От плохого к хорошему

Поводов напиться у них с Еленой было куда больше, чем средств (у Артура так точно), но иногда, в некоторых случаях, нужно просто сделать что-то, не оглядываясь на последствия. Потому что иногда есть что-то, что слишком нужно здесь и сейчас, каких бы сил позже не стоило выбираться из последствий. Это было кредо Елены, и обычно Артур не был с ним согласен, но сейчас… Сейчас, черт побери, она была права на все сто! Сегодня Артур должен был напиться до безобразного состояния, а завтра он будет решать, как дальше жить в том дерьме, в которое стремительно превращалась его жизнь. Не то, чтобы дерьмом она стала именно сегодня. Разумеется, нет. Все происходило шаг за шагом, постепенно, и началось еще три года назад, когда отец выгнал его из дома и позаботился, чтобы ни одна приличная юридическая фирма не взяла на работу Артура Пендрагона. Артура де Буа теперь, если быть точнее, но Артуру была ни к чему такая точность. Может быть, по-настоящему по наклонной жизнь Артура пошла тогда, когда он понял, что даже не может прикрыться безопасной ширмой «бисексуальности» — девушки не привлекали его ни в каком виде, кроме дружбы. Их мягкие, округлые тела скорее нервировали его, а то и вовсе пугали, о каком возбуждении тут могла бы идти речь? Артур не мог даже притворяться, чтобы обезопасить себя, а тогда, когда он был еще моложе и пытался видеть в Утере то, чего никогда не было, ему казалось, что сам он должен быть смелым и честным. Ну, он решил быть «смелым» и «честным» сразу же, как убедился, что притворяться у него все равно не получится. Но, на самом деле, Артур считал, что жизнь его пошла под откос еще двадцать четыре года назад, когда его отцом оказался зашоренный гомофоб с болезненной гордостью и искаженными представлениями о чужих ожиданиях. В конце концов, Утер не позволил Артуру даже оставить свою фамилию, словно бы он и без того не сломал ему всю жизнь. К счастью, хотя бы в этом они с отцом были солидарны. Так и получилось, что Артур, с отличием закончивший Оксфорд по специальности «юриспруденция», не мог устроиться ни в одну приличную фирму, потому что Утер Пендрагон имел в обществе достаточный вес, чтобы его угрозы были не пустым звуком. Он в самом деле позаботился о том, чтобы жизнь Артура была как можно хуже, а перспективы — и того гаже. Любое место, где хоть сколько бы могло бы пригодиться юридическое образование, было для Артура закрыто. В те места, чьему уровню соответствовал Артур, и которые сами соответствовали его диплому и результатам, его не брали благодаря Утеру, а в местах уровнем ниже оксфордский диплом с отличием вдруг начинал играть против самого Артура. Он в жизни не мог подумать, что слова «простите, но вы слишком хороши для нас» могут вызывать такое отчаянье. Артур быстро узнал, что так бывает на самом деле. Первый год был ужасным и, если бы не Леон, он был бы еще хуже. Леон был его университетским другом, на самом деле единственным, кого Артуру только удалось завести в перерывах между учебой, учебой и еще раз учебой. Он тогда еще видел свое будущее иначе, старался соответствовать ожиданиям отца, думал, что впереди его ждет место в юридической фирме Утера, ну и, если этого было недостаточно, старался загружать себя учебой в достаточной степени, чтобы не думать о куда как более пугающих перспективах, со всей правдой о своей ориентации и тем, как он будет с этим жить дальше. Тогда уйти с головой в учебу казалось лучшим вариантом, чтобы избежать любых студенческих вечеринок, которые могут привести к одним только ужасным последствиям. К нему в равной степени могла бы пристать какая-нибудь девушка и Артур бы выдал, как сильно они его пугают, или он мог бы напиться достаточно, чтобы полезть к какому-нибудь парню, и тогда бы все тоже было бы плохо. Так что, да, не поднимать глаз от учебников тогда казалось хорошей стратегией, даже если это значило, что у него не было времени заводить друзей. Как через все это пробился Леон, для Артура самого было загадкой, но, тем не менее, тот смог это сделать, и буквально спас Артура, когда дела стали совсем плохи. Артур жил у него почти год, благодаря нему пришел в себя после случившегося, и Леон же был первым человеком, не считая Утера, кому он рассказал о своей ориентации. На самом деле, Артур навсегда будет благодарен ему за ту заботу и понимание, что Леон оказал ему тогда. Как буквально перехватил на пути к пропасти, не позволив захлебнуться отвращением к себе. И, да, именно Леон познакомил Артура с великолепной парой, Еленой и Митиан, которые стали его светом надежды. Он, конечно же, все еще не был готов встречаться с парнями, вопреки всем надеждам Елены, но хотя бы двигался в этом направлении, пусть и очень медленно. Но, зато, именно благодаря Елене он устроился в их небольшую юридическую контору, где, в общем-то, кроме них с Еленой и Элис, на которую они и работали, была только секретарша Софи. Они все занимались маленькими социальными делами за маленькую зарплату, но это уже было намного больше, чем то, на что Артур только мог надеяться спустя этот ужасный год. Работа в конторе Элис позволила Артуру снять маленькую, дешевую квартирку в ужасном районе, но он, хотя бы, не обременял больше собой Леона, что бы там только тот не говорил. Артур и без того не представлял, как расплатится перед ним за все это время, пока работал в Старбаксе и ел мороженое прямо ложкой из ведерка на его диване. Так что, да, за первым годом, словно поднявшимся за Артуром из самого Ада, последовали два совсем других. Размеренных, спокойных, по-своему жалких по сравнению с перспективами, которые были у него прежде, но настоящих, такие, какие принадлежали только Артуру, и он любил их за это. Разумеется, у его будущего не было никаких перспектив, и он все еще не знал, куда ему двигаться дальше, но решил позволить себе малодушную слабость разрешить себе года четыре размеренной, простой жизни, прежде, чем он начнет думать о своем будущем. У Артура впереди был еще год, десять месяцев и одиннадцать дней, когда Элис схватил сердечный приступ и, стоило ей только выйти из больницы, стало очевидно, что все они дорабатывают в своей конторке последний месяц. Будущее Артура снова было невыносимо туманным, он мог разве что надеяться, что двухлетний стаж в чем-то настолько ничтожном уравновесит его оксфордский диплом, и радоваться, что жил достаточно скромно, чтобы скопить неприкосновенный запас хотя бы на еще два месяца арендной платы. Так что, завтрашний день обещал быть началом новой черной полосы, но сегодня они с Еленой и Митиан встретились в клубе, чтобы напиться и хотя бы на один вечер забыть о всех проблемах. Пару рюмок Артур еще мог себе позволить, и главным было проследить, чтобы он не пропил ненароком второй месяц арендной платы. Так или иначе, Артур не чувствовал себя в таком же отчаянии, как три года назад. Теперь он был не один, у него были друзья. Друзья и отличная «зеркалка», которую все они подарили ему на прошлый день рождения. Его маленькое, заветное хобби, которое тоже смогло перестать быть тайной мечтой только потому, что Утер Пендрагон оказался просто фантастическим козлом. Сегодня был прекрасный и ужасный день, и Артур собирался запечатлеть его во всех подробностях, пока еще будет достаточно трезв для этого. О том, как странно было притащиться в бар с фотоаппаратом, Артур не собирался думать. Он фотографировал. Елена с Митиан рассмеялись, обнимаясь в объективе фотокамеры, и Артур, широко улыбнувшись им, пару раз щелкнул затвором. — Ну, Артур, в крайнем случае, если ты все еще не хочешь слушать меня и идти в модели, ты всегда можешь попробовать стать фотографом, у тебя отлично получается, — в очередной раз заметила Митиан, выхватив у него из рук фотоаппарат и принявшись с удовольствием разглядывать получившиеся снимки. — Или ты всегда можешь стать стриптизером, — громче, чем следовало бы, рассмеялась Елена, которая опережала их всех на рюмку или две. — То, что тебя не возбуждают девушки, еще не значит, что ты их не возбуждаешь. Артур только закатил глаза, потянувшись за следующей порцией шота. То, что его уже не пугали такие разговоры в общественном месте, определенно, было большим шагом вперед. Такими темпами годам к двадцати восьми он, быть может, даже лишится девственности. Второй раз Артур закатил глаза, фыркнув, уже в ответ на свои мысли, и одним глотком осушил рюмку текилы, тут же потянувшись за лаймом, раз уж ничего другого он заранее не приготовил. — Эй! — возмутилась Елена, толкнув его под столом ногой, — я шучу только на половину! Если бы я была такой же хорошенькой, у меня бы никогда больше не было проблем с деньгами! — И, возможно, не было бы девушки, — в сторону проворчала Митиан, но затем, обернувшись к Елене, притянула ту к себе, целуя в висок. — Я прощаю тебя, милая, только потому что ты постыдно неустойчива к алкоголю. — А я вовсе не прощаю тебя! — тут же вставил Артур, возвращая себе фотоаппарат. — Тебя спасает только то, что я жалкий неудачник без друзей и мне не из кого выбирать. — За жалких неудачников и святую Митиан! — радостно объявила Елена, потянувшись за новой порцией. Митиан подняла рюмку следом за ней, а Артур, украдкой глянув на стол, поспешил вскинуть фотоаппарат. — Снимаю! Если он присоединится сейчас, то на следующий круг девушкам уже не хватит. Если он пойдет сейчас за новой порцией, то не хватит уже ему на аренду. Не то, чтобы с одной порции убудет так уж сильно, но, тем не менее, убудет, а как быстро Артуру удастся найти новое место, если он не хотел снова продавать кофе в Старбаксе, он понятия не имел. Не то, чтобы сейчас продажа кофе казалась такой же невыносимой перспективой, какой виделась когда-то, но вернуться туда было плохо с другой стороны. Словно бы он сдался, словно ничего не добился за это время. А еще это значило позволить отцу окончательно разрушить свою жизнь, отказаться от любых надежд на перспективы и просто смириться. Артур был к этому просто не готов. Видимо, пьяный вечер на сегодня для Артура закончился, как бы ему не хотелось вдрызг напиться, но это не значит, что он не мог и так хорошо проводить время. В конце концов, он и так уже был навеселе, отдыхал здесь с друзьями и ловил в объектив все, что ему только нравилось по сторонам. Сегодня он решительно отказывался хоть о чем-то всерьез сожалеть. Он снова щёлкнул камерой, оставив навсегда еще один снимок весёлых и счастливых подруг, а затем, развлечения ради, огляделся сквозь объектив фотокамеры. Сделал снимок барной стойкой, заставленной бутылками, с усталым, замученным барменом в центре за ней. Скользнул объективом по танцующей толпе, яркой и веселой, сделав еще несколько кадров, и повернулся дальше. Когда он поймал этого человека в объектив, то в первый момент замер. Даже через объектив камеры от взгляда на него захватывало дух. С такого расстояния всех деталей было не разглядеть, но Артур сумел разобрать острую, как бритва, линию скулы, мягкие губы, яркие, даже в полумраке клуба, глаза, и расслабленный, кошачий взгляд, который удивительно хорошо проглядывался через объектив. Артур нажал на затвор и отодвинулся от камеры, чтобы взглянуть на увеличенное изображение, надеясь лучше разглядеть этого человека. Черты его лица в самом деле были великолепными, Артур был уверен, что любой фотограф готов был продать душу, чтобы сделать несколько по-настоящему хороших снимков такой модели. Впрочем, как бы Артур не любил фотографировать, этот мужчина, определенно, привлекал его внимание не только, как модель. Он был красивый, такой, что у Артура дух захватывало. Он неуместно выглядел в клубе в своем деловом костюме, хотя костюм его исключительно украшал. Быть может, он и не подходил этому месту, но точно шел этому человеку. Артур хотел сделать еще несколько снимков. Он почти нуждался в этом. Когда он снова поднял фотоаппарат, наводя на того объектив, у незнакомца появилась компания. Какой-то патлатый, развязный парень, одетый куда как более уместно для клуба. Он тоже был красив и камера сразу же влюбилась и в него тоже, но никак не Артур. Если бы не тот, первый человек, его незнакомец, Артур мог бы остановить их с фотоаппаратом внимание на новом лице, но не теперь. Впрочем, своя польза от нового действующего лица была, пусть Артур и поймал себя, что скорее разочарован, что у этого потрясающего человека есть компания. Тем не менее, что бы подошедший не говорил, он заставил незнакомца в костюме рассмеяться, и Артур поспешил сделать еще несколько снимков, пока не упустил этот восхитительный момент. За одно это патлатый заслужил несколько совместных фотографий, и Артур быстро сделал парочку, прежде, чем отвернуться, пока не стал достаточно навязчивым, чтобы его заметили, или пока Елена с Митиан не успели его потерять. Те, впрочем, не замечали ничего вокруг себя. На какой-то из рюмок Елена полезла к Митиан целоваться, та, как и всегда, совершенно поплыла от этих поцелуев, и не прошло и минуты, как они оказались абсолютно потеряны для общества. Артур насмешливо фыркнул, ничуть не обиженный. На самом деле, это даже дало ему время, чтобы отлить в пустую рюмку по чуть-чуть из оставшихся порций и сцедить туда немного оставшихся капель, чтобы получить еще один маленький глоток. На мгновение, Артур было подумал, что еще одна маленькая порция не сделает хуже, если он позволит себе раскошелиться. Что, если он возьмёт из арендных денег так мало, то это и не страшно. Что, в конце концов, если он поймет, что дела совсем плохо, он пойдет на любую работу и уж восполнить трату на один коктейль точно сможет, не говоря о том, что ему все равно придется что-то есть, но… Артур остановил себя. Он не хотел давать себе слабину. За одной порцией могло пойти и две, тем более, если первая слишком ударит в голову, и если уж ради чего Артур и полезет в арендную заначку, то в самом деле из-за продуктов. У него был небольшой запас круп и макарон, но он сомневался, что протянет на этом два месяца, если дела пойдут совсем плохо. Эти мысли немного испортили настроение и, на самом деле, с самого начала были на сегодня запрещены. Только чтобы окончательно отвлечься от них и на этот раз спокойный, что подругам абсолютно не до него, Артур снова поднес фотоаппарат к лицу, оборачиваясь в уже знакомом направлении. На этот раз, человек в костюме стоял на ногах, обнимаясь с патлатым, но прежде, чем это неоправданно больно укололо Артура, он понял, что это объятия-прощание. Патлатый отодвинулся, похлопав того по плечу, они еще раз улыбнулись друг другу, и патлатый пошел к выходу, а незнакомец в костюме опустился обратно на свой диван. Артур снова отвел от глаз фотоаппарат, промотал несколько фотографий назад, удалил одну смазанную, из тех, когда они еще прощались, а затем снова взглянул в объектив, поворачиваясь в сторону, и тут же вздрогнул, замерев, как олень в свете фар. Незнакомец в костюме смотрел в объектив, прямо на Артура, усмехаясь так, словно бы знал все с самого начала. Артур замер, пойманный с поличным, но прежде, чем сообразил, как ему быть, почти невольно нажал на кнопку, сделав фотографию этой его великолепной усмешки. Тот, кажется, как-то это понял, но вместо того, чтобы разозлиться, вдруг рассмеялся и поманил Артура пальцем. Артур, разумеется, оплошал. Любому не понравилось бы, что его фотографируют, и даже если этот человек смеялся, это никак не обнадёживало Артура. По какой-то причине, он был абсолютно уверен, что, каким бы худым и хрупким не выглядел этот мужчина, он сильнее и опаснее, чем выглядит на первый взгляд. Хорошо, если он просто потребует, чтобы Артур удалил фотографии, — сама эта мысль причиняла боль, но незнакомец был более, чем в своем праве, — а если он потребует компенсацию? У Артура совершенно не было денег, ему придется выложить месяц аренды или больше, и, если больше, даже работа в Старбаксе не спасет его от выселения. А если этот человек, который словно бы с самого начала отлично видел, что Артур его фотографирует, понял не только это? До сих пор всю свою жизнь Артур избегал проблем со своей ориентацией только потому, что ничего с ней не делал: не то, что ни с кем не встречался, но старался даже не смотреть лишний раз. Ему случалось прежде вступаться за Елену и Митиан, но это было совсем другое, это были не его проблемы, а сейчас ему вдруг казалось, что если только этот человек все понял, если он зовет его только за тем, чтобы в лицо назвать пидором, это причинит боли чуть ли не больше, чем осознание того, как снова рушится вся его, и без того не слишком впечатляющая, жизнь. Словно бы это могло бы стать той соломинкой, способной переломить хребет. Словно бы, по какой-то причине, это даже не было бы соломинкой. Словно это было бы чем-то намного больше, намного хуже, тем, с чем Артур не справится… Вот только выбора у него не было. Какой бы жалкой ни была его жизнь, он всегда нес ответственность за свои поступки. Так что и сейчас, он, выдохнув, стараясь взять себя в руки, повесил фотоаппарат на плечи, сжал челюсти и поднялся на ноги. — Я скоро, — бросил он вдруг отвлекшейся от Елены Митиан, улыбнувшись ей чуть вымученно, но, за всем алкоголем и поцелуями, она этого даже не заметила, с улыбкой кивнув Артуру, и снова повернулась к Елене. Это было только к лучшему Путь до этого человека, на самом деле, был намного короче, чем Артур был к тому готов. Тот сидел не то, чтобы за соседним столиком, но недалеко, и за время пути Артур даже не сумел собраться с мыслями, найти, что делать, и что говорить. Не успел даже приготовиться к удару, настоящему или словесному, который, — и с каждым шагом Артур только укреплялся в этой мысли, — обязательно будет. Чего он не ожидал, так это того, что, когда остановится около стола, этот мужчина улыбнется ему, широко и ярко, и протянет руку за фотоаппаратом: — Разрешишь посмотреть фотографии? Артур, не успевший не то, что что-то сказать, но даже что-то придумать, только кивнул и, сняв с шеи ремень, протянул фотоаппарат незнакомцу. Открыл было рот, чтобы объяснить, как зайти в галерею, но тот быстро разобрался и сам. — Хорошо, — похвалил незнакомец даже с некоторым удивлением, листая снимки. — Намного лучше, чем я ожидал. Считать это за оскорбление или комплимент Артур так и не успел понять. Он нахмурился, совершенно сбитый с толку, поджал губы, силясь найти ответ, но незнакомец снова поднял на него глаза, одарив еще одной улыбкой, и хлопнул по дивану рядом с собой. — О, прости меня, присаживайся. Наверное, я веду себя грубо, я не хотел. Но, думаю, учитывая, что ты фотографировал меня без разрешения — мы квиты. Почему, кстати? Артур нервно облизнул губы, все еще понятия не имея, что сказать и только пожал плечами, так и не сдвинувшись с места. Незнакомец бросил на него еще один взгляд, на этот раз более долгий и задумчивый, а затем, в один момент, точно бы выключатель повернули, его улыбка вдруг стала мягкой и успокаивающей. — Слушай, эм… — Артур, — почти машинально представился он, пораженный этой новой улыбкой, и в ответ та словно бы стала еще мягче. — Артур, послушай, я вовсе не собираюсь ругаться и устраивать сцену. Если хочешь, ты можешь вернуться обратно, и я не буду тебя задерживать, я даже не буду просить тебя ничего удалить. Я просто был здесь с другом, ты видел его, и подумал, что, если у тебя получились хорошие фотографии, то я мог бы попросить тебя поделиться ими со мной. Это было… совсем не то, чего Артур ожидал. У него вовсе не было такого варианта во всей той веренице ужасов, которую он вообразил, пока шел сюда. Но куда лучше того, о чем говорил этот незнакомец, была вдруг его улыбка. — А… эм. И что, они хорошие? — не сдержавшись, неловко поинтересовался Артур. Улыбка в ответ стала только шире, на удивление не растеряв ничего из того удивительного, теплого света, которым теперь лучилась. — Даже лучше, — ответил он тише и снова хлопнул по дивану. — Так что, у тебя найдется минутка для меня, или твои друзья тебя потеряют? Артур скорее машинально, чем из-за того, что в самом деле нуждался в подтверждении, обернулся через плечо и увидел, что Елена уже сидит у Митиан на коленях, положив голову ей на плечо. Теперь мир их окончательно замкнулся друг на друге, Артур знал это точно, и вряд ли они его вообще начнут искать до следующего утра. Он хмыкнул, а затем, вновь обернувшись к незнакомцу, улыбнулся ему чуть неловко, наконец, шагнув ближе. — Ну, думаю, у меня есть немного времени. Хотя я даже не знаю, как тебя зовут. — Мерлин, — представился тот, подвигаясь по дивану чуть в сторону, когда Артур все-таки сел рядом. — Так что, Артур, ты фотограф? Поэтому ты не расстаешься с фотокамерой? — Нет, вовсе нет, — мигом смутился он. — Ты же видишь, там нет ничего профессионального. Просто у нас… событие, в некотором роде, и я хотел его запечатлеть. Этот мужчина, Мерлин, удивленно вскинул бровь, бросил еще один взгляд на столик, из-за которого вышел Артур, должно быть, оценив совершенно увлеченных друг другом девушек, и снова с интересом взглянул на него. — Прости мое любопытство, но у меня нет никаких идей, что вы могли бы здесь так отмечать. — Увольнение, — не сдержавшись, широко улыбнулся Артур всей нелепости этой ситуации. — Контора, в которой мы с Еленой, — той блондинкой, — работали закрылась и теперь мы сами по себе. Ее девушка здесь за компанию, но на самом деле это наш маленький праздник. — И в самом деле событие, — рассмеялся Мерлин и снова сосредоточил внимание на фотоаппарате, листая снимки в галерее. — И ты не фотограф, верно? — Адвокат, — зачем-то пояснил Артур, но стоило только Мерлину вдруг вскинуть голову, удивленно взглянув на него, смутился. — Не похож, да? — Не в том смысле, в котором ты думаешь, — успокоил тот его, снова мягко ему улыбнувшись. — Просто я ожидал, что знаю всех хороших адвокатов в этом городе, так что я удивлен. — Смело с твоей стороны предполагать, что каждый, кто назвал себя адвокатом, сразу хороший адвокат, — не сдержавшись, улыбнулся Артур, хотя и сам слышал, какая откровенная горечь проскользнула в его голосе. Наверное, им стоило бы сменить тему, — не говоря уж о том, что Артур вообще не знал, почему он сидит здесь и почему Мерлин с ним разговаривает, — но тот продолжил раньше, чем Артур сообразил, как что-либо поменять: — А ты плохой адвокат, Артур? — Нет, — отрезал он резче и увереннее, чем ожидал от себя, но затем, смутившись, отвел взгляд. — Нет, я так не думаю. Но дело не совсем в этом. Это… долгая история. Ее глупо было бы сейчас рассказывать, да я и не хотел бы. Мерлин задержал на нем взгляд, словно задумавшись, а затем, помедлив, кивнул: — Что ж, хорошо, конечно. Так что, Артур, скинешь мне фотографии, если я дам тебе свою почту? — Да, конечно, — тут же оживился он, радуясь, что тема ушла на что-то настолько безопасное. — Как вернусь домой, я сразу тебе их отправлю. — Хорошо, спасибо, — Мерлин снова улыбнулся так, как в начале, ярко и интригующе и вернул, наконец, Артуру фотоаппарат. — На самом деле, это даже больше, чем я мог ожидать. Быть может, ты разрешишь мне угостить тебя в благодарность? Артур замер, совершенно растерянный, вцепившись в ремень фотоаппарата до побелевших костяшек. Это… почему? Никто никогда прежде не предлагал ему этого, он был мужчиной, мужчины всегда предлагали угостить, и когда у него была такая возможность, в лучшие свои времена, он делал это для Елены и Митиан. Ну, не то, чтобы Леон никогда не делал такого, но Леон был его другом, это было другое. Быть может, если бы Артур позволил бы себе однажды встречаться с парнями, его бы кто-нибудь угощал, но… откуда ему было знать? Он никогда этого не делал. И, все же, сейчас все было максимально близко именно к такой ситуации, и он совершенно не понимал, как в ней быть. — Я… — начал он нервно, устроив камеру на коленях и не в силах поднять от нее взгляда. — Это… Я здесь с подругами и… — Ты хочешь, чтобы я угостил их за твои фотографии? — со смешком уточнил Мерлин и Артур с ужасом почувствовал, как ярко краснеет. Надо было бы взять его мейл и просто сбежать. Почему он все еще сидит здесь?! Хуже, он, зачем-то, еще и говорил. — Нет, конечно нет, просто… Я же парень и… Они, конечно, заняты, но если кого-то и угощать, то они-то как раз девушки, и надо… — Тебя никогда никто не угощал? — перебил Мерлин, и на этот раз звучал искренне удивленным. — Что, вообще никогда? Артур только неловко пожал плечами, так и не решаясь поднять глаза. — Не за что-то, быть может, друг, когда платили по очереди, но не думаю, что это… — Это совершенно точно не считается, — уверенно кивнул Мерлин и вдруг прикоснулся к его плечу. Артур вздрогнул всем телом, удивленно вскинув глаза, и тут же наткнулся на улыбку, такую, какая убедила его здесь остаться — мягкая и спокойная, успокаивающая: — Ты сделал очень красивые фотографии, Артур, такие, за которые можно было бы просить деньги. И ты пришлешь мне их бесплатно, потому что я тебя об этом попросил. — Его тихий, вкрадчивый голос звучал размеренно и спокойно, лился в уши, убеждал и Артур, сам не понимая как, расслабился под ним, завороженно глядя в эти яркие, голубые глаза: — Ты разрешишь мне угостить тебя в благодарность, Артур? Быть может виски? Коктейль? — Что угодно, — негромко отозвался Артур, слишком растерянный и завороженный, чтобы сопротивляться, и Мерлин в ответ улыбнулся ярко и удовлетворенно, чуть крепче сжав его плечо. — Что угодно. Прекрасно. Тогда подожди меня здесь минутку, ладно? Я сейчас вернусь. Он поднялся, направившись к барной стойке, а Артур, почему-то, остался сидеть на месте, неловко крутя в пальцах ремень фотоаппарата. Всего этого было слишком много, было много с самого начала, еще в тот момент, когда Мерлин только в первый момент попал в объектив камеры Артура и он смотрел, не в силах отвести глаз. А теперь Мерлин пошел за выпивкой, и Артур, пусть и был девственником, все равно не был достаточно наивным, чтобы даже не предполагать, что все это может значить. Не то, чтобы он был уверен, — Мерлин мог быть слишком дружелюбным, не говоря уж о том, что, по мнению Артура, тот был для него слишком хорош, с этой своей уверенностью, в дорогом костюме, со своими скулами, губами, глазами и улыбкой, — но все еще был вариант, что Мерлин пытается за ним приударить. Быть может, если бы у Артура прежде был хоть какой-нибудь опыт, он смог бы сейчас расслабиться и просто получать удовольствие, вот только… опыта у него не было никакого, и расслабиться он просто не мог. Но ведь Мерлин понял хотя бы то, что Артура прежде не угощали? В таком случае, наверное, он не имел бы в виду ничего такого, даже если бы Артур вдруг ему понравился. Никто не захотел бы пойти в клуб и связаться с девственником, даже если бы Артур сам был бы готов уйти с кем-то, чтобы провести с ним ночь, а готов он, определенно, не был. Даже с Мерлином. Не так. Возможно, Мерлин просто дружелюбный, а Артур уже надумал себе невесть что, решил, что может быть кому-то интересен, когда он позорно краснел даже от такой мелочи, как простая выпивка. Господи, конечно же, Мерлин не имел в виду ничего такого! Откуда у Артура только столько самомнения? Он был уверен, что все, что у него было прежде, отец забрал вместе с фамилией, но, как оказалось, что-то он все-таки припас. Лучше бы Артур этого никогда не делал. — Не заскучал? — ворвался веселый голос Мерлина в его спутанные размышления. Артур вскинул голову, а затем и удивленно выгнул бровь, увидев, что тот держит в руках поднос с бутылкой коньяка и двумя бокалами. — Ты что, пытаешься меня споить? — недоверчиво усмехнулся Артур. — Во-первых, не говори мне, что это будет так просто, а во-вторых, ты вовсе не обязан пить все, что видишь, — весело отмахнулся Мерлин, поставив свою добычу на стол и, потянувшись, принялся разливать напиток по бокалам. Впрочем, когда он протянул Артуру его порцию, их пальцы случайно соприкоснулись и улыбка Мерлина вдруг стала шире и провокационнее: — Ну или, возможно, я надеюсь, что ты выпьешь достаточно, чтобы рассказать о себе немного больше. Сейчас ты представляешься мне очень загадочным, Артур, а загадки никогда не оставляли меня равнодушным. — Ну, в таком случае, приготовься к разочарованию, — смущенно фыркнул Артур, поспешив сделать глоток. Это короткое прикосновение все еще жгло его пальцы и, быть может, не одно только самомнение было виновато в том, что Артур подозревал у Мерлина интерес. Впрочем, это в любом случае не продлится долго, а кто бы отказался от хорошего коньяка? Особенно, когда повод, в отличие от денег, найдется. Коньяк ударил в голову больше, чем Артур мог ожидать. Или это была компания Мерлина? Или, скорее, несколько шотов текилы перед этим. Мерлин сидел рядом вполоборота, больше не пытаясь к Артуру прикоснуться, но внимательно следя за его бокалом и подливая, когда он почти пустел, и Артур мог только гордиться собой, что даже во все более нарастающей пьяной дымке мог растягивать свой напиток. И, все-таки, бокал его все равно то и дело пустел, и Мерлин исправлял это в тот же миг. Артур ожидал, что тот начнет его спрашивать про работу, или о том, что он прежде отказался рассказывать, но, вопреки первому своему заявлению, Мерлин вовсе не пытался выпытать у него ничего, о чем Артур не хотел бы говорить. Он много расспрашивал о фотографиях и об увлечениях Артура, расспрашивал о Елене с Митиан и вообще о друзьях, спрашивал, откуда Артур и где живет. И про себя рассказывал также ненавязчиво — что он из Лондона, что Артур сфотографировал его лучшего друга, который, в отличие от Мерлина, все время колесит по миру и сейчас залетел в Лондон всего на три дня. Рассказал, что сам не уезжал дальше Шотландии, хотя хотел бы побывать во Франции, но руки и ноги все никак не доходили. Сказал, что друзей у него не очень много и, отчасти, потому он так заинтересовался фотографией, но Артур даже в своем состоянии понимал, — в первую очередь, потому что Мерлин сам подчеркивал, — что это была не основная причина. Мерлин рассказал, что когда-то пытался фотографировать. А потом рисовать. А потом писать. И, в итоге, остановился только на том, что запоем читает книги, в основном фэнтези, что и называет своим хобби. Мерлин ни разу не коснулся темы своей работы и, хотя Артуру было ужасно интересно, кем он работает, что ходит в пятницу вечером по клубам в дорогих костюмах, вопроса он так и не задал. Даже уже порядком навеселе, он умудрился понять, что Мерлин не говорит о работе только потому, что этого не делает Артур, оставляет ему такую же возможность, а значит, грань эту переступать было нельзя. В какой-то момент, рядом с их столиком возникли хихикающие девушки, совершенно пьяные, и Артур был искренне удивлен, что они о нем вспомнили. Впрочем, они не пытались его забрать, а Артур пока не хотел ехать. Что его удивило, так это то, что Мерлин не только встал, чтобы поздороваться за руку с каждой, но и отправился сажать их на такси. — Ты настоящий джентльмен, — хмыкнув, улыбнулся Артур, когда Мерлин вернулся и, только потому, что был необычайно пьян, добавил: — Ты и меня потом посадишь на такси? — Обязательно, — без тени сомнений улыбнулся в ответ Мерлин. — Тем более, раз это моя вина, что я окончательно тебя споил. — Ты не споил, — отмахнулся Артур, чуть поморщившись. — Я же не девица, чтобы меня спаивать. Ты угостил, на самом деле, куда лучше, чем заслуживают эти снимки, а я… — Артур, — перебил Мерлин и, подавшись вперед, впервые с того момента, как принес бутылку, коснулся его, сжимая пальцы поверх колена. — Я совершенно точно спаиваю тебя и мне кажется, ты сам это отлично понимаешь. Единственное отличие от того, что имеешь в виду ты — я вовсе не собираюсь тобой воспользоваться в таком состоянии. Мне приятно угостить тебя, а тебе, определенно, надо выпить. Потом я прослежу, чтобы ты нормально добрался до дома, оставлю тебе свой мейл, чтобы ты прислал мне фотографии и свой телефон, если тебе будет интересно. А потом уеду. — Ну, человеку в таком костюме точно нечего делать в моей квартире, — растерянно и смущенно отозвался Артур, совершенно сбитый с толку откровенностью Мерлина. Впрочем, даже сквозь алкоголь и смущение он разобрал, как нахмурился в ответ на его слова Мерлин, и он поспешил продолжить, словно бы правда имело какое-то значение, потеряет он интерес Мерлина прямо сейчас или через час: — Она жалкая! Маленькая, съемная квартира, не из таких, куда ходят люди в костюмах, я бы сам раньше… Он резко оборвал себя, поняв, что наговорил. Мерлин тоже замер, так и сжимая пальцы на его колене, задержав на лице Артура внимательный, долгий взгляд. — В общем, — совсем смутившись, пробормотал Артур, опустив глаза, — я только имел в виду, что у меня в квартире толком не развернуться, так что делать там совершенно нечего… Да и не то, чтобы я был способен нормально убраться… — Ну, я сам не самый аккуратный человек, так что ради меня никому точно не стоило бы убираться, — улыбнулся, наконец, Мерлин, успокаивающе похлопав Артура по коленке, прежде, чем отодвинуться в сторону. — В каком бы костюме я ни был. — Добавил он со смешком, потянувшись за своим бокалом, и Артур, не удержавшись, улыбнулся в ответ, делая последний глоток. — Не вини меня, это ты ходишь по клубам в костюме. — Туше, — рассмеялся в ответ Мерлин, вскинув руки. Артур только шире улыбнулся, сделав еще один глоток и позволив удивительно приятной тишине повиснуть между ними. Тишина эта, и в самом деле, была уютная, а Мерлин — обаятельным. И, очевидно, он сделал достаточно, чтобы ясно дать понять Артуру о своем интересе. И, точно бы, даже не ждал от него ничего прямо сейчас, когда Артур точно не был готов что-то ему дать в ответ. Вот только, разумеется, как бы хорошо это все ни звучало, правдой это быть просто не могло. Мерлин, по всем фронтам, был человеком не из его, Артура, лиги. Быть может, когда-то давно, когда Артур еще был Пендрагоном, они и могли бы поиграть на одном поле, но… это все равно было сомнительно. Мерлин был очаровательный, уверенный в себе, обходительный и самодостаточный, он походя и ненавязчиво ухаживал, уважая границы, и при этом был настолько красивым, что с него было впору рисовать картины. А еще, очевидно, он был опытным. Артур понимал, что и сам неплохо сложен, и раньше он считал бы, что этого достаточно, просто потому, что и свои дорогие рубашки, и имя отца, и платиновую карточку воспринимал, как должное. В конце концов, одним этим этот Артур из прошлого уже был хуже Мерлина, и уже по этой причине был ему не ровня. Но и, да, конечно же, опыт. Ни у того, ни у нынешнего Артура не было этого, и он понятия не имел, кто захотел бы с ним возиться, даже если бы у Мерлина не было бы тысячи других причин переступить через него и пойти дальше. — Думаю, что мне на сегодня хватит, — поняв вдруг, в каком водовороте отвратительных мыслей оказался, помрачнев, выдохнул Артур, отставляя на стол пустой бокал. — Я знаю, что ты говорил, что проводишь меня, но, на самом деле, это совсем не требуется. Я могу и… Понимая, что выпил прилично, но уверенный, что все равно недостаточно, Артур сделал попытку подняться на ноги и вдруг понял, что его ведёт. Он вскинул руки, искренне пораженный своим состоянием, а в следующий миг рядом с ним уже оказался Мерлин, хватая его за локоть и мягко придерживая под спину. — Думаю, я все-таки постараюсь убедиться, что ты добрался без приключений, — улыбнулся ему Мерлин, помогая Артуру удержаться ровно, и, как только он справился с этой задачей, наклонился, беря в руки что-то за спиной Артура. Он попробовал было обернуться, но клуб тут же накренился, и Артур счел за лучшее замереть, не дергаясь лишний раз и полностью доверившись Мерлину, раз уж тот был так любезен. Как бы глупо это не было, по какой-то причине он доверял Мерлину, и, если тот, в самом деле, предлагал о нем позаботиться, то Артуру тоже этого хотелось. Не то, чтобы о нем кто-либо когда-то всерьез заботился. Утер был не таким человеком, а больше… больше было и некому. Артур всегда знал, что он мужчина, что он должен быть сильным, что это он должен быть тем, кто проявляет заботу, но сейчас… Сейчас ему так хотелось просто довериться Мерлину и позволить ему все устроить самому, раз уж он сам это предложил. Просто обо всем позаботиться. Обо всем, включая Артура. Артур, судя по всему, был намного, существенно пьянее, чем решил даже после того, как не удержался на ногах. Мерлин как раз успел взять что-то с дивана и, когда он снова оказался перед Артуром, то осторожно повесил ему на шею фотоаппарат. — Как думаешь, Артур, ты справишься с этой штукой? — мягко спросил Мерлин, похлопав по фотоаппарату, а затем, потянувшись, аккуратно расправил ремень на его шее. Скользнул осторожно по разгоряченной коже, должно быть, в случайной ласке, и Артур, прикрыв глаза, судорожно выдохнул. И только потом, вспомнив, что Мерлин о чем-то его спрашивал, не открывая глаз, осторожно кивнул. — Замечательно, — с улыбкой в голосе отозвался Мерлин, — тогда подожди, я сейчас вызову такси и мы пойдем. Где ты живешь? Артур, не думая и все еще не открывая глаз, назвал адрес. Мерлин согласно хмыкнул где-то рядом и замолчал на какое-то время. Артур тоже молчал, так и стоя на месте, рассеянно барабаня пальцами по своим бедрам. Ему все еще казалось, что он чувствует пальцы Мерлина на своей шее, и это было приятнее и более захватывающе, чем любое прикосновение за всю его жизнь. Это было потому, что Артура впервые так откровенно трогал парень? Или дело было в самом Мерлине? Артуру упорно казалось, что все-таки последнее. Интересно, а Мерлин поцелует его, когда они доедут? Артур не был уверен, что сам готов к этому, но и одновременно с этим сомневался, что когда-нибудь снова увидит Мерлина. Другими словами, это была их первая и последняя встреча, но если Артур и думал в самом деле о поцелуях с ним, то не потому, что они не увидятся никогда снова, а потому, что они виделись в последний раз. — Все, машина нас ждёт. Пойдем. Артур, точно только сейчас проснувшись, открыл глаза и удивленно моргнул: — Что, уже? — Верно, герой. Пойдем. И он, вновь положив ладонь на спину Артура, повел его к выходу. Это было странно. Мерлин его совершенно точно не толкал, только лишь направлял немного, и все это было ненавязчиво, аккуратно и с каким-то удивительным, незнакомым Артуру вниманием. Словно бы Мерлин ни на чем не настаивал, но предлагал поддержку и внимательно следил, чтобы никаких проблем в пути у Артура не возникло. Их и не было. Для своего состояния Артур удивительно легко добрался до выхода, а там на улицу и до такси, и все это, конечно же, было всецело заслугой Мерлина. Добравшись до машины, тот открыл перед Артуром дверь, осторожно придержал под локоть, помогая забраться внутрь, а стоило только Артуру откинуться на сиденье, задумавшись, в самом ли деле Мерлин поедет с ним, как тот и сам ответил на этот вопрос, забравшись в салон. Артур чуть повернулся, бросив на того удивленный взгляд, и Мерлин в ответ широко улыбнулся. — Что? Я же сказал, что просто обязан проследить за тем, чтобы ты с успехом добрался до своей квартиры. — Ты просто хочешь посмотреть, в каком ужасном месте я живу, — проворчал негромко Артур, впрочем, понимая, что сам отвечает Мерлину такой же яркой улыбкой. Тот в ответ рассмеялся: — Ты меня подловил. Быть может, нам с моим костюмом в самом деле интересно, в какие дома нас нельзя пускать. Артур издал в ответ какой-то неясный звук, сам до конца не поняв, что им подразумевал, а затем, сам того не заметив, позволил себе расслабиться на сиденье. прикрыв глаза. Ну, то есть, самому Артуру казалось, что он только моргнул, быть может, чуть дольше, чем обычно, а в следующий момент Мерлин уже тихо звал его, касаясь руки и Артур с удивлением понял, что лежит на его плече. — Я… о… прости, я не знаю как, просто… — Все хорошо, Артур, хорошо, — шепотом успокоил Мерлин, на мгновение сжав его пальцы в своих, прежде, чем убрать руку. — Не произошло ничего плохого, все нормально. Я же говорил, что сам споил тебя. А теперь давай, Артур, нам нужно вылезать. Я иду вперед, а ты подожди. Артур кивнул было в ответ, но затем, вспомнив вдруг, нахмурился и обернулся к Мерлину. — Подожди, а водитель, ты же не… — Я «да», Артур, пожалуйста, перестань беспокоиться о ерунде, — небрежно отмахнулся Мерлин, уже отворачиваясь и открывая дверь, бросив напоследок через плечо: — Если хочешь, ты можешь угостить меня как-нибудь потом. Артур открыл было рот, собираясь что-то сказать, но вовремя замолчал. Он хотел бы угостить Мерлина, но кого он обманывает? Даже если бы они встретились как-нибудь снова, у Артура вряд ли скоро будет достаточно денег, чтобы угостить Мерлина так, как он того заслуживал. А если вспомнить об очевидно высоком ценнике его костюма, то у Артура вообще вряд ли в обозримом будущем когда-то будет достаточно денег. Эти мысли уже захватили его с головой, снова повергая в уныние, когда дверь машины под плечом Артура вдруг открылась и с другой стороны появился Мерлин, тут же, потянувшись, подхватил его под руку, придерживая. — Привет, — позвал Мерлин, снова мягко ему улыбнувшись и Артур, подняв на него глаза, невольно улыбнулся снова. — Привет. Мерлин только улыбнулся шире и, кивнув, шагнул назад, помогая Артуру выбраться наружу. — Давай, Артур, пойдем. Какая дверь? Артур сосредоточенно нахмурился, словно бы это в самом деле был сложный вопрос, но потом, собравшись, наконец, кивнул и шагнул вперед. До двери в его подъезд было буквально несколько шагов, а в сопровождении Мерлина преодолеть их оказалось совсем не сложно. Тот так же внимательно, как и по дороге к такси, поддерживал Артура всю дорогу, и только на лестнице снова придержал его под локоть. На самом деле, путь до квартиры Артура оказался даже короче, чем ему казалось, и намного быстрее, чем если бы он справлялся самостоятельно. У самой двери Артур замешкался, потянувшись в карман за ключом, но не обернулся через плечо, по какой-то причине точно уверенный, что, стоит ему только взглянуть на Мерлина, всерьез заколебаться, и тот сразу уйдет. Какое это уже имело значение, верно? И по всему дому, и по подъезду было видно, как все плохо, а пытаться произвести впечатление на Мерлина сейчас, когда это и без того их последняя встреча, было просто глупо. На самом деле, покончить со всем сразу было бы даже лучше и Артур, открыв дверь, решительно распахнул ее, проходя внутрь. Мерлин понял все и без лишних приглашений, перешагнув порог следом за ним и оглядевшись. Артур старался не смотреть на него. Он старался не смотреть на него, когда выкладывал ключ на небольшую полочку под зеркалом. Старался не смотреть, когда медленно разувался, один за другим стягивая ботинки. Старался не смотреть, когда… не нашел больше, чем себя занять и привалился плечом к стене, устало выдохнув и прикрыв глаза. Вот и все. Мерлин какое-то время молчал за его спиной и Артур уже думал, уйдет тот так же молча или все-таки оставит хотя бы мейл для фотографий, как и собирался. Чего Артур не ожидал, так это все такого же мягкого прикосновения к плечам и тихого голоса Мерлина почти у самого уха: — Дыши, Артур. Все хорошо. Меня не пугает твоя квартира, если ты ожидаешь, что я должен убежать в ужасе только от того, что она не соответствует моим ожиданиям. Или, скорее, тем ожиданиям, которые ты ожидаешь от меня. — Нелепица какая-то, — невольно улыбнувшись, шепнул Артур, но так и не решился отодвинуться от стены. И не в последнюю очередь потому, что и руки на плечах, и голос у уха ему слишком уж нравились. — Если только чуть-чуть, — тихо рассмеялся Мерлин, позволив своему дыханию шевельнуть волосы на виске Артура, а затем, подавшись еще ближе, вдруг почти коснулся губами его уха: — Если бы ты не был так пьян, я бы попробовал тебя поцеловать. Артур моментально распахнул глаза, замерев под его руками и боясь пошевелиться. И, на самом деле, он сам не знал, чего боялся сейчас больше. Того, что Мерлин произнес это вслух? Того, что он может сейчас наконец-то поцеловаться с мужчиной, даже больше, чем просто с мужчиной — с Мерлином? Или того, что, кажется, Мерлин вовсе не собирается его целовать и говорит об этом открыто?.. Судя по всему, последнее, потому что стоило только Артуру это осознать, как он выдохнул с разочарованием, весь тут же сдувшись. — Да, конечно, — отозвался он тихо и чуть повел плечами, сбрасывая руки Мерлина и, наконец, делая шаг вперед. — Я понимаю. На кухне на столе лежат бумаги, напиши на них какой-нибудь свой мейл и я все тебе отправлю. Ты можешь не разуваться, конечно же, здесь два шага. На самом деле, здесь куда угодно два шага. — Хмыкнул он невесело. — Я пойду пока переодеваться, просто захлопни дверь и… Мерлин не дал ему договорить. Потянулся, вдруг перехватив за запястье, развернул рывком к себе и, в мгновение ока шагнув вперед, оказался в личном пространстве Артура, слишком близко к нему. Так близко, что Артур чувствовал его дыхание на своем лице. А если бы этого было мало, в следующее мгновение Мерлин поднял руку и осторожно коснулся пальцами его щеки. — Ты что же, расстроился? — с дразнящими нотками улыбнулся Мерлин, погладив его по щеке большим пальцем. — Я же не говорю, что вовсе не собираюсь тебя целовать. Просто сейчас это было бы нечестно. — Ох, да брось это, — собрав все силы в кулак поморщился Артур и потянулся, отводя от щеки его руку. — Конечно же, я тебя больше не увижу. Зачем это тебе вообще? Я даже не знаю, зачем ты потратил на меня весь вечер, хотя даже не собираешься затащить меня в кровать. Не то, чтобы это у тебя получилось. — Я что же, настолько не в твоем вкусе? — совершенно не смутившись отпору снова улыбнулся Мерлин и так же упрямо опять потянулся, касаясь щеки Артура. — Мне показалось, что я тебе понравился. Это видно даже по твоим фотографиям, на самом деле, именно поэтому я так хочу их заполучить. Так что же, Артур, у меня, выходит, нет шансов? Мерлин просто смеялся над ним, и после всего этого вечера, когда он был таким внимательным и заботливым… На самом деле, более заботливым, чем хоть кто-то за всю жизнь Артура, даже включая Леона, эта насмешка ударила больнее, чем Артур только был готов. Он снова смахнул руку Мерлина, на этот раз решительнее, и, нахмурившись, шагнул назад. И надо было бы выгнать его или уйти самому, смолчать, не терять лицо, но Артур вдруг почувствовал себя таким обманутым, таким брошенным и одиноким, что ничего не смог с собой поделать. Он скривился, совершенно страдальчески, и огорченно взмахнул руками. — Это глупо, Мерлин, конечно же, ты не из моей лиги, и мы оба это знаем! Очевидно, что у меня даже нет денег, чтобы поддерживать отношения с таким человеком, как ты, ты же видишь, где я живу? А ведь деньги — это даже меньшая проблема! Ты очаровательный, и красивый, и уверенный, конечно же, тебе нет смысла тратить время на кого-то, вроде меня. Господи, Мерлин, меня впервые сегодня кто-то угощал и, поверь мне, это самая малая часть того, что я никогда еще прежде не делал, никто не будет тратить на это время, и, конечно же, у такого человека, как ты… Мерлин снова не дал ему договорить. Он вдруг снова шагнул ближе, но на этот раз не попытался коснуться Артура. Вместо этого он протянул раскрытую ладонь и уверенно попросил: — Дай-ка мне свой телефон, пожалуйста. Артур, совершенно сбитый с толка этой переменой, удивленно замер. — Что?.. — Телефон. Твой мобильный телефон. Только на минутку, честное слово. Можно? Артур совершенно не понимал, почему это единственное, что Мерлин может ответить на всю его тираду, но послушно полез в карман и, вытащив свой мобильный, вложил его в протянутую ладонь. Мерлин улыбнулся ему в ответ, благодарно и с той же теплотой, а затем принялся что-то делать. — И ты никогда раньше не целовался? — между делом уточнил Мерлин, что-то набирая на телефоне. — Не с мужчинами… — все еще сбитый с толку, ответил Артур раньше, чем успел себя остановить. Мерлин кивнул каким-то своим мыслям и добавил: — Ты бисексуал? — Нет, — удивленно отозвался Арутр. — Запутавшийся гетеросексуал? — Конечно же, нет! — Нахмурившись, недовольно ответил тот, но любое недовольство, которое он собирался высказать, оборвал звонок мобильного телефона. Телефона Мерлина, судя по всему. Он вытащил свой телефон из кармана, довольно улыбнулся, написал что-то и снова поднял глаза на Артура. — Я тебе не слишком мешаю? — не сдержавшись, хмуро уточнил Артур, но Мерлин в ответ только рассмеялся. — Нет, совсем нет. — А затем, протянув Артуру его мобильный телефон, улыбнулся шире. — Я записал свой номер на твой мобильный, он там в последних исходящих звонках. — Исходящих? — переспросил Артур, в конец запутавшись. Мерлин довольно кивнул. — Конечно. У тебя такая каша в голове, что я так решил, что, если просто оставлю тебе свой номер телефона, то ничего не дождусь. А я хотел бы чего-то дождаться, Артур. — И эти его последние слова, то, как он произнес его имя, изменившимся, более низким и чарующим голосом, вдруг мурашками пробежали по спине. — Ты меня что, не слушал? — в последней, отчаянной попытке защититься всплеснул руками Артур, но на Мерлина это не произвело никакого впечатления. Наоборот, он вдруг снова шагнул вперед, еще ближе к Артуру, поднял руки, заключив его лицо в ладони и подавшись ближе, так, что каждое его слово оседало на губах Артура, а глаза смотрели прямо в глаза, тихо заговорил: — Я все слышал, Артур и каждое твое слово — настоящая глупость. Но знаешь, что из всего этого было самой большой ерундой? То, что на такого, как ты, никто не захочет тратить время. Это моя невероятная удача, что за все это время не нашлось никого, кто тебя переубедил бы. Что теперь все это удовольствие достанется мне, если ты в самом деле дашь мне шанс. Я буду так рад показать тебе все, чего ты еще не знаешь, Артур, все, чего ты еще не пробовал. И теперь мне еще сложнее не поцеловать тебя на прощание, но и теперь же я тем более хочу сделать это, когда ты будешь абсолютно трезв. Скажи мне, Артур, ты свободен завтра? — Да… — выдохнул он чуть слышно, совершенно не в силах поверить всему, что Мерлин сейчас говорил. Мерлин только кивнул все с той же мягкой улыбкой на губах. — Замечательно. Тогда я хотел бы увидеть тебя завтра, Артур, если у тебя будет не слишком болеть голова. Ты справишься здесь один? — Разумеется… — Арутр хотел бы звучать более раздраженно, потому что, конечно же, он был не так бесполезен и беспомощен, но даже сам слышал со стороны, как многого его голосу не хватало для раздражения. — Хороший мальчик, — шире улыбнулся Мерлин, а затем, качнувшись вперед, коротко поцеловал Артура в щеку. — Тогда до завтра, Артур. Прежде, чем Артур только смог бы найти, что ответить, сообразить, что делать, прежде, чем он успел притянуть Мерлина обратно к себе для нормального поцелуя, тот отпустил его, отступил назад и улыбнувшись еще раз на прощание буквально выскочил за дверь. Артур совершенно не успевал за всем, что происходило сегодня вечером. И, кажется, собирался пойти на первое в своей жизни настоящее свидание, такое, какого мог бы сам по-настоящему желать с мужчиной, который словно бы вышел из всех его фантазий. Ну, или он просто перепил текилы и все это пьяные галлюцинации. В конце концов, Артур решил, что чтобы это ни было, ему лучше бы закрыть дверь, выпить стакан воды и побыстрее лечь спать, потому что, свидание или галлюцинация, до завтра он все равно ни с тем, ни с другим ничего не мог поделать. И Артур закрыл дверь.

***

«Привет, как ты после вчерашнего? Просто хочу убедиться, что ты пережил эту ночь, учитывая, что я теперь заинтересованное лицо. Ну и раз я собираюсь заехать за тобой в пять, если ты не против.» Артур так и замер, глядя на телефон, перечитывая сообщение от Мерлина снова и снова. К часу дня он уже сумел убедить себя, что если сам Мерлин и не был плодом его воображения, — судя по контакту в телефонной книге, — то большая часть воспоминаний Артура не имеют ничего общего с действительностью. Для их общего блага. Господи, если все это было правдой, то Артур тем более не имел понятия, почему Мерлин пишет ему после всей той сопливой мути, которую Артур на него навешал. Очевидно, Мерлин не был из тех людей, кому не из кого было выбирать, один его друг в клубе чего стоил! Так какого черта? Артур ожидал от Мерлина сообщения с электронным адресом, но никак не того, что получил сейчас. Текст смотрел на него с экрана точно с насмешкой, и, вероятно, ждал ответа. Артур не знал, что ответить Мерлину, и, главное, надо ли это делать? Вероятно, он мог промолчать, и в таком случае, в самом деле, никогда больше не видеть Мерлина. Быть может, не самый плохой вариант, учитывая, до какой степени Артура выбивало из колеи одно только сообщение. Он привык жить уже в своем маленьком, блеклом мире, увязая в него только глубже, а Мерлин, он был словно какой-то сказочный персонаж, ворвавшийся в серую обыденность, и поверить в него казалось сродни приговору. В это сложно было поверить и еще сложнее представить, как возвращаться потом обратно в свои серые дни, когда эта яркая вспышка неизменно погаснет. Отказаться от нее своими руками было безопасно. А еще трусливо и очень глупо. В конце концов, Артур все знал и не питал иллюзий, верно? И Мерлин знал тоже больше, чем Артур вряд ли когда-нибудь решится снова кому-то рассказать. Быть может, Артуру просто нужно плыть по течению, раз уж его поганая жизнь вдруг представляет ему такую возможность. Что он теряет? Артур криво усмехнулся сам себе, примерно представляя, что с легкостью найдет ответ на этот вопрос, когда Мерлину все это наскучит, но все-таки взялся за телефон. «Привет. Не уверен, что я дошел до этого утра в том же наборе, в котором выходил из другого такого же вчера, но я предполагаю, где их искать. Пять часов, Мерлин? Если это приглашение на ужин, то не слишком ли рано?» «Никто не может диктовать нам, когда ужинать!» — весело гласило новое сообщение. — «Обещаю, что я оставлю свой костюм дома, а то ходят слухи, что из-за него меня не пустят в некоторые дома. Так что ты тоже не придавай своему виду большого значения.» Артур фыркнул, усмехнувшись и быстро ответил: «Я обычно и не придаю себе большого значения.» Слова о костюме и доме все еще немного смущали Артура, но он запретил себе об этом думать. Что бы Мерлин не подразумевал, собирался ли он зайти к Артуру после ужина или нет, Артур не собирался позволять себе бояться этого раньше времени. В конце концов, если уж Артур помнил все правильно, Мерлин уже удивил его вчера так что загадывать ничего на его счет точно не стоило. «А вот это вот ты зря. Но мы еще поработаем над этим.» Артур с сомнением взглянул на новое сообщение, но в итоге только пожал плечами, выключив телефон и отказавшись даже делать попытки найти ответ. По крайней мере, он точно не собирался это делать сейчас. И позже тоже вряд ли. В конце концов, до пяти часов было не так уж много времени и Артуру еще нужно было привести себя в порядок.

***

После утреннего сообщения было глупо продолжать сомневаться, что Мерлин снова даст о себе знать, но в некоторых вопросах Артур был удивительно талантлив. До самого назначенного времени он оставлял вариант, что к пяти часам Мерлин одумается. Что он взвесит все «за» и «против», вспомнит квартиру Артура или, если это его не пугало, то нелепый артуровский лепет, и все-таки одумается прежде, чем доедет до его дома и осознает все слишком поздно, уже встретившись с Артуром лицом к лицу. Несколько раз Артур брал телефон и долго, напряженно всматривался в сообщение, на которое так и не ответил. Может быть, что Мерлин передумает именно потому, что Артур ничего не ответил? Что, быть может, на самом деле он был более стойкий, и, по какой-то удивительной причине, более заинтересованный, чем только мог бы предположить Артур, но отступит именно потому, что Артур сам все испортил? В некоторые моменты, когда Артур сжимал в руке телефон, он почти был готов кинуться писать сообщение, лишь бы удержать внимание Мерлина еще на немного. В некоторые — желал, чтобы все закончилось, не успев начаться именно так, из-за Артура. Чтобы он сам точно понимал это и никогда больше не питал глупых иллюзий. Собирался он в основном только потому, что это были понятные, привычные действия, способные отвлечься от лишних мыслей. Когда со сборами было покончено именно в попытках найти что-то такое же простое и привычное, Артур включил на кухне свой старенький ноутбук, вставил в разъем флешку и подключил провод фотоаппарата, собираясь сразу перенести Мерлину фотографии на носитель и отдать, если тот все-таки приедет. Если он в самом деле не передумает, то Мерлин, определенно, заслужил получить себе маленькую флеш-карту без всяких сожалений. Артур в самом деле собирался все сделать привычно и быстро, скопировал папку со снимками на рабочий стол, открыл, собираясь быстро пролистать, удалив все неудачные, и вдруг абсолютно пропал. На снимках Мерлин в самом деле был невероятным, и теперь Артур понимал, о чем он говорил вчера. Освещение в клубе оставляло желать лучшего, а объектив Артур вчера брал с собой вполне обычный, без навороченных линз, но, по какой-то причине, камера была просто влюблена в свою модель. Дело, конечно же, было в самом Мерлине, и в том, каким он был невероятным, но, на самом деле, Артур верил в магию фотографий. Верил, что модель могла нравиться камере больше других, и верил, что если сам фотограф ею восхищен, то и камера это чувствует тоже, а с ней вместе все эти чувства обязательно всплывут наружу на фотографии. Это было глупо, почти нелепо, но Артур был убежден в этом так же, как и в том, что солнце вставало на Востоке. И то, что сейчас было перед ним, только подтверждало это — Мерлин на фотографиях, вопреки освящению, ракурсу и расстоянию был прекрасен. Артур просто залюбовался, листая снимок за снимком, и мысль, что, что бы не случилось сегодня или позже, у него все равно останутся эти фотографии, что никто не мог уже отобрать их у него, вдруг захватила с головой. Даже больше, чем мысль о свидании с человеком на этих снимках. Свидание может быть насколько угодно ужасным, а фотографии останутся с Артуром навсегда. Наверное, это было не совсем правильные, достаточно странные размышления, да и, говоря откровенно, если все пойдет ужасно, Артур понятия не имел, с какими чувствами будет смотреть на эти фотографии, но сейчас… Сейчас это было хорошо. Так хорошо, что он напрочь потерялся в чертах и линиях Мерлина, навсегда оставшихся в его галерее. В его скулах, глазах, улыбках, движениях длинных рук и несколько пойманных кадрах с изящными, тонкими пальцами. Звонок в дверь прервал Артура как раз в тот момент, когда он прослеживал по монитору ноутбука линию пальцев Мерлина своими. Это было абсолютно ненормально и сулило слишком много проблем, когда все обязательно пойдет наперекосяк. Но еще хуже было то, что кто-то звонил в его дверь, а он тут… Артур опомнился в один момент. Поспешно захлопнул крышку ноутбука, вытащил из гнезда давно записанную флешку и поспешил к двери, в общем-то, понимая, кого увидит с той стороны, и все равно оставаясь совершенно к этому не готовым. — Разве ты не должен был позвонить? — поинтересовался Артур, уже распахивая дверь и собираясь звучать недовольно, но все недовольство застыло на языке в тот же миг, как он увидел мужчину с другой стороны двери. Это, конечно же, был тот же Мерлин, что и вчера, но и, в то же время, совершенно другой. На нем не было этого строгого костюма, и он должен был бы выглядеть без него хотя бы мягче, но все, что он сделал, сменив одежду — так это только стал еще более сексуальным. Он был одет в не зауженные, но узкие темно-синие джинсы, отлично подчеркивающие его фигуру, и пуловер с достаточно большим V-образным вырезом, полностью открывающим длинную шею с острым кадыком и разлет тонких, точеных ключиц. — Я должен тебя сфотографировать, — пораженно пробормотал Артур прежде, чем успел остановить себя, и Мерлин в ответ только рассмеялся, потянувшись, подтолкнув его в плечо, освобождая себе путь и проходя внутрь. — Думаю, это один из самых искренних комплиментов, какие я только получал, Артур, но тебе нужно сбавить обороты. Стоило только Мерлину произнести это, как Артур сразу же понял, как далеко зашел, и как ужасно себя ведет. Он скривился, раздраженно выругавшись, прикрыл лицо рукой и только крепче сжал пальцы на двери, не спеша ее закрывать. — Да, верно. Прости, Мерлин. Думаю, все это с самого начала было… — О, нет, даже не пытайся, — резко оборвал его тот. Артур не двинулся с места, не пошевелился даже, оставшись стоять напряженный, с расправленными плечами, словно готовый принять удар, все еще не убирая руки от лица… По крайней мере, не убирая, пока Мерлин не сжал свои пальцы поверх его, потянув на себя, отводя ладонь в сторону. Артур вздохнул, собираясь с силами, поднял глаза, встречаясь взглядом с Мерлином и, в очередной раз, был совершенно ошеломлен мягким выражением его лица. — Как так получилось, Артур, что ты даже не знаешь, какой ты великолепный? — негромко поинтересовался Мерлин, поднося к губам его пальцы, целуя их и протянув вторую руку, ласково погладил его по щеке. — Я буду так рад показать тебе все. Я имел в виду только то, что, когда ты такой очаровательный, мне больше всего хочется остаться с тобой здесь, обнимаясь и целуясь до самого вечера, но я совершенно точно собираюсь сначала сводить тебя на нормальное свидание, прежде, чем, наконец, поцеловать. — Ты ведь помнишь, что я не девушка, за которой нужно долго ухаживать? — хрипло и тихо уточнил Артур, не в силах вернуть себе руку или хотя бы оторвать взгляд от чарующих глаз Мерлина. Тот только широко улыбнулся ему в ответ. — Нет, конечно же нет. Ты мужчина, за которым хочется долго ухаживать. Дольше, чем ты думаешь. — Мерлин… — беспомощно выдохнул Артур, прикрывая глаза и услышал в ответ только тихий, мягкий смешок. Он ожидал, что Мерлин теперь его отпустит, но почувствовал, что чужие пальцы поверх его сжались только крепче, а сам Мерлин, видимо, шагнув вперед, шепнул тихо и намного ближе, так, что Артур чувствовал на своей коже его дыхание и каждое слово: — Шаг за шагом, Артур. Так медленно, как это будет нужно. Только не сопротивляйся. Ты мне доверяешь? Доверял ли ему Артур? Это был глупый вопрос, даже смешной, разумеется, совершенно логично и правильно на него было ответить «нет». Артур понятия не имел, кто Мерлин такой, знать его не знал, ни фамилии его, ни кем он работает, ни откуда он. Даже если тот и внушал доверие, не доверять ему было правильным и логичным, было ожидаемым. Было тем, как стоило бы поступать любому здравомыслящему человеку, и Артуру в том числе. У него не было абсолютно никаких причин доверять Мерлину, но, когда Артуру следовало бы подбирать слова, чтобы ответить не слишком грубо, не обидев Мерлина, он вдруг понял, что уже говорит свой ответ вслух: — Да. И это была абсолютная правда. Артур не видел, но, как-то так, не глядя, чувствовал, и был абсолютно уверен, что Мерлин улыбается ему. И, почти против воли, сам улыбнулся ему в ответ. — Вот и хорошо, — сказал Мерлин каким-то другим голосом, полностью меняя атмосферу, и, подавшись вперед, коротко поцеловав его в щеку, после чего отодвинулся, наконец отпуская Артура. Артур открыл глаза, удивляясь одинаково и тому, как сильно его смутил этот абсолютно детский поцелуй, и тому, как сильно он огорчен, что Мерлин не держит больше его за руку. И, все-таки, продолжать огорчаться хоть чему-нибудь, имея такую компенсацию, как вид Мерлина, было сложно. Теперь, отойдя на шаг назад, он стоял у так и оставшейся открытой двери, заложив большие пальцы в карманы джинс, и с небольшой, но мягкой улыбкой смотрел на Артура. — Ну что, ты готов? — поинтересовался Мерлин, окинув Артура коротким взглядом, и тот невольно приосанился. Он выглядел, конечно же, не так хорошо, как Мерлин, но все-таки на нем была та одежда, которая, как он знал, его украшала. Брюки, в которых по заверениям Елены его задница выглядела лучше всего, и кашемировый тонкий голубой свитер, который Леон подарил ему в прошлом году, но выбирала явно Митиан, потому что сидел он на Артуре очень хорошо, удачно открывая шею и подчеркивая руки. Это была буквально лучшая одежда, которая была у Артура, и обычно он надевал ее на праздники или по особенным поводам, но сейчас ему показалось, что повод вполне подходящий. Немного пугала мысль, что если сегодня он и будет хорош, то во что же он тогда оденется на следующем свидании, но Артур пресек эти сомнения на корню. Для начала, второму свиданию следует вообще быть назначенным, а потом уже можно переживать. — Если это приемлемо, — постарался как можно небрежнее ответить Артур, чуть дёрнув плечом, но смешинки в глазах Мерлина сразу же убедили его, что собственную нервозность скрыть от него не удалось. И, раз уж не было смысла пытаться что-то изобразить, Артур вздохнул, сдувшись, и только развел руками. — Так или иначе, лучше уже не будет. Либо ты берешь, что есть, либо… И даже произносить это оказалось куда сложнее, чем Артур только мог бы ожидать. На мгновение он мысленно проклял себя — зачем нужно было так откровенно, почти подталкивая, давать Мерлину возможность отказаться прямо сейчас. Быть может, он еще сомневался, быть может, он что-то решал сейчас и каждый раз, когда Артур выбрасывал что-то такое, Мерлин только убеждается в мысли, что с ним будет слишком много усилий и… — Остановись, — ворвался вдруг в его все более и более беспокойные мысли голос Мерлина. Артур вздрогнул, подняв на него удивленный взгляд, растерянно нахмурился и снова встретил мягкую, теплую улыбку Мерлина. — Ты так громко думаешь, что даже мне слышно твое беспокойство, — мягко посетовал он, а затем, шагнув ближе, поймал пальцы Артура в свои, и осторожно их сжал: — А что касается тебя, то лучше и не нужно. Ты уже великолепный, Артур и дело даже не в том, как ты постарался выглядеть для меня. В следующий раз тебе не нужно прикладывать столько усилий, ты хорош в чем угодно. Но мне приятно, что ты так много думал о нашем первом свидании. И я, определенно, беру это, раз ты имеешь неосторожность столь любезно предлагать. — Он улыбнулся шире и ярче, а потом потянул Артура за руку, так и не отпустив его пальцы. — Ну что, пойдем? Мне уже не терпится. Артур чувствовал, что от каждого слова Мерлина краснеет, как мальчишка, нелепо и ярко, но даже не мог достаточно много об этом беспокоиться. Мерлин был легким, ярким, нежным, и, на самом деле, если кто здесь и был великолепным, так это он. Но Артур точно не собирался сейчас с ним спорить. Вместо этого он схватил с полки ключ и, кивнув, шагнул, наконец, за дверь на свое первое настоящее свидание с мужчиной. С Мерлином.

***

Артур был уверен, что они сразу поедут в какой-нибудь ресторан или пойдут в кафе, сделают что-то, что касалось бы того ужина, о котором Мерлин говорил. Артур надеялся, что это все-таки будет хотя бы кафе, и старался не паниковать раньше времени хотя бы по поводу счета, хотя было совершенно очевидно, что каждая новая трата приближала его к тому, чтобы остаться бездомным уже через месяц, не протянув и двух, но Мерлин… Это, правда, того стоило, в каком бы ужасном положении Артур не был бы после. Мерлин тем временем, конечно же, не соответствовал никаким ожиданиям, при этом как-то одновременно умудряясь их превосходить. Машина Мерлина была припаркована у подъезда и, когда это оказался малогабаритный «жук», Артур добрых три минуты беспардонно ржал у обочины. — Я туда не помещусь! — сквозь смех утирал Артур выступившие слезы, пока Мерлин стоял рядом, недовольно скрестив руки на груди. — Не драматизирует, даже я туда помещаюсь, а я выше тебя! — Эй! — попробовал возмутиться Артур, но тут же снова захлебнулся смехом: — И то верно! Зачем тебе машина, в которой ты должен складываться пополам? — Я ненавижу искать парковки! — защищаясь, возмутился Мерлин, вызвав новый приступ смеха Артура. — Слышал что-нибудь о прокате машин? Для первых свиданий, говорят… — О, Артур, я не собираюсь производить на тебя впечатление машиной! — отмахнулся Мерлин и подтолкнул его в спину, направляя к пассажирскому месту. — Я очень рад, что мы с Жуком подняли тебе настроение, но я хотел бы уже поехать на свое свидание. — Прости-прости, я не хотел портить его тебе, — все еще посмеиваясь, Артур вскинул вверх руки, точно признавая поражение, и послушно пошел к машине. — Вот и не забывай об этом, — с притворно ворчливыми нотками в голосе посетовал Мерлин, уже обходя машину, но Артур отлично видел веселый блеск его глаз, чтобы не сомневаться, что он так же веселится. И с этого самого момента, все свидание, о котором Артур так беспокоился еще несколько часов назад, пошло легко и непринужденно. Вместо того, чтобы поехать сразу на ужин, Мерлин принялся колесить по Лондону, и, хотя Артур все время подшучивал над ним, что он делает это специально, чтобы они вдвоем подольше помучились в тесной машине, на самом деле это была хорошая поездка. До того, как Артур лишился всего, у него не было ни времени, ни интереса смотреть в окно на родной город. Когда у него ничего не осталось, кроме общественного транспорта, и когда он, наконец-то, научился жить заново в изменившемся для него мире, у него уже не было особой возможности разглядывать что-то, кроме постоянного маршрута от дома до работы. Мерлин все это сейчас восполнял. Он возил их то по главным улицам, то сворачивал на какие-то неприметные, маленькие переулки, тыкал пальцем в окно то здесь, то там, и рассказывал о своей любви к Лондону. Показывал дома и места, которые ему нравятся, и Артур заряжался его восторгом, глядя в окно. И очень жалел, что не захватил с собой фотоаппарат, хотя это было бы нелепо для свидания. — В следующий раз ты возьмешь с собой камеру и мы все повторим, — вклинился вдруг в его сожаления голос Мерлина, и Артур улыбнулся шире. Мерлин, в самом деле, был идеальным. — Кстати! — Вспомнил Артур и потянулся было в карман штанов, но строгая компактность маленькой машинки не позволила ему извернуться достаточно, чтобы достать маленькую флешку, и он досадливо цыкнул. — Я принес тебе фотографии, но явно не смогу отдать их тебе раньше, чем мы доедем. — Вот и хорошо, — широко улыбнулся в ответ Мерлин. — Я вовсе не спешу их забирать. — Ты же сказал, что тебе они понравились? — удивленно нахмурился Артур, и тут же смутился огорчению в собственном голосе. Это была ерунда, даже если Мерлин врал, чтобы просто подкатить к нему, это точно не стоило огорчения! Мерлин и не обязан был… — Очень понравились, — перебил его мысли мягкий голос, а следом и длинные пальцы легли на колено, чтобы коротко, успокаивающе сжать. — Но я не спешу лишиться предлога встретиться с тобой снова, если ты захочешь улизнуть. Артур хохотнул недоверчиво, но вместо всяких слов только покачал головой. На его взгляд, такая откровенность сама по себе портила предлог, но думал он даже не об этом. Очевидно, что если кому-то из них двоих только и мог бы понадобиться предлог, то этим человеком был бы сам Артур, но говорить это было бы просто унизительно. Мерлин, впрочем, уже продолжил восхищаться каким-то неприметным переулком, по которому они сейчас проталкивались, и Артур был рад сменить тему. Он и обернуться не успел, как оказалось, что они колесят по городу уже добрых два часа, болтая сплошь о какой-то ерунде, да и обратил Артур на прошедшее время внимание только потому, что Мерлин объявил, что он проголодался. Конечно же, в итоге они приехали в ресторан. С удачей Артура, все просто не могло быть иначе, а судя по обстановке, ресторан еще и был из разряда недешевых. Артур не представлял, как справиться с этим. Очевидно, что справиться Артур не смог даже с собственным лицом, потому что, когда они заехали на парковку перед рестораном, Мерлин, вместо того, чтобы выйти из машины, крепко сжал ладонь Артура в своей, привлекая внимание. — У меня будет к тебе одна просьба, Артур, — начал он удивительно серьезно, и Артур, усилием воли заставив себя заглушить все нарастающую панику, обернулся к Мерлину, чуть напряженно ему улыбнувшись. — Да, конечно. В чем дело? — Хотел кое-что прояснить, — успокаивающе улыбнулся ему Мерлин, крепче сжимая его руку. — Я, конечно, помню, что вы с девушками вчера отмечали потерю работы, но я хочу, чтобы ты понимал, что дело не в этом. Я прошу тебя, чтобы ты разрешил мне ухаживать за тобой хотя бы сегодня. — Я… — в миг покраснев, смутился Артур. — В смысле… Я не думаю, что… — Конечно же, мне хотелось бы, чтобы это была не разовая акция, — тем временем шире улыбнулся Мерлин, погладив большим пальцем тыльную сторону его ладони. — Я хотел бы иметь возможность ухаживать за своим спутником гораздо чаще, и мне бы очень хотелось, чтобы ты дал мне возможность показать, как сильно я хотел бы ухаживать за тобой. Но для тебя это новый опыт, и я прошу тебя довериться мне хотя бы сегодня, а если я справлюсь, мы снова вернемся к этому вопросу. Артур никогда не был в таком положении, никогда не чувствовал одновременно и радость, и панику, и смущение, и надежду. Конечно, он хотел бы проводить время с Мерлином, и очевидно, что он не тянул этого финансово. Было невероятно смущающе позволить себе расслабиться, а кому-то — позаботиться о себе, и в то же время Артуру так сильно этого хотелось! Он никогда не знал этого раньше, даже его отец проявлял заботу и какие-то отцовские чувства только если Артур сначала это заслужит. Казалось неправильным даже думать, что Мерлин будет чего-то ждать взамен. Так же, как казалось неправильным принимать что-то такое. Но как же Артуру этого хотелось. — Я не уверен, что я понимаю, о чем именно мы говорим, — смущенно признал он наконец, не в силах поднять глаза на Мерлина, и так же не отрывая взгляда от их сцепленных рук. — Если о деньгах, то… — Не только, — перебил Мерлин, потянувшись вдруг, переплетая их пальцы, — хотя и о них тоже. Я хочу, чтобы ты позволил мне угостить тебя, и чтобы ты не смотрел на ценник. А еще я хочу, чтобы ты разрешил мне ухаживать за тобой во всем остальном, и ты дал себе шанс это принимать. Я помню, что у тебя превратное представление, что ухаживания заслуживают только девушки, но мне бы очень хотелось делать это для тебя. Ты мне разрешишь, Артур? И голос Мерлина звучал в этот момент так интимно, так тихо и доверительно, так, словно бы от этого ответа для него зависело что-то серьезное. Как бы Артур мог отказаться? Тем более, если ему самому так хотелось согласиться Он, помедлив, кивнул, все еще не поднимая глаз, и зная, как унизительно, должно быть, краснеет. Смотреть на их переплетенные пальцы, может быть, было не безопаснее всего, но Артуру нравилось, как они выглядят и это все равно было лучше, чем поднимать глаза на Мерлина. Мерлин не оставил ему и шанса, когда поднес их переплетенные руки к губам, целуя. Артур, как зачарованный, так и не отводил взгляда от их сведенных пальцев, а после — не мог отвести глаз от мягких губ Мерлина. Но он точно знал, что за поцелуем потянулся первым именно он сам.

***

Артур знал, что согласился на достаточно непривычные для себя вещи, когда Мерлин спросил его об этом, но все равно не думал, что разница будет настолько очевидной. Что, когда ухаживают за тобой, это чувствуется настолько иначе. Артур никогда прежде не был на свидании, которое приносило бы ему удовольствие. Ни на одном свидании, которого хотел бы сам, которое его волновало бы и не приносило острого вкуса горечи и разочарования. Когда он приглашал девушек, он делал это, потому что это было то, что от него ждали другие, и чего он ждал сам от себя. Он играл свою роль, словно заученную пьесу, обращался к нужным репликам, открывал дверь и выдвигал стул, когда это было необходимо, но ничего из этого никогда не было искренне, и ничего из этого Артур никогда сам не хотел. Впрочем, он никогда не был с девушкой, которой он был достаточно интересен как человек, чтобы она обратила внимание, что Артур просто отлично знает свою роль. Он специально выбирал только таких, так было проще, и он знал свидания только с самой неприятной их стороны. Сейчас, с Мерлином, все было совершенно иначе. Артур знал все правильные жесты, знал последовательность правильного сценария и узнавал его, когда Мерлин придерживал для него дверь или касался легко и вскользь, но даже если это были правильные действия для ухаживания на свиданиях, это было нечто совершенно другое. Для начала, Мерлин делал это искренне, ему нравилось и хотелось делать все это, и это желание читалось в нем, как в открытой книге. В яркой улыбке, в мягком взгляде, в лёгком касании пальцев — все это делало обычные жесты ухаживания совершенно другими, куда как более настоящими, и у Артура от них перехватывало дыхание. Он никогда не был по эту сторону и даже представить не мог, как волнующе может оказаться позволить кому-то проявлять к себе симпатию и внимание так открыто и откровенно. Это все еще было стыдно, все еще было неловко, Артур все еще считал, что как мужчина, не должен был Мерлину это позволять, но на самом деле не мог сожалеть об этом достаточно, чтобы даже попробовать его остановить. И Мерлин не останавливался. Артур и не сомневался, что он говорил всерьез там, в машине, но если бы он вдруг и начал бы размышлять на эту тему, Мерлин бы быстро его разубедил. И это, в самом деле, касалось всего — и того, как Мерлин смотрел на Артура, и как не упускал возможности коснуться, и как выхватил меню у него из под-носа, расспрашивая о его вкусах. В целом, это все могло бы стать унизительно, но Мерлин делал все так легко и играючи, с удовольствием вместо превосходства. С таким видом, словно Артур в самом деле позволяет ему что-то особенное, и он ценит это, что воспринимать это все как-то иначе, кроме как симпатии, у Артура не получалось, хотя не то, чтобы он не попытался. Совершенно не потому, что правда хотел оскорбиться на Мерлина, а потому что хотел знать, что ещё может испытывать. Если вычеркнуть неловкость и смущение, не получать от внимания Мерлина удовольствия у Артура просто не выходило. — Ну, как себя чувствуешь? — поинтересовался вдруг без перехода Мерлин, когда официант ушел с заказом, который в основном выбрал для них Мерлин, а вино было разлито по бокалам: — Это не слишком много для тебя? Я не чересчур давлю? Потому что ты должен мне сказать, если это так. К таким прямым вопросам Артур был совершенно не готов. Он настроился просто принимать все, делая вид, что все в порядке и стараясь не думать, насколько же он красный на этот раз, но Мерлину, конечно же, этого было мало. Артур попытался вызвать вспышку раздражения хотя бы на это, только чтобы не позволить себе думать, какое огромное влияние этот человек вдруг получил, но раздражение пахло острым смущением, быстро прогорело и было совсем не того порядка, о котором думалось Артуру. Он потянулся за бокалом, чтобы потянуть время, но Мерлин почему-то улыбнулся шире, даже не получив никакого ответа. — Ты не любишь говорить о своих чувствах, — наставив на него палец, довольно заключил Мерлин. На этот раз Артур бросил на него выразительный взгляд с куда как более искренним и настоящим раздражением. Мерлину хватило такта смутиться, но не сильно и ненадолго. — Нет, не то, чтобы я пытался вывернуть тебя наизнанку, — пробормотал он, потянувшись к своему бокалу, но сделав один только глоток снова отставил его. Артур думал, что уж теперь-то они сменят тему, но не тут-то было. Мерлин был как репей, но почему-то даже это не казалось Артуру плохой стороной. Или он просто не мог раздражаться на этого человека, когда он к нему прикасался, а Мерлин снова протянул руку через стол, находя пальцы Артура и сжимая их в своих. — Но я серьезно, Артур, — мягко и тихо начал он уже совсем другим голосом. — Я, правда, должен знать, что тебе комфортно. — Не уверен, что мне именно что комфортно… — вздохнув, наконец, признался Артур, неохотно отставляя свой бокал, но когда пальцы Мерлина в его руке дрогнули, Артур тут же сжал их крепче, а потом, помедлив, и вовсе переплел, поспешно добавив: — Дело не в том, что ты что-то делаешь не так! Все замечательно, правда. Намного лучше, чем я мог ожидать. И это… то, что ты делаешь для меня… это намного приятнее, чем я только мог ожидать. — Признался он смущенно, снова опустив глаза, но на этот раз Мерлин ободряюще погладил его руку большим пальцем. — Почему же ты не ожидал, что будет приятно? — Тихо спросил он. Артур вздохнул, с сомнением пожевав нижнюю губу. Он мог бы вывернуть на Мерлина разом всю тележку и никогда его снова не увидеть, потому что никому не нужны люди с такими проблемами. Он мог бы выдавать Мерлину себя по чуть-чуть, но это бы всегда его беспокоило, сколько бы все это не продлилось. Артур бы всегда думал, что обманывает Мерлина и тот просто не понимает, с чем связывается. На самом деле, Артур чувствовал это уже сейчас, и разве это не лучше всего отвечало на все его вопросы? — Я… На самом деле я все еще думаю, что я не лучшая компания, на которую ты мог бы тратить деньги и вечер… — вздохнул, наконец, Артур и попытался вернуть свою руку, но Мерлин не отпустил. — Артур, — позвал он серьезно, только крепче сжимая его пальцы, но Артур просто не мог поднять на него глаза. Мерлина это, конечно же, не удовлетворило. Артур знал его всего ничего, но мог с абсолютной уверенностью сказать, что тот нагло врал, когда говорил, что не пытается выворачивать Артура наизнанку. И, кажется, не собирался останавливаться, пока этого не сделает. По крайней мере, до тех пор, пока Артур позволял ему это, а он разве не сам только что решил разом расставить все точки над «i»? — Артур, посмотри на меня, пожалуйста, — попросил Мерлин, и Артур, вздохнув, поднял на него глаза. — Артур, если ты опять пытаешься говорить об отсутствии опыта, то я понял это уже в прошлый раз, и это совсем не так страшно, как ты думаешь. И я понимаю, что обычно такие истории начинаются в семье, и… — Это намного больше, — хриплым шепотом перебил Артур и тут же поморщился от того, как это прозвучало. — В смысле, для меня. Это… Я… Ты уверен, что хочешь это слушать? — не справившись с собой, скривившись, все же попробовал отступить он. — Я же, кажется, обещал не портить тебе свидание. — Только если ты хочешь мне рассказать, — веско и уверенно отозвался Мерлин. — Ты ни в коем случае ничего не испортишь и я хочу больше о тебе знать, Артур, но только, если ты захочешь мне рассказать. Артур не хотел. Он был абсолютно и полностью уверен, что не хотел, что предпочел бы не отпугивать Мерлина и не ныть, он бы хотел верить, что период нытья закончился давным-давно, когда Леон собирал его по осколкам, но, на самом деле, это было не так. Это было бы враньем. Леон ничего не собрал или, вернее, ничего не склеил. Артур, на самом деле, трещал по швам и был готов рассыпаться в любой момент, а держался на одном только упрямстве и, быть может, чувстве вины перед друзьями, не позволяя их усилиям пропасть напрасно, а себе — слишком много ныть. Мерлин смотрел на него серьезными, внимательными глазами, звучал уверенно и держал крепко и бережно одновременно, и Артур вдруг отчетливо понял — этот человек мог бы его и собрать, и склеить. Этот человек смог бы его вылечить, если бы Артур дал ему шанс, и если бы Мерлин сам этого захотел. И, хотя, конечно, он выглядел так, словно хотел, а Артур все время забывал, что они знакомы только два дня, сбрасывать со счетов этого было нельзя — Мерлин почти не знал его, и вряд ли думал вчера в клубе подцепить что-то серьезное. Что-то долговечное, требующие от него столько сил и работы, даже если он не производил впечатление легкомысленного человека. Ну, по крайней мере, не в том, что касалось отношений и других людей. В конце концов, еще раз, что Артур терял? Очевидно, что, стоит еще хотя бы на самую каплю больше расслабиться, Мерлин влезет ему под кожу и потечет по венам. Если Артур сбавит немного бдительность, то весь обрушится на него, первого же мужчину, с которым пошел на свидание, но вовсе не из-за того, что он был первым, а из-за того, каким сам Мерлин был. А стоит ему обрушиться, как он станет зависим от Мерлина, будет нуждаться в нем больше, чем в ком-либо прежде, и если тогда вскроется все, о чем Артур не хочет говорить, если тогда это станет проблемой, которой Артур боится сейчас, это может стать намного хуже. Артур увидел вдруг, что Мерлин может собрать все то, что разрушил его отец, склеить так, как не могли друзья и, конечно же, у этого была обратная сторона. В таком случае, потом, в будущем, если у них будет шанс и после того, как Артур все скажет, если его страхи оправдаются, то Мерлин сможет уничтожить Артура так, как это никогда не удалось бы Утеру. Не просто расколоть на части — растереть в пыль и пустить по ветру. И это будет уже никогда не собрать. Так если все могло обернуться так плохо, реши Артур рассказать все намного позже, не лучше ли будет вывалить это на Мерлина сейчас? И тогда Артур заговорил. Он хотел бы сказать, что начал с безопасной темы, но безопасной темы для него не было. Да и, по правде говоря, не прошло и пяти минут, как Артур не помнил даже, с чего он начал вообще говорить. С того, что это его первое свидание, на котором он хочет быть? Или о том, как приглашал девушек только потому, что это ожидал от него отец? А может и вовсе об отце, и тогда это точно не была даже самая легкая тема из всех его тяжелых. Он просто вываливал на Мерлина все, начиная от того, как не понимал себя, и заканчивая тем, как пришел с этим к отцу. Весь свой путь осознания, ужаса, принятия и непринятия, о том, как лишился вдруг всего и как все двери для него закрылись, как с каждым годом, становясь все старше, и все еще никогда, ни разу не имея отношений, которые желал бы сам, только больше и больше проваливался в дыру, в которой, был уверен, останется один навсегда. В какой-то момент, ему перестало хватать не то слов, не то воздуха, и тогда Мерлин вдруг взял и куда-то повел его. Артур не очень понимал даже, что происходит, просто пользовался передышкой, в которой нуждался, когда Мерлин вдруг завел их в туалет и закрыл за собой дверь. Только тут Артур понял, что у него влажные щеки, но даже не успел ужаснуться или смутиться этому, как Мерлин сразу же притянул его в свои объятия, позволил спрятать лицо у себя на плече, погладил нежно, шепнув мягко «продолжай», и Артур продолжил. Он понятия не имел, сколько прошло времени, сколько они были в этом туалете или сколько Мерлин его обнимал и гладил, удерживая и укачивая в своих руках. Когда слова у Артура закончились, когда он выложил абсолютно все, начиная от первого своего взгляда на мальчика и заканчивая тем, что ему уже не хватает на аренду даже двух месяцев, Мерлин только кивнул и крепче прижал его к себе. И Артур не сопротивлялся. Еще через какое-то время Мерлин помог ему умыться, а потом сжал его пальцы и не отпускал руки, пока они возвращались за столик. Впрочем, даже там свободу ему Мерлин не вернул. — Прости, — хрипло пробормотал Артур, делая глоток вина. — Ты, конечно же, не это имел в виду, а я… — Я получил намного больше, чем только смел надеяться, — перебил его Мерлин, а затем, привстав, потянулся через стол, коротко поцеловав в уголок губы. — Спасибо тебе за доверие. Артур на мгновение замер, пораженный этой неприкрытой демонстрацией, а затем, помедлив, слабо, но искренне улыбнулся Мерлину. — Все еще не верю, что правда выложил тебе все, но… спасибо. — Бестолочь, — фыркнув, широко улыбнулся Мерлин и мягко пнул его под столом. — Ты не должен благодарить. Я очень рад так много узнать о тебе. — Ну, хорошо, если ты еще не начал жалеть о сегодняшнем свидании, — неловко улыбнулся Артур, но Мерлин вдруг так ярко изменился в лице, что он растерялся. — Ни за что, — решительно отрезал он. — Ты, правда, бестолочь, Артур, если не понимаешь, какой ты… — он вдруг сбился, смутился, но затем, улыбнувшись мягче, добавил: — Впрочем, оно и к лучшему. Я точно собираюсь тебе все показать. И не отпускать тебя от себя. — Очень по-собственнически, — фыркнув, чуть шире улыбнулся Артур, и Мерлин улыбнулся в ответ ярче и хитрее. — Это проблема? Артур открыл было рот, но вдруг замер, понимая, что сказать собирается вовсе не то, что собирался. А помешкав мгновение, закончил тихо и доверчиво: — Нет. Нет, Мерлин, не проблема. Тот только улыбнулся, слишком уж довольный, и откинулся на спинку стула, когда подошедший официант принес их заказ. Артур был абсолютно не в силах чувствовать хоть какое-то недовольство его поведением.

***

Учитывая, как начался этот ужин, Артур был бы уверен, что все обязательно должно пойти под откос. Что ему будет неловко за себя, Мерлину будет неловко за него, и, разумеется, все эти слезливые откровения приведут только к тому, что Мерлин будет хотеть как можно скорее закончить эту ужасную встречу. Впрочем, он был бы уверен и в том, что и сам бы хотел уйти как можно быстрее, постараться забыть все, что было, что он говорил, и что себе позволил, но, как оказалось, он бы ошибся оба раза. Конечно, за себя было неловко, но так слабо и неубедительно, что это никак не могло омрачить то ощущение абсолютного облегчения, которое Артур теперь испытывал. Простой разговор не решил всех его проблем, не добавил денег на аренду, не сделал Артура увереннее, но от того, что он не скрывал ничего от Мерлина, а Мерлин вел себя, как ни в чем не бывало, зная даже самые слабые стороны Артура, было от чего-то слишком хорошо, слишком спокойно. Тем более, что Мерлин вел себя так же внимательно и с тем же искренним удовольствием, что и в самом начале. Никто из них не поднимал больше ни одной темы, хоть сколько-то касающейся откровений Артура, и то, что все это было на самом деле, подтверждала только непривычная легкость на душе Артура и то, как Мерлин то и дело тянулся через стол, чтобы молча сжать его пальцы в своих. И это было лучшим свиданием, на каком только бывал Артур, хотя все случившееся в иной ситуации он представлял бы скорее в кошмарах. Еда была вкусной, разговор — непринужденным, а все темы казались безопасными. Даже когда, ближе к десерту, Мерлин начал расспрашивать о последнем месте работы Артура, он рассказал обо всем удивительно легко и без сожалений. В конце концов, ему в самом деле нравилось там и нравилось то, чем они занимались, даже если им платили до смешного мало. О Мерлине Артур не спрашивал. Не то, чтобы тот ничего не рассказывал о себе, но это скорее были какие-то сцены из его жизни, не дающие полной картины. Ни где он живет, ни кто его родители, ни кем он работает. Артур понимал, что, после всех его откровений, подобная скрытность должна бы больше его беспокоить, но, по какой-то причине, он совсем не волновался на этот счет. Мерлин вызывал в нем странное, безоговорочное доверие, и Артур не сомневался. Ему вдруг с поразительной уверенностью казалось, что если Мерлин не бросил всю эту встречу после «туалетной сцены», — должно быть, Артур будет так теперь ее называть всю оставшуюся жизнь, — то у них еще будет время на все прочие разговоры. Вечер закончился не то, что так же хорошо, как начался — для Артура он закончился намного лучше. Это было абсолютно нелогично, и, тем не менее, с этим ничего не поделаешь. Артур и подумать не мог, что у него на душе может быть так хорошо и волнующе одновременно. А он чувствовал себя взволнованным, как мальчишка во всех этих фильмах про подростков. Сам Артур такого никогда не испытывал и отталкиваться мог только от кинематографа, но если ему верить — первое свидание должно вызывать именно такие чувства. Когда они сели в машину, он задавался вопросами, которые больше ожидал бы от девочек-подростков: поцелуются ли они на прощание? Как дети или всерьез? А если всерьез, то ограничатся одним только поцелуем? Артур не был уверен, что готов к чему-то большему даже в моральном плане, не то, что физическом, но при этом что-то… что-то же они могли бы? Если они начнут целоваться всерьез, при всех своих опасениях и неготовности, Артур был уверен, что и одних поцелуев с Мерлином ему хватит. — О чем задумался? — поинтересовался Мерлин, заводя машину, но не спеша двигаться с места, бросив на Артура заинтересованный взгляд. Он смутился на мгновение, а затем вдруг вспомнил все, что уже вывалил на Мерлина, так что какого черта? — О поцелуях, — пытаясь спрятать смущение за ухмылкой, пожал плечами Артур. — Я слышал, хорошие свидания должны заканчиваться как-то так. — А для тебя это свидание было хорошим? — спросил вдруг Мерлин, и Артур впервые за весь вечер увидел его неуверенность. Все это время тот казался спокойным, расслабленным и уверенным, он был обходителен и ласков, не скрывал своей симпатии, даже всячески ее демонстрировал и наслаждался всеми ухаживаниями так же, как наслаждался ими Артур. Нельзя было и на мгновение подумать, что Мерлин, в самом деле, может испытывать хоть какие-то сомнения. Что может быть не уверен. Что может не знать, какое потрясающее свидание подарил Артуру. И если на этот раз Артур мог его успокоить, то он точно хотел это сделать. Он накрыл ладонь Мерлина, все еще покоящуюся на руле и, сжав ее, потянул к себе, переплетая их пальцы. — Лучшее, — серьезно глядя на Мерлина шепнул Артур, целуя его пальцы. — Не то, чтобы это было сложно в моем случае. — Добавил он с улыбкой, впервые сам упомянув все, о чем рассказал раньше. — Но я представлял, Мерлин, воображал, каким бы было просто хорошее свидание, а каким — идеальное, и свидание с тобой превзошло и первое, и второе. — Должно быть, у тебя очень плохое воображение, — покачав головой, с мягким поддразниванием улыбнулся Мерлин, но Артур почувствовал, как его пальцы сжались чуть крепче, а глаза стали чуть ярче. — Возможно, — покладисто пожал он плечами. — Но даже если это и так, сегодняшнее свидание все равно остается лучшим. Мерлин только покачал головой, как-то странно, словно признавая свое поражение, а затем вдруг крепче перехватил Артура за руку и дёрнул на себя, одновременно второй рукой перехватывая за шею и притягивая ближе, встречая его губы поцелуем. Сразу глубоким, жадным, каким-то собственническим, и этот поцелуй стал самым правильным и уместным и для этого вечера, и для них в целом. Артур моментально потянулся, запуская свободную ладонь в волосы Мерлина, и ответил на поцелуй с тем же пылом. И он, на самом деле, никогда бы не смог сказать, сколько времени прошло. Не понял бы, как долго они целовались. На самом деле, в какой-то момент Артур даже перестал осознавать, что они все еще в машине, а рычаг передач неприятно врезается ему в бедро. Все, что существовало в этом мире — это мягкие, желанные и нежные губы Мерлина, его пальцы на шее, ощущение его волос под ладонью и их общее дыхание. — Это ненормально, — выдохнул вдруг Мерлин, отрываясь от губ Артура и прижимаясь лбом к его лбу, зажмуриваясь и переводя дыхание. И, хотя он не пытался отодвинуться, не отпускал Артура из своих рук, даже имел в виду, скорее всего, не совсем это, одни эти слова, слово-в-слово повторяющие обвинения Утера, заставили Артура вдруг похолодеть, вздрогнуть и напрячься. Он было медленно подался назад, пытаясь отстраниться, но Мерлин вдруг вздрогнул и сам, распахнул глаза, с ужасом уставившись на Артура, и тут же отпустил его пальцы. Впрочем, Артур даже не успел подумать ни одной горькой мысли на этот счет, как Мерлин уже потянулся к нему двумя руками, обнимая чуть ли не крепче, чем там, в туалете, привлекая его ближе к себе. — О Господи, Артур, прости, я не это имел в виду! — зашептал Мерлин с ужасом, оставив на его лице несколько таких испуганных и таких ласковых поцелуев, что Артур расслабился почти против воли, хотя весь холод горького ужаса еще не ушел окончательно из его тела. — Мы знакомы второй день, а я не представляю, как отвести тебя домой. Или как уехать самому. Я никогда еще так… А ведь я даже не знаю, как ты… — Разве я еще не все о себе выложил? — неловко фыркнул Артур ему в плечо, впрочем, на этот раз, и правда, расслабляясь. То, о чем говорил Мерлин, и в самом деле было совсем другим. Слова еще отдавались в ушах, но теперь, когда Артур знал, о чем они были, и, в целом, разделял эти чувства, они не причиняли такой боли. А её отголосок, который еще оставался, уже стирали лёгкие, полные раскаяния поцелуи. Впрочем, стоило Артуру только договорить, как Мерлин замер, все еще не разжимая рук, но и не продолжая поцелуев, которых Артуру сразу же стало не хватать. — Эй, — позвал он смущенно, чуть пошевелившись в этих объятиях, привлекая к себе внимание. — Я, правда, не понял еще, о чем ты, но если ты хочешь что-то спросить, думаю, мне уже нет смысла пытаться что-то скрывать. Не то, чтобы я хотел, и… — Это обо мне, — перебил Мерлин и только крепче сжал его в своих руках. — Это обо мне, и я не хотел бы, чтобы это как-то смутило тебя или что-то испортило, хотя, учитывая, что я хотел бы позвать тебя, здесь есть некоторые сложности, и я пойму, если тебя это смутит, и я даже пойму, если тебя смутит не только это, тем более, что прошло два дня, и ты совсем меня не… — Так, стоп, остановись, — перебил Артур, неохотно пошевелившись, выпутываясь из теплых объятий. Мерлин бросил на него совершенно несчастный взгляд, и это странно подходило ему и было неуместно одновременно. То есть, это никак не вязалось с тем уверенным в себе мужчиной, который ухаживал за ним весь вечер, но в то же время казалось совершенно уместным для Мерлина. Мерлин был разным, он был загадкой, и да, Артур отлично его понимал — он сам забывал, что они знакомы с ним второй день и совсем не хотел с ним расставаться. — К тебе. — Уверенно заключил, наконец, Артур, отодвигаясь и нормально занимая место на сиденье. — У меня ты уже был и мне там не очень нравится, так что давай ты отвезешь меня к себе, мы поговорим нормально о том, что ты там бормотал, а потом я вызову такси. — Ты не очень-то слушал меня, да? — чуть успокоившись неловко усмехнулся Мерлин, но то, как он потянулся, коротко сжав колено Артура, лучше всяких слов говорило и о благодарности, и о согласии с этим планом. — Я всерьез не уверен, что отпущу тебя потом куда-то на такси. — Повезешь меня сам? — хмыкнув, усмехнулся Артур. — Это вряд ли, — наконец, шире усмехнулся Мерлин и Артур, не сдержавшись, рассмеялся. Он все еще сомневался, что будет готов к чему-то больше поцелуев, но и не был уверен, что не захочет этого. А еще, все по той же удивительной причине, по которой не хотел расставаться с Мерлином или доверял ему, не сомневался, что он помнит все, что Артур рассказал, и все понимает. Ехать к нему не было опасно и даже не смущало. Напротив, Артур очень этого хотел. Так что он только потянулся в ответ, на мгновение сжав руку Мерлина на своем колене, и кивнул: — Поехали.

***

Они ехали в молчании, но это молчание не было ни тяжелым, ни неловким, оно абсолютно не тяготило Артура, и он был уверен, что и Мерлина оно не тяготит тоже. Тот так и оставил одну руку на колене Артура, разве что перевернул так, чтобы они снова могли переплести пальцы, прижимаясь ладонь к ладони. По технике безопасности, это был худший способ вождения, но Мерлин не повышал скорости, а Артур и сам сжимал его руку так крепко, что совсем не хотел отпускать. Мерлин сказал, что это ненормально, и Артур его понимал. То есть, да, в первый момент он был шокирован и уязвлен слишком хорошо знакомыми ему, пугающими словами, но, на самом деле, он отлично понимал, о чем тот говорил. То, что происходило между ними, казалось неестественным, но неестественным в лучшем из всех возможных смыслов. Это было почти безумием, так доверять человеку, которого почти не знаешь, или чувствовать такое спокойствие рядом с ним, или ощущать странную уверенность, словно если ты только и ждал кого-то особенного, то это это всегда был именно он. Что теперь, когда вы вместе, черная полоса непременно останется позади, и не будет ни проблем, ни ударов, которые могли бы тебя разрушить. Не теперь, когда ты больше не одинок. И это все звучало, как описание какой-то идеалистической любви, но проблема была в том, что Артур даже не знал, что такое любовь, он не любил никого прежде, и вряд ли можно сказать, что был любим, он абсолютно не знал Мерлина, и говорить о любви было бы просто смешно. И ненормально. Так что, да, Артур был уверен, что понимает, о чем говорил Мерлин. А еще не имел никакого желания как-то это исправлять. По полупустым вечерним улицам, должно быть, любой путь не занял бы много времени, но, как оказалось, до Мерлина и вовсе ехать совсем недалеко. Его дом был поблизости от центра, и, в первый момент, Артур порадовался, что это хотя бы не один из таунхаусов, которые для него самого остались в далекой, несостоявшейся жизни, и теперь, после свой тесной квартирки, вызывали скорее неловкость и смущение. Но, стоило Мерлину только оставить машину на подземной парковке и провести Артура к лифту, как тот заподозрил, что квартира не станет таким уж большим облегчением. Так оно и оказалось. Мерлину стоило только открыть перед Артуром дверь, как он оказался в просторном коридоре, который выходил в большую гостиную. Настолько большую, что Артур был уверен, что вся его квартира, вместе с кухней и спальней, была того же размера. И это не говоря еще и о лестнице на второй этаж. — О, Господи, — пробормотал Артур, останавливаясь на пороге и пряча лицо в ладонях. — Я должен был догадаться! Твоя машина ввела меня в заблуждение… — Артур, не глупи, — тут же раздался рядом голос Мерлина. Он осторожно сжал его запястья и потянул в стороны, заглядывая Артуру в глаза, тут же скользнув по его ладоням выше, сжимая пальцы в своих. — Я понял, что ты привык к мысли, что это имеет значение, но, на самом деле, это не так. Артур криво и неубежденно усмехнулся, и Мерлин хмыкнул в ответ. — О, не будь ослом. Я не это имею в виду. Конечно, жить в такой квартире, как у тебя, то еще удовольствие, но я сравниваю не жилищные условия, а всю эту дурь, которую ты пытаешься в это вкладывать. — Дурь? — недоверчиво переспросил Артур, вскинув бровь, но Мерлин только невпечатленно покачал головой. — Да, Артур, дурь. О том, что квартиры и деньги что-то определяют, и людям с одним достатком неловко общаться с людьми с другим. — Мне очень неловко! — возмущенно вставил Артур, но Мерлин снова не дал ему настоять на своем. — А мне — нет, — отрезал он. — И тебе бы не было, если бы не все это! — Что «это»? — нахмурился Артур, в самом деле не понимая, что именно Мерлин имеет в виду, и, заодно, начиная подозревать, что, когда поймет, это ему не понравится. Может быть, ему бы это и в самом деле не понравилось, но Мерлин, кажется, умел усмирять всех его демонов одним прикосновением. По крайней мере, у Артура моментально вылетели все мысли о недовольстве, когда Мерлин снова улыбнулся ему этой мягкой, ласковой улыбкой, а затем отпустил руки, чтобы нежно взять лицо в ладони. — То, через что ты прошел. То, что тебя заставили так жить с мыслью, что это наказание за то, кто ты такой. Он не просто выгнал тебя из дома, Артур, не просто лишил денег, наследства или того, к чему ты привык. Он лишил тебя возможности заниматься работой, которую ты умеешь и хочешь делать, лишил тебя права не только на нормальную работу, но и нормальный заработок, не оставил тебе выбора, кроме того, как тебе пришлось жить, и оставил тебя с ужасной, омерзительной, несправедливой мыслью, что ты в чем-то виноват, а это твое наказание и расплата. Артур рассказывал обо всем этом сам, и да, это тоже было нелегко, но слышать все это от Мерлина… Все это слушать вообще оказалось тяжелее и острее, чем Артур только мог ожидать. Прежде он говорил только с Леоном и, немного, с Еленой. Елена все время предлагала напиться и послать всех к черту, а Леон не умел утешать так же, как это не умел делать и Артур. Он просто хлопал Артуру по плечу и подавал ему пиво, и Артур был уверен, что эта та поддержка, какая ему и нужна. Большее, чего можно ожидать, быть может, если вычеркнуть визиты к психологу. Мерлин говорил больше, чем Артур мог вынести, откровеннее и нежнее. Обнажал то, о чем он сам старался не думать и обнажал так ласково, так… любяще. Это все еще было ненормально, но Артур точно не мог об этом переживать. Он шмыгнул носом, подавшись вперед, и Мерлин тут же поймал его в объятия, крепко прижимая к себе. — Артур, — только и шепнул он ласково, целуя его волосы и Артур со всей силы вцепился в него, позволив себе всхлипнуть второй раз, и уже зная, что не справиться с этим быстро. Конечно же, ему должно было быть стыдно за себя, свою слабость, свое поведение, Артур осознавал это абсолютно и полностью, но Мерлин просто не оставлял ему выбора не позволяя чувствовать всего этого. Он крепко прижимал его к себе, оставлял ласковые поцелуи куда только мог добраться, не отпуская от себя Артура, и повторял снова и снова тихие, нежные слова, в которые Артур вслушивался с поразившей себя самого жадностью. «Я держу тебя» — шептал Мерлин. И «все хорошо», и «разреши себе», и «ты ни в чем не виноват» и «тебя не за что наказывать». А еще «мне так жаль, что ты не пришел к нам», и тогда Артур, всхлипнув еще раз, удивленно нахмурился ему в плечо. — Куда «к вам»? — переспросил он удивленно, чуть повернув голову, чтобы положить ее Мерлину на плечо и скосить на него глаза. — Что? — моргнул он недоуменно, и Артур, фыркнув, улыбнулся почти против воли. — Ты что, сам не знаешь, что ты говоришь? Ты только что сказал, что тебе жаль, что я не пришел к вам. К кому это «нам»? У тебя там что, какая-то благотворительная организация для жертв родительской гомофобии? Это звучание «нам» от Мерлина Артуру, в целом, понравилось не очень, не тогда, когда оно не подразумевало его и Артура, но он усилием воли запретил себе ревновать. Их бы не было здесь сейчас, если бы у Мерлина кто-то был, Артур верил Мерлину во всем прочем и не собирался сомневаться в нем и сейчас. Хотя то, как вдруг напрягся Мерлин, заставило его забеспокоиться. — А, да. Это то, о чем я хотел поговорить с тобой в машине, у меня сейчас просто вырвалось… — пробормотал он неловко и попытался сделать шаг назад, но Артур его не отпустил, хотя и чуть отстранился, заглядывая в глаза. — Ты меня пугаешь, Мерлин, — с беспокойством признался он, не обращая внимание на то, как неприятно кожу стягивают высыхающие слезы. — Это все звучит, словно у тебя есть какой-то страшный секрет, который ты скрываешь, и… — Нет! — резко перебил Мерлин, но то, каким испуганным он вдруг выглядел, Артуру не понравилось. — В смысле, я не скрывал ничего от тебя специально, и ты только сегодня мне все о себе рассказал… — Потому что мы вчера познакомились, — перебил теперь Артур, вдруг почувствовав в себе силы теперь взять что-то на себя, и, успокаивающе улыбнувшись Мерлину, сам притянул его к себе, обнимая. — Мы все еще только знакомимся. И если ты не собирался специально что-то скрывать, то все, что бы ты не рассказал мне, еще не слишком поздно сказать, потому что, ну, серьезно, Мерлин. Один день. Даже если мы оба захотим выложить друг другу всю биографию с самого первого воспоминания, мы бы еще просто не успели. Особенно учитывая, что я все время прерываюсь на то, чтобы порыдать за всю предыдущую жизнь. Мерлин, помедлив, улыбнулся с облегчением и покачал головой, подавшись вперед, коротко и благодарно его целуя. — Идиот, я очень рад, что ты позволяешь это себе. И что позволяешь мне быть рядом. И, кажется, я все время забываю, что мы познакомились только вчера. — Я тоже, — признался Артур, и они снова улыбнулись друг другу. Повисла пауза, но на этот раз в ней не было никакого напряжения, они только улыбались друг другу, разглядывая, словно не в силах насмотреться, и точно не в силах друг друга отпустить. — Ладно, — вздохнул, наконец, Мерлин, неохотно отпуская Артура. — Я, правда, должен кое-что тебе рассказать, это важно. И, если вдруг ты начнёшь что-то думать, Артур, правда, ты сам сказал — мы только познакомились. До ужина я даже не знал ни одной из твоих фамилий. — Я все время что-то думаю, Мерлин, я человек с высшим образованием, — фыркнул с шутливым высокомерием Артур, но затем, поймав ладонь Мерлина, еще раз ободряюще ее сжал. — Серьезно, не нагнетай. К тому же, я тоже все еще не знаю твоей фамилии. — Ну да, в том-то и дело, — все же слишком нервно улыбнулся Мерлин, а когда Артур в ответ нахмурился, потянул его за руку вглубь квартиры. — Пойдем в гостиную, ты сядешь и я тебе кое-что дам. — Судя по тому, как ты обо всем этом говоришь, можешь заодно дать мне еще и алкоголь, — все же заражаясь настроением Мерлина, нервно пошутил Артур. Тот усмехнулся, но как-то неубедительно. — Надеюсь, до этого не дойдет. Хотя… Но за алкоголем Мерлин не пошел. И вообще не пошел далеко, к облегчению Артура, потому что после того, как старательно Мерлин нагнетал, Артур не хотел оставаться один ни на мгновение, представляя себе невесть что. А так Мерлин был все время на глазах. Он провел Артура в гостиную, усадил на диван, а затем всего-то отошел к книжному шкафу у противоположной стены, взяв что-то маленькое с одной из полок. Артур сначала не понял даже, что это может быть, но стоило Мерлину только развернуться к нему лицом, как он разглядел — визитка. У Артура не было вообще никаких идей, что в ней могло довести Мерлина до такого состояния, но ждать долго и не пришлось. От шкафа до дивана было от силы пять шагов, даже при всей очевидной неохоте Мерлин не мог растянуть их надолго, а когда он остановился рядом, протягивая карточку, Артур первым делом усадил его рядом с собой. — Дыши, Мерлин, — ободряюще улыбнулся он ему, взяв за свободную руку, снова переплетая пальцы, чтобы как-то успокоить, и, мысленно выдохнув, потянулся за визиткой. Это была простая карточка с черной надписью на белом фоне. Имя, фамилия, название фирмы, должность и логотип с маленьким чернильным драконом в пустом левом нижнем углу. И этого дракона Артур узнал сразу же, потому что знал эту фирму очень хорошо. Он вернулся к правой части визитки и внимательно прочитал: «Мерлин Эмрис, «Великий Дракон», юридические услуги, младший партнер, адвокат по социальной защите». — Ты, наверное, слышал о нас… — неловко начал Мерлин рядом с ним, и Артур нервно рассмеялся. — Слышал! Разумеется, слышал, Мерлин. Балинор Эмрис — главный конкурент моего отца! — Ну… — смущенно пробормотал Мерлин, неуверенно качнув их сведенными руками, привлекая к ним внимание, — хотя бы это никак не относится к твоему отцу… Артур открыл было рот, собираясь… и закрыл, так и не поняв, что вообще собирался сказать. Спорить? Конечно же, нет, это в самом деле не имело никакого отношения к его отцу. Конечно, в свое время он даже не пытался искать вакансию в «Великом Драконе», считая, что это унизительно и, совсем немного, — что это предательство по отношению к Утеру, как бы тот с ним не поступил, но все эти мысли давно развеялись. После той жизни, которую вел Артур, не осталось места ни мыслям о какой-либо верности бывшим убеждениям отца, ни ощущению унижения на работе по своей профессии. Артур не обратился туда просто потому, что уже получил такое количество неловких и неубедительных отказов, что перестал верить в успех, тем более, в крупной фирме. — Ты знал? — вместо этого, негромко спросил Артур. Но, почувствовав, как снова замер в напряжении Мерлин, быстро добавил: — Нет, конечно же, не меня. Я понимаю, что мы не успели познакомиться раньше, и уверен, что Утер сделал все, чтобы информация о мне и не всплывала, но… Я имею в виду, он так же делал все, чтобы меня не взяли ни в одну другую фирму, и, хотя он вряд ли говорил с твоим отцом, но разговоры… — Я не очень-то слежу за слухами, — с облегчением пожал плечами Мерлин, но затем, все же, помолчав, добавил: — Хотя, когда-то это было так громко, что вскользь что-то слышал даже я, но не вдавался в подробности и ничего не выяснял, вспомнил, когда ты уже рассказал. — Ясно… — пробормотал Артур, рассеянно крутя в руках карточку. А затем, вспомнив, вдруг нервно рассмеялся: — То-то ты так удивился, когда я сказал тебе, что адвокат. — Ну, да, — чуть натянуто улыбнулся Мерлин. — Я уже всерьез работаю с отцом и думал, что должен знать… — Верно, — согласился Артур. — Просто обо мне и знать нечего… — Но это неправильно! — вдруг горячо возмутился Мерлин и Артур удивленно взглянул на него. Тот, впрочем, вовсе не собирался сбавлять обороты. — Это отвратительно, и неправильно, и, я говорил, ты не должен проходить через это и не должен быть наказан за то, кто ты есть. Ты должен прийти к нам! — К вам, в смысле, работать? — только сейчас Артур понял, наконец, о чем говорит Мерлин. А поняв, нахмурился. Он осторожно попробовал высвободить свою руку, но Мерлин вдруг ему этого не позволил. — Нет, Артур, подожди, — взволнованно попросил он, вполоборота разворачиваясь к нему и, поспешно потянувшись, ухватил его за запястье второй руки. — Я, правда, понимаю, о чем ты думаешь. Но я предлагаю тебе это не из жалости или чтобы произвести на тебя впечатление, ты пройдешь собеседование, как и все, и, если все будет хорошо… — А если нет? — перебил Артур, и это далось ему сложнее, чем он ожидал. — Даже не собеседование, а мы с тобой. Мы знакомы второй день, Мерлин, что, если у нас ничего не пойдет хорошо? Если вдруг… и все это… я не смогу так, Мерлин. Мы, правда, почти не знаем друг друга, я все еще в шоке от того, что ты Эмрис, мы были на одном свидании, но мне уже кажется, что если у нас ничего не получится, то это будет… что это… — Артур никогда прежде не говорил столько о своих чувствах, и все еще не понимал, откуда у него столько сил на это сегодня, но почему-то казалось невероятно важным проговорить сейчас все, не щадя себя и не скрывая, как бы тяжело и неловко это ни было. — Это будет тяжело для меня. — Наконец, тихо закончил он. — Мне сейчас кажется, что даже тяжелее, чем было уходить из дома, а это меня почти уничтожило. Если у нас не получится, то одно это будет плохо. Но лишиться еще и работы, о которой я научился стараться даже не мечтать… — Артур… — нахмурившись, попробовал вставить Мерлин, но тот только покачал головой. — Нет, я понимаю, что это не влияло бы на мою работу, но я сам не смогу. Я, наверное… Мне нужно время. — Решил, наконец, он, отпуская руку Мерлина и поднимаясь на ноги. — Что? Артур, нет! — моментально подскочил следом Мерлин. — Я знаю, о чем ты говоришь, это все странно и ненор… непривычно, я сам никогда не сталкивался с таким, но я понимаю, и ты не должен… — Мне, правда, нужна пауза, — Артур с сожалением и виновато покачал головой. — Со мной сложно, Мерлин. Для меня все впервые и сейчас всего слишком много. Я пойму, если ты не захочешь… — Захочу, — уверенно нахмурился Мерлин. — Если тебе нужно время — хорошо, ладно. Но я точно захочу. Артур только кивнул, виновато и грустно улыбнувшись, и развернулся к двери. — Я могу отвезти тебя? — негромко спросил Мерлин, шагнув следом, но Артур только покачал головой. — Нет, я лучше поеду на такси. Прости меня. И спасибо за вечер. Мерлин только молча кивнул, и Артуру не нужны были слова, чтобы знать, что он все испортил. Мерлин окликнул его еще раз, когда Артур взялся за ручку двери, но он не обернулся, поспешно выскочив наружу и, проигнорировав лифт, быстрым шагом направился к лестнице. Вниз он бежал, словно спасаясь от пожара, и глаза у него щипало, наверное, от бега или скорости, или еще бог весть чего. Артур не заслужил плакать о том, что он сам уничтожил.

***

Артур не знал, как ему теперь быть. Пауза… он сам не верил в это. Это даже звучало смешно для первого свидания! И, как бы хорош не был Мерлин, каким бы идеальным он не был, никому не нужны такие проблемы с самого начала, Артур отлично это понимал. Это было просто очевидно. И, чем раньше Артур сумеет забыть и об этой встрече, и о Мерлине, тем легче ему будет. Вот только он не представлял, что сможет забыть Мерлина хоть когда-нибудь. Ему все еще не верилось, как мало они были знакомы, но если бы только Артур верил в половинки и предназначенных друг другу людей, он бы решил, что именно таким человеком Мерлин для него и был. Единственным, которого можно не встретить за всю жизнь, а Артуру повезло повстречаться с этим человеком, только чтобы разрушить все собственными руками. В самом деле, он даже не заслужил все это оплакивать, хотя казалось, что стоило ему только отпустить себя сегодня с Мерлином, он никак не мог теперь снова взять себя в руки и успокоиться. Как добрался до дома Артур почти не помнил, а дома он только и сумел, что скинуть обувь, упасть на диван, закрыть лицо подушкой и позволить себе материться, рыдать и проклинать себя, сколько душе только было угодно. Только ни облегчения, ни успокоения это не приносило. Он все так же чувствовал лишь потерю и разочарование в себе. Завтра ему нужно пойти и попробовать устроиться в магазин. Или официантом. Прекратить искать не пойми чего и ждать чуда. Чудо уже было у него в руках, чудо предложило ему все, о чем он только мечтал все это время, и Артур не решился даже попробовать. Испугался, как последнее ничтожество, как то, чем и называл его тогда вслед отец. Артуру стоило просто смириться с этим и перестать бороться. Что он еще мог бы искать, если все нашел сегодня и сам все испортил? В какой-то момент не осталось ни слез, ни ругани, ни сил, и Артур, кажется, задремал в какой-то неудобной позе, о которой он обязательно пожалел бы на утро. Словно бы это было единственным, о чем он стал бы жалеть. Впрочем, звонок в дверь разбудил его намного раньше утра. Так неожиданно, что в первый момент Артуру показалось, что это все еще продолжение сна, а потому совершенно не собирался обращать на это внимание, даже если у него уже откровенно затекла шея. Это, правда, была не большая его проблема, он чувствовал себя разбитым, несчастным, усталым и полным ненависти к себе, и если наутро у него будет болеть шея, спина или плечи — тем лучше. Он точно это заслужил. Звонок повторился, и на этот раз дополнился несколькими ударами в дверь, и именно они вдруг убедили Артура, что это происходит на самом деле. Кто это мог бы быть он не мог себе даже представить, тем более… Артур с трудом разлепил тяжелые веки и, нашарив в кармане мобильный телефон, тут же зажмурился от яркого света, стоило только зажечься экрану. Было два часа ночи, и да, в два часа ночи Артур точно никого не ждал. В дверь принялись стучать настойчивее и Артур, наконец, заставил себя подняться. Быть может, у него прорвало трубу в ванной или сливной бачок, и он затопил соседей? Это было похоже на его жизнь, и отлично дополнило бы сегодняшний день, даже если формально уже начался следующий. Дверь снова разразилась звонком и Артур, со вздохом, крикнул из коридора, уверенный, что за его нелепой дверью все будет отлично слышно: — Иду я, иду! Сейчас! Возможно, это соседка снизу, которая хочет на него наорать, или тот мужчина, который то и дело ходит к ней, и тогда он собирается набить Артуру лицо. Он был бы рад обоим этим вариантам, честное слово. Когда он, наконец, открыл дверь, к тому, кто ждал его с той стороны, он готов точно не был. Абсолютно. Он был уверен, что не увидит Мерлина больше никогда, и уж точно не ждал, что он явится к нему посреди той же ночи. Может, он что-то забыл здесь? Может, Артур что-то случайно прихватил из его дома? Господи, тогда Мерлин будет думать, что он еще и вор! Эта мысль моментально повергла Артура в такой ужас, что он поспешил облечь ее в слова раньше, чем только сумел подумать, спросить или предположить еще какие-то варианты: — Прости! Если я что-то забрал, то, наверное, случайно, я просто не заметил, скажи мне, что это и я… — Вот поэтому я и здесь, — вздохнув покачал головой Мерлин, но улыбнулся так нежно и ласково, что у Артура защемило сердце. — А еще я принес мороженое. — Добавил он, шагнув вперед, переступая порог, и Артур растерянно попятился. — Мороженое? Зачем? — Потому что я уверен, что его у тебя нет, а мороженое все делает лучше. По крайней мере, я надеюсь, что оно сможет помочь с чем-то, с чем не смогу справиться я. — То есть, ты здесь не потому, что я что-то забрал? — удивленно нахмурился Артур. Мерлин только вздохнул, закатив глаза. — Нет, Артур. Конечно же нет. Когда бы ты успел? Что? Артур только пожал плечами и растерянно опустил глаза на телефон, который так и зажал в руке. — Но сейчас два часа ночи. Я знаю, что завтра воскресенье, но сейчас ночь, я не понимаю, что ты здесь… — Потому что ты страдаешь, — перебил Мерлин снова с той мягкой улыбкой, от которой Артуру еще недавно было так хорошо, а теперь так больно. — Мне кажется, я это чувствовал даже из дома. И посмотри на себя, — ласково добавил он, шагнув ближе, обнимая Артура одной рукой, а второй, потянувшись, нежно погладил опухшее, покрасневшее веко. — Ты не должен так себя изматывать, Артур, тем более там, где это того не стоит. — Я не понимаю, — растерянно нахмурился он, не находя в себе никаких сил отступить от Мерлина или вывернуться из-под его руки. Наоборот, было странно, что он еще не прижался ближе, или что до сих пор справлялся с собой, не цепляясь за Мерлина, как за последнюю надежду всей своей жизни. — Почему ты здесь? Я же ушел… И то, что мне нужно время… пауза… — Чушь собачья, — отрезал Мерлин, но вопреки тому, как жестко звучал его голос, смотрел он на Артура все с той же поразительной, ошеломляющей мягкостью. — Что тебе нужно, так это уверенность в себе и право на счастье. А еще человек рядом, который поможет тебе и с первым, и со вторым. — Ты не можешь говорить всерьез, — наконец, собравшись с силами, Артур уверенно покачал головой и смог сделать шаг назад, вырываясь из рук Мерлина. — Мы встретились с тобой только вчера, в каком-то дурацком клубе. Я абсолютный ноль во всех отношениях, девственник с кучей тараканов и совершенный неудачник. И ты сам говорил, что это ненормально. — Я ошибался. Так бывает, — спокойно и уверенно пожал плечами Мерлин. Он снова шагнул ближе к Артуру, но на этот раз не пытаясь его обнять, а только коснувшись плеча, когда потянулся за быстрым, коротким поцелуем. А получив его, сразу подхватил с пола пакет, который не пойми когда туда вообще поставил, разулся и отправился на кухню прямо так, в носках. — Так бывает, Артур, а ты не ноль и не неудачник, хотя тараканов у тебя, и впрямь, достаточно, но я понимаю, откуда они взялись. Но и с ними, и с твоей девственностью я с радостью разберусь со временем. — Он бросил на Артура взгляд через плечо, улыбнувшись вдруг хитро и весело, а затем снова занялся своим пакетом. — Так или иначе, кто здесь и мог бы быть неудачником, так это я, если бы позволил тебе убежать со всей этой ерундой в голове и насовсем тебя упустить. — Мерлин, — нахмурившись, серьезно позвал Артур, шагнув следом. — Ты, наверное, правда не понимаешь. Во мне, в самом деле, нет ничего такого, быть может, лицо, да и то я уже не уверен. Зато со мной, правда, будет полно проблем, я никогда не состоял в отношениях, я все время сомневаюсь, я не знаю, как это все должно быть, и обязательно все испорчу, потому что я уже даже не помню, как что-либо может идти хорошо.  — Артур, — в тон ему отозвался Мерлин, так и не закончив с мороженым, развернулся у холодильника и уверенно взглянул на него. — Что ты хочешь сделать, переубедить меня? Так ты не сможешь. Когда ты сбежал, у меня тоже было время подумать. И о том, что ты, должно быть, вбил себе в голову, и о том, что тебе в голову вложили. О том, сколько мы знакомы, и что я чувствую к тебе. Подумать, как было бы правильно действовать дальше, а потом просто плюнуть на все и поехать сюда. Потому что я хочу быть здесь, с тобой. Потому что я уверен, что ты страдаешь, и я хочу быть рядом, чтобы обнимать и утешать тебя. И уж точно быть рядом, когда ты перестанешь сомневаться и позволишь себе получать удовольствие от жизни. Разрешишь себе быть счастливым. — Это безумие, ты ведь понимаешь? — уточнил Артур, слабо и неуверенно улыбнувшись ему в ответ. И шагнул он к Мерлину так же — слабо и неуверенно. — Мы только вчера встретились. — И такое бывает, — упрямо кивнул Мерлин и глядел так уверенно, так непоколебимо, что Артур, наверное, сдался бы, даже если бы больше хотел сопротивляться. А Артур совсем не хотел сопротивляться. Абсолютно. Мерлин стоял здесь, уверенный и упрямый, такой, что сразу было видно — не сдвинется ни на дюйм. А еще он приехал к Артуру посреди ночи после всего, что сам Артур выкинул, после этой его нелепой просьбы о паузе и глупого побега. После того, как Артур все испортил и не ждал уже когда-либо увидеть его вновь. Артур хотел бы что-нибудь сказать, но, на самом деле, слов у него не было. Он понятия не имел, что он мог бы сказать, а благодарить его сейчас… это было бы нелепо и смешно. Поэтому Артур просто шагнул вперед, теперь сам обхватывая руками лицо Мерлина, и вместо всех слов накрыл его губы глубоким и благодарным поцелуем. Таким, который говорил бы о том, как он нуждался в Мерлине, как он благодарен, и как… Боже, Артур не нашел бы слов, но он потому и предпочел всем словам поцелуи — они передавали больше и лучше. — Пойдем спать? — оторвавшись от его губ с пораженной улыбкой, тихо позвал Мерлин. У Артура не было ни сил, ни желания спорить с ним.

***

Просыпаться на следующий день было странно. Артур чувствовал себя одновременно абсолютно разбитым, измотанным, и, в то же время, каким-то лёгким и счастливым. Как это должно сочетаться он сам не знал, и в жизни бы не сумел это объяснить. И, тем не менее, он тонул сейчас в этом коктейле и не мог понять, хорошо он себя в итоге чувствует или плохо. А потом чужие руки чуть крепче обвились вокруг него со спины, теснее прижимая к чужой груди, и Артур, наконец, вспомнил, что к чему. Вспомнил, как искал Мерлину одну из своих футболок и домашние штаны, чтобы он мог в них спать, вспомнил, как долго они возились, пытаясь вдвоем устроиться на его маленькой кровати, и какое отчаянье это снова начало было вызывать у Артура, пока Мерлин его не остановил и просто не улегся к стене, притянув Артура к себе в самые тесные объятия, в каких тот когда-либо только был. И устроиться в них удобно, так же, как и уснуть, оказалось удивительно легко. Артур не помнил, чтобы когда-либо просыпался с такими хорошими чувствами, даже будучи таким усталым. В руках Мерлина было спокойно и уютно, он держал удивительно крепко, вплотную прижимаясь грудью к спине Артура, и это тоже было удивительно хорошо. Как и сонное дыхание Мерлина в его волосах. Артур закрыл глаза, глубоко вдохнул и еще раз напомнил себе, что все это происходит на самом деле. Сам он, в самом деле, еще не знал, как быть дальше. Еще вчера вечером Артур был уверен, что никогда не увидит Мерлина снова, а сейчас считал, что ему не так уж легко будет все испортить, даже если он постарается. Не то, чтобы Артур в самом деле собирался стараться. — Ты всегда по утрам так много думаешь, или только по воскресеньям? — сонно пробормотал вдруг Мерлин у него за спиной, зарываясь носом в волосы у Артура на затылке. — Думаю, я должен быть в курсе, ждут меня такие пробуждения постоянно, или это исключительно воскресное удовольствие. — Ты так говоришь, словно… — начал было Артур смущенно, но тут же оборвал себя, сообразив, как это снова будет звучать. Кажется, весь запас нытья и рыданий он израсходовал вчера. А если и нет, то Артуру точно следовало бы постараться, чтобы все остальное держать при себе. Может, отпугнуть Мерлина оказалось и не так уж легко, но это не значит, что Артур собирался проверять границы, раз уж тот вчера спас положение. — Прекрати, Артур, — вздохнул Мерлин, только крепче обнимая его и прикасаясь поцелуем к затылку. — Я точно не хочу, чтобы ты замалчивал то, что тебя беспокоит, каким бы глупым тебе это не казалось. Я буду рад обстоятельно разубедить своего парня во всех глупостях, которые приходят ему в голову, так что не лишай меня этого удовольствия, ты, придурок. — Парня? — удивленно дернулся Артур, даже забыв о первом своем смущении от поцелуя и того, что Мерлин видит его насквозь. Он чуть отстранился, только чтобы получить возможность приподняться на локте и обернуться, взглянув на Мерлина сверху вниз. — Это смешно, Мерлин, мы только вчера… — Позавчера, — перебил его тот. — И мне казалось, что как раз вчера мы окончательно прояснили этот вопрос. Я не понимаю, почему мы должны выдерживать какие-то сроки только потому, что так принято. — А еще потому, что мы совсем незнакомы, — хмыкнув, напомнил Артур. — Ну, так мы знаем друг о друге больше, чем многие и через месяцы свиданий, — с дерзкой ухмылкой лениво отозвался Мерлин, удивительно удобно развалившись на маленькой кровати, и заложил руку за голову. — Так что я не понимаю, почему мы должны кого-то там ждать, если справились с программой быстрее. — Ты так говоришь об этом… — начал было Артур сам еще не понимая, с сомнением или недовольством. Мерлин словно бы не относился к этому серьезно, когда для Артура все было так важно! Так невероятно, великолепно и совершенно замечательно. На самом деле, если так посудить, он не вполне понимал, почему спорит. Мерлин, по всей видимости, и вовсе не собирался это выяснять. — Артур, ты согласен со мной встречаться? — перебил Мерлин, не пытаясь даже его дослушать, но рука на талии Артура сжалась чуть крепче. Словно бы он в самом деле мог сомневаться, что Артур хочет этого больше всего на свете. С другой стороны, после всего, что устроил ему вчера Артур… После всего, с чем Мерлин не согласился смириться, отправившись за ним, не позволив ничему разрушиться, проявляя себя уверенным, решительным и разумным. А может, «разумный» была не лучшая формулировка для них, но какое это имело значение? Мерлин задал вопрос, и Артур точно знал на него ответ. Он выдохнул, улыбнулся ему благодарно и мягко и, наклонившись, легко поцеловал в губы. — Это безумие, но да, Мерлин. Я хочу этого. Тот улыбнулся широко и довольно, кивнул пару раз, словно подтверждая какие-то свои мысли и заключил: — Хорошо. Замечательно. Переедешь ко мне? — Что? — опешил Артур, отпрянув так, что чуть не свалился с кровати. Артур решил бы, что он ослышался, но это же был Мерлин. Он приехал к нему вчера в два часа ночи, потому что не поверил, что Артур в самом деле нуждается в паузе. И да, Мерлин был абсолютно прав, но это… Мерлин точно бы весь подобрался, сел на кровати, но даже тогда не убрал руку с талии Артура, точно на пробу, осторожно потянув того к себе. Нельзя сказать, что Артур успел смириться с услышанным, или как-то осознать, что к чему, но за вчерашний день он точно убедился, что не нуждается в паузе, и, хотя этого все еще было слишком много, они могли это просто обсудить. Поэтому он не стал сопротивляться, подавшись к Мерлину и сев рядом с ним, позволив себя все еще обнимать. Он и сам потянулся, положив руку на колено Мерлина, стоило тому только развернуться к нему, но шок от услышанного все еще никуда не делся. — Я понимаю, что это быстро, — как-то слишком поспешно начал Мерлин, словно надеясь успеть высказать все, прежде чем… что? Артур снова впадет в истерику? Ну, его сложно было за это винить. Артур мысленно неловко посмеялся всей этой нелепости, но и это, должно быть, все больше от одного только шока. — И я понимаю, что ты говорил вчера про паузу, хотя, конечно, не верю в это. А еще я понимаю, если ты хочешь растянуть первые отношения со всеми свиданиями, встречами, проводами и всем прочим, но… Это все быстро и странно, но я был серьезен вчера, когда говорил, что не смогу тебя отпустить. Вся эта ситуация чертовски необычная, и я никогда не испытывал ничего такого, но я не хочу бояться скорости только из-за того, что так не принято. Я не хочу расставаться с тобой и хочу просыпаться рядом с тобой утром, даже если ты и собираешься каждый раз будить меня своими напряженными размышлениями. Я хочу проводить с тобой так много времени, как это возможно, лучше узнавать тебя и иметь возможность придавить каждого твоего таракана, как он только покажется. И да, я хочу заботиться о тебе, Артур. Потому что ты заслуживаешь этого и никто не делал этого для тебя. И потому что это будет мне очень приятно. Это маленькая квартира, и тебе тяжело с арендой, я надеюсь, что мы еще вернемся к вопросу твоего собеседования в «Драконе», но, так или иначе, я хочу иметь возможность заботиться о тебе и до, и после. И я хочу забрать тебя отсюда. И, да, я хочу забрать тебя себе. — Звучит так, словно я потерянный котенок, — нервно усмехнулся Артур, все еще пытаясь осознать все, что сказал сейчас Мерлин. Тот окинул его придирчивым взглядом и несогласно фыркнул, покачав головой. — Скорее уж тогда щенок ретривера. Щенок-переросток, если уж быть честными до конца. — Идиот, — вопреки всем своим нервам, не сдержавшись, рассмеялся Артур, толкнув Мерлина в плечо, но тот только шире улыбнулся в ответ. Артур улыбнулся было тоже, но потом, поймав новую мысль, нахмурился. — Или словно бы я содержанка. — О, Господи, Артур! — Вскинулся Мерлин, откидывая голову и закатывая глаза, и даже начал было отпускать его, но это отчего-то вдруг так напугало Артура, что он потянулся, перехватывая его за руку и возвращая ту обратно себе на талию. Мерлин, кажется, даже этого не заметил. Он снова выпрямился, взглянул на Артура с мученическим выражением лица, и, потянувшись свободной рукой, постучал указательным пальцем ему по лбу: — Вот об этих тараканах я и толкую, Артур. Что за ерунда? Я же… это же… Это же, черт побери, не вопрос секса или покупки времени с тобой! Это забота, Артур, это то, что я могу и хочу тебе дать, это то, что я хочу для тебя делать, как тогда, в ресторане. Не потому что ты содержанка или бог весть кто еще, а потому что ты мой парень, и я хочу все это делать для тебя. И, если бы ты мог принять это так же, как смог на нашем свидании, я был бы счастлив. Потому что это не только для тебя, Артур, это для меня тоже. Потому что я хочу быть рядом с тобой. И потому что я хочу, чтобы ты был в лучших условиях. И потому что я хочу, чтобы ты был счастлив, доволен, чтобы… А вот этого всего для Артура уже точно было слишком много, и он, подавшись вперед, накрыл губы Мерлина поцелуем. Это все было очень быстро. И очень много. И Артур не представлял, как может принять все это, но то, что он и сам не хотел расставаться с Мерлином, он полностью разделял. И да, этого тоже было быстро, но… быть может, так в самом деле бывает? Как любовь с первого взгляда. Мерлин не сказал еще о любви не слова, но Артур вдруг отчетливо понял — он чувствовал ее и без слов. Возможно, это была его собственная, та, которую он не испытывал прежде, и думал, что не узнает, если ощутить. Он ошибался — Артур узнал ее сразу. И то, что чувствовал сам, и то, что чувствовал от Мерлина. И, в конце концов, он не нуждался во всех этих свиданиях и проводах, о которых Мерлин говорил. У него этого не было, но он либо перерос их, либо, в целом, не успел понять. А то, что предлагал Мерлин… Даже если закрыть глаза на простейший и очевидный комфорт, в котором его квартира точно проигрывала квартире Мерлина — он хотел этого. Хотел все время быть с Мерлином, даже если этого вдруг из позавчерашнего знакомства становилось так много, тем более, если он еще и устроится в «Великий Дракон». Это было другое. Он сам не хотел расставаться с Мерлином, и не мог пока даже бояться того, что с такой скоростью они быстрее надоедят друг другу. Сейчас Артур не представлял, как Мерлин может ему надоесть, и, как доверился ему с самого начала, доверял и в том, что Мерлин знает, что говорит. И если Мерлин хотел научить Артура тому, что тот имел право дать себе шанс быть счастливым, то, кажется, в этот момент он как раз держал в руках свое счастье. — Да, — оторвавшись от губ Мерлина, прижавшись лбом к его лбу, пьяно и счастливо выдохнул Артур. — Хорошо. Давай попробуем. И Мерлин широко и ярко улыбнулся в ответ. У Артура не было ни одного стоящего повода думать, что у них все получится, но… Быть может, и так бывает?