— А ведь мы могли состариться вместе.
Сознание вернулось к нему внезапно, ослепляя ярким светом больничных ламп. Чжоу Цзышу посмотрел на целителя в белом и понял, что либо у него галлюцинации, либо он действительно сейчас отдаст душу Богу перед любовью всей своей жизни. И из-за чего? Из-за того, что переел крылышек в баре. Внезапно мужчина заговорил с ним, прикоснулся к его лицу, оттягивая нижнее и верхнее веко, и сосчитал его пульс, который Чжоу Цзышу отчетливо слышал в ушах. Громкий и частый, он наверное выдавал его с потрохами, но… Чжоу Цзышу больше не был красивым и молодым мужчиной, поэтому его учащенный пульс говорил о чем угодно, только не о симпатии. — Господин у вас что-либо болит? — Болят… Глаза. — Глаза? — переспросил учтиво Лин Руи, пока пациента везли в палату. Он наклонился к медсестре и тихо шепнул, — пациент ведь пьян? — Алкоголь? О, дорогой, того, что я выпил, недостаточно, чтобы опьянеть. У меня болят глаза… Лин Руи наклонился над стариком, устанавливая с ним длительный зрительный контакт, пытаясь разглядеть причину странной боли и… — … от твоей ослепительной красоты, — прокряхтел Цзышу, закрывая рот кулаком, подавляя внезапный нервный кашель. Медсестры захихикали, наблюдая ошалелый взгляд врача. Он действительно не понимал, то ли у старика старческий маразм крепчает, то ли у него просто странное чувство юмора. Когда пациента подключили ко всем приборам, Лин Руи приказал всем выйти, потому что дедуля видимо не собирался униматься, и всеми силами пытался закадрить своего лечащего врача напоследок. — Шутки шутками, но не думал, что мы встретимся вот так, не думал, что ты отрежешь свои прекрасные длинные волосы. — У меня никогда не было длинных волос, — попытался возразить Лин Руи, снова вздрагивая от чужого смеха вперемешку с кашлем. — Конечно же были, — сказал Цзышу, и взгляд его стал таким печальным и ласковым одновременно. Он шептал что-то настолько тихо, что, как бы Лин Руи не прислушивался, он не мог разобрать ни единого слова. Он вслушивался в непонятный набор звуков и, кажется, уловил закономерность.А-Син.
Кто этот А-Син? Это, конечно, вполне логично. Старик просто спутал его с кем-нибудь. С этим А-Сином, например. — А-Син, это друг господина? — А-Син — мое прошлое, настоящее и будущее, ведь я искал тебя веками, — снова то странное выражение глаз, печальное и нежное. Этот взгляд, полный боли, и ласки, и любви; взгляд человека, который прожил долгую и мучительную жизнь в одиночестве. Тебя с грохотом ударило по барабанным перепонкам. Лин Руи не понимал, почему ему становится так грустно, при взгляде на улыбку этого пациента. Мужчина решил — хорошо, он потерпит немного, попытается притворится другом, лишь бы облегчить его мучения. — Как мне называть господина? — Когда-то ты называл меня А-Сю, — дедуля снова улыбнулся в никуда, словно воспроизводя перед глазами воспоминания. Он помнил его голос, интонацию и этот сверкающий взгляд, влюбленный до чертиков. Он помнил, как развевались рукава его мятного ханьфу, и как, догоняя, он кричал:— А-Сю! Подожди меня!
Чжоу Цзышу запомнил все до мелочей; особенно то, как подпрыгивали на ветру длинные, вьющиеся, каштановые волосы, когда Кэсин пытался его догнать. Цзышу оглядывался и ускорял шаг, убегал вперед, смеясь, и Вэнь Кэсин вторил ему, хихикая; он ловил его в свои объятья, прижимал за талию и прямо в ухо выдавал свое протяжное:— А-Сю-ю!
— А-Сю.— А-Сю.
— А-Сю, эта накидка тебе так идет.
— А-Сю, сегодня ты прекраснее, чем обычно.— А-Сю, я…
Тогда Чжоу Цзышу остановил его, прижав палец к губам; не мог позволить этим словам слететь с губ, ведь он думал, что скоро умрет… Боги были так жестоки, что подарили ему этого человека и отобрали сразу же, как только он понял, каково это — иметь родственную душу. В тот день, он прервал его, но сегодня… Чжоу Цзышу глядел на врача с беззвучной мольбой, он тянул к нему свою трясущуюся руку; когда она почти упала, Лин Руи подхватил ее, некрепко сжимая обеими ладонями. Пальцы Чжоу Цзышу были ледяными, и, не задумываясь, Лин Руи поднес руку к своим губам, согревая горячим воздухом. — А-Сю, я тебя слушаю, — тихо сказал он, ритмично сжимая чужие пальцы. Он пытался разогнать кровь, чтобы хоть немного помочь пациенту, но тот хрипло рассмеялся, отмахиваясь второй рукой, мол: ничего уже не поможет. Кожа покрылась трупными пятнами, и, хотя Лин Руи продолжал твердить, что сегодня никто не умрет, Чжоу Цзышу знал — его время на исходе. — В последний раз я видел тебя несколько столетий назад, но ни на минуту не забывал твоего лица, — Лин Руи вскинул бы брови в недоумении, но… Почему-то не сделал этого. Может потому, что это было прощание. — Почему? — спросил он. Ему действительно было интересно, неужели этот А-Син столь прекрасен? — Мы снова встретились слишком поздно. Я любил, люблю и буду любить, в этой жизни и во всех последующих только……тебя.
А-Сю замолчал, наверное, потому, что сказал все, что хотел. Он лишь смотрел на Лин Руи, не моргая, а ласковая улыбка тронула уголки его губ. На его лице было много морщин, а на его сердце — в разы больше шрамов, но даже учитывая это, Лин Руи мог с увереностью сказать, что этот мужчина был очень красив в молодости. Его длинные седые волосы разметались по подушке, и Лин Руи решил аккуратно поправить пряди. Он не понял когда и почему, но слезы начали литься из глаз, словно градом осыпая лицо Чжоу Цзышу, и даже это не заставило старика отвести взгляд. Так он и смотрел, не мигая, пока уголки губ сами не опустились, а взгляд не остекленел. Нежность и печаль в его взгляде, дерущий горло кашель и холод его кожи, это все теперь не имело значения. Протяжный писк компьютера сообщил об остановке сердца.Время смерти: 17:29
Лин Руи, обессилев, уронил голову на грудь, все еще держа руку Чжоу Цзышу в своей. В палату забежала медсестра с медкартой пациента, и только тогда он неспешно поднялся. Он принял из ее рук карту, коей был просто чистый лист бумаги, и записал время смерти в правом нижнем углу. Шум в голове не стихал ни на минуту: сегодня он отпустил еще одного человека. А мог ли он повлиять на исход? Нет. Так почему же он… Лин Руи натолкнулся на кого-то при выходе из палаты и тут же судорожно начал извиняться перед мужчиной, который к тому же уронил свою сумку из-за него. — Все в порядке, — так же сбивчиво отвечал тот, стесняясь отвести глаза от пола. Потрепанная джинсовка, сальные волосы и такой усталый вид, он видел этого парня впервые, но…