В воздухе вспыхнул резкий запах жженой шерсти, а плотная пелена дыма, занавесом застилающая взор, заставляла глядеть в оба, чтобы не пропустить выпад со стороны. Девственный и чистый снег жадно впитывал внезапно пролившуюся на него горячую кровь.
Солнце лениво бросало свои лучи сквозь облака, подсвечивая изувеченные бешенством лица.
Очередная игра затянулась и набрала слишком сильные обороты, все правила были вероломно нарушены, кроме одного - либо ты, либо тебя.
Ненавижу предателей
Разрезавшее пространство жалкое скуление вернуло размазанное по стенкам мозга сознание. Словно мать, отчаянно желающая защитить свое дитя, я животно рыча, молниеносно поднялась и ринулась вперед, прикрывая холодной ладонью кровоточащую рану внизу живота.
Пронизывающая боль выгодно притупилась, поддаваясь выбросу адреналина и острому зову природного родительского инстинкта.
Снег, сыпавшийся с моей сырой одежды, безмятежно падал наземь, игнорируя яростную бойню, творящуюся на этой просторной истоптанной поляне. Белое природное покрывало было вывернуто, испотрошено и испачкано.
Суматоха, крики, скуление, звонкое лязганье скрещенных в бою орудий - все это отдавалось в моих ушах равномерным белым шумом, пока глаза фокусировали цель и представляли ее будущую скоропостижную смерть.
Я успею
Промокшие в крови и снегу, мои длинные волосы пятнами окрасились в благородный багровый оттенок и надоедливо прилипали к вспотевшему лицу и острым лопаткам.
Неумолимо быстро перебирая ногами и невзирая на проносившиеся мимо силуэты, я проскользила правой рукой к ремешку на бедре и обнажила смертоносное лезвие.
Легкие, отчаянно прогонявшие потоки ледяного воздуха и раскаленного дыхания, жгли в груди, норовя обуглить тонкие ребра. Бедная печень, еще героически функционируя и готовясь вот-вот лопнуть от давления крови, сигнализирует об этом неприятно укалывая в бок.
Сощурив один глаз и понимая, что целиться сейчас просто непозволительно,
я грациозно завела руку за голову и выбросила ее вперед, разжав пальцы и выпустив в свободный полет изогнутый холодный клинок.
Полет его был недолог и стремителен, но в голове моей быстрыми слайдами проносились самые страшные мысли. Про себя я истошно выла и молилась всем богам, но внешне выдавала лишь героическую собранность и веру в лучшее.
Вера - единственное, что давало сил шевелить изнемогшими конечностями.
Сталь так же бессердечно, как она разрезает воздух, под моим руководством точно перерезала врагу глотку и упала в рыхлый снег, преданно выполнив поручение. Регин начал судорожно закрывать разрез ладонями, но меж пальцев потоками сочилась красная жидкость и вместе с ней спешно утекала его жизнь.
Успела
Продолжая пересекать поле боя и ловко уворачиваясь от наглых атак со стороны, я стремительно приближалась к раненному дитя.
Осталось два широких шага и я прильну к нему
Как вдруг под лопаткой вспыхнула боль. Сначала леденящий холод пробрал правую часть спины, следом обжигающий огонь, и только после этого, безнадежно опустив голову, я увидела торчащий из груди наконечник подлой стрелы и расползающееся пятно крови.
Как только желанная цель оказывается близка, тебя нагло и болезненно за шиворот оттаскивают от нее.
Обернувшись, чтобы узреть хозяина роковой тетивы, я вижу Отра, смотрящего на меня исподлобья. Отомстил за брата. Лицо его было изуродовано зловещей улыбкой, а лук свой он беспечно опустил, понимая, что заполучит мой труп, в качестве одного из самых важных трофеев в этой игре.
Прошиб ледяной пот, губы онемели, ни в силах произнести хоть что-то, только из груди бесконтрольно вырвался тихий стон.
Я упала на колени, словно тряпичная кукла, зажмурив глаза, из которых брызнули соленые слезы.
Внутренний зов и стремление защитить застилают боль.
— Лив! Лив! — отдаленно слышу отчаянный крик за своей спиной.
Это он
— Аааргх! — собрав последние оставшиеся силы и выплеснув надрывный вопль, я отламываю острую часть стрелы спереди. Рот наполнился вкусом железа и по растрескавшимся губам потекла кровь. Заведя полуокоченевшую руку за спину, я выдернула вторую часть пронзившего меня древка.
Я не сдамся так просто
Сплюнув в сторону, я начала выпрямлять свои ноги. Колени тряслись под весом собственного тела, пальцы почти не слушались посылающего сигналы мозга. Гордо расправив плечи, я медленно повернулась, чтобы встретиться с Отром лицом к лицу.
Мимолетное сладкое наслаждение посетило меня, видя его обескураженное выражение. В очах его читался только один вопрос - как?
Сведя брови к переносице, он медленно, будто не хочет спугнуть оленя на охоте, вынул из колчана еще одну смертоносную стрелу. Она будет решающей.
Отр почти установил ее на лук, не отводя пронизывающего взгляда. Подлому лучнику осталось только прицелиться.
Я успела лишь одарить его последней издевательской ухмылкой, которую нахально переняла у Локи, как натянутая упругая тетива расслабилась.
Очередная сквозная рана уже возле хребта. Мимика лица резко расслабилась, уже не поддаваясь никаким эмоциям, кроме страха. Леденящего страха и осознания своей смерти, наверное. Река крови излилась по телу, слово багровый водопад, ниспадающий на промороженную землю.
Не сопротивляющийся пленяющей ненависти и застилающей глаза ярости, Локи вонзил свой огненный меч прямо в моего посягателя. Бог протащил оружие от поясницы Отра до самой его черноволосой макушки, хладнокровно разрезая и прожигая внутренности, выпуская наружу все кишки. Умирающее тело задымилось, а одежда его вспыхнула.
Я знала, что он не позволит ему совершить еще один выстрел. Знала, что он подоспеет вовремя. Знала, что защитит, пока я пытаюсь защитить детеныша.
Локи, мой милый Локи
Бледная кожа, залитая красными брызгами, пылающие глаза, способные испепелить все, что видят, обессиленный он стоит, до последнего выжимая силы из своих жил.
Едва кивнув ему и получив в ответ такой же скромный кивок, в его глазах я увидела "Осталось еще немного и игра будет окончена", и вернулась к своей изначальной цели, ради которой преодолевала поляну сквозь боль, страх и отчаяние.
Волоча ноги я добралась.
— Фенрир... — на выдохе шепнула я, прильнув вспотевшим лицом к его исполинской морде. Ощущалось поверхностное дыхание, но он оставался неподвижен.
Черная шерсть слиплась от крови, легкие едва вздымались, а я чувствовала медленное биение его огромного волчьего сердца.
Переместившись к его животу я обнаружила неглубокую рану, но осложнена она была черной магией. Фенрир сильный, он выживет, нужно только не позволить еще кому-либо прикоснуться к волчонку.
Оторвав рукав рубахи, я приложила его к увечью, чтобы остановить льющийся поток.
Я уже не чувствовала ног и рук, в тело будто вонзались миллионы ледяных иголочек, сковывая все движения. Чудом бившееся сердце в груди уже не могло разогнать кровоток.
Обессиленно прислонившись спиной к телу Фенрира, моего неродного и гордого сына, который отважно рвал куски плоти со врагов, чтобы защитить свою неродную мать, я ощутила его тепло.
Прорезанная в этой схватке матка не сможет подарить мне детей, как бы я не хотела. Не свершится чуда понять мне чувства матерей, прижимающих к груди новорожденных. Не смогу я никогда носить под сердцем невинный плод любви своей. Но удалось мне почувствовать, что такое пронзающая нутро боль, когда слышишь вой "Мама, помоги!".
"
Мама...". И вот ты летишь на всех своих моральных крыльях к детенышу неродному, что, скуля, матерью тебя назвал.
Посиневшие губы, содрогнувшись, едва слышно сказали,— Мой волчий сын...
Сознание начало плыть, показывая умирающему мозгу красивые картинки счастливой жизни, чтобы скрасить агонию. Приложив обмерзшие ладошки к груди и животу в последних бессмысленных попытках прикрыть увечья, я закрыла тяжелые веки.
Холод. Пробирающий до самых костей холод. Горсткой пепла рассыпались бегающие мысли и теперь только всепоглощающая тьма.
Никакого света в конце тоннеля
***
Оставив последнюю испепеленную жертву позади я ринулся к ней так быстро, как только мог. Взметая снег в клубы вокруг себя, я пронесся за долю секунды и, проскользив, упал возле ее тела.
— Лив! Очнись! Лиив! — я судорожно гладил ее замерзшие пальцы в попытках отогреть.
О, любовь моя, как же я это доспустил
Прижав обе ладони к ее грудной клетке, я пытался передать ей часть своей жизненной силы. От моих рук начали исходить густые потоки оранжевой энергии, напитывающие ее сердце и разносящиеся по всей остывшей плоти. Я выжал из себя все, что возможно, но веки Лив так и не открылись.
Так непривычно защипало в носу
Очнувшийся Фенрир не двигался, чтобы не скинуть с себя Лив и жалобно скулил, чувствуя трагедию и переводя тревожный взгляд то на меня, то на нее.
Я отчаянно перебирал тысячи способов вернуть к ней жизнь и, переворошив всю голову, уцепился за единственный вариант.
У меня уже не было никакой мочи, трясущимися руками я возложил ее на сына,— Фенрир, мчись на север, к Грете, я за тобой
Он кивнул и встал, возвышаясь над елями и скоро перебирая массивными лапами, послушно последовал к великой целительнице.
— Локи, она будет жить? — подошла сзади Лиод.
Я не знаю, Лиод, я не знаю
Глаза ее блестели, а по щеке текла скупая слеза, что так непохоже на госпожу кузнеца.
— Куда она от нас денется? — я пытался приободрить ее, но сам был на грани срыва.
Сердце рвало от боли и страха, что я, быть может, больше никогда не смогу заглянуть Лив в живые глаза и обнять до хруста ребер.
Сагр с Уллем, кажется, понимали, что слова не помогут, а посему, отдышавшись после бойни и подойдя, безмолвно стояли, обратив взоры надежды вслед Фенриру.
Сделав пару шагов, я обернулся.
— Мы пойдем вслед за вами, — сказал Улль, нарушив гробовую тишину.
Глубоко вдохнув ледяной воздух, я рванул.
Бежал, надрывая легкие до острой боли, но еще рано было останавливаться. Снег плавился под моими стопами, превращаясь в жалкие лужицы.
Обогнав сына, проследовал дальше, оставляя свой запах, чтобы волк не заблудился.
Лив, я сделаю все, чтобы ты жила
И вот предстала предо мной хижина ветхая и маленькая снаружи. На двери висела кость, заменяющая дверной молоток. Нетерпеливо постучав, я ждал, переступая с ноги на ногу.
Через минуту раздался скрип половиц.
Ну же, старуха, быстрее
Отворила дверь сухая низкорослая Грета,— Здравствуй, Великий пройдоха. Зачем пожаловал на мой порог?,— тянула она замогильным голосом
— Здравствуй, Грета. Я пришел к тебе за помощью, которую только ты в силах дать
— Ну проходи, Локи, там и побеседуем,— она повернулась спиной, возвращаясь к дом.
Я вошел следом, закрывая ветхую дверь. Внутри дом ее был похож на деревянный замок, обложенный сухими травами по углам. Горевший камин освещал гостиную.
Присев на диван, пахнущий плесенью, я начал свою историю, снова отдающейся сдавливающей болью в груди.
Она внимательно слушала, заглядывая своими блеклыми глазами в мои.
— Сердце ее уже перестало биться. Моя сила не помогла
— Коварный бог, влюбленный мальчик,— смеясь, произнесла она, а хриплый голос отскакивал от высоких стен,— есть один выход. Но успеть нужно до полуночи, ибо потом душа ее безвозвратно ветром будет скитаться по всем десяти мирам.
***
"Я согласен" последнее, что раздалось в этой комнате. Старуха целительница принялась шуршать набором трав в ступке, пока Локи встречал прибывшего сына.
Фенрир лег на снег возле избы, вытянув передние лапы и сложив на них голову. Прижав меховые уши, он тоскливо глядел на дверь и ждал.
Бог нёс холодное безжизненное тело, ласково глядя на лицо Лив и ее закрытые глаза. Аккуратно возложив ее на диван, сел напротив, заламывая пальцы.
"Я так люблю тебя, Лив"
Вспыхнул ведьмин котелок, искры плавно заколыхались в воздухе. Грета обнажила ритуальный костяной клинок.
Полилась кровь, наполняя чугунную заговоренную емкость. Старуха шептала слова на неизвестном языке, уверенно рассекая плоть.
Тишина.
***
Свет Луны скромно освещал снег, отражаясь от него серебром.
Пришедшие Лиод, Улль и Сагр нервничали, сидя на большом бревне. Кто-то ковырял палкой в снегу, кто-то замер со стеклянным взглядом, кто-то переминался и вздыхал.
Услышав шорохи, Фенрир навострил уши. Неужели сработало?
Поскуливая и пристально глядя, волк ждал, когда отворится дверь.
Звериным чутьем он ощущал, что что-то не так.
— Ааааа! Аааааа! Зачееем? — раздался надрывный крик, пробирающий до самых глубоких ниточек души. Это был крик сильнейшей боли, которая заставляет согнуться пополам и рождает желание исчезнуть или умереть.
Все испуганно обернулись в сторону избы. Послышались глухие удары о стену и звон упавшего металла.
Успел до полуночи
***
— Зачем? Зачем?! — захлебываясь слезами, я спрашивала его дрожащими губами, обхватив за щеки.
Но он не ответил.
Все тело содрогалось, а боль корежила изнутри.
Одно сердце перестало биться ради другого
