Королевство лазурных грез

До сих пор Алек видел магию в руках Магнуса лишь синими всполохами да эффектными фокусами. Даже исцеление сестры, при всей его важности и количестве необходимой энергии, не выглядело так эффектно как портал. Магнус не спешил, размял пальцы, плечи. Приговаривая, как давно этого не делал. Алек должен бы был бояться, что их выбросит невесть куда, но когда смотрел на Магнуса, на его руки, то не мог думать, ни о чем кроме прошедшей ночи. Чувство стыда смешивалось с желанием повторить этот опыт снова. Проходить через портал самостоятельно было почти так же неприятно как в карете. А еще шагать в небытие было жутко. Даже страшно. Из портала Алек вышел на дорогу, по которой они ехали в лес. Снег искрился в лучах полуденного солнца, легкий ветерок разносил редкие снежинки по утоптанной земле. Алек глубоко вдохнул морозный воздух, после хижины в лесу на улице пахло особенно приятно, и тут же поежился. Огляделся вокруг, щурясь от солнца и бликов, отраженных от снега. Тогда то в его сознание закрался червь сомнения, нечто из окружающей обстановки казалось Алеку бесконечно неправильным, но он никак не мог понять что именно. Волнение от проведенной ночи было все еще слишком сильно. Магнус вышел из портала всего пару секунд спустя, застав Алека задумчивым. — Все в порядке? — обеспокоенно спросил он. — Да, я просто не могу понять. Если бы в этот момент Алек посмотрел Магнусу в глаза, то заметил бы промелькнувшее в них беспокойство, но он смотрел прямо перед собой, пытаясь ухватить мысль, которая упорно убегала от него. Что-то явно было не так. — Не можешь понять чего? — Магнус казалось, пытался направить мысли Алека в нужное русло, но делал только хуже. — Нет, не важно, — буркнул он в ответ. — К дому мы пойдем пешком? — К огромному сожалению. Впрочем, сожалеть было особо не о чем. Несмотря на мороз, такой непривычный Алеку, нельзя было не восхищаться царившим вокруг спокойствием, абсолютной белизной, ослепляющей и прекрасной. Магнус и Алек молчали некоторое время, наслаждаясь этой красотой. А когда начали говорить, то уже не могли остановиться весь путь до дома. Между ними вдруг будто не осталось никаких стен, возведенных Алеком, никаких предрассудков и запретов. Теперь он и сам не хотел уезжать. Пару часов спустя, когда Алек перестал чувствовать нос и щеки, да впрочем, и пальцы рук даже в перчатках, они наконец дошли до дома Магнуса. Алек окинул его взглядом, невольно подмечая, каким прекрасным он стал, окруженный снегом. Странное беспокойство снова нахлынуло на него и Алек осмотрел дом еще раз, куда как внимательнее, постепенно понимая, что именно не давало ему покоя после выхода из портала. — Так мало снега. Магнус кинул на него вопросительный взгляд, огляделся и виновато улыбнулся. — Видно, уже успел растаять. Алек не хотел слушать тысячи мыслей, так внезапно посетивших его, но он не видел разумного объяснения этому феномену. Когда они покидали хижину, каких-то пару часов назад, была такая метель, что ее отголоски просто не могли не дойти сюда. А когда они вышли из портала, вокруг не было и намека на плохую погоду. — Но там, в лесу, сильно мело. Мне казалось, мы не так далеко ушли. — Ну, я уже говорил, мой дом окружен магической защитой. — Когда мы шли по дороге, она была утоптанной и давно. И не защищена никаким барьером. Да и небо, — Алек указал в сторону леса, — небо над лесом чистое. На мгновение Магнус прекратил спорить, набрал в грудь воздуха, да так и застыл, будто подыскивая новые аргументы. Но не найдя их, выдохнул как-то обреченно. — Магнус, — позвал его Алек. — Что все это значит? Постепенно до него начало доходить осознание произошедшего. Его личная глупость, согласие, данное по воле другого. Алеку было физически больно даже думать об этом, он не мог представить себе как Магнус все это провернул. — Я всего лишь хотел подтолкнуть тебя. — Ты говорил, что слаб и тебе нужны силы, и магия, и я не знаю что еще, — Алек зажмурился, пытаясь успокоиться. — Ты вынудил меня пойти на это против моей воли. Дважды. — Мне так жаль, Александр, — Магнус протянул к нему руку, надеясь получить прощение или подтверждение, что он не зашел слишком далеко. — Не трогай меня, — Алек быстрым шагом пошел к дому. Уже внутри он скинул плащ прямо на пол, не дожидаясь Клэри и быстро поднялся в свою спальню. Или, если говорить точнее, комнату его временного пребывания. Подпер дверь софой и сбросил с себя всю одежду, ему не нравился ни запах, ни воспоминания. Хотелось сжечь ее, уничтожить. Первой мыслью Алека было собрать вещи и потребовать у Магнуса вернуть его домой. Но направляясь в гардероб, он задержался у зеркала. На шее и плечах остались следы поцелуев. Невольно он дотронулся до них, и по телу прошла приятная волна, вызвавшая воспоминания. Тут же Алек одернул руку. Он уже заканчивал одеваться в свежую одежду, когда услышал стук в дверь. Последовавшая за ним тишина была неясной и пугающей. Алек ждал извинений, призывов выйти, да хоть чего-нибудь. Но за дверью не было слышно ни звука. Он зачесал волосы рукой и, вдохнув поглубже, открыл дверь, предварительно отодвинув софу. К его удивлению за дверью стоял Саймон. — Магнус послал за вами. Просил спуститься в гостиную, — парнишка разговаривал на удивление официозно и Алек невольно напрягся такой перемене. — Идем, — только и сказал он, выходя из комнаты. Магнус сидел в одном из кресел на втором этаже, на нем была та же походная одежда. Выглядел он озадаченным и печальным, и виноватым. Раньше, увидев его в таком состоянии, Алек начал бы беспокоиться или хотя бы спросил, в чем дело. Но сейчас обида его была слишком велика. — Ты меня звал, — усаживаясь в кресле, сказал Алек, стараясь придать голосу всю холодность на какую был способен. Ответом ему была тишина, Магнус и не думал начинать разговор. Впрочем, оно и верно, Алек не нуждался в его оправданиях, ему хотелось узнать, что это было и насколько он на самом деле нужен магу. — Возможно, ты захочешь объясниться. — Карета будет готова к утру. Они сказали это одновременно. В воздухе повисла звенящая тишина. Алек скрипнул зубами и решил разъяснить Магнусу свою позицию сразу. — Ты правда думал, что я захочу уехать? Сейчас? — Алек прикусил язык, он не хотел, чтобы Магнус знал больше необходимого. Правда была в том, что Алек чувствовал себя уязвленным, раненым, оскорбленным и самое главное обманутым. Будто он вдруг стал ребенком, которого наказали родители и не объяснили за что. И Алек не хотел возвращаться домой таким, не хотел, чтобы чувства начавшие зарождаться в нем всплыли на поверхность там, где это было не нужно. Он выдохнул. — Я останусь. Но объяснений все еще жду. — Я не хотел давить на тебя, уж точно не так. — Ты уже говорил это. И все равно сделал. — Не перебивай, пожалуйста, — Магнус вдохнул, собираясь с мыслями. На мгновение Алеку даже стало жаль его, но он тут же отогнал эти мысли, достаточно жалел его в прошлом. — Ты уже верно понял, последние недели я только и делал, что намекал. — У этого была хоть одна причина? — не выдержал Алек. — Когда я пригласил тебя к себе первый раз, я окончательно понял, что ты то самое. Тот, кого я искал последние две сотни лет. Твоя сила это нечто невероятное. И я не мог больше ждать, когда ты будешь готов прийти ко мне сам. — Но я был почти готов. — Да, я чувствовал, что тебе не хватает чего-то, некоего стимула. И решил тебе его дать. — Хочешь сказать, ты сотворил локальный буран. — И еще ту хижину. — Мы пробыли там почти неделю. — На самом деле не больше двух дней. В этот момент Алек порадовался тому, что сидит. В груди неприятно закололо, на глаза едва не навернулись слезы, но он тут же сморгнул их. Было больно осознавать, как мало Магнусу потребовалось, чтобы добиться желаемого. А сам Алек и рад был сломаться, принять неизбежность. Более того, он получил удовольствие от этого. — Я остаюсь, — уверено заявил он снова. — Не хочу возвращаться домой в таком виде. Но не думай, будто я простил тебя или нечто подобное. И произошедшего больше не повториться. Не дожидаясь ответа, Алек ушел. Обиду, которая гложила его невозможно было передать словами, он ненавидел не только Магнуса, но и самого себя. Изнутри его пожирал стыд. Как он мог опуститься до такого, как мог наслаждаться этим? И все же крохотный червь внутри него шептал, уговаривал, все это лишь скорлупа, на самом деле Алека никто не принуждал, он согласился на это сам. И эти противоречивые мысли сводили с ума. Когда тем же вечером Алек встретил Магнуса в коридоре, они разминулись, не сказав друг другу ни слова. Магнус будто понимал состояние Алека и не желая усугублять их разлад сохранял молчание. Алек же в свою очередь тоже молчал. И делал это нарочно. Такова была его тактика теперь, полностью игнорировать Магнуса. Ни словом ни делом не дать почувствовать ему своей уязвленной гордости. И воздвигнуть меж ними самую прочную из возможных стен. Лишь бы только не попасть во власть мага снова. *** Игнорировать Магнуса оказалось на удивление легко. Алеку ничего не стоило молчать, тишина казалась привычной. Его подругой. В ней было так удивительно много всего, что Алек не мог себе и представить раньше. И в то же время в ней не было ничего кроме мыслей. О Магнусе, о доме, о сестре и снова о Магнусе. Бесконечный порочный круг. Алек получал невероятное удовольствие, находясь в тишине большого дома. Где не было слышно голосов прислуги, как бывало порой во дворце. И не нужно было спешить на важные встречи и совещания. Порой Алек жалел, что пропускает много важного, находясь вдали от дома, однако ему, на удивление, нравилось не участвовать в политике, не продумывать бюджет вместе с отцом, не помогать матери с подготовкой очередного бала, не думать какой будет его невеста, выбранная родителями. Ему нравилось просто жить спокойной, пусть и не лишенной некоторых треволнений, жизнью. И хотя бы за это он был благодарен Магнусу. И все же Алек не мог не думать о мести. Радуясь тому количеству одежды которое ему всучила Изабель, Алек каждый день менял ее. Выбирал такую, которая непременно подчеркивала фигуру, пусть сам и не любил подобные предметы гардероба. Если Магнус, чертов, Бейн мечтал заполучить Алека в свою постель, то теперь он готов был дать ему шанс наслаждаться собой недоступным. Да, определенно Алеку нравилось игнорировать Магнуса, но он совершенно не был готов заниматься этим вечно. К тому же он и сам уже понимал, что становиться похож на капризного, обиженного ребенка. Но ничего не мог с собой поделать. Предательство Магнуса ощущалось горечью на языке. Оно не давало о себе забыть, как ни старался Алек. Он то и дело прокручивал в голове их диалоги в лесу и в доме. И никак не мог понять, что из этого было правдой, а что не более чем ловушкой, сладкими речами, призванными разжалобить Алека, заставить его самого отдаться Магнусу. Следы их любви уже сошли с кожи Алека когда в один из вечеров молчанию пришел конец. Рояль на первом этаже давно не давал покоя Алеку. Манил к себе как магнит. Обещанием спокойствия, воспоминаний о доме и сестре. И самое главное, он бы наполнил звуками этот вакуум тишины вокруг. Однажды вечером Алек не выдержал и сдался притяжению этого инструмента. Занял танкетку, провел пальцами по крышке на клавишах. Поднял ее и долго-долго смотрел на клавиши не решаясь нарушить их идеальную гармонию. Пальцы сводило от желания сыграть хоть что-нибудь, будь хоть детские песенки, которые они с Изабель изучали вместе или сложные композиции, целые пьесы, показавшиеся сестре слишком сложными, но влюбившими в себя Алека. Первая нота вышла неуверенной, фальшивой и долго звенела в гостиной. Сомнение Алека, его нерешительность, но так же и отчаянное желание заявить о себе. Все это было в ней. Алеку показалось, что он услышал шаги в коридоре. Быстро вдохнув, он начал играть. Легкая пьеса, слишком веселая, жизнерадостная. Уж больно неподходящая к этому времени и месту. Она была смехом ребенка, звонкой капелью и вызывала в душе отчуждение. Не та. Мелодия оборвалась на середине. Алек заметил, как дрожат пальцы, сжал кулаки и заставил себя дышать. Не было нужды притворяться, радость, сквозившая в мелодии, была напускной, фальшивой, как и его игра, не идеальная без долгой практики. По пальцам прошла судорога. Новая мелодия наполнила зал тяжелой атмосферой. Преувеличенно торжественной и все же слишком мрачной даже для не самого лучшего настроения Алека. Даже для его желания показать свои умения. Он прервал ее быстрее, чем предыдущую. — Ну же соберись, — приказал он себе, отметив, как при этом клацнули зубы. Снова сжал и разжал кулаки и опустил пальцы на клавиши. В этот раз он почти попал. Пьеса о рыцаре, полюбившем княгиню. Изабель безумно любила ее. Алек не помнил слов и незамысловатого сюжета, но сыграть мог даже закрытыми глазами. Мелодия раскрывалась медленно, как нежная роза, как невинная девушка, переплеталась с нотами рыцаря торжественными и глубокими. История была доброй и заканчивалась хорошо. Но Алек внезапно для самого себя изменил конец, перешел на другую пьесу более мрачную. Он не помнил ее названия, только тревожное чувство, вызываемое ей. Эта пьеса всегда пугала сестру. Не прекращая играть, он перешел на более сложные и комплексные композиции. Музыка казалось, оживляла этот дом, пробуждала его, заставляла встряхнуться. Взвивалась к потолку, ударялась о высокие окна, желая вырваться наружу, накрыть своей глубиной сад вокруг и лес, и городок. Заставить биться само сердце этого крохотного мира. Алек сам и не понял когда начал импровизировать, вкладывать в музыку всю свою страсть, отчаяние, боль, зарождающуюся любовь, обиду и прощение. Он мечтал, чтобы Магнус услышал это, но где-то глубоко внутри, так, чтобы не нарушить целостность композиции. Играл, будто для самого себя, раскрывал душу, как не смогли бы и тысячи слов. И все же надеялся. Он не помнил когда остановился, пальцы рук все еще подрагивали и болели с непривычки. Но Алек и не замечал этого, смотрел на клавиши как завороженный. В голове не укладывалось, как он мог сыграть нечто настолько великолепное. Нет, великое. А еще он понимал, что не сможет никогда это повторить. Слишком много всего было в этой мелодии, не только нот, не только чувств. Алек очнулся, когда услышал хлопки за своей спиной и резко обернулся. Магнус стоял у камина и смотрел в его сторону, ошарашено, заинтересованно и как-то еще непонятно. С восхищением? Или… — Это было гениально, Александр, — он сделал несколько шагов к нему, разрушая наваждение. — Можешь сыграть еще что-нибудь? Кивнув, Алек медленно развернулся обратно и застыл, не зная, что такого сыграть для мага, который слышал наверняка всю музыку созданную человеком. До сих пор Алек играл, не подозревая, что за ним наблюдают и теперь нервничал. Оголять душу дому и всем невольным слушателям было намного проще, нежели Магнусу, источнику всех бед и тайных желаний. — Все что тебе угодно, — подсказал он. И его шаги раздались за спиной. Магнус приблизился и сел рядом с Алеком. — Надеюсь, я тебе не помешаю. Сердце билось как сумасшедшее. Руки тряслись, и Алек не знал, как от этого избавиться. Аромат парфюма Магнуса витал в воздухе и сводил с ума, так же как и его голос и тепло бедра, которым он прижался к Алеку. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, которые совершенно точно не прошли мимо мага, он наконец пришел в себя. Трясущимися пальцами дотронулся до клавиш и прикрыл глаза, чтобы немного расслабиться. А когда открыл их, уже точно знал, что именно будет играть. Первые звуки вышли из-под пальцев неуверенными и какими-то жалобными, но чем дальше Алек играл, тем увереннее становился и тем лучше выходила мелодия. Он совершенно забыл про Магнуса сидящего рядом и снова погрузился в мир звуков пока не почувствовал как по его руке заскользила рука мужчины. Немного фальшиво музыка оборвалась и последняя нота еще долго звенела в гостиной и в голове Алека, когда Магнус поднял его руку и поцеловал тыльную сторону ладони и поочередно каждый палец. — Я давно хотел извиниться. — Не стоит. — А я думаю, что стоит, — Магнус виновато улыбнулся, отпуская руку Алека. — Мне жаль, что все вышло так. — Все имеют право на ошибки. И на искупление, — подумав, выдал Алек. — Спасибо, — голос Магнуса был искренним, не дававшим даже толики сомнения в его благодарности. Он опустил взгляд и кивнул на рояль. — Продолжишь?