Secret Secret Santa

      — Итак, я хочу знать о нём ВСЁ.       Минхо едва уловимо нахмурился и со вздохом оторвался от телефона.       — О ком, Хван Хёнджин-щи?       Видит Бог, Минхо старался говорить вежливо. Знал же, что окружающие слышат его…       — Для того, кто явно не слушал меня последние десять минут, ты звучишь слишком угрожающе, хён.       Да, именно так. Почти всегда. И Минхо это, положа руку на сердце, очень нравилось.       Хёнджин смахнул тёмную чёлку назад и сунул другу под нос маленький бумажный квадратик, который прежде аккуратно сворачивали вчетверо. Судя по тому, как Хван при этом вздохнул, листочек прошептал идеально прямому носу Минхо что-то типа: «Виделись уже, можешь не здороваться».       — «Ким Сынмин», — торжественно во весь голос прочитал Ли и тут же получил пинок по щиколотке. — Ауч!       — А какого чёрта ты орёшь? — прошипел Хёнджин, оглядываясь так, словно по всему кафе были распиханы прослушивающие жучки. — Я догадывался, что ты умеешь читать. Не нужно было подтверждать это, да ещё и так громко.       — Что вообще тебя так заинтересовало в нём? — с усмешкой спросил Минхо. — Ты чё, втюрил…       Хёнджин не умел кидать злобные взгляды — за это в их дуэте был ответственен король сарказма, вечный монарх угроз Ли Минхо. Но намекнуть на росшее внутри раздражение он всё-таки был способен. Красивое лицо Хвана чуть заметно скривилось и будто сузилось; тёмные глаза, обычно источающие лишь тепло, теперь казались холоднее льда.       Минхо снова усмехнулся. Правда, куда более дружелюбно.       — Ладно-ладно, прости, не сдержался. Всё я про тебя знаю. Но твоя тяга к этим рождественским утехам навсегда останется необъяснимой тайной для меня.       — Просто сердце у тебя чёрствое, хён, — подмигнув, сказал Хёнджин. — Но оно мне и не нужно. Мне нужна информация, хранящаяся в твоём секси мозгу. Рассказывай, котик.       — Да было б что рассказывать, Хённи, — Минхо потянулся за картошкой фри, которая будто только и ждала, чтобы он её съел.       Еда на чужой тарелке всегда вкуснее — вот же парадокс.       — Ну, в смысле? — Хёнджин машинально пододвинул тарелку поближе к другу и забрал у него листочек с именем. — Вы же учитесь вместе. И я точно помню, что он твой староста.       — Ой, да что ты! Даже я этого не помню, — съязвил Минхо.       — Немудрено. Когда ты последний раз был на парах? — в тон ему ответил Хёнджин, поправляя капюшон серого худи. — Блин, я серьёзно. Обычно в заявках на участие в «Тайном Санте» пишут… ну, хоть что-то. Какой-то намёк на свои интересы или хотелки. Здесь просто имя. И что я должен с этим делать?       — Забить? — заботливо предложил Минхо, на всякий случай закрывая руками голову и поджимая ноги под себя: драчливость Хван Хёнджина опасно превышала допустимый уровень. — Ладно-ладно, всё, не сверли меня взглядом. Тебе не идёт, когда ты так морщишь лоб.       Хёнджин вздохнул и потянулся за картошкой фри, тут же забавно дёрнувшись:       — Ой, ты не против, что я у тебя… — перехватив ехидный взгляд друга, он тихо засмеялся. — Ах, да. Это же моя тарелка.       — Кушай сколько угодно, золотце, — пропел Минхо, но быстро стал серьёзным. Его способность моментально концентрироваться на каком-то вопросе поражала тем, насколько редко она проявлялась. Если быть точнее, всё просто зависело от желания Ли Минхо. А его желания порой вели себя весьма непредсказуемо.       — Если так подумать, очень не похоже на нашего обожаемого Мистера Перфекциониста, — Минхо кивнул в сторону жребия, выпавшего Хёнджину. — Он скорее написал бы целое эссе о том, чего ему хочется, где это достать и как сэкономить на покупке. Ну… мне так кажется. А тут просто имя. Странно как-то.       — Может, он не до конца понял, как нужно подавать заявку? — предположил Хёнджин, на что Минхо громко, почти театрально рассмеялся:       — Не до конца понял? Ким Сынмин? Я тебя умоляю: скорее Суни перестанет на тебя шипеть, чем он ввяжется во что-то, в чём не разобрался на сто долбанных процентов. Если Сынмин начинает задавать преподам вопросы, можно смело и без опаски заниматься своими делами: он не отстанет, пока ему всё не станет абсолютно ясно.       — Неужели всё так плохо? — недоверчиво спросил Хёнджин.       Минхо закатил глаза, параллельно смахивая влево несколько оповещений на экране смартфона.       — Ну, слава великой Бастет, обычно ему и так всё абсолютно ясно. Но если он вдруг пропустил начало новой темы или не понимает, как совершить тот или иной расчёт, — всё, можно врубать «Нетфликс». Главное — не пропустить, как он скажет…       Минхо выпрямил спину так, словно проглотил металлическую трубу, и с коротким кивком и невесомой миндальной улыбкой мягко сказал:       — Благодарю, профессор Пак. Теперь мне всё абсолютно ясно.       После этого парня передёрнуло как от отвращения. Он снова вздохнул и поспешил заесть своё мастерское перевоплощение картошкой фри.       — Нет, всё он понял с заявкой, но почему-то принципиально решил указать только имя. Я знал, что он с придурью, но чтобы настолько…              — Кажется, этот Сынмин тебя, ну, немного раздражает, — усмехнулся Хёнджин.       — О, у нас это взаимно. Тотальная непереносимость друг друга. С первого взгляда.       Хван подумал, что у Минхо другого и не бывает: Ли не признавал полутонов и был плох в демократических переговорах. Собственно, поэтому, помимо всего прочего, Минхо и нравился Хёнджину: однажды привыкнув к прямоте хёна, было трудно перестать видеть в ней особый шарм. Хёнджин открыл Инстаграм и быстро зашёл в профиль Ким Сынмина — успел найти его по дороге в кафе.       — Ну, вот инсту он, вроде, ведёт активно, но хер чё поймёшь по ней, — вздохнул брюнет.       — Дай-ка сюда.       Минхо забрал у Хёнджина телефон и начал придирчиво изучать ленту Сынмина.       — Любит соба-а-ак, смотри-ка, — с хитрой улыбкой протянул Ли, на секунду поднимая глаза на друга и тут же снова пряча их под длинной медовой чёлкой, — и себя, блять, как он любит себя!       — Ты понял это по, эм-м-м, трём селфи? — Хёнджин пододвинул стул к Минхо и заглянул в экран. Ли молча показал на даты публикации. — А… это три поста с селфи за неделю. Принято. Ну, положа руку на сердце, может себе позволить. Он же симпатичный.       — Тебе виднее, — беззлобно хмыкнул Минхо, продолжая анализировать страничку Сынмина. — Фоткает универ. Комнатные растения. Кофе. Здания. Конспекты — блять, ну я же ем… О, ну вот небо. Какая-то вязаная… что это вообще? Шапка? Абсолютно ясно, что нифига не ясно. Эстетичность инстаграма сложно взять за основу выбора рождественского подарка.       — Спасибо за помощь, хён, ты как всегда неотразим в том, чтобы повторить своими словами то, что я уже сказал, — проворчал Хёнджин.       — И что бы ты без меня делал, Хённи, — Минхо со смешком взъерошил тёмные волосы друга. — Ну, блин, прости, что на этот раз не смог ничего рассказать. Но в своё оправдание замечу: вряд ли ты нашёл бы толкового советчика. Кажется, наш Ким Само Академическое Совершенство Сынмин дружит только с преподами. И то на почве докладов на конференциях и совместных публикаций в серьёзных экономических журналах, которые никто никогда не прочитает. Я ни разу не видел, чтобы он с кем-то болтал дольше минуты. Так что предлагаю тебе купить ему что-то на отвали и… о боже, ну почему ты сразу обижаешься?!       Хёнджин смотрел на Минхо так, словно тот нанёс ему величайшее оскорбление всех времён.       — Хён, — драматично начал Хван, заламывая руки, — это же Рождество! Магия праздника! Уют и тепло посреди зимы! Сбывшиеся мечты! А ты хочешь, чтобы я купил что-то на отвали?!       — О небо, — Минхо поднял глаза к потолку и прочистил горло, попутно явно проглатывая несколько ядовитых слов. — Я молчу, молчу. Ну, какие тогда у тебя предложения?       — Познакомлюсь с ним, видимо, — пожал плечами Хёнджин. — Пусть и поставлю под вопрос анонимность «Тайного Санты», но ничего больше не приходит в голову.       — Идея не фонтан, — моментально откликнулся Минхо и, резко поднявшись с места, по-английски ушёл от дальнейшего обсуждения вопроса, услышав номер своего заказа: когда Хёнджин впервые рассказывал ему о выпавшем ему имени, он был слишком занят выбором кофе в приложении.       К величайшему сожалению Минхо, его упёртый друг не схлопотал приступ временной амнезии, пока он ходил за напитком.       — Ну, ты же отказался пообщаться с ним ради меня, мой лучший друг, — с нажимом сказал Хван. — Так что я сам попробую. Хоть одну идею подцеплю и свалю в закат до конца декабря. Познакомишь нас?       — Всё-таки хочешь втянуть меня в эту рождественскую белиберду, да? — Минхо снова отхлебнул кофе, оттягивая ответ Хёнджину, как мог. В итоге он не выдержал и сказал, — Ким Сынмин… про таких говорят, что в тихом омуте черти водятся. Не самый приятный человек на свете, и это говорю тебе я. С твоим-то хрупким душевным равновесием, ласточка моя острокрылая, я бы держался от него подальше.       — Ты что, заботишься обо мне? — с улыбкой поинтересовался Хёнджин, умилённо сморщив нос. — Я того и гляди расплачусь, хён…       — Я серьёзно, — перебил его Минхо. — Меня он не пробрал бы, даже если бы захотел, — я тоже за словом в карман не лезу. Но нескольких ребят он буквально втаптывал в грязь. Один даже плакал, потому что Сынмин задел его за живое. Наблюдать за этим не понравилось даже мне.       — Видимо, за дело втаптывал?       Хёнджин сам не знал, почему ему хотелось защищать незнакомого человека, про которого так нелестно отзывался его лучший друг. Дело в эстетичном инстаграме? В загадочном жребии без желаний на Рождество?       В грустных глазах на каждом фото?..       — Ну, вообще-то он сразу сказал, что никому не даёт списывать, так что зря они вообще к нему полезли. И зря, конечно, начали отпускать шуточки про его успешную учёбу — мол, всё обеспечили связи его старшего брата. Он аспирант на нашем факультете, вёл у нас семинары на первом курсе… собственно, тогда же пацаны и огребли от Мистера Совершенство. — Минхо отпил кофе и пожал плечами. — Не знаю, можно ли это назвать «за дело». Но если Сынмин так отстаивает свои личные границы, то они должны быть как минимум из золота высшей пробы — иначе не понимаю, зачем над ними так трястись. Кстати, с братом он тоже вёл себя по-мудацки. Ну это так тебе, для справки.       Хёнджин немного помолчал, поглядывая на Минхо. Его дерзкий друг действительно редко проявлял заботу о нём, будто стесняясь того, каким мягким бывает его сердце не только по отношению к кошкам. Если уж Минхо так настойчиво просил Хёнджина держаться подальше от этого Ким Сынмина… чёрт, конечно, это сильнее распаляло огонь его азарта и любопытства. Дух противоречия родился вперёд Хван Хёнджина — что уж поделать с этим?       — Прости, но придётся тебе сегодня побывать хотя бы на последней паре, хён, — улыбнулся Хёнджин.       Минхо не ответил на его улыбку. Иногда ему хотелось, чтобы Хван был менее упёртым в делах, которые напрямую касались его благополучия. Собой Хёнджин жертвовал до боли легко: иногда даже становилось страшно, как низко он ценил свои чувства. Подпускать его к цинику Ким Сынмину было чем-то вроде той самой игры в кальмара.       Но Минхо понимал и другое: этот насмотревшийся американских ромкомов дуралей слишком болел идеей Рождества и достал бы даже Хан Сохи, если бы она вдруг выпала ему в «Тайном Санте». Хорошо, что никому не пришла в голову такая шальная идея… хотя лучше уж популярная актриса, чем староста группы Ли Минхо, который будто нутром чувствует, куда ударить, чтобы было больнее. Тот парень, плакавший из-за Кима на первом курсе, рос в неполной семье и, видимо, много натерпелся из-за этого в жизни. Сынмин очень резко осадил его после ехидной реплики в сторону его старшего брата, якобы проторившего ему дорогу в университете:              «Печально, что ты испытываешь недостаток в мужской фигуре как модели поведения, но не переноси свои комплексы на других. Особенно на меня, ведь я поступил по результатам экзаменов, а не по квоте, и не нуждаюсь в проводниках».       Сынмин говорил чётко, вкрадчиво, ни капли не изменившись в лице — разве что чуть побледнев, — а Кюхён ушёл с последней пары, чтобы никто не видел его лица. Минхо думал тогда, что слова-то были самыми обычными — можно было придумать что-то в тысячу раз обиднее, но Сынмину это не потребовалось. Его чеканные формулировки, холодный голос и почти нечеловеческое спокойствие выбивали почву из-под ног… и меньше всего Минхо желал этого для Хёнджина.       Что ж. Придётся просто быть рядом и страховать его от особо болезненных падений. Не привыкать.       — Ладно. Но я тебя предупредил, — сухо сказал Минхо, допивая кофе одним большим глотком. — Не приходи ко мне плакать, если он плюнет тебе в душу.       — Если что, мне и без тебя есть кому плакаться, хён, так что не очень-то ты меня и испугал! — цокнул языком Хёнджин, невольно окончательно портя настроение Минхо.       Ну, хоть кофе был вкусным: с ореховыми нотками, без излишней горчинки. И на том спасибо. Иначе день Минхо был бы безобразно испорчен на сто процентов… а так только на девяносто.

***

      Обычно, когда звенел звонок с пары, Сынмин уже вставлял в правое ухо наушник. Левое ещё прислушивалось к последним словам преподавателя — вдруг тот что-то вспомнит, скажет, что это обязательно войдёт в итоговый тест, или подзовёт к себе старосту, чтобы решить какой-то организационный вопрос. В тот раз профессор Кан поспешно выключила презентацию и вышла из своей учётной записи на компьютере: кажется, ей было совсем не до разговоров после занятия. Сынмин едва заметно пожал плечами, убрал тетрадь, пенал и бутылку воды в рюкзак и, уже выходя из аудитории, вставил наушник в левое ухо. Почти все его одногруппники к предпоследнему курсу наконец-то выучили, что к нему не нужно обращаться после занятий. Если есть вопрос, достаточно просто написать ему. Сынмин всегда оперативно отвечал на всё, что касалось учёбы. Правда, иногда его однокурсникам хотелось бы как можно дольше не получать один из вежливо-холодных и порой не в меру саркастичных ответов, которыми славился Ким Сынмин… но его это, как правило, не волновало.       В тот момент Сынмина волновало только то, что дорогу ему перегородил Ли Минхо: всклокоченный, как кот после дневного сна (хотя почему «как» — Сынмин был готов поклясться, что слышал чьё-то посапывание, доносящееся с задних парт). Ким смерил одногруппника тяжёлым, хотя и крайне вежливым взглядом. Но наушники не вытащил, всем своим видом показывая, что ему мешают пройти. Минхо усмехнулся и показал на свои уши, в свою очередь подтверждая: как раз он был одним из тех, кто ещё не уяснил, что Сынмин не любит, когда его задерживают.       А чего он, собственно, хотел от того, кто появляется на парах ровно столько, сколько требовалось, чтобы его не отчислили?       Сынмин вздохнул — упаси бог, конечно же, без раздражения — и снял наушники, машинально вешая их на шею.       — Тебе что-то нужно? — не дожидаясь слов Минхо, спросил Сынмин без всякого интереса.       — И тебе привет, Ким Сынмин-щи, — с издёвкой кивнул Ли, наконец-то пригладив стоявшую торчком чёлку. — Давно не виделись вообще-то.       — Удивлён, что тебя ещё пускают в университет, прогульщик, — сухо отозвался Сынмин. — Так что тебе нужно?       — Не мне, — максимально подозрительно улыбнулся Минхо. — Моему другу.       Он протянул руку назад и почти что жестом фокусника вытянул вперёд высокого темноволосого парня. Сынмин не заметил его раньше, потому что уже успел утонуть в своих мыслях. Конечно, он частенько видел этого брюнета в коридорах — всегда в окружении громких парней и смеющихся девушек. Если бы кто-то знал, как сильно Сынмин не любил такие компании. И что могло одному из них понадобиться от него?       Забавно, но, судя по непонимающему взгляду брюнета, его тоже волновал этот вопрос.       А вот такие ситуации-сюрпризы Сынмин и вовсе ненавидел.       — Да? — Ким еле заставил себя повернуться в сторону брюнета и впечатал бы его взглядом в ближайшую стену, если бы мог. — И что же тебе нужно от меня?       Брюнет растерянно улыбнулся и быстро посмотрел на Минхо. Его точёное лицо могло бы успокоить любую бурю — красота ведь лечит души? — но не влияло на волну негодования внутри Сынмина. Ким был уверен: подобные ангелочки всегда слишком большого о себе мнения и думают, что все вокруг обязаны им лишь потому, что они прекрасно выглядят даже в простом сером худи. Все — включая незнакомых людей, которые, если что, привыкли решать всё онлайн. И вообще-то опаздывают на свой автобус.       Темноволосый только-только открыл рот, как вдруг его перебил Минхо:       — Да английским он хочет заниматься. Ты же искал учеников, если мне не изменяет память? Вот, подгоняю тебе Хван Хёнджина. Можешь поблагодарить меня только раз вместо миллиона, который я заслуживаю.       И Сынмин, и Хёнджин перевели взгляд на Минхо и явно охренели в примерно равной степени. Ким пытался осмыслить происходящее, но его аналитический ум плохо справлялся с этим абсурдом.       — Да-а, точно, — наконец-то заговорил брюнет. У него был неожиданно приятный, мягкий голос. Но для желающего найти репетитора он, пожалуй, соображал чересчур туго. — Я был бы не против подтянуть английский.       — Я искал учеников в мае, прогульщик, — Сынмин начисто проигнорировал слова Хёнджина. — А сегодня тридцатое ноября.       — Смотри-ка, какая у меня хорошая память! — искренне восхитился Минхо, приобнимая Хёнджина за плечо. — Ну, разве можно отказаться от такого очаровашки? Тебе ведь наверняка нужны деньги, Мистер Совершенство, — деньги вообще всегда и всем нужны, да?       Сынмину не хотелось признавать правоту Минхо, но спорить было глупо. К тому же, умница Ким много чего умел: быстро считать в уме, играть на гитаре, обрабатывать фотографии и нравиться всем собакам на своём пути, — но он совершенно точно не умел врать так, чтобы его не сжигало изнутри. Мало кто раскусил бы его ложь, но Сынмин не планировал подвергать себя пыткам из-за грёбанного прогульщика Ли Минхо, спавшего на лекции по анализу финансовой отчётности.       Ким снова посмотрел на брюнета, который всё это время не сводил с него выжидающего взгляда.              «Нечего пялиться», — хотел сказать Сынмин, но вслух произнёс совсем другое:       — Зачем тебе английский?              Хёнджин поднял бровь.       — Если неправильно отвечу, не будешь со мной заниматься, что ли?       — Думаю, да, — вклинился Минхо, тихо зевая в рукав, — так что я бы на твоём месте подумал. Хоть это и не твоя сильная сторона.       У Хёнджина непроизвольно вырвался смешок. По необъяснимым причинам, а скорее и вовсе без них, он стремительно начинал бесить Сынмина.       — Мне просто нравится английский. Красивый язык, люблю слушать песни на английском, особенно рождественские. А тут сезон наступает, сам понимаешь… хочется подпевать. Как тебе такой ответ?       Сынмин не без труда выдержал пристальный взгляд Хёнджина, и тот первым моргнул, посмотрев в сторону друга.       — Напрочь лишён практической ценности, — невозмутимо откликнулся Ким, поправляя лямки рюкзака. — Но в качестве промежуточной цели вполне сойдёт. Я свободен завтра с шести до семи. Встретимся в коворкинг-зоне в этом корпусе. Возьми мой номер у него, на всякий случай.       Сынмин кивнул в сторону Минхо, и тот фыркнул, на миг нахмурившись:       — Хорошо, что хоть не «у этого», — проговорил он вполголоса.       — И никаких бесплатных пробных занятий, — Сынмин сказал это, в глубине души надеясь, что хотя бы после этого от него отстанут. — Пятнадцать тысяч.       Хёнджин снова легко улыбнулся и смиренно кивнул.       — Если карта привязана к номеру телефона, то перечислю сразу после занятия. Я ведь узнаю его у этого.       — Ну ты и засранец! — возмутился Минхо.       — И да, я тоже свободен завтра с шести до семи, — Хёнджин даже не посмотрел в сторону Минхо, уворачиваясь от его подзатыльника. — Спасибо, что выбрал такое удобное время — лояльность ученикам налицо.       Сынмин поднял бровь, но промолчал. Он и так затянул этот разговор слишком надолго.       «Посмотрим, как ты заговоришь завтра».       — Увидимся в новом году, прогульщик, — надевая наушники, с короткой усмешкой сказал Сынмин. — Вряд ли ты почтишь нас своим присутствием раньше.       И прошёл мимо, сразу шагнув в сторону так, чтобы ненароком не задеть плечом Хёнджина. Хотя по поведению Сынмина нельзя было сомневаться в том, что он перестал видеть брюнета сразу после того, как договорился о цене первого занятия.       Хёнджин же провожал его взглядом до тех пор, пока Ким не зашёл в лифт в конце коридора.       — Он-то плюнет мне в душу? — задумчиво протянул Хван, скосив глаза на Минхо. — Я тебя умоляю. Это просто-напросто ёжик, изо всех сил пытающийся казаться дикобразом… да ещё и таким, какими нас запугивали в детстве: метающим ядовитые иглы. Несуществующим, короче.       Минхо покачал головой и облизал губы:       — Ты видел его десять минут. Я знаю тебя почти всю жизнь, а с ним проучился три года. И ты всё равно не веришь тому, что я говорю?       Хёнджин засмеялся и попытался обнять Минхо, но тот в панике отшатнулся и тоже быстро пошёл в сторону лифта:       — Я ведь могу привыкнуть, что ты беспокоишься обо мне, хён, — громко сказал Хван, — и начну требовать этого на постоянной основе!       — Кто-то пару часов назад говорил, что ему есть кому плакаться, — вызывая лифт, отмахнулся Минхо, — вот с него и требуй беспокойства, заботы, объятий… а я всё, я больше ни ногой в эту операцию имени подарка Ким Сынмину.       Минхо не понимал, откуда взялось это паршивое предчувствие, пришедшее к нему сразу, как он увидел имя своего старосты на жребии Хёнджина. Пока Сынмин действительно вёл себя почти по-человечески, а Хван был по-настоящему увлечён своим новым рождественским квестом.       «Он так заскучал, что ищет любую сложность, — подумал Минхо, невольно начиная пританцовывать под приставучую мелодию в лифте. — Может, пронесёт?»