страх

            Есеня к своим двадцати трем годам потеряла всякие надежды найти свою любовь. Своего соулмейта. Когда она слышала в школе от симпатичных ей мальчиков об их арахнофобии и клаустрофобии, прекрасно понимала, что это фальш. Она сама то не знает, чего боится больше всего на свете, что уж говорить о ее возможном мужчине.       Меглин забыл про возможность кого-то любить. Он предпочитал испытывать это чувство к вину и дешевому коньяку, к своей работе. Он даже «наших» не любил. Сострадал, переживал, возможно. Не любовь это, не любовь. Родион четко понимал, что она уже никогда не появится в его жизни. Он же легенда, которая ничего не боится. Как он ее найдет-то?       Стеклова первое время его неимоверно раздражала. Своей непосредственностью, живостью, юностью своей. Меглин видел, как она меняется. Брюки постепенно полностью заменили юбки, ноги ежедневно обувались в грубые ботинки, а куртка стала второй кожей. Вот она, взрослая жизнь. Хотя, не попадись ей в тот день майор, возможно, она так и жила бы в обычном мире. Завтракала, обедала, ужинала, улыбалась. Мучалась бы в попытках отыскать убийцу матери. Возможно, в какой-то момент разочаровалась и остановилась бы. Кто-то распорядился иначе. Кто? Судьба.       Она копала. И получалось, кстати, довольно неплохо. Мужчина даже начал сомневаться в своих способностях. Но ему было не обидно, у него даже родилась идея: взрастить себе смену с помощью расследования дела Веры Стекловой. Меглин подцепил ее на крючок, и теперь у него было два варианта: ломать человека в угоду себе, или научить. Только всегда ли это не обозначает одно и то же?       Рука сильно болела. А он старательно показывал ей характер, насупливаясь, сворачиваясь как еж.       -Зашить бы. — Есеня оторвала зубами кусок упаковки, открывая бинт. Она была слегка напугана происходящим, а в голове крутились сразу несколько вопросов, которые хотелось бы задать Меглину. Кто все-таки, этот Огнарев? Почему он в него стрелял? И самое главное, где теперь его искать?       -Так бинтуй. Заживет. — Меглин сделал несколько глотков беленькой, после обильно поливая ранение.       Есеня осторожно начала забинтовывать руку, и Родион слегка вздрагивал, но не от боли, а от мягких касаний ледяных пальцев девушки, плотно затягивающих бинт.

***

      -Ты как? — спросила Есеня, присев рядом с мужчиной. Обхватила колени руками и положила голову в сторону Меглина, имея возможность впервые детально рассмотреть его тело. Родион лежал на животе, стараясь быть хотя бы немного осторожным с раненой рукой.       -На вылет, мягкие ткани. Заживет, как на собаке. — голос мужчины был спокоен, Меглин дышал размеренно, видимо, алкоголь все-таки смог немного притупить чувство боли. — О том, что видела сегодня, никому не говори.       -А отцу? — Есеня оторвала голову, еще сильнее поворачиваясь в сторону мужчины.       -Не надо никому.       -Ну он же в человека стрелял. Пусть его хоть полиция ищет. — Стеклова старалась задавать вопросы постепенно, зная нелюбовь Меглина к ним.       -Не найдут. Теперь точно. — мужчина замолчал, видимо, показывая девушке, что на сегодня разговор закончен.       -Тут папа недавно крепко выпил, вернулась домой — спит на столе. Пока тащила его до спальни, всю ночь потом он бормотал имя…       -Какое имя? — Меглин перебил девушку, и спокойствия в голосе немного поубавилось.       -Такое же, как и ты. У универа, когда тебе плохо стало, помнишь? — Есеня начала       понимать, что двигается в правильном направлении, заметив эту деталь. — Оля. Или совпадение, или…. — девушка замолчала, переводя взгляд с мужчины на свои колени. Она слишком много говорит.       Меглин зажмурился. Эта рана всегда была с ним, да, боль со временем притупилась, но воспоминания иногда режут больнее, чем самый острый в мире нож. После смерти мамы Есени он окончательно разочаровался в устройстве системы любви в мире. Нет никаких соулмейтов. То, что его стажерка к нему неровно дышит только от ее же неопытности. Чем он для Есени, лучше генеральского сына Осмыловского, например? Глупая, глупая девочка. Меглин — помеха в системе, он вообще вне ее.       —Знаешь, мне с детства снится один сон. Кошмар. Будто за мной гонятся чудовища. Вокруг темно, я убегаю, падаю, и оказываюсь в тупике. Бежать некуда. Чудовище нависает надо мной, и вот-вот выйдет из тьмы. Но я боюсь не его, а того, что на его месте окажется тот, кого я знаю. Понимаешь?       Меглин открыл глаза, ощущая, как дыхание застревает в груди. Что-то поменялось. Он чувствует себя иначе. Закусывая изнутри щеку, использовал несколько секунд молчания Есени, просто чтобы понять, что это значит. Боится, что на месте монстра окажется тот, кого она знает. Есеня поделилась с ним своим страхом, который долгое время держала в себе. Никому не рассказывала, потому что этим монстром, в конце концов, мог оказаться любой. Кроме него, видимо.       Меглин, впервые за долгое время, решает поступить так, как надо. Скоро он уйдет, и оставлять ее жить только с воспоминаниями, ради нескольких месяцев пока что относительного для себя счастья — жестоко. Родион ничего ей не ответил. Есения, видимо, и сама не поняла, что ему рассказала.       -Я чувствую, что это связано. Огнарев. То, что папе так не нравится, что я с тобой работаю. Оля. Ты же все знаешь. Расскажи мне.       Но услышала она только тишину, изредка нарушавшуюся треском древесины из растопленной печки. Мужчина уснул, или делал вид, что уснул. Так правильно. Нельзя портить жизнь молодой девушке, которая, абсолютно точно, по полной глупости решила, что что-то выйдет.

***

      Шли, даже летели недели. Есеня подбиралась все ближе и ближе к закромам души Родиона, а тот старательно убегал от нее. Не совсем, получилось, конечно. День рождения тому показатель. Справедливости ради, стоит сказать, что Меглин до последнего держался. А когда Стеклова его позвала, засмущался, как мальчишка. Вся его былая уверенность в миг растворилась. Пытаясь скрыть в самое надежное место улыбку (вдруг кто увидит?), выдавил из себя несколько предложений.       В ту ночь никто и не вспомнил ни о каких родственных душах. Меглин гнал от себя эти мысли, которые почему-то слишком часто начали появляться. Возможен ли излом системы? Нарушился баланс, и то, что Меглин — родственная душа Есени не значит, что он тоже ее соулмейт. Так не бывает. Кто угодно, но не он. Генеральский сыночек Женя, каждый раз пытающийся затащить Стеклову в постель ради удовлетворения чего?       «Как животное» — подумал Меглин тогда в ресторане, внимательно изучая реакцию Осмыловского на поведение Есени. Женя уже слишком часто пополнял опустевший стакан виски.       Саша подпитывал свое существование романтическими мечтами, грезами о том, как они с девушкой будут гулять за руку по узким улицам какого-нибудь Парижа, наслаждаясь неделей отпуска после раскрытия дела. Нежными поцелуями, красивыми детишками, бегающими по заднему двору идеального дома. «Раскрыл дело, будь добр, дай человеку отпуск».       Стеклова очень хотела получить еще хоть каплю нежности от Меглина. После той ночи он старался максимально ограничить их физический контакт, чтобы не провоцировать себя. ситуацию. Есеня понимала, что если судьбой сказано, что не ее, ничего не поделаешь. Меглин ничего не боится. У него просто отсутствует страх, а значит, у него не может быть родственной души.

***

      Они сидят друг на против друга в полной тишине, которую в какой-то момент прерывает упавшая из душа капля. За ней последовала еще одна, Родион подставил ладонь почти в последний момент, поймав ее на палец.              -У меня одна просьба. Обещай, что выполнишь. — Комната мало освещалась, но Есеня хорошо видела лицо Меглина. Беззащитное, непривычно доброе.       -Обещаю. — девушка даже не думала о том, что он попросит сделать. Неважно. Абсолютно. Поедет куда надо, скажет, что он захочет. Скроет, спрячет. Не думая, даже секунды не раздумывая. Убьет ради него.       Мужчина медлит, выдерживает долгую паузу. Теперь он понимает, как одна фраза в корне меняет жизнь.       -Когда начнется, никаких врачей, никаких скорых… — Родион поднимает глаза, и Есене даже кажется, что они непривычно влажные. Она видит не просто Меглина. Она видит его Настоящего. — просто держи меня за руку.       Есеня плачет. Она протягивает руку, касаясь пальцами ладони Меглина. Теперь Есеня все понимает. Родион сжимает ее руку в ответ и, как будто отвечая на все ее вопросы, ласково поглаживает ладонь большим пальцем. Есеня ошиблась, думая, что мужчина ничего не боится.