О тараканах

Первых двух обнаружила Ханджи Зоэ. Они бежали вровень, перебирая лапками, но один был стандартных размеров и цвета, такой же, какие периодически заводились в старом штабе; другой же — гораздо более крупный, с необычным красноватым отливом. Такое наблюдение взволновало её настолько, что она тут же накрыла обоих стеклянным стаканом и завопила:  — Моблит, зарисуй их!  — Уже бегу, Ханджи-сан! *** Третьего пару дней спустя обнаружил Леви, и уже снял было обувь, чтобы с её помощью покончить с презренным атрибутом антисанитарии, как вдруг от двери раздалось:  — Ты что это собрался делать?!  — А то не видишь? — хмыкнул он, получше целясь в бегущее по полу безобразие — Тапком его прихлопну. В следующую секунду тапком получил уже сам Сильнейший Воин Человечества — несильно, с его точки зрения, но аккурат по макушке.  — С ума сошёл??? Это же новый подвид!!! Пока ошарашенный таким предательством Леви размышлял, кто из них сошёл с ума, и что бы такое ядовитое ответить охреневшей Зоэ, «новый подвид» пошевелил усиками и просочился в щель в стене. ***  — Нет, ты не понимаешь… — возбуждённо размахивала руками Ханджи.  — Не понимаю, — согласился Леви.  — …убивать можно тех, которые поменьше и рыжие, у них ещё усики расположены под другим углом, не перепутаешь, а тех, которые с красным отливом и торчащими усиками…  — Четырёхглазая, — прервал он её рассуждения, — Мне теперь, по-твоему, с лупой ходить, и у каждого усики рассматривать?  — Ну да, — жизнерадостно подтвердила Зоэ, доставая из ящика стола лупу, что вызвало у Леви подозрение, что над ним просто измываются.  — Сама можешь страдать хернёй, сколько влезет, — буркнул он, возвращая лупу Ханджи, — А у меня привычка: убивать любым подручным предметом всё мелкое и бегающее по полу кухни. «То-то я тебя чуть не прихлопнула, пока ты за тем тараканом гонялся, коротышка ушибленный, — мстительно подумала Зоэ, — тоже, наверное, привычка разыгралась». Вслух она этого не сказала — махнула рукой и пробормотала себе под нос что-то, подозрительно похожее на «Да пошёл ты…» *** Стена между двумя шкафами с реактивами теперь была увешана зарисовками тараканов — Зоэ нужно было отличать каждую особь, чтобы отслеживать их перемещение и взаимодействие. Она в задумчивости остановилась перед портретом самого крупного и особо усатого образца, повертела в пальцах карандаш и после недолгих раздумий подмахнула: «Майк». Потом перешла к самому маленькому и написала: «Леви». Самый гиперактивный таракан получил имя в честь неё самой, «Ханджи»; таракан, обнаруженный ей по пути в конюшню — «Несс». Дойдя до портрета таракана с оторванной лапкой, Зоэ задумалась, у кого ещё из командного состава нет именного экземпляра, и уже готова была написать под рисунком «Эрвин», но передумала — как-никак, дурная примета. Подумав пару минут, злорадно усмехнулась и вывела имя одного из бюрократов, месяц назад отказавшихся финансировать обустройство полигона для испытания разрабатываемых ей титаньих ловушек. Вроде бы с церемонией имянаречения было покончено, но оставлять командора без личного таракана казалось неуважительным. А потому майор Зоэ взяла все подручные средства, которые могли пригодиться для отлова объектов изучения, и решительно зашагала на кухню. *** К несчастью, накануне стало окончательно ясно, что в беспощадной войне между тараканами и Сильнейшим Воином Человечества последний терпит сокрушительное поражение. Не желая сдаваться без боя, он взял отгул, и уже на следующий день в штабе появилось привезённое из города средство от тараканов — разработанное по последнему слову науки и на редкость зловонное. К вечеру жертвами средства стали восемнадцать тараканов старого подвида, три таракана нового подвида, тридцать две мухи, шесть пауков и один Майк Захариус. Последний зашёл на кухню попить водички, но был сшиблен с ног ни с чем не сравнимым ароматом и провалялся на полу около пяти минут, пока об его обморочное тело не споткнулась радостно несущаяся навстречу объектам изучения Ханджи Зоэ.  — Эй, Леви, Моблит! Помогите мне его вытащить! ***  — Это уже, едрить вашу, ни в какие рамки не лезет! — бушевал очнувшийся Майк, — То, что я, как и все вы, смирился с тем, что рано или поздно сдохну в пасти титана, не значит, что я согласен помирать во цвете лет по другим причинам! Что матери моей в похоронке напишете — «задохнулся средством от тараканов»? Достойная смерть для разведчика, нечего сказать!  — От тараканов? — всплеснула руками Зоэ, — Леви, как ты мог? Я доверяла тебе, а ты…  — Заткнитесь оба, — спокойно перебил Леви, — Майк, я сам не в восторге. Но, — он хмуро кивнул на Ханджи, — это же она у нас, блять, изобретательница; вот пусть и изобретает что-нибудь менее ядрёное.  — Уже изобрела, — вскинула голову та, скрестив руки на груди, — Случайно, правда, как побочный продукт в ходе реакции получения нового вида взрывчатки. Оно было абсолютно лишено запаха, но убивало оба подвида, в том числе, тот, который я иссле…  — Где? — синхронности, с которой её собеседники повернули головы, можно было позавидовать. Ханджи посмотрела на них, как на слабоумных:  — Естественно, я его уничтожила. Майк застонал и откинулся на спинку кресла. Леви развернулся и зашагал к столу с реактивами, но на полпути остановился и уставился на стену:  — Четырёхглазая, — тихо и угрожающе произнёс он, — Ты, случаем, не хочешь объясниться насчёт ЭТОГО?  — А? — удивлённо блеснула очками Ханджи, — Что? Он сорвал со стены лист с рисунком таракана, подписанный его именем, и сунул его под нос горе-учёной. Та отшатнулась и залепетала, что это не то, что он думает; мимолётом порадовалась, что всё-таки не успела назвать кого-то из тараканов в честь Эрвина Смита — такого осквернения командорского имени Леви бы точно не оценил. Словно отвечая её мыслям, Майк снова сел, стукнул кулачищем в стену и рявкнул:  — С меня хватит. Мы втроём сейчас же идем к Эрвину, и объясняться, почему из нашей кухни несёт хуже, чем из титаньей пасти, вы оба будете уже перед ним.  — С удовольствием доверюсь его решению насчёт того, кто из нас с четырёхглазой прав, — сухо кивнул Леви, — Это определённо лучше, чем снова выслушивать её нотации о торчащих усиках очередной невинно убиенной мерзости. Прежде, чем Ханджи успела опомниться и высказать ему свою возмущённую отповедь, он распахнул дверь с ноги и первым вышел из лаборатории. *** Жизнь Эрвина Смита нельзя было назвать лёгкой и приятной, но даже в ней немногие дни могли посоперничать с тем, когда три месяца назад, аккурат после особо неудачной миссии, к нему вошёл предыдущий командор, Шадис, и заявил: «Эрвин, у нас тут дыра в стене Мария, и теперь это твои проблемы». Точнее, он выразился чуть иначе, но фраза «Смит, в связи с падением Шиганшины я ухожу в отставку и передаю тебе командование разведкорпусом» в его исполнении означала то же самое. Как бы то ни было, на плечи вчерашнего майора, едва разменявшего третий десяток, легли, помимо стандартных командорских обязанностей и необходимости справляться с воцарившимся после прорыва стены хаосом, все тяготы бюрократической мороки. Переквартировка за стену Роза и сделки с новыми поставщиками формы, лошадей, продовольствия и вооружения насчёт поставок в новый штаб сопровождались кучей выматывающей бумажной работы. Поэтому ничего удивительного, что троица ближайших подчинённых застала доблестного командора лежащим физиономией в документах. Майк усмехнулся в усы: привычка периодически отключаться над бумажками появилась у приятеля ещё в те годы, когда тот давал ему скатывать конспекты перед экзаменами.  — Эрвин, у нас есть к тебе вопрос… — влетевшая в кабинет вслед за ним Ханджи огляделась и резко затормозила, — …Ой, извини. Мы не помешали? Леви шикнул и потянул её за рукав — мол, устал человек, не будем лишний раз его дёргать — но Смит уже приподнял голову и, зевнув, спокойно ответил:  — Нет, Ханджи, спасибо, что разбудила. Я выслушаю ваш вопрос сразу же после того, как закончу ответ на письмо от Главнокомандующего. …Майк и Ханджи согласно кивнули и уже собирались выйти, когда Леви молниеносно сделал несколько шагов вперёд, оперся о стол и заявил, что письмо может подождать, пока Эрвин выспится, потому что вырубаться за рабочим местом — это уже никуда не годится. Тот поморгал невинными со сна голубыми глазами: - Что ж, полностью согласен с тобой. Но, видишь ли, даже если я отложу письмо, остальная документация сама себя не напишет... Леви на возражения не повёлся, и тут же пообещал взять часть отчётов на себя, а потом завёл шарманку о влиянии недосыпающего начальства на функционирование подразделений и о том, что лучше бы Эрвину пойти спать прямо сейчас, или…  — …что? — слегка ухмыльнулся тот, щуря глаза, — Или — что?  — Что-что, силком тебя потащу. Уложу и прослежу, чтоб дрых как следует, а не дурью маялся.  — Скажите пожалуйста, как трогательно! Может, ты ещё и колыбельную мне споёшь?  — Может, и спою, — с убийственной язвительностью парировал Леви, подталкивая командора к двери, — Продолжишь пререкаться — ещё и в лобик, блять, поцелую. Для надёжности. Ты иди, иди… …Только захлопнув за Эрвином дверь и поймав взгляды Майка и Ханджи, он вспомнил, что тараканий вопрос так и остался нерешённым. *** Майк перевернулся на спину и выпустил из ноздрей густой дым. Вообще-то он в кровати не курил, но до утра дышать злополучной тараканьей отравой было не в его планах, и из доступных способов угробить обонятельные рецепторы он выбрал наименее отвратительный. Мебель в комнате уже плавала в сигаретном дыму, но перебить аромат чудо-средства не удавалось. Сон не шёл. Майк валялся в постели, таращился в потолок и проклинал нелёгкую, которая дёрнула его потащиться в подразделение, в которое идут только фантастически увлечённые да наглухо отмороженные личности, причём одно практически всегда идёт рука об руку с другим. В три часа ночи сигареты кончились вместе с терпением. Майк встал и вышел в коридор, решительно настроенный добыть формулу альтернативного средства. Ханджи в такое время в лаборатории быть не должно, значит, можно будет спокойно покопаться в её заметках и выудить нужную информацию. Ханджи в лаборатории действительно не было; зато там оказался её бессменный ассистент Моблит Бернер, заночевавший прямо в кресле. Он мигом разгадал намерения Майка, схватил подвернувшийся под руку штатив для колб и заявил, что к заметкам Зоэ гость получит доступ только через его труп. Вообще-то героического майора Захариуса было довольно сложно напугать. Но Моблит, обычно тихий и безобидный, в эту минуту каким-то образом умудрялся выглядеть настолько отчаянным и воинственным, насколько вообще может выглядеть отчаянным и воинственным человек со штативом наперевес и в сбившемся ночном колпаке. Майк, внезапно осознавший, что ни одна формула не стоит перспективы принять смерть от рук разъярённого замкомандира Исследовательского отряда, решил не рисковать — матюкнувшись, захлопнул дверь и попятился к лестнице, ведущей к жилым помещениям. Спустя ещё два часа он был готов пойти на крайние меры. Идея прокрасться в комнату Леви, пока тот спит, и выкрасть отраву не казалась такой уж бредовой, а последующее сосуществование с тараканами представлялось и вовсе чем-то безобидным по сравнению с нынешними условиями. …Только перешагнув через порог, он понял, что допустил две промашки. Во-первых, он не учёл того, Леви по своему обыкновению подскочил в пять утра, и теперь в качестве утренней разминки балансировал на стремянке, выметая из углов и с потолка воображаемую паутину. Во-вторых — забыл вытереть ноги про входе в комнату… Метла просвистела в воздухе, словно метательное копьё, и майор Захариус, поражённый точно в висок, грохнулся на пол во второй раз за сутки. ***  — Хоть бы постыдились, оба! Майк охнул, зашевелился, схватился за пострадавший висок и попытался сесть. Не удалось: сверху его придавило тяжёлым мужским телом. Потянул носом, не открывая глаз, определяя, кому это тело принадлежит; в ноздри шибанул густой дух спиртного. «Гельгар», — подумал Майк.  — ГЕЛЬГАР!!! — снова рявкнула Нанаба в унисон его мыслям, — Я к тебе обращаюсь! Нет, вы только посмотрите на него — мало того, что сам нажрался, как свинья, так он ещё и командира нашего спаивает! И не только спаивает, но и втягивает во всякие…непотребства.  — Не спаивал я никого, сам только чутка… — протестующе пробормотал Гельгар, приподнимаясь на локте, — И отродясь никого ни во что такое…ик…не втягивал.  — Кто из вас кого во что втянул и почему вы двое тут в обнимку валяетесь, дело не моё, — отрезала Нанаба, — Но ты, Гельгар, мог бы в кои-то веки проявить чуток уважения и хотя бы до постели дотерпеть, чтобы старшего по званию перед отрядом не дискредитировать.  — Вот…ик…прицепилась… — буркнул Гельгар, — Сказано тебе, я нормальный мужик! И майор Захариус — тоже! Он, между прочим, уже тут лежал, когда я об него споткнулся…  — Какое удивительное совпадение… — скептически хмыкнула Нанаба.  — Совпадение, — ухмыльнулся Гельгар, — Со всеми…ик…случается. Помнишь, как к тебе Рене целоваться лезла, когда спьяну за мужика приняла? Нанаба осеклась, густо покраснела, потеребила прядь коротко остриженных волос и перевела тему, поинтересовавшись у майора, с какой целью он разлёгся поперёк коридора. Майк честно ответил, что ударился головой (не уточняя, впрочем, обо что), и изъявил желание добраться до лазарета, чтобы провериться на предмет сотрясения.  — И то верно! — радостно согласился Гельгар, с трудом принимая вертикальное положение, — Держись, командир; сейчас мы тебя до лазарета…ик…мигом дотащим.  — Спасибо, я сам, — прервал его Майк, осторожно садясь рядом и пытаясь привыкнуть к головокружению и мелькающим перед глазами звёздочкам. Он понятия не имел, где его подчинённый умудрился надраться в столь ранний час, но, попытавшись определить количество выпитого по запаху, подумал, что лично он человеку в такой кондиции не доверил бы нести даже мешок с картошкой. ***  — Ничего не понимаю, — Майк потрогал компресс на голове и покосился на подчинённых, — Вы ходили к командору, как я приказал?  — Так точно, ходили, — отрапортовала Нанаба, — Командор Смит с утра уехал в город по делам и будет отсутствовать ещё целый день. Майк прикрыл глаза. От ненавистного запаха отравы, который теперь мерещился ему даже тут, в лазарете, хотелось плакать. Решение тараканьего вопроса откладывалось ещё как минимум на сутки, и он чувствовал, что пора самому принимать хоть какие-то меры.  — Значит, так, — устало вздохнул он, — Пока командор не вернётся, разрешаю вам использовать для борьбы с тараканами все доступные средства. Под мою ответственность.  — Мы пытались, — вяло усмехнулся Гельгар, — Даже соревнование устроили, кто больше убьёт. Семерых успели прикончить, а потом…  — …что? — нетерпеливо перебил Майк, — Что — потом?  — Нам майор Зоэ запретила, — после недолгой заминки ответила Нанаба. Майк сел в постели.  — Кто ваш командир? — свирепо вопросил он, раздувая ноздри, — Кто, я спрашиваю — я или майор Зоэ???  — Вы, — честно ответил Гельгар.  — Так какого лысого вы слушаете майора Зоэ, а не меня??? — почти закричал Майк. Подчинённые уныло переглянулись.  — Вы добрый, — вздохнула Нанаба, — а от неё ещё непонятно, чего ждать… С этим Майк был вынужден согласиться. Отпустив подчинённых, он откинулся на подушку, снова вдохнул сводящий с ума и доводящий до отчаяния запах тараканьей отравы и яростно поклялся, что избавится от этих тварей, хотя бы для этого их пришлось выжечь вместе с кухней. Вместе с кухней…стоп. Неслышно встав с кровати, он оторвал лоскут простыни, подкрался к раковине и вымочил в воде — повязанная на лицо мокрая ткань впитает запахи при попытке проникнуть в эпицентр катастрофы. Затем подошёл к стоящей в углу метле и переломил рукоять через колено. Обмотал остаток простыни вокруг деревяшки; нащупал в кармане спички. Спрятал импровизированный факел под матрас и стал ждать ночи… ***  — Ханджи-сан, — подал голос Моблит, отрываясь от чертежей усовершенствованного устройства по отлову титанов, — Мы опять засиделись допоздна! Это может плохо отразиться на вашем зрении…  — Не говори под руку, — шикнула на него Зоэ, отмеряя нужное количество капель реактива, — Уроню колбу — вся лаборатория на воздух взлетит. Эта взрывчатка куда эффективнее пороха; ещё и детонировать способна даже от небольшой встряски. Это нужно, чтобы она могла приводить в действие нашу последнюю разработку.  — Но, Ханджи-сан, от этой лампы недостаточно света! — стоял на своём Моблит.  — …двадцать две, двадцать три, двадцать четыре… Получилось! — вскрикнула Зоэ, вскидывая руку с колбой над головой, — Если тебе темно, я могу зажечь ещё лампу. Только спичек нет, придётся сходить в кухню. А потом проведём испытания… Не выпуская из рук колбу с ценным образцом вещества, она направилась в кухню — ещё не зная, что минутой ранее туда же направился не кто иной как Майк Захариус, ведомый решимостью покончить с тараканьей диктатурой и вернуть себе неотъемлемое право дышать полной грудью… Увидев в свете факела двухметровое лохматое существо с белеющей маской на нижней части лица и с бешеными глазами, Зоэ, хоть в нечисть и не верила, заорала на одной ноте и запустила в него колбой с детонирующим веществом. Колба ударилась о кухонный пол, и вещество сделало то, для чего и было создано — сдетонировало. ... Мебель в кухне в мгновение ока разлетелась в щепки. Пол обуглился; стены тоже. Майк, натренированный годами службы в разведке, успел среагировать и сиганул в окно; почти уцелел — только ногу подвернул и спину осколками стекла посекло. Ханджи Зоэ, вовремя отскочившая от дверного проёма, отделалась лёгким испугом... Тараканы исчезли бесследно. *** Казалось бы, на этом вся эпопея должна была закончиться, но несколько дней спустя в комнату, где находился офицерский состав Разведки, вбежал Гельгар и бросился к Нанабе, крича что-то о гигантском таракане, которого он только что видел. Нанаба, памятуя о приказе, вскочила и вслед за сослуживцем ринулась на расправу с вредителем. Моблит подпрыгнул одновременно с ней, выхватил карандаш и побежал догонять обоих. Леви рванул за ними, прихватив остатки отравы. Позади процессии бежала Ханджи, радостно сверкая очками.  — Ну и где? — хмыкнула Нанаба, оглядывая свежевосстановленную кухню. Гельгар изумлённо похлопал глазами:  — Только что был. Здоровый, — он развёл руки где-то на метр, — В крапинку. Сине-белую. Может, он в буфет залез?  — Гельгар, — спокойно спросила Нанаба, — Ты когда в последний раз пил?  — Я-то? — виновник паники лихорадочно опустился на колени перед буфетом и открыл дверцу. Тараканов там, естественно не оказалось, зато оказалась бутылка вина, — Когда майор Захариус в лазарет загремел. Дня три назад. Или четыре… С этими словами он, всё ещё дрожа от ужаса, попытался откупорить бутылку и успокоить её содержимым расшалившиеся нервы, но Нанаба, в разведку сбежавшая от пьяницы-отца, состояние, в народе именуемое «белой горячкой», распознала ещё на словах про сине-белую крапинку. Что в таком состоянии можно, а что — категорически не рекомендуется, она, разумеется, представляла, поэтому бутылка очутилась в её руках, а через секунду встретилась с затылком боевого товарища. Гельгар ничком растянулся рядом с буфетом. Ханджи с Моблитом, поняв, что представление окончено, хором вздохнули и поплелись в лабораторию завершать опыты над детонирующим веществом. Нанаба, матерясь, потащила сослуживца в отключке в лазарет, и кухня опустела. Только Леви ещё какое-то время ползал по полу с тряпкой, вытирая вино, и ругался вполголоса. *** Тем всё и закончилось. Майк, пропустивший финальный акт драмы, ещё несколько дней отдыхал в лазарете, переложив обязанности на свою заместительницу. Нога зажила быстро, но уходить не хотелось — запах стерильности успокаивал изрядно потрёпанные событиями предыдущих дней нервы. Из лазарета Захариус вышел румяный и сияющий, лицо заметно округлилось, а круги под глазами исчезли. Зато круги под глазами Леви достигли прямо-таки астрономических размеров. Ночами ему снилось, как здоровенные тараканы в сине-белую крапинку мутируют, прорывают стену Роза, а он никак не может их остановить — лезвия крошатся о хитин, аки хрустальные. После таких снов он вскакивал в холодном поту, шёл драить кухню и не успокаивался, пока каждый уголок не начинал блестеть. Кроме него, гигантские сине-белые тварюги снились и Моблиту — если точнее, снилась ему Ханджи Зоэ в окружении этих тварюг. Когда кошмары с ней и тараканами перешли в разряд эротических, он проснулся посреди ночи, при свече зарисовал в подробностях всё увиденное во сне, а потом сжёг рисунок на той же свече. После этого кошмары отступили. Ханджи, в отличие от своего заместителя, не считала всё произошедшее источником стресса. В первое время после того, как кухня была окончательно восстановлена, она даже загорелась идеей исследовать взрывостойкость различных подвидов. Впрочем, так как предыдущие экземпляры полегли смертью храбрых, а новых ей запретил завозить лично командор, пришлось отказаться от этой идеи и вернуться к разработке механизма для отлова титанов. Сам Эрвин, когда всё улеглось, вызвал основных участников истории в свой кабинет и с их слов составил полную картину произошедшего. После чего сел за письменный стол и написал главному врачу столичной клиники для душевнобольных письмо с просьбой внепланово обследовать его подчинённых. Ответ пришёл через неделю. Врач обследовать разведчиков отказался, мотивируя это тем, что «психическое здоровье» и «поступление в разведкорпус» — понятия с его точки зрения несовместимые, а также вежливо выразил сомнение, что контингент среди подчинённых Смита окажется адекватнее, чем в его клинике. «Не могу не согласиться, — усмехнулся командор, складывая письмо поверх стопки прочитанной корреспонденции, — Сколько народу к нам сюда ни приходит — у каждого неплохая коллекция тараканов в голове…»  — И что такого весёлого может быть в деловой переписке? — сидящий рядом Леви оторвался от складывания чисел в столбик: бюджет, выделенный на ремонт разнесённого взрывом помещения, не желал сходиться с расходами на материалы, — Ты там корреспонденцию читаешь или сборник анекдотов? Эрвин тактично промолчал, многозначительно улыбнувшись в ответ, и снова склонился над бумагами. «Как ни крути, а главное в этом всём — вовремя найти в своём окружении людей, которые готовы мириться именно с твоей коллекцией тараканов».