Колыбельная Кота

      Прежде чем Минхо понял это, он стал проводить с семьёй Бан почти всё своё свободное время. По вечерам, когда Чан забирал его с работы, он задерживался у них допоздна, в выходные они все вместе гуляли, а в те дни, когда Чан был очень занят на работе, Минхо иногда вызывался сам забирать детей.       Однако один вечер в неделю они старались проводить только вдвоём. В такие вечера они много гуляли, ходили в те самые места для парочек. Один раз они снова попытали удачу в кино, и им повезло — фильм действительно оказался сопливо-скучным, в самый раз для того, чтобы не обращать на него внимания. В итоге они оба так раздразнили друг друга, что, не дождавшись конца сеанса, ушли, чтобы закончить вечер дома у Минхо.       В общем говоря, Минхо был счастлив. И в состоянии этого безоблачного счастья он застрял очень глубоко. Только вот его слишком резко выдернули из него, заставив вспомнить, что кроме прекрасной семьи, где его принимали и желали видеть, была семья, где он родился и вырос.       — Хён, а ты ничего не забыл? — как-то раз спросил Феликс, когда они разговаривали по телефону.       Минхо в это время был занят тем, что принаряжался к свиданию, которое они с Чаном запланировали, поэтому да, он вполне мог что-то забыть. Слова брата заставили задуматься об этом, но ответ так и не был найден, поэтому Минхо всё же рискнул спросить:       — Что я забыл?       Феликс вздохнул тихо и как-то даже сочувствующе, что на громкой связи было слышно очень хорошо, а потом уронил:       — Мама ждёт от тебя звонка уже больше месяца. Она очень раздражена тем, что ты игнорируешь то, что сама она не звонит, и никак о ней не беспокоишься.       Зная их мать, раздражена — мягко сказано. Скорее всего, она была в ярости, и Минхо понимал, что Феликс напоминает ему, потому что его и отца она, вероятнее всего, уже замучила этим.       — Судя по шокированной тишине, ты и впрямь даже не вспоминал об этом, — Феликс тихо хмыкнул в трубку. — Сделай это прямо сейчас, окей? Хён, не откладывай, умоляю. А если отложишь, я напоминаю, что у папы через две недели день рождения, и чем быстрее ты разберёшься с мамой, тем безопаснее и спокойнее будет. Всё, пока. Позвони маме!       И он отключился, не дав Минхо опомниться.       По-хорошему, следовало отложить разговор до следующего дня, но Минхо понимал, что чем больше он откладывает, тем хуже будет. К тому же, завтра Минхо нужно будет задержаться на работе, а значит, у него останется ещё меньше сил на этот разговор.       Не то чтобы Минхо намеренно откладывал звонок матери, просто каждый раз время было неподходящее, и он даже не задумывался о том, что в последний раз звонил очень давно. А мать и вовсе звонила только в приступах любви или ярости. Что из этого хуже, трудно было понять.       Сейчас же Минхо ожидала головомойка. До прихода Чана у него было ещё около получаса, поэтому Минхо внутренне настроился на истерику и всё же нашёл номер матери, чтобы позвонить. Она будто того и ждала.       — Надо же, кто вспомнил о своих родителях, — язвительно сказала мать, только подняв трубку, и тут же затребовала созвон с камерой.       С большой неохотой, но Минхо переключился на видеозвонок, тут же встречаясь с осуждающим взглядом матери. Поёжившись, Минхо попытался завязать беседу сам.       — Извини, так много дел в последнее время. Совсем не до чего, — максимально виновато сказал он. — Как ты, мам? Как отец? У вас всё хорошо?       — Ты бы знал, как мы, если бы звонил почаще, — проворчала мать, но всё же не стала слишком сильно ругаться.       Конечно, рассказывая, как они поживают, она несколько раз язвительно вставляла что-то о нерадивых сыновьях, которым нет дела до своих стариков, но, в общем, ничего действительно ранящего мать не сказала. По крайней мере, Минхо не обращал на это внимания, параллельно отвлекаясь на Дуни, что ластился ему под руку. Однако она говорила очень много и долго, а времени до прихода Чана оставалось всё меньше, поэтому Минхо пришлось прервать её.       — У меня вскоре важная встреча. Извини, мне нужно идти, — сказал он, когда мать на мгновение замолчала, и снова получил глубокий осуждающий взгляд.       — На свидание идёшь? Конечно, а на мать у тебя всегда времени нет. Зато к какой-нибудь девушке бежишь, сломя голову, — раздражённо буркнула мать, но затем её лицо ожесточилось. — Хотя, при чём тут девушки. Опять с мальчиками гуляешь. Пора браться за ум, Минхо, ты уже не ребёнок. Хватит уже играться в гея. Ты только мучаешь самого себя и нас с отцом. Ещё и Ликси на тебя смотрит! Вдруг он тоже решит, что ему мальчики нравятся.       Минхо грустно усмехнулся. Феликс уже давно для себя это решил, только, в отличие от Минхо, решил не посвящать в это родителей. Пока что они думали, что Джисон — всего лишь сосед Феликса, потому что иначе квартиру снимать слишком дорого.       — Мам, я уже давно не играю. Ты знаешь это. Я люблю мужчин. Мужчин, а не мальчиков. Мой парень, с которым мы уже несколько месяцев строим отношения, взрослый мужчина, как и я. Мы вместе, потому что мы два взрослых мужчины, которые хотят быть вместе и строят комфортные для себя отношения, — Минхо знал, что его слова матери не нравятся, но он уже очень давно вырос из того чтобы угождать ей во всём, хоть каждый раз и было очень больно, когда она снова и снова пыталась вернуть своего послушного сына.       Но, прежде чем она ответила на это хоть что-то, раздался звонок в дверь. До назначенного времени встречи оставалось ещё десять минут, но кроме Чана это больше никто не мог быть. Ещё и Дуни мгновенно отвлёкся от поглаживаний и побежал к двери, а он питал к Чану особую любовь с первой встречи.       — Это он? Познакомь меня с ним, — потребовала мать. — Хочу знать, кто этот «взрослый мужчина».       — Подожди пару минут. Сначала нужно спросить его, — Минхо вздохнул и выключил микрофон.       Оставив телефон в комнате, он пошёл к двери, где уже тёрлись коты. Чан и правда пришёл чуть раньше, и на его широкую улыбку Минхо не смог ответить как-то иначе, чем такой же улыбкой. Да и в тёплых объятиях было ощущение, что весь остальной мир такой крошечный и совсем не страшный.       — Чего ты такой грустный? — спросил Чан, поглаживая его по спине. — Что-то случилось?       Хотелось сказать просто «нет» и то же самое ответить матери, потому что, в конце концов, её одобрение — не самое важное, но Минхо прекрасно понимал, что этим он только рассердит мать, и потом не только сам будет страдать, но и Феликсу осложнит жизнь, когда тот решит признаться родителям. Поэтому Минхо только тяжело вздохнул и сказал:       — Моя мама сейчас на связи. Не хочешь с ней познакомиться? У неё сложное отношение к однополым парам, так что, скорее всего, ты можешь услышать много неприятного. Поэтому на твоём месте я бы лучше отказался — она не самая приятная женщина.       — Почему бы и не познакомиться, — спустя мгновение раздумий ответил Чан.       Минхо не был уверен, что его поняли насчёт скверного характера матери, но всё же не стал разубеждать Чана. В конце концов, с ней так или иначе знакомиться придётся.       — Помой руки и жди меня в зале, я сейчас приду, — Минхо мягко высвободился из объятий Чана и направился в спальню, где оставил телефон.       Мать терпеливо ждала с абсолютно недовольным видом. Увидев одного только Минхо, она уже явно хотела начать сердиться, но он быстро включил микрофон и заговорил первым:       — Будь с ним, пожалуйста, добра. Я действительно хочу с ним долгие настоящие отношения, насколько это возможно.       — Это невозможно. Рано или поздно ваши родительские инстинкты возьмут верх, вам нужно будет продолжить свой род и для этого найти ту, кто сможет это сделать. И даже если ты болен умом и не можешь этого уразуметь, то тот парень точно скоро поймёт, что перспективы будущего у вас обоих нет, — фыркнула мать.       Эта фраза была услышана Чаном, с которым они столкнулись на входе в зал. Тот явно был шокирован, а Минхо не мог не улыбнуться такому аргументу. Его мать обожала говорить о потребности размножаться и часто ставила Минхо в упрёк тот факт, что множатся только его коты.       — Мам, знакомься, это мой парень, Бан Чан, — громко представил Минхо, вручая Чану телефон.       Он потянул Чана к дивану, усадил и приземлился рядом, укладывая голову ему на плечо. Чан, явный спец по созвонам с родителями, держал телефон так, что видно их обоих было очень хорошо.       — Добрый вечер, Ли-щи, очень рад знакомству с вами, — Чан тепло улыбнулся. — Не переживайте, я не собираюсь бросать вашего сына ради потребности размножиться. Думаю, что двоих сыновей вполне достаточно, чтобы больше не стремиться к этому.       Минхо чувствовал, что не может сдержать ехидную улыбку, потому что мать выглядела по-настоящему растерянной. Она будто хотела возразить, но, очевидно, противопоставить ей было нечего.       — Ну, мам, ты хотела познакомиться, ты познакомилась, — быстро заговорил Минхо, стараясь не дать ей опомниться. — Чани-хён замечательный мужчина, как видишь. Поэтому, если ты не против, у нас есть…       — Ты что, увёл его из семьи? — шокировано спросила мать. — Минхо, что ты натворил?! Немедленно брось его! Как тебе вообще совесть вообще позволяет?! Ты подумал о детях?!       Минхо почувствовал себя по-настоящему задетым. Он никогда бы не посмел соблазнять мужчину в браке, и не только из-за наличия детей, но и из-за их матери. Он знал, насколько это больно, когда изменяют или бросают, потому что нашли кого-то получше. Это на самом деле разбивало, поэтому сам Минхо никогда бы не поступил подобным образом.       — Я в разводе уже больше двух лет, — вмешался Чан. — И то, что вы настолько сомневаетесь в своём сыне, как в человеке, очень неприятно. В любом случае…       Чан не договорил, вместо этого испуганно вскрикнув, когда ему на колени из-за плеча сиганул Дуни, и уронил телефон на ковёр, потому что кот очень сильно толкнул его руку. Минхо и сам испугался, поэтому не стал ему ничего говорить, а быстро поднял телефон и снова прижался к плечу мужчины.       — Извини, у нас тут произошла маленькая авария, — Минхо неловко посмеялся.       — Котастрофа, — пошутил Чан, начиная мягко гладить кота.       Мать, явно не оценив каламбура, вздохнула, но всё же не стала больше говорить ничего такого.       — Минхо, жду от тебя звонка скоро, — повелительно сказала она. — И мы ещё продолжим этот разговор, когда ты приедешь.       Приезжать резко расхотелось, но Минхо не мог пропустить день рождения отца, поэтому он тоже только вздохнул.       — Пока, мам, — протянул он.       — До встречи. И ты тоже, Чан, — мать кивнула ему и отключилась.       А Минхо смог, наконец, расслабиться. Он откинулся на плечо Чана и бросил телефон рядом с собой на диван. Ощущения были такие, будто его долго и усердно прогоняли через соковыжималку. Дуни на коленях Чана урчал, довольный тем, что его гладят. Минхо тоже протянул руку к коту и почесал его за ушком.       — Ты, похоже, понравился маме, раз она выразила желание снова увидеться с тобой, — решился сказать он.       — А она мне не очень, — честно признался Чан, и Минхо его понимал.       — Прости, такая вот она, немного со своими тараканами.       Чан ссадил Дуни с колен и обнял Минхо, притягивая его к себе поближе. Мягкие поглаживания по спине и плечам очень успокаивали, так что Минхо отлично понимал Дуни, который каждый раз громко урчал, попадаясь в руки Чана.       Вообще, до созвона с матерью у Минхо было прекрасное чувство, он был абсолютно точно настроен на очень хороший секс, но теперь хотелось просто сидеть в руках Чана весь вечер и никуда не двигаться. Чан, кажется, понимал это, поэтому никуда не торопил.       Коты, похоже, тоже чувствовали, что хозяин упал духом, поэтому вскорости они присоединились к обнимашкам. Суни устроился на коленях у Минхо, уткнувшись ему в живот, Дори забрался на спинку дивана, а Дуни так и остался сидеть рядом с Чаном, ластясь к его колену.       — Извини, кажется, я сорвал все наши планы, — грустно сказал Минхо, проведя пальцами между ушек Суни.       Кот мягко заурчал, подставляясь под его руку. Минхо стало ещё грустнее. Коты — вот кто никогда не жаловался на то, что он делает что-то не так, портит атмосферу и отношения, уделяет недостаточно времени. Коты были самыми понимающими созданиями в его жизни, и Минхо больше всего на свете не хотел, чтобы так было всю жизнь.       — Я понимаю, — нежно шепнул Чан и поцеловал Минхо в висок. — Мои родители тоже не были счастливы, узнав, что я бисексуал.       — А сейчас? — Минхо притёрся поближе к Чану и уткнулся носом ему в шею.       — Когда появился Сынминни, они немного успокоились. А потом я женился, родился Чонин, последовал развод, — Чан вздохнул. — Они осознали, что наличие женщины в моей жизни не значит, что я буду счастлив. И они больше года наблюдали за тем, как мы с детьми пытаемся оправиться от этого. Так что они очень рады, что сейчас в моей жизни есть человек, с которым я чувствую себя счастливым.       Минхо почувствовал дрожь по телу. Родители Чана знали, что он встречается с их сыном. Родители Чана были рады этому.       — Хочешь познакомиться с моей семьёй? — тихо предложил Чан.       Сердце на миг замерло. Хотел ли Минхо познакомиться с семьёй Чана? Он не был в этом уверен, но в то же время это казалось самым правильным сейчас.       — Хочу, — робко согласился Минхо.       — Я сейчас напишу маме и спрошу, могут ли они, — Чан немного отстранился от него и стал быстро печатать.       К сожалению, а может и к облегчению, но семья Чана оказалась занята, поэтому знакомство было отложено до подходящего момента. А этот вечер они решили провести обнимаясь и обмениваясь мягкими, чуть ленивыми поцелуями.       Уже позже, когда Чан ушёл, на прощание поцеловав уже вовсе не сладко, а очень тягуче и горячо, Минхо снова вспоминал его слова. И только тогда он осознал кое-что очень странное. Брак Чана случился после появления Сынмина, и это в голове никак не укладывалось.       Спустя долгое время раздумий, Минхо решил, что всё же узнает у Чана, почему так, но для себя он принял теорию о том, что Сынмин просто появился на свет раньше, чем брак был узаконен. Это объясняло и то, что фамилия у мальчика была Ким, а не Бан.       Но это всё ещё было предположение. Минхо решил спросить об этом при следующей личной встрече, а пока, встревоженный открытием и измотанный вечерним разговором с матерью, он лёг спать. Во сне ему виделось, будто это он — жена Чана, мать твердит ему, что он должен родить потомство, а Минхо пытался объяснить ей, что это невозможно, так что проснулся он совсем не отдохнувшим.       Но утро нового дня принесло с собой свои неприятности и приятности, так что все вечерние переживания забылись или были отложены подальше до тех пор, пока не станут снова чем-то важным.