Страсти на заснеженных склонах)

Когда Хван остается в домике один, он наконец спокойно выдыхает. Все шумные детки пристроены по заботливым рукам, теперь стоило озаботится собственным попаданием в нужные конечности. Хёнджин с улыбкой вспоминает растерянный взгляд сноубордиста, и то как мило краснели его щеки пока он откровенно приставал к парню. Чанбин поддался на все провокации практически мгновенно и Хван находил это милым. Со и правда был во вкусе Джинни — под костюмом угадывалась хорошо сбитая фигура, а отзывчивость поразила Хвана в самое сердце. Попытка исправить собственную оплошность с потерей лыжи, а также смелость, вернуться и извиниться за подрез, подкупали неимоверно. Теперь нужно было действовать. Зная имя, можно было бы вычислить чужой домик, хотя это и попахивало сталкерством. Хенджин недолго разбирался с собственной совестью, и переобувшись, направился в домик регистрации. Однако его настигла неудача ввиду того, что девушка на ресепшене отказалась выдавать информацию. Хван оббежал все кафе, но парня не нашел. Оббегать склоны которых было приличное количество с различной протяженностью Хван не стал — не хватило бы и шести часов для такой задумки. Мысль о том, что парень откуда-то отсюда, и мог просто заехать покататься, Джинни всячески отгонял. Решив попытать счастье немногим позже уже в столовой (хвала небесам, она одна на весь парк развлечений), Хёнджин отправился на склон, где выдавали тюбинги. В конце концов, пока все заняты, можно развлечь себя и обычным быстрым спуском с горки. Забрав ватрушку Хван поднимался по склону, продолжая мозговой штурм на тему розыска и завоевания сноубордиста. Чанбин хоть и сбежал после того, как привёл его в домик, но прижимал его к себе достаточно крепко, для простой поддержки. Хенджин думает, что это шанс. На склоне шумно и весело — взрослые и дети счастливо проносятся мимо, взрывая сугробы мириадами снежинок, пока Хван карабкается наверх. Стоя уже на вершине, Хёнджин счастливо улыбается — ему однозначно нравится атмосфера на курорте, хотя изначально он и поехал сюда, чтобы следить за группкой друзей-придурков. Яркое солнце, слепящий снег, разноцветие костюмов и улыбок отдыхающих — всё это прекрасно вписывается в коротенькие выходные, что образовались между экзаменами, как возможность отдохнуть от непростых будней танцевального отделения. И ещё он рассчитывает на возможное романтическое завершение вечера, в компании одного очень застенчивого (по меркам Джинни) сноубордиста Со Чанбина. Хёнджин усаживается на плюшку и, корректируя своё направление скольжения, отталкивается с горы. Маневрировать на плюшке ему удается легко, но вот, когда какая-то милая девочка врезается ему в бок, весь отточенный алгоритм катится в тартарары, и его закручивает на тюбинге. Хвана это не очень-то огорчает, в конце концов он хотел повеселиться, хотя и ехать спиной вперёд не очень комфортно. Когда же Хёнджин с неимоверными усилиями возвращает себе нормальное положение, то не успевает ничего пискнуть, как сшибает какого-то парня и укатывается с ним дальше. Шапка, что так не вовремя наползла на глаза не даёт разглядеть кто на него приземлился, но вот голос незнакомца, что сейчас вцепился в плечи Хвана, подозрительно ему знаком. Хёнджин опускает ноги стараясь затормозить адское приспособление под собой и рефлекторно стискивает свою «ношу» крепче. «Ноша» нервно ёрзает, но активного сопротивления против объятий не выказывает. Когда движение плюшки прекращается, а ноги Хёнджина врезаются в сугроб, он наконец-то стягивает шапку встречаясь взглядом с пострадавшим. И расплывается в хищной улыбке. — Кажется, сама судьба толкает тебя в мои объятия. Мама определилась с зятем? — Кажется судьба мне за что-то мстит. — Ворчит Чанбин, впрочем, с Хвана не встаёт. Что последнего устраивает. — Не понимаю о чём ты. — Улыбается Хёнджин и Со фыркает, а потом спохватывается: — Как твоя нога? — Всё в порядке, господин-не-доктор-но-обладающий-навыками-первой-помощи. — Рука Джинни устраивается на талии сноубордиста, и тот слегка вздрагивает, закусывая губу. — Лыжу конечно жаль, но я надеюсь, что приобрёл что-то более ценное… Сверху раздаётся покашливание и Хёнджин недовольно переводит взгляд в сторону звука. — Бинни это и есть твоя «Золушка» о которой… С невероятной прытью Чанбин подскакивает к говорящему и затыкает ему рот ладонью. Хван и говоривший смотрят на Чанбина удивлённо, а сам Со покрывается красными пятнами и шипит: — Хан, твой язык без костей… — Ты назвал меня Золушкой? Мило. — Хёнджин поднимается с ватрушки и вырастает рядом с парнями, весело улыбаясь. — Я конечно всё же больше хочу быть зятем, но и на эту роль согласен. Так уж и быть. Чанбин стонет, Хан нервно хрюкает и пытается подавить рвущийся наружу смех. Выходит, из рук вон плохо, и сноубордист гневно смотрит на ржущего друга, собираясь с мыслями. А когда разворачивается, то видит чересчур счастливого Хвана, и слегка отшатывается, теряя весь настрой. Потом хватает знакомого и утаскивает в сторону жилых домиков, а Джинни с трудом подавляет желание пойти за ним, как барашек на верёвочке. Что-то в парне определённо его привлекает, и сдаваться он не намерен. Чанбин делает пару шагов, а затем разворачивается: — Извини еще раз за то, что подрезал. И с лыжей неудобно получилось. — Ну ты же не дал моей ноге замёрзнуть. — Хван улыбается мягко, а затем хитро щурит глаза. — Но я бы хотел моральную компенсацию. — Компенсацию? — Ну да. — Хёнджин пожимает плечами. — Оправдываться за лыжу придется мне, так что нужен стимул. Со непонимающе хмурится, Хан с интересом рассматривает Джинни, а последний устало вздыхает, поясняя: — Ну раз «туфли» мне не видать, то может я хотя бы заслужил поцелуй от принца? Хван невинно хлопает глазами, Хан ржет не сдерживаясь, а Чанбин ойкает, вцепляясь в руку друга и всё-таки уносится в сторону домиков бормоча себе что-то под нос. Что ж… Попытаться стоило. Хёнджин не расстроен реакцией, а потому в приподнятом настроении возвращается в их жильё. Дома пусто — парни еще не вернулись, и по скромным прикидкам появятся только к ужину, а потому Хёнджин пользуется тишиной чтобы вздремнуть. Будит его малыш Ликси с подозрительно припухшими губами: — Хван, там лыжа. — Какая лыжа? — Хёнджин сонно моргает, усаживаясь на кровати. — Твоя лыжа. — Поясняет Феликс. — Я не нашел её на склоне, но она оказалась возле дома. И в ней носки. — Какие носки? — Тёплые. — Ликс размахивает упаковкой перед самым лицом Хвана, а затем укладывает ему на колени. — Пошли ужинать, мы уже собрались. Хёнджин разглядывает «презент» и кивает, выбираясь из постели. Уже возле домика, парни расспрашивают о появлении лыжи, но Хван лишь загадочно улыбается. Их шумная кампания заваливается в столовую, сразу же подгребая к шведскому столу. Хван крутит головой пытаясь отыскать свободный столик на их компанию, но к своему удивлению обнаруживает, что парни разбрелись по своим «добрым рукам», оставив Хёнджина одного. Однако, он не успевает хоть как-то расстроится, потому что замечает одну призывно вздёрнутую руку вверх. Приглядывается и обнаруживает, что рука принадлежит другу сноубордиста, который весьма активно машет ей, смотря прямо на Хвана. Джинни ухмыляется и направляется к ним. Чанбин сидит к нему спиной, уткнувшись в тарелку, и приблизившись к парню он замечает, что тот в наушниках. Благодарно кивнув Хану, он подсаживается к Со и подхватив палочками кусочек мяса с собственной тарелки, шлёпает Чанбина по бедру. Сноубордист удивленно разворачивается, снимая наушники и приоткрывая рот, чем в свою очередь пользуется Хван осторожно проталкивая мясо. Умиляется растерянному виду и оставляет лёгкий поцелуй на щеке. — За подарок. Чанбин понимает о чём речь, вновь краснеет и кивает, вызывая у Хёнджина желание пищать от восторга. Хан глядя на эту картину тихонько присвистывает и отчаливает, оставляя парней наедине. Насколько это возможно в шумной столовой. Хёнджин рядом расслабленно ест, в то время как сам Со напрягается. — И что, даже не спросишь про зятя? — Чанбин не выдерживает молчания под боком и разворачивается к Хвану, вновь встречаясь лицом с протянутыми палочками. — А в этом есть смысл? — Хёнджин состраивает расстроенную мину. — Раз ты вручил мне носки, то это можно считать компенсацией. Как там было в Гарри Поттере? Добби свободен? Я же не буду тебя неволить в конце-то концов. Но могу признать, что это было изящно… Глаза Со округляются и он нервно ёрзает на лавке. — Я не это имел ввиду. — А что? — Хван подпирает щёку рукой, вновь подцепляя еду и тянется к Чанбину. — Скажи: «Аааа». — Сноубордист машинально открывает рот, продолжая позволять себя кормить. — Мне очень жаль, у нас могли быть, красивые дети, но насильно мил не будешь… Со давится, Хван ойкает и поспешно стучит по чужой спине. Когда он прокашливается, Хёнджин переходит на серьёзный тон. — Расслабься. Я понял, что тебе не интересно. Поэтому не буду тебе докучать больше. Да и завтра мы уезжаем. — Куда? — Вопрос явно вырывается быстрее, чем Со его обдумывает, и Хван удивляется. — Как куда? Домой. Цель поездки достигнута, и я наконец-то могу вздохнуть спокойно и подготовиться к следующему экзамену. — Ты учишься? Этот вопрос вообще для незаинтересованного в нём человека слишком странный, но Хёнджин решает ответить. — Да. На хореографическом. Как и те ребята, которых ты уже успел увидеть в нашем домике. — А, гм. Ясно. — Сноубордист слегка смущается собственного любопытства. — А какая была цель поездки? — Пристроить всех в хорошие руки. — Хвана контекст вопросов всё больше интересует, но он в целом не парится. — Всех пристроил, и теперь они будут заняты собственной личной жизнью, а не докучать мне. Ну а вашей маме — зять не нужен… — Нужен. — Что? — Хёнджину кажется, что он ослышался, но покрасневшие уши сноубордиста, убеждают в обратном. — Нужен. — Твёрже повторяет Со и сжимает чужую ладонь под столом. — Объяснить ей конечно будет сложно, но думаю при виде тебя у неё отпадут все вопросы. Хван, честно говоря, растерян. И не очень понимает, как реагировать на такое заявление. А поэтому утыкается в собственную тарелку и сам краснеет. — Поэтому если ты говорил серьёзно, — Чанбин вновь сжимает чужую ладонь. — То я не против познакомится поближе для начала. А с ролями определимся в процессе…