Колыбельная Кота

      Минхо часто вспоминал свои первые отношения. Первые неловкие поцелуи, держания за ручку втихую, громкие ссоры, тихие вечера в большом доме, где, иногда, кроме них, не было больше ни души, бесконечные танцевальные батлы, из которых победителем почти всегда выходил Минхо. И всё это подарил ему Чанбин, мальчишка, что учился на класс младше. Одиночка, который нигде не находил себе место не потому, что не мог — он был сыном богатых родителей, и таких всегда привечали в любых компаниях, — а потому что не хотел, чтобы его ценили только за это. Минхо хорошо помнил эту ауру отчужденности, что всегда окружала его. Но теперь перед ним стоял как будто совсем другой человек.       — Давно не виделись, хён, — очень мягко произнёс Чанбин.       Как будто не было жестокой ссоры и десяти лет между ними. Неожиданно возникший в горле ком не дал ответить сразу же, но Минхо кивнул.       Лишь когда его руку сжали, Минхо вспомнил, что рядом с ним стоит Чан. Чан, который был очень обескуражен ситуацией, но уже осознавал, что следует делать. Поэтому он улыбнулся, жестом приглашая присесть.       — Что ж, если мы все друг друга знаем, то предлагаю нам всем уже устроиться. Минхо-я, давай сделаем на полу себе сидение из подушек? Гарантирую, что это самое удобное место, — он потянул Минхо на пол, другой рукой хватаясь за подушку.       Это будто вырвало всех из оцепенения. Ёнджун с Уёном засуетились, принимаясь распаковывать пакеты с принесённой едой и таская из кухни уже приготовленное, пока Чанбин отправился куда-то в другую комнату. Чан же занимался обустройством гнезда на полу, в чём Минхо к нему присоединился.       Когда они все наконец устроились на своих местах, а Чанбин вернулся, как стало ясно по его мокрым волосам, из душа, они были готовы к просмотру фильма. Уён свернулся под боком у Чанбина, устроив свои ноги на длинных ногах Ёнджуна, практически разложившись на диване.       — Итак, начнём наш вечер домашнего кино, — Уён хлопнул в ладоши. — Вперёд! «Сладкое небо» ждёт нас!       — Ванильное, — поправил Чан и нажал на кнопку пуск на пульте.       И пока все остальные с интересом уставились на экран, Минхо бросил взгляд на Чанбина, у которого было очень сложное лицо, когда прозвучало название фильма. Спустя несколько мгновений тот посмотрел на Минхо в ответ и чуть криво усмехнулся, кивая на экран. Спрятав ответную улыбку, Минхо придвинулся поближе к Чану.       Даже спустя десять лет фильм был всё таким же интересным и захватывающим. На некоторых моментах Минхо даже переставал дышать, настолько это было ошеломляюще. От происходящего на экране он отвлёкся лишь дважды: когда Чан взял его за руку на особо романтичном моменте, и когда он уложил голову Минхо на плечо.       Конец, конечно же, поразил всех и, когда отгремели титры, Минхо повернул голову к Чанбину, застав его в слезах, так же, как и в первый их просмотр этого фильма, а Уён крепко обнимал его, позволяя спрятаться в своей шее, хотя у самого глаза были на мокром месте. Это не могло не умилять, но в мгновение ока совсем другое оказалось важно, потому что Чан рядом судорожно вздохнул и Минхо осознал простое — он тоже расстроган концовкой.       Мягко обняв его за плечи, что было трудновато из-за их ширины, Минхо притянул Чана к себе, а тот податливо уткнулся ему куда-то в ключицы, тихо шмыгая носом. Гладить его по светлым кудрям, успокаивая, было одно удовольствие. Чан обвил его талию обеими руками, и это ощущалось ещё приятнее. До того у них не было настолько близкого физического контакта, поэтому для их отношений это был ещё один шаг вперёд. Они просидели так довольно длительное время, пока рядом с ними на пол не плюхнули ещё несколько подушек, а следом за ними сползли и сами хозяева дома, пристраиваясь поближе к столику, что стоял по центру. На нём так и продолжала стоять еда, которую почти не трогали за время просмотра, разве что тазик с попкорном и сырки были съедены полностью (а что ещё, на самом-то деле, было нужно для счастья пяти взрослым?), так что посиделки продолжались.       Минхо не мог не отметить ненавязчивую заботу Чана, который время от времени что-то ему подкладывал или спрашивал, будет ли Минхо что-то. Чанбин наблюдал за ними с лёгкой усмешкой, а сам, уже совсем не потихоньку, подкладывал еду своим любимым, которые под его мягкими прикосновениями расцветали.       В какой-то момент разговор снова зашёл о прошлом и знакомствах. Тогда-то и вспомнилась сцена, случившаяся ранее. Уён повернулся к Минхо и с интересом спросил:       — Минхо-хён, так вы знакомы с Бинни со старшей школы? Может расскажите как так вышло?       Рассказывать не особо хотелось, но Минхо понимал, что так будет лучше и для него, и для Чанбина. И для его отношений с Чаном тоже. В конце концов, вряд ли отговорки в духе «это было давно и уже не важно» помогут приблизиться им к пониманию.       — Ну, я учился на класс старше. У нас в школе существовала такая традиция, что старший класс берет под опеку кого-то из класса помладше и так уж получилось, что мы с Чанбином образовали как раз такую пару. Сначала казалось, что мы совсем не сойдёмся, потому что, ну, мы были очень разными, — рассказывать было неловко и Чанбин это явно почувствовал, поэтому перехватил слово.       — Хён здорово помог мне с учёбой, я стал относиться к этому куда серьёзнее. Родителям нравилось, что я перестал заниматься ерундой и они всегда рады были видеть хёна. Знали бы они, что кроме всего хорошего, мы с хёном ещё и открывали для себя разные плохие, в их понимании, вещи, — Чанбин хмыкнул. — Например, что нам нравятся парни.       — И что заниматься любимым делом не равно безделью, — добавил Минхо, чему Чанбин подтверждающе кивнул. — Ну, а потом в один момент всё развалилось. В выпускном классе я уехал в тур со своей любимой группой в качестве подтанцовки и наши отношения сильно пострадали из-за этого. Поэтому, к тому моменту, как я выпустился, мы оборвали все связи.       — И с тех пор не виделись, — запечатал Чанбин, но в его голосе было сожаление. Сожалеть было действительно о чём, потому что отношения их развалились из-за того, что обоим не хватило мудрости договориться. Такое умение приходит с опытом и с годами взамен на веру в то, что все отношения вечные, а любовь не сгорает никогда.       Удивительно, что история любви длинной в полтора года уместилась всего лишь в несколько фраз. Тогда это казалось трагедией, но сейчас всё было по-другому.       Минхо поднял взгляд на Чанбина и тепло улыбнулся. Как бы то ни было, сейчас каждый из них был там, где и должен быть.       — Рад видеть, что ты счастлив, Бинни, — сказал он и получил такую же мягкую улыбку в ответ.       Если бы они были наедине, этот момент можно было бы назвать очень трогательным, но для Минхо сейчас всё было немного сложнее. Он просто надеялся, что ничего такого, а особенно ревности со стороны возлюбленных Чанбина, не будет. В конце концов, их теперь разделяло целое десятилетие.       — Это здорово, что у вас появилась возможность встретиться спустя столько лет. Старые недоразумения и обиды обычно отравляют, — миролюбиво сказал Ёнджун, потянувшись, чтобы потрепать по плечу Чанбина. — Спасибо, что рассказали.       Постепенно, они перешли на новые темы. В этом разговоре Минхо было намного комфортнее молчать или иногда спрашивать что-то. Иногда он ловил на себе взгляд Чанбина и расшифровать его было не то чтобы сложно, просто Минхо не совсем хотел это делать. Всё же, он пока не представлял себе разговор один на один.       Наедине они остались совершенно случайно. А может и специально, Минхо не был уверен на счёт Чанбина, ведь тот будто специально пошёл вслед за ним, а все остальные всё ещё сидели в зале. Минхо всего лишь хотел ополоснуть руки от соуса, а столкнулся с Чанбином.       — Хён, извини меня за всё, — первым нарушил чуть затянувшееся молчание Чанбин, и выглядел он при этом действительно виновато.       В том, что он имел ввиду именно их прошлое, сомнений не имелось, и эти слова были необходимы раньше, чтобы смириться, снова полюбить друг друга, но тогда Чанбин не смог их произнести. А сейчас Минхо подумалось, что он и сам был виноват, но он мягко кивнул, принимая извинения. В конце концов, слишком много лет прошло, чтобы теперь искать правых и виноватых.       — Я принимаю твои извинения, Бин, — это слетело с губ легко, потому что, на самом деле, все обиды давно прощены.       — Я рад, что из всех с тобой рядом Чанни-хён, он на самом деле хороший человек, — Чанбин явно расслабился после этого и даже улыбнулся. — Если бы это был кто-то другой, я бы волновался за тебя.       О том, что технически они ещё не состоят в отношениях, Минхо не стал говорить, только кивнул. На сердце стало тепло от мысли, что даже спустя столько лет Чанбин всё ещё заботится о нём.       — Твои мужья тоже замечательные, — искренне сказал Минхо.       Чанбин радостно кивнул. Но затем его выражение лица стало чуть грустным. Почти робко он протянул руку, касаясь его плеча и это вдруг так напомнило о том, как прежде, давным давно, он так же робко просил Минхо остаться на ночь с ним, потому что родители опять надолго уехали, а дома одному ужасно одиноко.       — Бин-а, что такое? — голос получился мягким, совсем не таким, как хотелось бы, но именно таким, как он всегда разговаривал с Чанбином прежде и это казалось правильным.       — Хён, знаешь, ведь это именно благодаря тебе я получил самый важный жизненный урок, который помогает мне в этих отношениях, — честно сказал Чанбин, и Минхо вдруг осознал, что он понимает, какой урок. — Моя ревность не должна влиять на моих партнёров.       Минхо смог только кивнуть на это. Их отношения были разрушены ими обоими, но именно ревность стала отправной точкой, потому что Чанбин не скупился на выражения и заходил в своих подозрениях так далеко, что выносить это было невозможно. И возросшая популярность Минхо после возвращения из тура, где он был танцором, ничуть не помогала. А Чанбин ревновал всё сильнее и ранил своими злыми словами всё глубже, на самом деле боясь остаться в полном одиночестве. Минхо не хватило сил и терпения пережить это: он просто ушёл, оборвав всё, что между было. Так закончилась их сказка, первая из многих в жизни Минхо, и та, что привела сейчас Чанбина к большей красивой сказке.       Тогда это было для них большой трагедией, теперь же прошлое едва ли имело значение. Минхо знал, что он больше не чувствует той боли, что была с ним когда он ушёл от Чанбина. Глядя на него сейчас, Ли чувствовал только тепло и странную нежность по отношению к человеку, который долгое время был важной частью его жизни. Поэтому Минхо смело перехватил его руку, сжимая чужую ладонь в своей, что было не так-то просто, ведь ладонь Чанбина была намного больше. Это пожатие принесло успокоение им обоим, вернув на лицо Чанбина тёплую улыбку. Минхо улыбнулся в ответ. Он никогда не был силён в словах, но надеялся, что его действия говорят громче.       Прощались они с крепкими объятиями и обещаниями не теряться. Уён и Ёнджун оказались искренне заинтересованы в историях из школьной жизни их парня и потому невероятно сильно желали услышать ещё в следующий раз. Заодно они обменялись соцсетями и номерами телефонов.       — Удивительная встреча, — тихо поделился Минхо с Чаном, когда они уже сидели в машине.       Чан только согласно хмыкнул, выруливая на дорогу.       — Не против, если мы сначала заедем за детьми? — спросил он и, получив утвердительный ответ, продолжил: — Я рад, что вы с ребятами поладили. Боялся, что атмосфера станет неловкой, но всё хорошо. Ты так легко поладил с ними, я правда рад. И это очень здорово, что вы с Чанбином нашлись спустя столько лет. Уверен, вам было непросто.       Минхо угукнул.       — Знаешь, мы расстались действительно плохо. Я ушёл, когда он сказал, что я ему изменяю. Я был очень зол, как и он. И мы не разговаривали целый месяц после этого, хотя видели друг друга с разных концов коридора каждый день. На мой выпускной он так и не пришёл, хотя я очень ждал, надеялся, что мы помиримся, и он поймёт, что на самом деле я дорожил им одним. Но этого не случилось. И я сбежал от него так далеко, как только мог, — Минхо не хотел, чтобы так случалось, но вся грусть, что была внутри него, похоже, звучала в его голосе, и он даже заслужил обеспокоенный взгляд Чана. — Я тоже боялся, что будет неловко, но всё обошлось. Я рад. Они действительно замечательные.       Чан серьёзно кивнул. Минхо поймал его взгляд в зеркале заднего вида и не смог сдержать мягкой улыбки. Чан ответил тем же. Остановившись на светофоре, он повернулся в сторону Минхо и сказал:       — Не хотел бы налегать на тебя сегодня, ты и так пережил достаточно большой стресс, но, думаю, что иного подходящего времени не будет, — он нервно облизал губы. — У нас было около десяти свиданий за эти несколько месяцев, но ощущение, что прошла вся жизнь, потому что ты… Ты очень нравишься мне. И я хотел спросить тебя. Будешь моим парнем? Тебе не обязательно отвечать сейчас. Просто подумай об этом, хорошо?       Минхо потрясенно кивнул на это. Он вовсе не подозревал, что этот вечер закончится так, но это было очень приятно. Ещё до того, как Чан заговорил об этом, Минхо уже точно знал, что ответить, но всё же торопиться не стал.       Они подъехали к красивой многоэтажке в спальном районе, и Чан позвонил своему другу, чтобы сказать, что он уже готов забрать детей. Но, прежде чем Чан вылез из машины, Минхо мягко удержал его за руку.       — Мы изначально начали это всё, чтобы узнать друг друга получше и понять, получится ли у нас что-то, — тихо сказал он. — Ты мне тоже очень нравишься. И ещё я понимаю, что соглашаясь на отношения с тобой, я одновременно соглашаюсь на отношения с твоими детьми. И я надеюсь, что готов к этому, поэтому, да, я буду твоим парнем.       Он чуть пожал плечами, стараясь сбросить сковывающее его смущение, но ощущение того, что уши горят, никуда не делось. Подняв взгляд, он поймал тёплую улыбку Чана, что предназначалась только ему, и это заставило сердце сладко замереть на мгновение.       — Ты чудо, — нежно шепнул Чан, переплетая их пальцы.       Минхо лишь пожал плечами, вновь опуская взгляд. А потом они вместе поднялись на седьмой этаж большого дома, чтобы забрать детей и там Чан впервые представил его, как своего парня.