Не плачь, Винсент Ван Гог

За творчество платить приходится болью, горячкой нервной и лихорадкой. Цена искусства — жизнь того, кто кистью по холсту чертит, кто слова на бумаге выводит, кто касаниями пальцев из инструмента музыку извлекает. Художники мертвые ценятся больше живых. Мертвые вообще больше ценятся, их уважают и берегут. Винсент сходит с ума — его мучают видения, страхи, приступы, когда не узнает никого вокруг и видит собственный мир. Винсент умереть хочет — за нож хватается, но порезы не становятся фатальными, потому что вовремя нежные руки обвивают за шею, ладони гладят небритые щеки, голос девичий мягко уговаривает: не плачь, Винсент. Ты продашь много картин, ты знаменитым будешь и великим. Не грусти, Ван Гог. Амелия появилась рыжей вспышкой, искрой огненной, мечтой несбыточной. Никогда Винсент не видел таких, никогда не увидит. — А если я скажу ей? — он с воодушевлением смотрит на Доктора — и с надеждой. Больной и невозможной. — Она захочет… остаться? У Доктора на лице тоже боль отражается секундная. — Она замужем. Ударом под дых, в самое сердце. Замужем. Занята. Прекрасная огненноволосая муза уже чужая. — За тобой? — Винсент готов бороться, вызвать на дуэль этого улыбчивого странного типа, пронзить ему сердце шпагой, пусть после отвечать придется, она того стоит. Она единственная, кто чего-то стоит. — Нет, — Доктор качает головой. — Не за мной. Почему-то Винсент верит. — Она счастлива? Если это не так — он все равно будет бороться, уговорит Амелию подумать хотя бы. Все усилия приложит, в лепешку разобьется. Доктор вздыхает. — Счастлива. И сердце Винсента разбивается. Он сходит с ума окончательно. Рисует ее лицо и рвет холсты — но она приходит, льнет к нему, в губы целует, пахнет медом и солнцем. Шепчет: не плачь. Винсент к груди ее прижимает, сердце свое, девушкой ставшее. Она давно в свое время улетела. Ее здесь нет, она где-то со своим мужем, его где-то так обнимает и целует. Винсент один — один с безумием, отчаянием и болью. Винсент один. Амелия — призрак, фантазия, ночная греза. Он пишет на картине ее имя — на изображении подсолнухов в вазе, таких же солнечных и веселых. В картине недостаточно красного. Винсент бьет себя ножом по запястью, и не останавливает никто, не мелькают рыжие пряди. Штрих завершает картину: теперь красного цвета хватает. Кровь льется на пол — от подсолнухов Винсент руку отводит, не желая портить их. На пол опускается, сознание теряя, жизнь теряя. Ничего не стоит больше, чем жизнь — кроме картины, созданной в подарок для чужой женщины из будущего, мимолетно знакомой и невероятно важной. Художник закрывает воспаленные бессонницей слезящиеся глаза, чтобы больше не открывать. А она вдогонку шепчет. «не плачь, Винсент Ван Гог» …и слезы высыхают.