиданным дополнением к нашему вечеру. Я не видел, откуда пришли нападавшие. Я едва успел вовремя поднять трость, чтобы отвести трубу, которая в противном случае врезалась бы мне в голову. Холмс с криком отражал многочисленные удары, а затем мы сражались вместе, защищая себя и друг друга, пытаясь переломить ситуацию в нашу пользу. Трость, которую я беру с собой, когда надеваю вечерний наряд, далеко не такая прочная, как та, которая мне требуется, когда я выхожу с Холмсом на дела, но она гораздо более прочная, чем предполагает её элегантный внешний вид. Она выдержала несколько ударов, но в конце концов разлетелась вдребезги, когда я опустил её на плечо второго мужчины. Моя рука онемела от отдачи, когда она разлетелась на части, но я держал сломанный остаток, используя его как можно лучше как в защите, так и в нападении. Я услышал полицейский свисток как раз в тот момент, когда драка близилась к концу. Трое негодяев уже лежали на земле, а двое последних попытались убежать. Я ударил одного, отправив его в кирпичную стену соседнего здания, как раз в тот момент, когда Холмс схватил другого, используя собственный импульс мужчины, чтобы развернуть его. Кулак Холмса встретился с его лицом, а затем этот человек тоже упал на землю. Холмс убедился, что никто из этих мужчин, скорее всего, не встанет до прибытия местного констебля, а затем посмотрел на меня с улыбкой на лице и румянцем возбуждения на щеках. − Не совсем то окончание нашего вечера, которое я себе представлял, но всё равно вышло небольшое развлечение, − сказал он с лёгким смешком. Смех прекратился так же быстро, как улыбка сошла с его губ. − Уотсон, ваша рука. Я посмотрел вниз. Я по-прежнему ничего не чувствовал, но увидел, что моя перчатка насквозь пропитана кровью, и та стекает по остаткам моей трости. Я бросил то, что осталось, но несколько больших деревянных осколков остались в моей перчатке – и в руке под перчаткой. Холмс, не теряя времени, передал ответственность за нападавших на нас негодяев полиции и как можно скорее отправил меня обратно на Бейкер-стрит. Он был готов послать за Анструтером, но вернувшееся ощущение и тщательный осмотр повреждённой руки показали мне, что осколки дерева, застрявшие в моей плоти, не были опасны. Болезненно, конечно, особенно при их удалении и последующих мерах предосторожности против инфекции, но ничего такого, что мы с Холмсом не могли бы вылечить вместе. − Я не смогу писать по крайней мере неделю, − сказал я, когда наконец с делами было покончено, и я смог расслабиться в кресле с бокалом бренди. − Мне повезёт, если я смогу держать книгу в руках в течение следующих нескольких дней. − Мой бедный Уотсон. − Холмс протянул руку с того места, где он сидел на моей скамеечке для ног, и нежно взял мою забинтованную руку в свою. Он осторожно поцеловал кончики моих пальцев и верхнюю часть запястья. − Дорогой друг. Нам придётся изучить другие способы обеспечить вам комфорт, развлечь и отвлечь от вашей травмы. − Я уверен, что у вас есть несколько идей, − я не пытался скрыть свой интерес к этому вопросу. Холмс медленно улыбнулся. − Есть. И действительно, я обнаружил, что сильно отвлёкся, прежде чем наконец-то заснул той ночью.