Колыбельная Кота

      Утро этого дня началось вполне себе неплохо. Сынмин проснулся даже раньше будильника, оделся, успел почитать немного книгу и растолкал Йени за несколько минут до назначенного пробуждения, чтобы тот уже начал сам собираться.       К тому моменту, как их отец появился на кухне, у Сынмина и Йени уже вовсю кипела работа. Минхо с вечера оставил кое-какую еду, так что Сынмин просто разогрел подливу и достал салат. Поставленная на таймер с вечера рисоварка обещала, что рис совсем скоро будет готов, так что мальчики накрывали на стол.       — Пап, всё готово, — деловито объявил Сынмин, заметив отца в дверях кухни.       — Спасибо, Минн-и, — ласково ответил тот.       Сынмин поставил на стол перед отцом кружку с чаем, а следом какао для Йени. Наливая чай и себе, он услышал от отца те самые слова, что в последние полгода слышал слишком часто.       — Мальчики, как насчёт важного совещания прямо сейчас, пока мы не так сильно заняты?       А всё потому, что в жизни их отца появился Ли Минхо. И Сынмин уже прекрасно понял, что этот самый Ли Минхо сам по себе никуда от их семьи не отлипнет, но даже в те моменты, когда им удавалось побыть втроём, отец постоянно говорил о Минхо. Это даже раздражало.       Ещё в то утро, после первого вечера с Минхо, отец созвал их на то самое совещание. И всё ради того, чтобы объявить о том, что этого мужчины в их жизни станет теперь куда больше. Не сразу, постепенно, но он будет всё чаще появляться рядом с ними.       Затем отец созвал их на совещание перед тем, как отвести на каток. Потом когда Минхо впервые забрал их из школы и детского сада. И затем снова и снова, каждый раз, когда что-то новое происходило в их с Минхо отношениях, отец в первую очередь сообщал им. Отец и правда беспокоился о том, чтобы они принимали Минхо, а Минхо принимал их.       — У Минхо скоро день рождения, — тем временем продолжил отец. — Если вам не хочется, вы можете не поздравлять его, но всё же, если сделаете это, ему будет очень приятно. И мне тоже, потому что я очень люблю Минхо.       Йенни с энтузиазмом покивал головой, Сынмин же подумал о том, что это как-то совсем нечестно. Они оба любили своего папу, так что ради него, разумеется, поздравят Минхо, но Сынмин не любил Минхо.       На самом деле, чем больше Минхо старался, тем больше Сынмин чувствовал, что не хочет его знать. Им было так хорошо втроём, Сынмин решительно не хотел понимать, зачем им нужен был кто-то четвёртый. Учительница в школе говорила, что треугольник — это самая устойчивая фигура, и Сынмин искренне верил в то, что втроём им лучше всего, потому что втроём они — треугольник. Минхо был лишним в этом уравнении. Так считал почему-то только Сынмин.       Отец, очевидно, считал, что Минхо в их семье просто необходим. Он каждый раз почти светился от счастья, когда Минхо был рядом, будто в него вставляли новые батарейки. Будто Сынмина и Чонина не хватало для того, чтобы он чувствовал себя хорошо.       Конечно же, отцу было их недостаточно, Сынмин был взрослым мальчиком, он понимал, что отцу нужен кто-то, кто будет любить его другой, не детской любовью. И Сынмин так же понимал, что именно он был причиной, почему его папе не хватало этой взрослой любви, которой он не получал от своих сыновей, ведь папина жена ушла именно из-за Сынмина, но он понимал и другое: в этот раз больно будет его брату.       Йенни очень быстро привязывался к людям. Минхо он полюбил почти сразу, а существование котов у Минхо дома и вовсе заставило малыша любить эту квартиру едва ли не больше собственной. Йенни не понимал, что Минхо теперь буквально везде, на каждом шагу с ними и в тот момент, когда Минхо захочет уйти, он оставит дыру в сердце Йенни.       В том, что Минхо однажды уйдёт, Сынмин даже не сомневался. Отец мог относится к этому, как хотел, но Сынмин помнил, что папина жена тоже была поначалу добра и терпелива к нему, всё прощала и задаривала подарками, а потом он просто стал раздражать её.       Папа как-то сказал Сынмину, что всем людям нравиться нельзя, обязательно найдётся тот человек, который будет тебя не любить. Только для маленького Сынмина в тот момент таким человеком стала женщина, которую он уже успел полюбить, причём очень сильно. Так что Сынмин примерно представлял себе через что придётся пройти Йенни, когда Минхо уйдёт, и именно поэтому он так не хотел, чтобы он вообще приходил в их жизнь. Жаль, что решал это всё не он, а отец.       А ещё именно отец решал, кого попросить забрать Йенни и Сынмина из детского сада и школы. На самом деле, папа всегда старался делать это сам, но Сынмин прекрасно понимал, что в одиночку ему было сложно обеспечивать всех троих, так что ему приходилось задерживаться на работе чаще, чем самому папе хотелось бы.       Сынмин любил, когда их забирали Чанбин, Ёнджун или Уён: эти трое всегда были полны веселья, и с ними никогда не было скучно. С Уёном у них даже сформировалась своя традиция: после того, как они забирали Йенни, тут же шли в кафе неподалёку от детского сада и втроём, независимо от времени года, ели патбинсу. Когда их забирал Ёнхён, было тоже весело, а ещё очень уютно, потому что многому, что их отец знал о Корее, он научился именно у него, так что многие вещи у Енхёна были совсем как дома. В общем, Сынмин бы хотел, чтобы их забирал кто угодно, но не Минхо.       С Минхо у них тоже начали появляться свои традиции. Минхо забирал Сынмина, затем они шли за Чонином и потом втроём направлялись к Минхо, обязательно останавливаясь на детской площадке у его дома, где Минхо раскачивал Чонина на качелях, а Сынмин качался рядом или же крутился на карусели, разгоняя её самостоятельно (да, Минхо предлагал свою помощь, и да, Сынмин её не принял), после чего они наконец поднимались к Минхо в квартиру на пятый этаж, где Сынмин садился учить уроки, а Чонин и Минхо вместе кормили котов и готовили вместе что-то ужасно вкусное. И с каждым разом это становилось всё привычней. Сынмину это совсем не нравилось, потому что появившиеся традиции означали, что Минхо в их жизни слишком много.       Об этом же Сынмин думал этим вечером, когда отец снова не смог их забрать вовремя и поэтому попросил Минхо. Сидя на чужой, уже давно привычной кухне, Сынмин ощущал, что это неправильно. Ему не должно быть приятно находиться у Минхо. Ему не должно нравится печенье, которое Минхо научил делать Чонина, да так, что малыш уже справлялся почти сам, требуя помощи только в работе с духовым шкафом. И коты Минхо не должны были становиться такими родными. Но Дори сидел рядом и тихо мурчал, благосклонно позволяя гладить себя по спине, и на мгновение Сынмину показалось, что зря он не хочет любить Минхо.       Однако затем он услышал как Минхо негромко напевает какую-то песню, а Чонин весело подпевает ему, и всё снова стало кристально ясным. Минхо в их жизни быть не должно. Он не должен готовить для них ужин, и притворяться, что ему нравится. Минхо не должен петь песни их отца. И вот так трепать Йенни по волосам он тоже не должен, потому что так всегда делает только папа.       Минхо, очевидно, понятия не имел, что ему там можно, и что нельзя по представлению Сынмина, потому что он совершенно естественно, будто так и должно быть, тискал Чонина за бочка и щёчки, тихонько хваля его за то, каким хорошим вышло тесто. Йенни сам собой был невероятно доволен.       — Хён, печеньки скоро будут готовы! — радостно заявил он, кидаясь к Сынмину. — Скоро будем кушать печеньки!       Сынмин услышал как нежно засмеялся Минхо на радостное лепетание Йенни, и в груди стало вдруг невыносимо тесно. Неправильно, как же всё это было неправильно.       — Минхо-хён, а давай покормим Суни, Дуни и Дори! — вдруг решил Йенни, отбегая от Сынмина.       — Давай. Им как раз время покушать, — легко согласился Минхо.       Одну за другой он поднял на стол миски котов и они с Чонином стали каждую по очереди наполнять кормом. Сынмин правда старался не вслушиваться в это, но краем уха он постоянно ловил имена котов и кто из них что любит. Это раздражало, Сынмин не хотел этого знать.       Когда это стало уже невыносимо, он резко вскочил из-за стола, напугав тем самым и Минхо, и Йенни, который от резкого движения дёрнулся и случайно смахнул со стола одну из мисок. От звона разлетевшихся по кухне осколков и кусочков корма всё внутри вздрогнуло. Первой мелькнувшей мыслью было, что Минхо их обязательно отругает.       Несколько мгновений никто из них не двигался, но затем раздался тихий мявк, и Минхо резко отмер.       — Нет, Дори, сюда нельзя! — испуганно воскликнул он. — Так, давай отсюда, а то порежешься! Йенни, не трогай, ты тоже можешь порезаться.       Вместо ожидаемой ругани Минхо выглядел действительно взволнованным. Он тут же схватился за совок и веник, и принялся сметать всё в одну кучу.       — Сынмин-а, можешь посмотреть, чтобы коты не входили, пожалуйста? — попросил Минхо, а потом обратился к Чонину. — Малыш, не присядешь на стул? Так будет легче убрать всё. Умничка, спасибо тебе большое.       Котики не должны пораниться, Минхо был прав, поэтому Сынмин подхватил Дори, который только появился на пороге кухни на руки, и понёс его в зал, где на диване мирно лежали Суни и Дуни. Присев рядом с ними, Сынмин аккуратно уложил Дори на свои колени и стал его поглаживать.       Собак Сынмин вообще-то любил больше, чем котов и, если уж мерить Минхо по разным клише, кошатники в мультфильмах часто оказывались очень и очень странными людьми, и очень редко хорошими. Та же мачеха из Золушки была очень противной женщиной. Минхо на злую мачеху правда тянул не особо, скорее наоборот. Он относился к Чонину и Сынмину с теплом и пониманием, старался готовить то, что они любят и всегда-всегда пытался говорить с ними.       На самом деле, Сынмин бы очень хотел, чтобы Минхо стал настоящей частью их семьи, потому что Минхо был хорошим человеком. Но он мог уйти, исчезнуть в любой момент точно так же, как это сделала мама Чонина. Даже в мыслях Сынмин никогда не называл её своей мамой, потому что она ей не была, и потому что слишком больно было думать о том времени, когда он верил в то, что она может стать его настоящей мамой.       Отец всегда учил их тому, что во всех отношениях должна присутствовать честность. Если есть что сказать, надо это сделать, поэтому Сынмин собирался завтра утром, когда они будут завтракать, сообщить отцу о том, что насколько бы Минхо не был хорошим, он не хочет видеть его с ними. Вряд ли отец предпримет что-то сразу же, но чем чаще Сынмин будет ему об этом говорить, тем больше он к нему прислушается.       Под рукой тихо мурлыкал Дори. Неосознанно, но Сынмин продолжал его поглаживать, чему кот был невероятно доволен. Суни, заметив такое внимание к своему брату, тоже попытался подлезть под руку Сынмину, чтобы тот погладил и его.       — Ты такой милый, — пробормотал Сынмин, почесывая его за ушком.       — Рад, что вы нашли общий язык.       Минхо подошёл совсем тихо, так, что Сынмин и не заметил сразу, и присел рядом. Дуни тут же переполз к нему на колени, а Суни потянулся следом, тыкаясь мордочкой ему в ладонь. Только Дори остался сидеть на коленях Сынмина, лениво прикрыв глаза.       — Он не так привязан к тебе, — зачем-то сказал Сынмин.       — Просто прошло очень мало времени. Дори меньше года живёт с нами и ему ещё сложно принять меня полностью, — мягко ответил Минхо, поглаживая котов. — Тем более, что я всё больше времени провожу с вами, а не с ними. Дуни на это сердится иногда, но ему в общем-то нравится ваш запах. Им, как и всем нам, нужно время чтобы привыкнуть друг к другу и стать близкими.       То, с какой нежностью Минхо говорил о своих котах, почти задевало за живое. Хотя, очевидно, что эти животные значили для него очень много, и жили с ним очень давно.       — Сколько лет Суни и Дуни? — спросил Сынмин.       — Суни почти 15 лет уже. Ему было два месяца, когда я забрал его из приюта, где волонтёрил, — Минхо улыбнулся. — А Дуни я забрал у друга почти… 7 лет назад? Наверное, да. Так что они довольно взрослые коты уже.       Старшему из котов Минхо было больше, чем Сынмину, и это внезапно заставило задуматься. Сынмин так боялся, что его бросят и сделают больно, что бросят папу и Йенни. Но Минхо уже 15 лет заботился о коте, которого взял из приюта. Так чем же они хуже котёнка, которого Минхо взял из приюта? И лишь на секунду, но Сынмин почувствовал, что возможно с Минхо им всё-таки по пути. Правда он очень быстро откинул эту мысль.       — Йенни уже готов сесть за стол, пойдём, Минни, — мягко позвал Минхо. — Твой папа приедет позже, так что давайте поедим втроём.       Сынмин поднялся и направился мыть руки. Есть без отца не хотелось, но что уж тут поделать? В конце концов, ужин у них для еды и только завтрак для обсуждения важных семейных вопросов.       Однако же, на следующее утро, когда они втроём с отцом сели завтракать, Сынмин промолчал. Просто потому что Минхо всё же был не таким уж и плохим человеком и возможно… Возможно, если он уже 15 лет заботится о котах и всё ещё так сильно любит их, то и их он сможет полюбить хотя бы в половину так же.