Filth in the beauty

Выходя из машины и касаясь босыми ногами мокрого асфальта, принюхиваясь, Юу спотыкаясь, посеменил вперёд, чувствуя, как Хазуки снова вцепился в руку, а ствол тычет под рёбра. Посторонние звуки, и Юу ударился спиной о стену от того, как Хазуки толкнул его, а рука легла на рот. Широяма бесшумно дышал в нос, трогая пальцами шероховатую стену, обычного дома, царапая под ногти то, что было на стене. Очередной рывок, и Юу снова посеменил рядом с Хазуки, хромая и пытаясь сжаться. Уже в полутемном подъезде с головы Юу сняли футболку, и, когда дверь в квартиру открылась, Хазуки подтолкнул Юу, и тот, не удержавшись, оступился на больную ногу и упал на пол, закашлявшись, пока Хазуки закрывал дверь. Юу пытался подняться, когда Хазуки грубо схватил его и впихнул в комнату. Аой и без приказа еле стоял, падая на колени перед батареей, жмурясь и шипя, когда Хазуки перестегивал руки. Мужчина оставил его в покое, и Юу приподнял голову и посмотрел, как Хазуки осел на пол и, загнанно дыша, жмурился от боли. Юу с интересом рассматривал его, с долю секунды и переводя взгляд на уютный интерьер комнаты, метр за метром осматриваясь и понимая, что он у Хазуки дома, в его родном доме. - Ты куда меня привёл? - тихо и вкрадчиво заговорил Юу, явно готовый перейти на крик. - Это твой дом? Ты в конец ахуел? Вокруг соседи! - и Юу громко постучал ободом наручников о батарее. - Какого черта! Я спас твою жизнь, этот боров убил бы тебя, если не я! Давай, говори, какого хуя? Почему ты таскаешь меня за собой? Почему ты так выглядишь? Не подсластил чай Сугизо? - Юу бессильно осел на задницу с пяток и привалился боком к холодной батарее, прикрывая глаза. - Дай мне воды... Пожалуйста. - Да хорош уже, блять, орать! - раздраженно рявкнул ему Хазуки, морщась от боли, фыркнув от него как-то даже по-дружески, чем с угрозой, даже не пытаясь на него наставить пистолет. Хазуки пытался отдышаться, и боль с новой силой охватывала пульсацией все тело. - Не убил бы, - ещё тише шикнул Хазуки, даже в таком состоянии не прекращая выебываться, хотя и вся его пафосность давно уже слетела, как будто самой главной миссией сейчас было - уберечь Юу, а сдох бы он сам или нет, уже не имело значения. Хазуки молчал, как будто собираясь с силами, и только потом встал, так и не отвечая на его вопрос, выходя из спальни, скрывшись в комнате. Он гремел посудой на кухне, затем раздался шум воды, и Хазуки вернулся обратно в спальню. Куртку он скинул по пути, оставаясь в том же костюме, в котором он был на дебатах, даже не собираясь заехать переодеться, только теперь этим костюмом можно было вытирать полы. Хазуки наклонился к Аою, подставляя кружку к его губам, замечая, как он машинально потянулся руками к ней, едва касаясь кончиками пальцев, и дал ему спокойно напиться. Убирая кружку на тумбочку, Хазуки сел на край кровати, медленно расстегивая пуговицы сначала на рукавах. - Я таскаю твою жопу с собой, потому что ты мне нужен, иначе бы нахуй я вообще это все делал, - спокойно начал рассказывать Хазуки, переходя расстегивать рубашку с воротника. - Но даже я могу ошибаться, а ошибок в нашем клане не прощают, - Хазуки расстегнул до конца рубашку, рассматривая синяки и кровоподтеки на своем теле, в итоге снимая ее до конца, подумывая, что если ему сломали ребро, то одним льдом он не отделается. - А если ты будешь так любезен и прекратишь орать, то нас не сдадут полиции, - прошипел ему Хазуки, отрываясь от рассматривая и ощупывания своих ребер. - Иначе мне придется завязать тебе рот, люблю, когда мальчики молчат, - вкрадчиво скорее огрызнулся Хазуки, чем угрожал, все ещё продолжая себя с ним вести как скорее с сослуживцем, чем с пленным, хотя, возможно, ещё в первый день Юу бы отхватил по лицу за такие вопросы, сейчас же для Хазуки он оставался единственным человеком, который был замешан во всем этом вместе с ним. Хазуки понимал, что сейчас нужно дотянуть хотя бы до воскресенья, до понедельника, до объявления результатов выборов, остальное будет уже неважно. - Как ты возможно уже догадался, никто не знает, что ты здесь, - спокойно сказал Хазуки, роясь на полке в поиске хоть какие-то обезболивающих, в итоге выцепив какие-то старые таблетки, выдавливая из блистера сразу две и заглатывая их в сухую, поморщившись от мерзкого вкуса. - И если тебя кто-то найдет здесь, то поверь, твоя и моя голова - первое, что будет украшать утреннюю полосу, и это не фигуральное выражение. И если ты думаешь, что я прячу тебя потому что у меня тайный умысел, то ответ все ещё тот же: я спас тебя, чтобы ты там не сдох под завалами, - повторил Хазуки. Юу звякнул наручниками, по инерции потянувшись к кружке, едва касаясь её пальцами, но Хазуки не дал взять её, он поил Юу из своих собственных рук. Юу отстранился и снова привалился боком к батарее, а руки безвольно повисли, он смотрел на Хазуки, смотрел на его грудь и расплывшийся синяк. - Рёбра сломаны, - сухо констатировал Юу. Широяма, как ребёнок, смотрел на Хазуки и слушал его, не перебивая и наверное только в этот раз до Юу дошёл смысл его слов. - Что? - он произнёс это не потому, что не понял, он произнёс это, чтобы указать на абсурдность его слов. - Ты спас, чтобы я не сдох? Просто так? От душевной доброты? Чтобы потом... А что потом, Хазуки? Ты спас меня просто так? Потому что? Спас, зная, что твой ебучий Сугизо спит и видит всех нас в урнах? - Юу моргнул и с гулким стуком прижался затылком к батарее. - Ты ебанутый? Серьезно... Ты думаешь, я полный идиот? И не понял по роже Торы, что ты долбоеб? А его бессвязное ликование... Да этот мешок сала чуть не разорвало! Он уже представлял, как за шкирку бросит нас живых к ногам Сугизо, и тот на радостях даст ему поцеловать свои яйца. - Аой фыркнул. - Твою мать... То есть так и есть? Ты завёл себе питомца в лице меня? Мама собаку не разрешала? - Юу скалился и ёрничал, и никак не мог заткнуться. Но тут же резко сменив тему, но не менторский тор. - Рука насквозь? Если задеты сухожилия пальцам пизда ! Пианистом тебе не быть. Давай, отпусти меня! Дай два дня и схлестнёмся у моего дома, убьёшь меня, тебе вернуться привилегии комнатной собачки. Убью я тебя... Значит, так тому и быть. - Господи, как же было хорошо, когда ты молчал, - тихо выдохнул Хазуки, больше в шутку, никак не реагируя на его эмоциональные выпады. Казалось, что когда его отпустило, на лице проявилось все то, что Хазуки до этого не показывал, и то, что собака на цепи тявкала, его совсем больше не волновало. Перебесится. Хазуки услышал его слова о руке, и как-то тупым взглядом уставился на собственную раненную руку, всю измазанную в крови, которая страшно болела от любого движения, и только потом Хазуки поднял на него взгляд, удивленно вскинув бровь. - Ишь какой ты хитренький, отпусти меня, схлестнемся, ммм, а хуй тебе не пососать на прощанье? - ухмыльнулся Хазуки, выходя снова из комнаты, как в глубине квартиры раздался звук телефона Хазуки. Хазуки достал телефон и увидел на нем имя "Акинори". Мужчина оглянулся, зашел тут же в ванную, выкручивая воду на полную, заглушая свой голос шумом воды, и закрыл за собой дверь. - Да? - Хаз, он мертв, я клянусь тебе... - начал быстро тараторить в трубку Акинори, явно что-то нарывший. - Тогда кто это? - почти шепотом спросил Хазуки. - Я не знаю, я... - быстро старался ответить Акинори, но Хазуки перебил его. - Так узнай, блять. Проследи за ним, только осторожно, тебя не должны заметить, если надо, езжай к нему домой, отчитайся, - в привычном тоне попросил его Хазуки, и как только Акинори ответил, что понял, Хазуки отключился, невидящим взглядом глядя на воду перед собой. Достав всю аптечку, которая у него была, Хазуки закрыл воду и вернулся вместе с ней обратно в спальню, бросив ее на кровать, и привычным жестом расстегнул на себе ремень, спокойно раздеваясь прямо перед Аоем, оставаясь в одних трусах, усаживаясь на кровать и открывая аптечку. - Ты знаешь... - спокойно начал Хазуки, то и дело шипя и морщась, поливая на свою руку перекисью, стараясь стереть с нее кровь и хоть как-то обработать, - я никогда не встречал раньше таких людей, как ты, Аой, - спокойно продолжил Хазуки, иногда только шипя сквозь зубы, как будто разговор отвлекал его от боли, пока он привычным, методичным движенеим разматывал бинты и обрабатывал свою рану. - Я попал к Сугизо по глупости. Пацанами нам очень хотелось быть крутыми, шатались из банды в банду, пока один из них не сказал, что можно играть по крупному. Прям с настоящими пушками. Уууу, как было весело, - тихо усмехнулся Хазуки, как- будто вспоминая былые времена. - Было. Пока всех моих друзей не расстеряли у меня на глазах, оставив нас с другом один на один. У каждого был пистолет с одной пулей, выживет тот, кто убьет первый. Эдакая русская рулетка наоборот, - спокойно рассказывал Хазуки, как будто оставляя историю открытой: кто выжил и выстрелил, продолжать не стоило. - Я восхищался Сугизо за его выдержку, дисциплину, он был не человек - машина, и его правила всегда были четкие и простые, ты всегда знал, что на непослушание следовало наказание. Дрессировка. Полная и окончательная, - Хазуки никак не мог справиться с бинтом и только раздраженно шипел, разматывая свою руку, когда из нее снова пошла кровь, и Хазуки фыркнул, когда в то же время он рассказывал о Сугизо спокойно, как будто пересказывал погоду за окном. - Погибших было дохуя, пленных было ещё больше, но тебя я встретил впервые. Такой, сука, дерзкий, наглый, ловкий.. - Хазуки усмехнулся, на мгновение снова посмотрел на Аоя, обрабатывая руку и снова заливая антисептиком. - Ты же не думаешь, что я просто так до тебя доебывался? ты был самое прекрасное, что я видел, твоя злость, дерзость, каждая твоя реакция - да это было словно праздник для ребенка.. - рассказывал Хазуки, но бинт на руке снова так по-дурацки соскользнул, выскальзывая из его пальцев, что Хазуки снова психанул, отшвырнув его от себя, зло цыкнув, так как с собой у него получалось все намного хуже, чем на других. - А пососи! Почему нет?! Отличный способ сказать "Извини, я стрелял в тебя, и ты прав, игрушка из тебя хуевая!" - ответил ему Юу вдогонку, бесившись, и в сердцах пнув край прикроватный тумбы, до которой дотягивался ногой. Тут же поняв, что может дотянуться, и, пока Хазуки говорил по телефону, или мылся, или готовился к минету, Юу снова дотянулся ногой до тумбы и открыл нижний ящик, вставая на колени и вытягиваясь, стараясь посмотреть, что в нем есть, натыкаясь только на презервативы и банку вазелина. Юу фыркнул, снова садясь и захлопывая ящик, пнув его, и грохот замаскировал хлопок двери в ванную - Хазуки вернулся. Юу смотрел на него, смотрел как он раздевается, на его спину, задницу, обтянутую боксёрами, и, когда мужчина сел на кровать, Юу хмыкнул, отворачиваясь и смотря в стену, сидя на заднице разведя колени, вжимаясь голой спиной в батарею. Аой фыркнул на его комплимент, но не перебивал, слушая его и продолжая не смотреть на мужчину, но видя, что его руки полностью из жопы, раз от раза замечая, как он не может перевязать себе руку. - А тот? Черноволосый тощий пацан? Твой сын? Брат? Как он выжил, раз всех, кто рядом с тобой, ждёт одно - смерть, - Юу повернулся к Хазуки с раздражением говоря это, его бесило его то, что тот не мог наложить себе бинт, и Юу буквально чувствовал его физическую боль от которой дергало. - Дай я помогу! Не могу на это смотреть! - Юу потянул руки к Хазуки , показывая, что может придержать бинт, пока тот сделает хоть один виток вокруг запястья. Юу так и остался сидеть дожидаясь когда парень договорит и подойдёт. - Ты доебался до Дайске, не до меня. Зачем? Хотел схлестнуться со мной, так бы и сказал, на любом из фиктивных дружеских сборищ. " Аой , ты вроде ничо мужик, весь такой крутой, давай махнемся с тобой", я бы сказал да! Потому что ты... - Юу замолчал, как будто не решаясь сказать, но продолжил. - Ты... Я не видел таких, как ты. Тогда в клубе... Ты мог убить меня. Ты чувствовал, как я. Видел бы ты мою рожу, когда ты приставил дуло пистолета к перегородке, и я понял кто, по ту сторону. Ооо, это было восхитительно, - Юу аж забылся, открыто хваля тот выпад. - Акинори? - удивленно переспросил Хазуки на его описание. - Да нет, он пришел намного позже, года через 4-5 после меня, его отдали мне на перевоспитание, по правде Сугизо верил, что он сдохнет на первом же задании, причем застрелив себя сам, - Аой шикнул на него, и Хазуки зло посмотрел на него за это, но вынужден был признать, что сам он не в состоянии даже завязать этот ебучий бинт на своей руке, как только сам выжил - не понятно. Хазуки уже расслабившись готов был рассказать, как ему дорог Акинори и что только благодаря тому, что он защищает его, этот пацан до сих пор жив, но тут же заткнулся, прекрасно помня, что каждое твое слабое место будет использовано против тебя. Хазуки встал с кровати, подойдя к Аою, медленно опустившись рядом с ним. - Держи здесь, - сказал Хазуки, прикладывая бинт к руке, давая Аою, чтобы тот хоть как-то, пусть и неудобно, держал его. В какой-то момент Хазуки даже подумал перевязать его наручник, но все ещё с подозрением смотреть на мужчину, слушая его рассказ. - Готов поспорить, что твое очко сжалось, да, Юу? Ты думаешь, я совсем дебил, ты грохотал так с этой девицей и мужиком, которому она сосала, что даже глухой бы услышал, - усмехнулся Хазуки, - лишил меня в тот вечер минета, и заставил побегать, а сам свалил, как Золушка, - едко ухмыльнулся мужчина, кое-как пытаясь снова справиться с бинтом. Юу смотрел, как Хазуки подходил, как опускается коленями между его разведённых колен, и тут же вскинул голову и посмотрел на протянутую руку Хазуки, взяв её в пальцы и придерживая бинт на руке мужчины, не сдержавшись от его комментария, засмеялся. - В тот момент я мог перекусить жопой лом, - со смехом сказал Юу, уцепившихся за его руку и опуская глаза и смотря на лицо Хазуки, совсем близкое, аж как то засмотревшись и приходя в себя когда тот накинул бинт и на пальцы Юу, Аой сразу же проморгавшись поднял голову и посмотрел на руку мужчины. - О, ну что ты делаешь! Стой! Ты примотал меня к себе! Сними...- и, когда Хазуки снял пару мотков, Юу вынул пальцы из под бинта и просто потянув его руку ниже, садясь ровнее и контролируя. - Заматывай, потуже, но не так туго! Ещё! Давай, ага, вот так. - Юу качнул головой , снова заулыбавшись. - Да, ваш Акинори, он не выглядит живучим экземпляром, это факт. У вас с ним отношения? Просто непонятно, почему ты так присматриваешь за ним - Юу вдруг сорвался на смех, выпуская руку Хазуки из своих и начиная попросту ржать. - Прости, прости! Я просто представил это! Ну как он мог бы сам себя застрелить! Снимая с предохранителя! - Юу покатился со смеху утыкаясь в собственное предплечье. - У нас такой Уруха, ну не совсем такой, он вечно падает. Знаешь, как то у него кончились патроны, и я кидал ему обойму, он кинулся к ней и, клянусь, он поскользнулся на месте, и я только и видел как, он пролетел под летящей обоймой и вылетел в окно! - Нет, о чем ты! Трахать Акинори - как над собственным братом надругаться! - тут же отмахнулся Хазуки, разматывая бинт обратно и заматывая его уже под четким указанием Аоя, немного морщась, не то от боли в руке, не то от того, что ржал, и это эхом отдавалось в теле. - Он просто... - Хазуки уже хотел было рассказать все, как Юу снова заржал, и Хазуки непонимающего вскинул на него голову, растерянно глядя на его лицо, невольно улыбаясь сам, словно спрашивая: "Что?", сам же продолжая уже быстрым, ловким движением заматывать свою руку, крепко, цепко, быстро, так как бинт уже был намотан и не выскальзывал, и когда Аой закончил свою историю, Хазуки тоже заржал, но больше сдержанно, так как болели ребра, но никак не мог сдержаться, и все равно похихикивал. - Да ладно? Никогда бы не подумал, Ваш Уруха выглядит таким крутым парнем, такой весь красавец весь из себя, последний раз я его видел...мм.. Когда ему сосали под столом? Не помню, выглядит он потрясающе, - заулыбался Хазуки, схватившись зубами за бинт и отрывая его, так как лень было идти за ножницами, пытаясь одной рукой как-то завязать бинт, но снова не получалось. - Вот именно! Вырядится как наездник! Каблуки, сапоги, знал бы ты, сколько раз он падал в этих ебучих сапогах! Клянусь, я начинаю подозревать, что набойки из мастерской Чарли Чаплина! И самое интересное, это случается в самый кульминационный момент! Могу поклясться, когда он выпал в окно, стрельба затихла пока все не услышали "Я в порядке мужики!" - Юу изобразил Уруху, который предположительно махнул рукой из мусорного контейнера, смеясь вместе с Хазуки, но тут просто замолкая как-то неловко улыбаясь и поджимая губы, как-будто сказал неуместную глупость. - Мне бы умыться... Кровь этого борова попала мне на лицо... Не очень приятно... В каком он статусе в вашем клане? Его будут сильно искать? - почёсывая щеку со щетиной, спросил Юу. Хазуки посмеивался, кое-как затягивая в итоге бинт зубами, слушая потрясающий рассказ Юу про Уруху, и в какой-то момент даже смотрел на него так просто и легко, как будто они были давно, и Хазуки даже замер в какой-то момент, рассматривая его лицо так близко, так будто до этого никогда не было возможности, и он видел его впервые, отмечая его состояние, и действительно капли крови на его лице, на которые до этого Хазуки не обращал внимания. - Тора? Хуй знает, эта завистливая мразь всегда мне ставила палки в колеса, я надеюсь, что его просто не опознают, и кто его будет искать - меня не ебет, меня ебет только то, что сказал ли он кому-то ещё и кого ещё мне придется убить, чтобы защитить свою жопу... - Хазуки выдал свой злостный монолог, вспоминая все ещё сегодня Тору, и это происшествие, которое подпортило ему все планы и лишило убежища, так как квартира была записана даже не на него, и больше он туда, видимо, не вернется никогда, сетуя об этом Юу, как простому другу, словно пересказывал, как ему помешали на задании и теперь придется стирать любимую водолазку, Юу говорил об этом так просто и легко, что Хазуки даже не придал значения. - А? - растерянно спросил Хазуки, поднимая снова на него лицо, как будто в мгновение меняясь от злости до непонимания, рассматривая его лицо, как Юу почесывал щетину, поворачивая к нему лицо, наверное, больше вопросительно, как-будто с просьбой. Хазуки замер снова, протянув к нему здоровую руку, так сильно пахнущую антисептиком, и коснулся его лица, словно пытался стереть с его щеки засохшую кровь, наклонившись к нему сам, прижимаясь губами, мягко, мокро обхватывая его губы, как будто проверяя, но тут же вжимаясь в его рот глубже, касаясь его губ языком, скользнув рукой к его затылку, боднувшись, вжимая его голову в батарею, придерживая рукой. Глаза Юу растерянно забегали, пытаясь углядеть в глазах Хазуки хоть что-то, какой-то подвох, как в том переулке, но мужчина мягко подался к Юу и прижался к его губам. Аой приоткрыл рот , чувствуя как от этого поцелуя все дрогнуло. Секундная пауза, и Юу подался к мужчине, сам целуя парня, жадно, открыто. Руки в наручниках дёрнулись, потянувшись к Хазуки, но только замерли, не имея возможности обнять мужчину перед собой. Аоя аж дернуло от того, как собственное возбуждение прошибло насквозь, заставляя сдавленно простонать. Блядские треники, надетые без трусов! Член Юу торчал, подняв свободные штаны над пахом. Широяма мягко пошевелился распутывая ноги и пытаясь хоть одну вытянуть, подсовывая ногу между ног Хазуки, пока тот не понимал, что происходит. Юу аж стиснул пальцами трубу батареи, когда член, свободно дёрнувшись в штанах, ткнулся в мягкие яйца Хазуки, на котором были только трусы. Хазуки, сам того не понимая стоял над ногой Юу чуть разведя колени, а член Юу, подергиваясь, раз от раза тыкался в яйца мужчины. Хазуки потянулся к нему сам, забыв вообще что они говорили до этого, прижимаясь к его губам, жадно, мокро целуя их, пошло обсасывая, не давая ему отстраниться, прихватывая его губы, готовый схватить этого мужчину, зажать под собой, как тогда, в подворотне. Юу завозился под ним, выворачиваясь, вытягивая ноги, и Хазуки невольно переступил коленями, спуская руку по его голому боку, подернув его задницу к себе, стоя над его ногой в одних трусах, чувствуя, как что-то ощутимо ткнулось в его яйца, и Хазуки на мгновение оторвался от его губ, опуская взгляд, видя его вставший член сквозь тонкие, спортивные штаны, упирающийся в его яйца, когда его собственный член торчал в трусах, и Хазуки лишь на секунду снова посмотрел в глаза мужчины. Секундное промедление, и мужчина, переступая его ногу, потянулся к тумбочке у кровати рядом, цепляя пальцами презерватив. На раздумывание было ни секунды. Поспешно стягивая с его задницы штаны, заставляя согнуть одну ногу, стягивая их не до конца, так и оставляя их болтаться на второй ноге, он подтянул Юу к себе ближе, доставая стоячий член из трусов. Проведя по нему рукой, парой быстрых движений надрачивая, Хазуки дернулся к себе Аоя так поспешно, не сразу спохватившись о гандонах и смазке у себя за спиной, такой сильной вспышкой он хотел сейчас этого мужчину, так долго, так давно, что, казалось - секундная заминка, и все сорвется, что угодно, только не сейчас. Юу только приподнял голову и, не успев сказать ни слова, почувствовал как Хазуки завозился, переступая и подцепляя штаны на его бедрах, стягивая их. В какой-то момент Аою даже казалось, что заветный джек-пот в его руках, как вдруг он напрягся. Быстро натягивая презерватив на свой член, Хазуки подставил головку к его заднице, туго вталкивая, медленно, двинув бедрами, аж охнув, как он сжался. - Тихо... Ты не так понял, Хазуки, - Аой поспешно дернулся, но только вжался в стену. - Тихо, тихо, не дёргайся, - сквозь зубы прошипел мужчина, не думая больше ни о чем, кроме как сунуть в него, и со злостью потянул его бедра на себя, туго надевая его задницу на свой член, прерывисто выдохнув. Здесь не было любви, только слепое желание обладать, подчинить, сломать. "Мой. Мой. Мой." - только одна тупая мысль звучала в голове, вытесняя все другие чувства. Так не любят возлюбленного, так ненавидят врага. Юу зажмурился, подаваясь вверх, сжимаясь, чувствуя, как пальцы Хазуки вцепились в голые бока, и парень потянул на себя. Юу видел, как он вздрогнул, как его губы мягко приоткрылись, выдыхая от кайфа, он смотрел на него сквозь спавшие на лицо пряди и вздрагивал, ёрзая от его грубых, нетерпеливых толчков, рваных, поспешных. Широяма видел его взгляд, видел, как заостряются его скулы, когда он сжимает зубы от кайфа. Рука Хазуки легла под поясницу Юу , обнимая, и парень тут же пригнулся к лицу мужчины и, не смотря на спавшие на лицо Юу волосы, вжался в его рот, жадно и пошло целуя. Аой, отвлекаемый болью, все никак не мог ответить, только мягко прикусывая его губу, сдерживая очередной стон от боли. Хазуки вцепился в него, удерживая его бедра, поддерживая под поясницу, так жадно и грубо вталкивая член в его задницу, по-животному трахая, подняв одну руку чуть выше, поднимая его, как девицу, короткими толчками вталкивая в него член до конца, почти не вытаскивая его, наслаждаясь его узкой задницей. - Блять, мне кажется, я всю жизнь о тебе мечтал... - рвано выдохнул Хазуки, не понятно к чему конкретно делая комплимент, тихо застонав, когда его член снова вошел до конца, и Хазуки снова вцепился в его бедра, натягивая его на свой член, практически трахая себя его задницей, так грубо, рывками, сжимая его ягодицы, и так ласково и противоположно нежно тыкаясь губами в его лицо, скулу, глаз, висок, снова губы, пытаясь их поймать в поцелуй, мокро обсасывая, так жадно, словно он, наконец, дорвался до него. Юу держался за трубу, и наручники свободно провисшими цепями мягко звякали в такт. Широяма зажимался, не давая никому и никогда, а тут... Позволил ли он сам? Или не было выбора? Юу тихо непроизвольно хныкнул и свёл локти, закрывая лицо от Хазуки, дожидаясь, пока отпустит это странное ощущение кайфа, которое мелкой дрожью прошлось по телу, заставляя напряжённо выгнуться, и Хазуки поймал этот момент, выдохнув сытый стон. Аой медленно расслабился, разводя локти. Рвано и прерывисто дыша, Юу чувствовал, как просяще губы Хазуки касаются его губ, как он пытается выпросить поцелуй у парня, который ёрзает от движений между своих ног, сам пытаясь ухватить его губы, но так отвлечённо, лениво, не в силах затормозить или обнять. Юу приподнял голову, отрываясь от батареи и вжимаясь в рот мужчины, склоняя голову, рвано и шумно сопя в нос, тут же получая новый толчок и несдержанно и низко хныкнув в поцелуй, снова роняя голову, вжимаясь затылком в батарею и зажмуриваясь , сводя брови и чувствуя что сейчас кончит, стыдливо зажимаясь и снова подтягиваясь, стараясь слезть с члена Хазуки. - Стой... Нет... Стой! Подожди, - Юу уткнулся в своё предплечье и, рвано дыша, мягко заскользил ступнями по полу, упираясь, и пытаясь соскочить с члена Хазуки, хоть как-то сбить себя, зажимаясь и пряча лицо за сведёнными локтями. - Стой, - шепотом выдохнул Юу, замирая от очередного толчка мужчины. Юу дёрнуло, неконтролируемо, и он сам опустился на член, только сдавленно выдохнув, кончая, чувствуя, как сокращается член, а на живот и грудь выстреливает собственная сперма. Красные, искусанные губы Широямы мягко поджались, а тонкие ноздри подёргивались втягивая воздух, стараясь скрыть удовлетворённые, сытые звуки. Хазуки уже было все равно. Он трахал его для себя, короткими, резкими толчками, стараясь всунуть ещё хоть раз в его сокращающуюся задницу, хотя отголоски его собственного кайфа, позволить ещё хотя бы на секунду продлить это ощущение обладания. Пара рваных толчков, и Хазуки сыто и довольно застонал, ткнувшись лбом в его висок, чтобы не съехать на его раненное плечо, почти прижавшись просто к его руке, насаживая его задницу до конца на свой член, чувствуя, как он пульсирует в его заднице, выстреливая спермой, и только крепче обнял Широяму, так любяще и так крепко, прикрыв глаза и рвано дыша в его волосы, замирая просто на какие-то секунды, ловя остатки оргазма, крепко сжимая его тело в своих руках, как будто нет, нет, не сейчас, он не готов был выпустить его из своих рук. - Я бы никогда не позволил тебе умереть, - совсем тихо прошептал Хазуки, едва-едва ткнувшись губами в его скулу, чувствуя, как двигается его грудная клетка от дыхания, а комната и вовсе начинает обретать снова звуки, любые посторонние, кроме их дыхания. Хазуки отстранился от его лица, рассматривая его, медленно, внимательно скользя по нему взглядом, теперь с такой любовью и теплом в его черных глазах, как будто перед Юу теперь был совершенно другой человек. Хазуки мягко коснулся кончиками пальцев его волос, убирая их с лица, открывая его глаза, и пусть Юу был такой же замученный, Хазуки сейчас казалось, что он самый красивый. Он снова мягко коснулся его губ, мокро целуя их, но так тягуче, осторожно, как будто едва касаясь их, осторожно поддерживая его под бедра, давая ему соскользнуть со своего члена, все ещё удерживая его на своих бедрах, чтобы не дать опуститься на пол. -Только, мужик, клянусь, я не донесу тебя до ванной на руках в этот раз, мы рухнем оба, ты вкуриваешь? - мгновение, и Хазуки как будто снова был тем же, беззлобно подъебнув его, напоминая, что Юу все ещё в наручниках, и с душем и ванной с ним возился Хазуки. Юу, едва придя в себя, не сразу понял, о чем он сказал ему. Он как-то завозился в его руках, как-будто произошло что-то ужасное и нужно все исправить. Он отпустил руки и как-то мельком глянул на мужчину, снова изображая деловитость, замирая и поворачиваясь к Хазуки, как-то вопросительно и не понимающе вскидывая брови, словно осознание его слов пришло только сейчас. - Хаз, я не гей, - Юу выдохнул это так, словно он выставил догадку, и Юу ей возмущён. Он смотрел в его лицо и никак не мог понять - он не видел в его глазах насмешки, не слышал подъебов. Хазуки, как под наркотиками, не обращая внимания на огрызание Юу, снова полез целоваться. Юу замер и моргнул, растерявшись от этого поцелуя, а затем просто мягко и тепло ответил, так, как хотел, хотел в ту ночь, когда они первый раз поцеловались. - У тебя руки оторвутся, если ты сейчас меня поднимешь... Или грудная клетка сползет к лодыжкам, герой любовник - Юу хмыкнул в поцелуй и тепло улыбнулся.