Волшебный ремешок

      В другой ситуации я бы сказала, что все мои проблемы начались из-за чрезмерного любопытства и неумения сидеть на жопе ровно, но… но это ненормально, когда человек сталкивается с магией, а у ремней есть разум!       Слишком внезапно, напугала, извините, мой косяк. Давайте-ка лучше начнём издалека: меня зовут Саша Курочкина, мне шестнадцать лет, и я профессионально нахожу проблемы. Когда такая привлекательная зеленоглазая рыжеволосая девица вроде меня приходит на вечеринку, стоит ожидать…       Хотя, знаете что, не будем вести рассказ настолько отдалённо, тем более, что та вечеринка — далеко не самое лучшее моё воспоминание.       Отматывая вперёд и не вдаваясь в скучные детали, прошлым летом мы были вынуждены переехать к моему сумасшедшему деду, хотя моя мама изо всех сил этому противилась, и лишь когда меня поселили с ним в одной комнате, я как никогда поняла её тревоги.       Как же меня раздражал этот старый маразматик: кругом одни запреты, к его вещам, видите ли, даже не прикасаться, словно его шкаф в Нарнию ведёт, хотя максимум к соседям через дыру в стене.       (Да и кто вообще захочет трогать этот хлам)       А уж из-за того, как сильно он храпел, я даже иногда совала его же носок старику прямо в глотку. Но он даже после этого издавал странные и неприятные звуки, так что от такого спасала только подушка, которой я пыталась закрыть уши. Короче говоря, как вы понимаете, то ещё веселье.       Благо, полгода назад этот старый хрыщ наконец откинулся и комната ушла полностью в моё распоряжение. Но на мою беду, его мусор из комнаты так и не выбросили, а мама строго-настрого запретила даже подходить к его полкам.       Зашибись, а ничего, что они создают максимальный дискомфорт и напоминают о худших шести месяцах моего недосыпа? Впрочем, мама редко мне вообще что-то запрещала, а тут была настроена категорически, так что решение воспротивиться я решила отложить в долгий ящик.       И открыла этот ящик — причём во всех смыслах — лишь сейчас, спустя ещё полгода. Мы закончили с экспозицией, так что приступаем к прямому повествованию, как меня учили на литре в технаре.       Обычный скучный день в конце весны, скучный, но излишне жаркий. Так что я пошла на учёбу в своём летнем прикиде — серых футболке с обтягивающими шортиками, показывающими мою упругую жопу, которой я очень гордилась. В самом низу наряда, под длинными и здоровыми гладкими ножками были зашнурованные кроссовки с видневшимися из под них белыми носочками.       Вот так, налегке, с небольшим рюкзачком за спиной я вприпрыжку приближалась к подъезду после скучных пар, торопясь поскорее оказаться дома. И по возможности сделать это раньше, чем до дома дойдёт Кабан.       Но моим мечтам не суждено было сбыться — за углом затаилась Нина, пятнадцатилетняя соседка сверху, которая сразу же шепнула мне:       — Шухер, там Кабан.       Да бля…       Кабан был одним из самых выёбистых пацанов в нашем технаре, у нас были совместные пары, так что он как назло пристально следил за мной. Но ситуацию совсем омрачало то, что мы с этим гопником жили в одном доме.       Хотелось, конечно, переждать в засаде, как это благоразумно делала Ниночка, но терять авторитет перед соседкой не хотелось — где я ещё найду такую послушную девчонку, что будет мне сигареты таскать — так что я лишь усмехнулась:       — Тоже мне нашла проблему.       И сама мысленно подивилась тому, как храбро зашагала в сторону падика. Прямо навстречу этому низкорослому дылде, сейчас рисовавшему рожицу на приклеенном к стене буклете какого-то кандидата.       Всегда поражалась тому, как он умудряется быть таким выёбистым при таком небольшом росте — он был ниже меня аж на полголовы. Конечно, можно сказать, что это я была такая высокая, но всё же мне казалось, что для пацанов зашкварно быть ниже девчонок.       А этот и глазом не моргал, невольно заставляя уважать себя. Эх, как мы с ребятами грезили, чтобы ему, наконец, въебали.       Сейчас же, гордо задрав голову и сделав вид, что я его не замечаю, я вполне себе непринуждённо двигалась к двери, вспоминая из передачи с Дискавери, что с дикими животными лучше не прибавлять шагу, спровоцируешь их.       Увы и ах, спокойно пройти мимо у меня не вышло. Да и ни за что бы не вышло, ведь я проходила прямо мимо него, тут меня бы даже слепой заметил.       А Кабан, как назло, был очень глазастым, поэтому сразу весело замахал мне рукой и прокричал своим хриплым голосом:       — Оп-па, Курочкина, как житуха?       — Нормально, — буркнула я и хотела уже быстро проскочить к двери, держа наготове ключ от домофона.       Кабан преградил мне дорогу, выпрямившись в полный рост, и глядя снизу вверх, попросил:       — Слышь, дай-ка сижку.       Ну вот почему мне так повезло и не повезло одновременно. Я ведь живу на первом этаже, а мимо Кабана с третьего юркнуть всё равно не успеваю.       Так что подключив свою внутреннюю актрису, я выдала:       — Бля, у меня у самой последняя.       Только бы прокатило, только бы прокатило…       Но, видимо, удача была сегодня не на моей стороне, потому что Кабан прищурился — ох, как я ненавижу этот его пронзающий взгляд — и усмехнулся:       — Да чё ты пиздишь, с утра же только полную пачку купила, я не видел, по-твоему?       — Ага, а стреляют-то как в техе, — не сдавалась я.       Украдкой оглянулась на затаившую дыхание Ниночку, и напомнила себе держаться так, словно мне всё нипочём.       — Давай сам тогда рюкзак твой обыщу, что найду — моё? — подмигнул мне гопник.       Ну ты, Кабан, и… Кабан, внатуре…       Он уже потянул свою клешню, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как закосить под дурочку. Нервно захихикав и задрав одну ножку над землёй, я пропела:       — Да ладно, Кабан, ну чё ты, шуток не понимаешь, что ли? Да я бы так и так сижкой поделилась, чего сразу обыскивать.       Быстренько вытащив из рюкзачка пачку ротманса, я пересилила своё нежелание делиться и протянула её гопнику.       — Вторую за пиздёж забираю, — сурово изрёк Кабан, вынудив меня бороться теперь ещё и с диким желанием поморщиться от несправедливости жизни.       Ну вот и довыёбывалась, надо было вместе с Ниной в укрытии сидеть…       (Спокуха, Саш, ты ещё можешь отбить свою сигарету, и сама это прекрасно знаешь)       Усмехнувшись так, словно мы с ним лучшие друзья, я протянула:       — Ну блин, Кабан, ну не надо-ка, у меня же и так мало осталось.       — Зато ты сделала благое дело, карму почистила, — хлопнув меня по плечу с этими словами, жутко довольный собой Кабан оставил меня в одиночестве. Ну как в одиночестве, вместе с моей никудышной дипломатией.       Вот умеет этот гад выкручиваться всё-таки…       Мне хотелось завопить от обиды.       Утешало одно: сейчас закроюсь в квартире, родаки куда-то уехали, так что доёбывать меня до самого позднего вечера никто не будет.       (Опережая события, скажу: как же сильно я ошибалась)

***

      Время близилось уже к четырём часам, но из-за близкого лета было светло как днём.       Жара всё ещё не спала, в такую погоду какая тебе учёба, знай, гуляй на улице. Вот только Настюха, моя лучшая подруга из технаря, отказалась, а бродить по улицам в одиночестве мне не хотелось.       Я развалилась на кровати с телефоном в руках, и уже где-то в десятый раз пролистывала давно наскучившую ленту вконтакте. Было так тухло, что хоть помирай как мой «любимый дедушка», лишь бы в аду было чем заняться.       Тут-то мне в голову и пришла эта безумная идея…       Пришла, конечно, не сама по себе, просто я вдруг услышала какой-то странный звук внутри нижнего ящика старенького шкафа советского образца у дедушки. Вообще-то я ломалась между идеей сжечь этот шкаф и тем, чтобы просто открыть, но всё же предпочла второе, а то пожар в доме мама уж точно заметит.       Открыть его оказалось не такой уж и лёгкой задачей, так что не знаю, чего маман переживала — сев на корточки, я подёргала за ручку и тут-то и поняла, что закрыта дверца на ключ.       (Надеюсь, дедуля не носил его на шее, как истинный параноик, словно в каких-нибудь старых детективах?)       Хотя, зная деда, спрятал где-нибудь среди книг. Но лучше бы спрятал там деньги.       А что, нехило будет, открываю Войну и мир советского подряда, а там косарей пять, а то и все десять. Ну а что, зато внучку порадуешь, купит она себе пива, а потом… а потом ещё пива…       Жадно ухмыльнувшись, я начала перебирать книги, и совсем скоро потешила своё эго — всё же дедка своего я распознала подчистую, в одной из книг в самом деле лежал старый ключ. Вот только разочарование пришло вместе с осознанием, что ни в одной из книг денег не спрятано.       Ну ладно, хоть посмотрим, что дед запрятал в нижнем ящике… самогон? Фотку бабушки?       Вот я отворяю замок и двигаю скрипучую дверцу.       А потом уже ору от ужаса, прижавшись к стене. Нет, нет, так не бывает, так просто не бывает!       Во-первых, я с досадой углядела в ящике лежавший прямиком на свёртке старый ремешок.       Во-вторых, не успела я даже осмыслить степень своего разочарования, как этот ремешок взлетел и завис посреди комнаты. В невесомости!       — Так не бывает… так просто не бывает… — зашептала я, непонятно кого убеждая в этом.       Ремешок же свернулся зигзагом и застёжка уткнулась в мою сторону, словно это его голова.       (Досчитай до трёх и плюхайся в обморок)       В обморок я, к сожалению, не упала, но шоковое состояние меня всё ещё не покинуло.       Посреди комнаты парит живой ремень, который смотрит на меня так, будто он вообще может на меня смотреть.       — Ты что, живой?       Ремешок помотал в разные стороны… застёжкой, бля…       Нервно сглотнув, я неосознанно прописала самой себе леща. Так, на всякий случай.       Ремень. Живой неодушевлённый предмет, который умеет летать.       Если бы подобное оставалось на уровне теоретических фантазий, я бы уже столько всего напридумывала, как его можно использовать, но сейчас…       Сейчас мне потребовалось время, чтобы это переосмыслить.       Откуда у моего деда летающий ремень? И почему он нам ничего не говорил, даже записки не оставил?       Короче, через некоторое время мы с… нет, до сих пор не могу этого признать… ну ладно, фух, фух, мы с ремешком сели друг напротив друга на моей кровати и… разговаривали…       — Ты понимаешь, что я говорю? — тихо спросила я.       Застёжка, исполняющая роль головы, кивнула.       — Давно ты лежишь в этом ящике?       Снова кивок.       Бля, я как будто на сеансе спиритизма… только это не шарлатанство…       На вопрос, умеет ли он летать, ремень также кивнул.       — Получается, у тебя есть разум… — я с задумчивым видом прикусила губу, и совсем скоро на лицо залезла непроизвольная улыбка, когда я придумала, сколько всего теперь могу учудить, — я Саша. Саша Курочкина.       Я протянула руку и пожала ремешок. Можно ли считать, что я пожимаю его голову? Странно это всё.       Уже довольно громко усмехнувшись, я сказала:       — Слушай, а ты ведь можешь за меня и гопникам навалять. Ну Кабан тогда попляшет.       Ремешок никак не отреагировал, видимо, не понимая, о чём или о ком идёт речь. Ничего, ничего, у тебя ещё будет время во всём разобраться, в этом даже не сомневайся.       — А ещё мы можем в цирке выступать, и прославимся. Все будут думать, как я проделываю фокус с летающим ремнём… а фокуса-то и нет!       Я расхохоталась. Не понимаю, истерика это была или искренний смех.       Прищурившись, вдруг не удержалась от вопроса:       — Слушай, а ты ведь можешь и магаз какой-нибудь незаметно грабануть. Ну чтобы нам на первое время для красивой жизни хватило, а там вложимся во что-нибудь. Я модельный бизнес открою. Ну чё тебе стоит, кто на ремень-то подумает, а?       Вслед за этим произошло то, чего я никак не могла ожидать даже в столь безумной ситуации. Дело в том, что ремень сложился пополам и облетев меня, взял да и… хлестанул меня по жопе что есть силы!       А силы у него было, похоже, хоть отбавляй.       — АЙ БЛЯ! — вырвалось у меня и я даже вскочила с кровати, мгновенно схватившись за жопу, — ты чё вообще творишь?! Не любишь воровство — мог бы просто промолчать, с друзьями так не поступают, ясно?       Ремень, естественно, ничего ответить не мог.       Решив надавить на возможно имевшуюся у него совесть и вызвать её угрызения, я возмущённо скрестила руки на груди — что было нелегко, учитывая, что жопу всё ещё жгло — и бросила:       — Какое ты вообще право имел так поступать? То, что ты всего лишь ремень, не отменяет моральные устои.       Ситуация становилась всё трешовее — ремень вдруг взлетел. Я напряглась всем телом, вспоминая, чем закончился последний его прыжок, но новый друг застёжкой указал в сторону ящика.       Чего, обратно захотел? Если будешь и дальше так себя вести, с радостью устроим.       Я непонимающе изогнула бровь, но ремешок затрясся, давая понять, что мне надо заглянуть вовнутрь.       Этого я делать не хотела, потому что боялась, что стоит мне отвернуться, и снова прилетит по жопе. И вообще, мы с этим ремнём знакомы от силы несколько минут, может, он вообще маньяк? Отвернусь, а он меня придушит и уже саму в этот ящик и упакует. А может, у него вообще ненависть к миру выработалась за годы в заточении. Теоретически никто ведь не отменял наличие у живого ремня клаустрофобии, верно?       — Отойди… отлети…       Я совсем запуталась, и наплюнув на всё, снова села на корточки около треклятого ящичка. Ну и? Вытащила свёрток, на котором ремень и… дрых? И только теперь заметила какой-то лист.       Помятый, но всё же вполне себе сохранившийся. Я не удержалась и чихнула от количества пыли.       МАГИЧЕСКИЙ КОНТРАКТ       — Чего бля? — вырвалось у меня, — какой, какой контракт?       Ремень не подал никаких знаков, видимо, подталкивая меня к тому, чтобы я прочла это целиком.       Ну ладно, деваться некуда.       Прочтя первые несколько строчек, я уже чуть в обморок не грохнулась.       «Перед вами ремень-воспитатель! Он будет вместе с вами до тех пор, пока вы не выйдете из несовершеннолетнего возраста, до тех же пор вы принадлежите ему, и он волен воспитывать вас так, как сочтёт нужным. Не возбраняется грубая сила и особенно отмечается пользователями порка. Последнее поощряется как полезный инструмент воспитания»       — Э, слышь, ремень, бля! Только попробуй даже призадуматься о том, чтобы пороть меня… — я постаралась, чтобы мой голос не дрогнул, — живо тебя обратно в шкаф запихну, будешь там всю тысячу лет лежать, как Дракула в гробу.       Ремень не реагировал.       Мысленно вытерев пот с лица, я продолжила читать. Бла-бла-бла, в ваши обязанности входит хорошее поведение, запрет на спиртные напитки и никотин(ага, как же!), обязательное посещение школы…       — Какой, блин, школы, я вообще в технаре учусь. Бракованный ремень попался, ты чё, будешь меня заставлять в школу просто так ходить и пары прогуливать?       Теперь мой смех точно был истеричным.       Ремень быстро взлетел и вторым своим концом ткнул куда-то в нижнюю строчку.       Приглядевшись, я прочла вслух:       — Ремню позволительно применять порку в педагогических целях, если он сочтёт поведение неприс… ай бля!       Я снова подпрыгнула из-за нового удара по жопе. Он чё, совсем сбрендил, как дед? Вот кто уж точно два сапога пара!       Я с тяжбой выдохнула:       — Так, ну всё, шутка слишком затянулась. Полезай-ка ты обратно в ящик, и макулатуру свою забери.       Безо всяких раздумий и шансов на помилование, я скомкала листок и бросила его в паривший над полом ремень. Тот очень ловко увернулся.       — Ты чё, глухой? Живо в шкаф, мне и Кабана хватает, если захочу, чтобы до меня доёбывались! Никакой ты мне не друг…       Последнее я произнесла с толикой обиды в голосе. Ну да, ну да, рано обрадовалась, это только в сказочках героини встречают доброго магического персонажа, который сопровождает их на сложном жизненном пути и поддерживает в любой ситуации. В суровой реальности чуть что — сразу по жопе.       Устав церемониться с назойливым ремешком, я постаралась схватить его, но тот очень лихо проделал поворот в сторону, и я сама чуть не грохнулась.       — Ну ладно, сам напросился. Тогда… тогда я сейчас принесу с кухни нож и просто-напросто тебя порежу.       Отвернувшись от злоебучего ремешка, я целенаправленно двинулась в сторону кухни, вот только не успела дойти до двери из комнаты, как новоиспечённый домоуправитель обвился вокруг моих ног, заставив с пронзительным возгласом «Бля!» грохнуться наземь.       Оу щит…       На этом мои злоключения не закончились — ремешок полетел в другую сторону, и не думая отпускать мои ноги, а потому я заскользила по полу вместе с ним.       — Э, слышь! Э, слышь, ты чё творишь-то!       Но ремешок полетел наверх, подняв меня над полом вверх ногами. Вытянутые руки почти доставали до пола.       «Не, ну это уже ни в какие ворота»       Я попыталась напрячь пресс и подняться прямо по воздуху, чтобы дотянуться до ремешка, но ни хрена из этой затеи не вышло. Ремень как будто насмехался надо мной.       — Пусти меня, срочно! Я запрещаю держать меня в воздухе!       (Цирк какой-то, конфликтую с ремнём)       Видимо, решив, что этого недостаточно, он закрутился по кругу… следовательно, вместе со мной.       Наскоро я визжала от ужаса и вопила что есть мочи:       — ПУСТИ, ПУСТИ, ПУСТИ! СЕЙЧАС НА МОЙ КРИК СОСЕДИ СБЕГУТСЯ, ЯСНО?!       Кажется, это его слегка отрезвило, и ремешок завис в раздумьях.       — Вот и умница, — выдохнула я, борясь с тошнотой, — а теперь живо вниз и закройся в шкафу, пока полицию не вызвала!       Хотя что я им скажу? Помогите, на меня напал… ремень?       Ну и бред…       Кажется, ремешок тоже это прочухал, потому что бесцеремонно швырнул меня на кровать животом вниз, и связал руки за спиной.       — Э, э, ты чё творишь, это чё за БДСМ?!       Я в шоке задрыгала ногами, надеясь, что это хоть как-то поможет.       Всё произошло как-то чересчур быстро: ремень развязал мои руки, но зато прилетел мне по заднице.       — Ай бля! — возопила я, дёрнувшись всем телом.       Новый шлепок, но ещё сильнее.       Я проскулила, зажмурившись:       — КАК ЖЕ ТЫ… ХУЯРИШЬ-ТО!       Глаза уже заслезились от боли. А уж о том, что было с моей жопой, и говорить не стоило.       Однако же, в ремне было не шибко много сочувствия — он снова огрел меня по жопе.       Тут вместе с яростным криком «БЛЯ!» ко мне пришло и осознание, что он может лупить меня за непослушание. За сквернословие и прочую хуйню.       — Стой, стой, стой, стой! — затараторила я, но не успела предотвратить новый шлепок.       Пришлось с силой сжать зубы вместе, чтобы из меня не вырвалось новое ёмкое слово, неприемлемое в светском обществе.       Ну а что ещё можно сказать, когда жопу так сильно жжёт?       Переступив через гордость, я заныла:       — Ладно, ладно, прости, прости, прости меня пожалуйста, только хватит бить, ладно? Я буду хорошо себя вести, честно-честно!       Я закрыла глаза, но внеочередного удара не последовало. Ого, неужели сработало?       Ремень-воспитатель… я нашла в ящике у деда магический ремень-воспитатель…       (Так просто-напросто не бывает, тебе всё снится)       Переведя дыхание, я кротко спросила:       — И что, ты со мной до восемнадцати лет?       Застёжка кивнула.       Нет уж, и не надейся. Я пойду на уступки, притворюсь, что играю по твоим правилам, но это просто тактика. Тактика, чтобы усыпить твою бдительность, а я сегодня же начну думать, как от тебя избавиться…       Порежу тебя во сне, если ремни вообще спят, сожгу, вызову священника, да что угодно…       Жопа снова загорелась от боли, и схватившись за неё руками, я зажмурилась.       И стыдно, и жутко, и пиздецки больно!       Мама, кажется, была в шоке, когда поздним вечером зашла ко мне в комнату и обнаружила меня не как обычно… обычно она меня не обнаруживает, потому что дома меня вполне себе может не быть, тусуюсь у Настюхи…       Короче, сейчас я лежала на кровати животом вниз, задрав ножки кверху, и читая учебник по алгебре.       — Заболела, что ли? — пробормотала мама.       Кажется, только после поняла, что сказала это вслух.       (Держи себя в руках, не подавай виду)       Пожав плечами, я спокойно ответила:       — Да просто сессия на носу, решила за учёбу взяться.       — Ого… вот это ты молодец, Сашка…       С обидой прикусив губу, я украдкой взглянула в сторону ящика, который давно уже додумалась закрыть, чтобы родаки ничего не заметили. Но поздно, настоящий монстр на свободе, и сейчас прячется под моей кроватью.       Мама осторожно вошла в комнату и уселась на краешке моей кровати. Кажется, она была, мягко говоря, в шоке. Но в шоке приятном!       (Я же занервничала, как бы этот «чудо-ремень» на неё не напал)       — Чё это ты, Саш, за ум решила взяться?       — Угу… за ум… — выдавила я с болью в голосе.       Скорее стала жертвой магического плута и садиста.       Всё-таки мама у меня была классная. Думаю, если бы я кому и решила рассказать о своей проблеме, то именно ей… но боюсь, если скажу, что нашла в ящике дедовского шкафа волшебный ремень, то она сдаст меня в дурку…       А перед этим ещё и всыплет по первое число за то, что нарушила её запрет.       Но мама, похоже, раззадорилась и с ухмылкой на устах сказала:       — Молодчина! Того, глядишь, и отличницей станешь, а?       И в шутку шлёпнула меня по жопе. В шутку…       Мне было ни фига не смешно, потому что боль дала о себе знать.       А потом уже я дала знать об этом всему дому своим пронзительным визгом…