Изучай Каббалу, она объяснит тебе все!

Каждый, видящий изъяны, видит их в мере своей испорченности, и каждый оправдывающий оправдывает в мере своего исправления.

Эстетика гостиной слизерина представлялась юным студенткам отличных факультетов настоящим подземным царством, зайдя в которое, можно выбрать себе любого принца. Но им не нужен был любой. Юные студентки отличных от слизерина факультетов мечтали оказаться в постели лишь короля — Альбуса Поттера. Что же касается старшекурсниц — они давно уже об этом не мечтали, ведь побывали там, а кто-то и один не раз. Альбус Поттер пользовался бешеной популярностью среди представительниц женского пола и не брезговал приглашать каждую - хоть сколько-то сносную мордашку - в свою спальню, пока его дружки устраивали дебош в гостиной, Скорпиус Малфой просиживал время в запретной секции библиотеки, а Дан Крам был занят обязанностями старосты. Макмиллан, Гойл и Макнейр вели шуточный список всех девушек, побывавших в гостях у Поттера. Делали они это скорее из зависти, чем из интереса. Временами, когда на импровизированные вечеринки слизерина приглашались две или три подружки одновременно, выпускникам удавалось выбрать себе кого-то из остатков, не соответствующих определенным стандартам лидера. Слизеринские вечеринки устраивались каждую пятницу, имели скромные - хотя, для кого как - масштабы, но пользовались популярностью у студентов змеиного факультета. На них допускались ученики всех курсов без исключения, но право пригласить гостей других факультетов имел лишь Альбус Поттер. В эту пятницу музыка в гостиной заиграла непростительно рано — спустя полчаса после ужина. Такими темпами факультет верно шел к фатальному раскрытию, однако, декан змей Слизнорт, был готов вступиться за своих студентов даже в такой парадоксальной ситуации. Он был осведомлен о проходящих в гостиной его факультета вечерах, но, убежденный Альбусом в осторожности, решил, что редкие развлечения ребятам не помешают. Знал бы он, насколько редкими эти развлечения были в действительности. — Надеюсь, сегодня они точно обблюются и захлебнуться в своих же отходах, — причитающий тон Кресток заставил Анибаль вынырнуть из мыслительного процесса. — Не думаю, что это произойдет. Голдстейн держит в своей тумбочке настойку фенхеля. Даже если она будет в бессознанке, Дэвис не позволит сдохнуть кому-то из них. Это ведь ударит по ее репутации, — Шрагер отложила в сторону учебник Батильды Бэгшот, откидываясь на кровати и принимая долгожданное лежачее положение. Шрагер не была поклонником активных развлечений, шумных компаний и дешевого огневиски, из-за чего присутствовала на вечеринке лишь раз, косвенно. Не имея ни малейшего понятия о факультетских пятничных вечерах, в начале сентября девушка возвращалась с ужина с отцом и попала на сумасшедшую вечеринку. Ей было достаточно одного взгляда на танцующую в одном белье Голдстейн, чтобы понять — ей здесь не место. Мало того, в дверях к спальням она столкнулась с абсолютно невменяемым Макмилланом, спустившемся из своей комнаты в обнимку с пятнадцатилетней рэйвенкловкой. Состояние того можно было определить по отсутствию на нем штанов, очевидно, после бурной пятиминутки со спутницей. С тех пор Анибаль предусмотрительно не выходила из комнаты по пятницам, не рискуя стать свидетелем очередного извращения своих однокурсников. — Послушай-ка, кажется, Крам за пультом, — Кресток растянула на губах усмешку, прислушиваясь к проникновенным текстам Placebo. Шрагер не ответила, лишь прикрыла глаза, растворяясь в — наконец (!) — приятной музыке. По коже поползли крупные мурашки, возвращая ее в воспоминания о Дурмстранге, студенты которого любили собираться вечерами в общей комнате отдыха и слушать магловские песни. На удивление, в болгарской школе куда менее развита антипатия к простым людям, если сравнивать ее с имеющейся ненавистью у студентов слизерина. — Они ненавидят всех маглорождённых? — От вопроса подруги Кресток перестала улыбаться, обращая на нее взгляд своих медовых глаз. Мари подмяла нижнюю губу под верхнюю, прогибаясь в спине и сутуло склоняясь над лежащей на ее коленях книгой по травологии. Они еще не поднимали тему буллинга, ведь для Кресток степень издевательств над ней была настолько очевидна, что обсуждать ее было глупо. Однако, раз Анибаль сама решила об этом поговорить, Кресток не оставалось ничего, кроме как поддержать тему. — На нашем факультете я одна. Другие сталкиваются с этим меньше, ведь не живут с ними в одной гостиной, спальне. — Мари завела большие пальцы за указательные и, надавив, громко щелкнула суставами, проделав то же самое с другими. — Я, вроде как, первая грязнокровка, попавшая в змеиное логово. — Не называй себя так, — тут же перебила Анибаль, не открывая глаз. — Плевать. Меня шпыняют с первого курса, называют последними словами, стыдятся, мол «позорю их факультет». — Мари повернулась к одному из портретов, висящему в гостиной слизерина. Он принадлежал Люсинде Толкэлот — капитану сборной слизерина 1977 года, а также загонщице «Холлихедских гарпий». До конца так и не было известно, почему именно ей отдали это место, ведь никаких выдающихся подвигов при жизни эта девушка не совершала, но жизнь студенткам портила знатно. Как выяснилось со временем, Толкэлот обожала ранние пробуждения и заставляла девушек, живущих в этой спальне, делать утреннюю зарядку не позднее восьми часов утра. Время от времени ленивая Голдстейн завешивала ее портрет своими платьями, но сейчас, очевидно, ушла в одном из них на вечеринку. — Поганая грязновровка, — проскрипел портрет, за что был «вознагражден» отпечатком ботинка раздраженной Кресток. — Но я привыкла. Думаю, Малфою приходится хуже, чем мне, — слизеринка закончила мысль, свешивая ноги с кровати и намереваясь немного перекусить запасами сладостей, сохранившихся с поездки в Хогвартс-экспрессе — Кресток умело заедала стресс, чудесным образом сохраняя свою худощавую фигуру. — Сомневаюсь. Малфою давно плевать на выпады идиотов-однокурсников, — бархатный баритон, прозвучавший в районе дверного проема, заставил обеих девушек вздрогнуть и взглянуть на нарушителя покоя. — В курсе, что спальня заколдована? Как ты попал сюда? — Кресток свела брови к переносице, собираясь выпроводить Малфоя как можно быстрее, но, все же, выжидая ответа на поставленный вопрос. — Я тебя умоляю, Кресток… думаешь, мне не по силам обойти «Глиссео»? — Малфой бесцеремонно вошел в чужую спальню, с интересом разглядывая беспорядок, оставленный соседками присутствующих девушек. — Не думали начать здесь убираться? — Думали. Предлагаю начать с тебя. Убирайся отсюда, — Шрагер сверлила гостя самым недовольным и враждебным взглядом из всех существующих. — Но-но, Венера, не стоит так торопиться. В твоей ситуации торопиться, конечно, полезно, но явно не с тем, чтобы избавиться от единственного шанса на спасение, — Скорпиус выглядел таким самодовольным, что Анибаль в миг разделила общую неприязнь к нему. — И в какой момент у Малфоя проснулось чувство собственной важности? О каком спасении ты толкуешь? — Кресток, которую отчаянно отказывался замечать Малфой, в два шага оказалась возле кровати подруги. — Остудись, Кресток. С тобой диалог не ведется, — Скорпиус бросил грубый взгляд на маглорожденную волшебницу, явно не собираясь предлагать ей присоединиться к разговору. Не стоило забывать, что Малфой все же являлся представителем знатной семьи, которая так же не переваривала грязнокровок, как и другие слизеринцы. Возможно, Скорп давно мог найти в этой девчонке родственную душу, но самомнение не давало ему даже надежды на общение с Мари. Он ведь слизеринец. Такой же, как и все, только одиночка. — Хочешь поговорить о Поттере? Не теряй времени. — Анибаль собиралась затянуть длинную речь о своем пофигизме, но Малфой заставил ее замолчать. — Поттер не так прост, как кажется. Его нельзя задеть и остаться безнаказанным. И, поверь, его методы весьма изощренные, — Скорпиус и сам не знал, что он делал в комнате девчонок, почему пытался помочь этой наглой болгарке, решившей пнуть под бок змеиного короля. Наверное, поэтому и пытался. — Тебе стоит быть готовой к мести. И в этом помочь тебе могу лишь я. — Зачем тебе это нужно? — Понятия не имею. Должно быть, вдохновлен тем, что хоть кто-то попытался поставить этого мудака на место, — Малфой не стал долго стоять и сел в ногах кровати Анибаль, закидывая одну ногу на стоящий рядом стул, а вторую свешивая вниз. — Это случится сегодня. — Откуда знаешь? — Собравшаяся возмутиться подобной наглости Ани, решила отложить свою расправу, вовлекая себя в более интересную тему для разговора. — Вечеринка, знаешь ли, — прекрасное время для расправ. Учитывая, что все вокруг не соображают, что происходит. — Цирконовые глаза Малфоя стрельнули недобрым огнем, и Ан была вынуждена задержать на них взгляд. В свете одиноко горящей керосиновой лампы, его идеально ровные скулы выступали еще больше. Фирменная «малфоевская» ухмылка разрезала половину лица. Взгляд был наполнен интересом — Скорпиус был заинтригован ею и нисколько не скрывал этого. От такого напора со стороны местного изгоя, Шрагер даже опешила. Сейчас циркон его глаз пронзал, выжигал насквозь все мысли, подозрения. Анибаль поймала себя на мысли, что не может разорвать этот зрительный контакт — смотрит как завороженная, а сердце стучит-стучит-стучит. И она смотрела бы еще, если бы Малфой не обнажил свои идеально ровные белоснежные зубы и не отвел взгляд на карман своей мантии. — Выпей это и соглашайся на все, что он предложит сегодня, — Скорпиус протянул девушке бутылек с фиолетовой жидкостью. Выглядел он крайне подозрительно и отталкивающе, но отчего-то сомневаться в искренности намерений слизеринца Ан не хотелось. — Что это? — Все же задала вопрос, наблюдая за тем, как Скорп откидывается на спинку кровати с противоположной стороны. — Любистоко-люцерновое зелье. Антидот алкоголя и других веществ, которые они используют на вечеринках. Выпьешь его, и Поттеру не поможет даже смесь бренди и огневиски, — Малфой протянул зелье ближе к руке Анибаль, вкладывая стеклянную тару в ладонь и задерживая ледяные длинные пальцы на девичьем запястье. — Когда придёт время, я тебя вытащу. — Вытащишь из-под Поттера? — Ан понимала, к чему клонит Скорпиус, поэтому решила уточнить. — Вряд ли из-под Поттера, но да, вытащу. — И в чем твоя выгода? — Чужие подушечки пальцев все еще ярко ощущались на венах, но Шрагер не убирала руку, въедчиво глядя в цирконовые глаза, собираясь поймать в них что-то, что поможет ответить на ее вопросы. — Узнаешь, когда все произойдет, — Малфой разорвал зрительный и тактильный контакт, поднимаясь на ноги и оставляя в ладони слизеринки спасительное зелье. — Соглашайся на все. Лишь когда Малфой вышел, Анибаль очнулась от искусно созданного им транса, опуская глаза на бутылек с фиолетовой жидкостью. Голову тут же атаковали въедливые мысли о том, что же затеял Малфой, почему так загорелся сложившейся ситуацией. Еще и молчаливый недоуменный взгляд Кресток заставлял блондинку напрягаться. — Что ты сделала? — Мари приземлилась на то же самое место, где минуту назад сидел Скорпиус и делился деталями своего тайного плана. Вероятно, если бы Кресток спросила ее в любой другой момент, она бы поленилась пересказывать все случившееся в кабинете каббалистики, но легкий шок, в котором Ан все еще пребывала, заставил выложить весь разговор с Поттером в тот злополучный день. Мари была внимательна, ловила каждую пересказанную фразу, вдумчиво опускала взгляд на ядовито-зеленое покрывало и размышляла, сопоставляя факты. — Удивлена. — Заключила Кресток после того, как Ани завершила свой рассказ. — Малфой — одиночка, и ни о какой помощи с его стороны и речи быть не могло. Раньше. Вряд ли он в сговоре с Поттером, если ты об этом переживаешь, но, судя по всему, парень задумал что-то неладное. Думаю, Альбусу стоит заволноваться. — Ведь мы ему не скажем? — Конечно, нет. Из двух зол всегда выбирай не Поттера, — совет Кресток сопровождался общим хохотом девушек, не подозревающих о том, как вскользь сказанная Мари фраза станет красной нитью всего выпускного года Анибаль. *** Когда глава «Истории магии» Батильды Бэгшот была дочитана до конца, когда «Трубблс» запасливой Кресток закончились, а сама она незаметно для Ан засопела на соседней кровати, в спальню ввалилась — а другим словом это появление назвать было нельзя — Фло Голдстейн. Заплывший взгляд, сбившийся пучок, перекошенная лямка платья — все говорило о том, что слизеринка давно навеселе. Сбивчиво шагая к кровати Анибаль, пыталась сфокусировать на ней свой взгляд. Смогла остановиться на ней лишь когда руки нашли спинку чужой кровати. Голдстейн расплылась в многозначительной улыбке и начала танцевать, плавно двигая бедрами и играя, выкрашенными магическим средством Персефоны Забини*, бровями. Пустив правую ладонь по стройной ножке, она вытащила из-под резинки чулка небольшой клочок белой бумаги, а затем театрально бросила его в Ан, словно это был лепесток розы. — Ты в себе? — Ан не могла не поинтересоваться, ведь ранее в таком состоянии она Голдстейн еще не видела. Ту либо приносили на руках Клик и Клэк, либо она приползала сама, ища хоть что-то, похожее на тазик. — Еще как! Тебя там ждут, Шрагер. Поторопись, такой парень долго ждать не будет, — мечтательный шепот пролетел по комнате, и игривая Флора бросила взгляд на спящую Кресток, сначала глядя на нее с каким-то азартом, затем заменяя его на отвращение. — Выметайся, да побыстрее. Анибаль пришлось дождаться, пока соседка отправиться продолжать банкет, лишь после этого она развернула листок, вглядываясь в аккуратно выведенные буквы на куске пергамента. «Возле Берка. Сейчас» — записка насквозь пропахла ароматом сандалового дерева, от которого у Анибаль на секунду снесло крышу. Мгновенно потеряв связь с реальностью, девушка мотнула головой, тут же приходя в себя. Неужели что-то подсыпали? Вряд ли. Перед самым выходом Ани взглянула на спящую Мари, затем сняла с себя мантию и, оставшись в до одури коротком ониксовом платье, залпом осушила врученный Скорпиусом бутылек, откладывая его на ближайшую тумбочку. Дав себе еще пару секунд на то, чтобы прийти в себя, Шрагер толкнула дверь и покинула единственный тихий уголок гостиной слизерина, с головой окунаясь в убийственно-блядскую атмосферу змеиного логова. ! (Measure of a Man — FKA twigs feat. Central Cee)! Портрет Герберта Берка украшал самый дальний угол гостиной слизерина — стол для игры в волшебные шахматы, на котором в такой день можно было увидеть лишь целующиеся парочки. Когда Анибаль спустилась с лестницы, ведущей в женские спальни, ей открылась ужасающая картина настоящего дьявольского бала. Часть девушек давно забыла о нормах приличия, танцуя на письменных столах в одном нижнем белье, в то время как вторая чувственно сплеталась языками с сидящими на диванах парнями. Те так же делились ровно пополам, но, вместо столов, ютились по углам с бутылками крепкого алкоголя. Ужасно пахло жженым пергаментом, разлитым огневиски и, как ни странно, сексом. Будто у него был свой, особенный запах, который так отчетливо слышала сейчас Анибаль. Младшекурсники, удобно расположившиеся на хвойного цвета коврах, скручивали что-то, подозрительно похожее на магловские наркотики. Стало ясно, почему слизеринцы не устанавливали ограничений для студентов младших курсов. Используя их в качестве изготовителей самокруток, старшие расслаблялись в объятиях друг друга. В последний момент увернувшись от целующейся пары шестикурсников, мечущейся в танце в самом центре гостиной, Ани прошла за диваном, на котором заметила Макнейра, ловко забирающегося под юбку семикурсницы с хаффлпафа. Вскинув брови, Анибаль с отвращением отвернулась, не желая наблюдать за подобным — по ее скромному мнению — извращением. Когда до портрета Берка оставалось пройти лишь толпу безудержно танцующих пятикурсников, Ан толкнули в спину, и та неудачно налетела на какую-то девушку, которая вылила на себя содержимое переполненного алкоголем стакана. Не желая испытывать на себе ее гнев, Шрагер тут же нырнула за спины крепких парней, так и оставляя униженную брюнетку в замешательстве. Обогнув остатки танцующих пар, девушка вышла к столикам для шахмат, останавливая аквамариновый взгляд на мрачно стоящем у портрета парне. Поттер ждал ее. Ждал так, словно от этой встречи зависела его судьба. На нём не было привычной чернильной мантии в пол с ядовитыми изумрудными оборками, идеально комбинирующими с манящими глазами. Сейчас он был одет в угольно-черные рубашку и брюки — это сочетание заставило Ан на секунду поднять уголки губ в удивлении. На столике рядом с ним стояли два бокала, наполненные чем-то карминовым, вязким. Никаких бутылок рядом не было, поэтому инициировать напиток не представлялось возможным. Сам Поттер, сунув руки в карманы, смотрел перед собой, стоя к девушке в профиль. В свете свеч гостиной его глаза становились светлее, приближаясь к цвету зеленой мяты. С каждым шагом Анибаль все сильнее слышала аромат сандалового дерева, сводящий скулы, заставляющий дрожать от каждого вдоха. Ан была уверена, что чертов Змей что-то подмешал в свой парфюм. Должно быть, это капля амортенции? Иначе как объяснить такую неожиданную страсть Шрагер к аромату сандалового дерева? — Не думал, что придешь. — Поттер дождался, когда Анибаль остановится в шаге от него, лишь после этого оборачиваясь и цепляясь своими змеиными глазами за девственный аквамарин напротив. — Думал, испугаешься. Ухмылка на пухлых губах слизеринца заставила привлечь к себе внимание, и Ани, сама того не замечая, опустила на нее взгляд, сразу же возвращая его обратно, приковывая к хитрому взгляду Альбуса. Тот был спокоен, чувствовал себя королем вечеринки, лидером гадюшника, который сам же и создал. Шрагер было некомфортно, но зелье, влитое в организм парой минут ранее, придавало уверенности. — Испугаюсь тебя? Если ты так серьезно воспринял мои слова про цирк уродов, то можешь выдохнуть — не такой уж ты урод, — ухмылка на секунду сползла с лица Поттера, но, очевидно, взяв себя в руки, Альбус продолжил делать расслабленный вид, в то время как довольная собой Анибаль ловила каждую эмоцию на вражеском лице. — Я как раз хотел поговорить с тобой о том дне, — Поттер отвел взгляд в сторону, будто увидел нечто крайне занимательное на стене. — У нас так не принято, Шрагер. Никто не смеет шутить со мной, тем более девчонки. Понимаешь почему? — Теряешь авторитет? — Руки Ани сложились в крест на груди, закрывая Поттеру вид на внушительное декольте, хоть он туда особо и не смотрел. — Я не собираюсь задевать тебя, Поттер. До поры до времени. Ты не трогаешь меня — я не трогаю тебя. — Здесь я устанавливаю правила, — Альбус сдерживал свой пылкий нрав, мягко ухмыляясь в лицо блондинке. — Но хорошо, я согласен. Больше общаться мы не будем. Устраивает? — Такой подарок не может не устраивать, — Анибаль коротко кивнула головой, наконец, расслабленно улыбаясь. Зелье уже начинало действовать, заставляя даже самые напряженные участки тела избавиться от напряжения. И лишь когда чертовы скованность и подозрительность начали отступать, Шрагер почувствовала прилив сил и эмоций. Сандаловое дерево сильнее ударило по обонянию, вновь на какую-то долю секунды отключая сознание блондинки, но сразу же возвращая ее обратно. — Выпьем за это? — Шепот Поттера был так близко, словно парень подошел вплотную, но Альбус стоял на своем месте, протягивая ей бокал с напитком — когда он успел его взять? — Учти, змеиный яд меня не берет, — Анибаль протянула ладонь, забирая свой бокал из руки Поттера и сталкиваясь с его горячими, просто пылающими пальцами, задерживаясь на них на секунду и неосознанно сравнивая их с пальцами Скорпиуса. — Ты умрешь от старости, Шрагер. Ты станешь ссохшейся старухой, которая умрет в одиночестве, — удивительно, как подобные жестокие вещи ему удавалось говорить с такой играющей усмешкой, будто он соблазнял, завораживал, использовал невербальную магию для того, чтобы удержать ее рядом. — А ты сторчишься прямо в этой гостиной к концу года, Поттер. Тебя найдут очередным субботним утром, возможно, с перерезанным горлом. Так и не смогут найти убийцу и спишут на передоз, — едкое меццо на субтоне заласкало слух Поттера, и он усмехнулся еще шире, получая чистый кайф от подобных игр с Анибаль. — Так выпьем же за это, — блеск изумрудных глаз заворожил Ани настолько, что та не успела заметить, как лицо Поттера оказалось в нескольких дюймах от ее. Отвечать было лишним. Шрагер неспешно подняла свой бокал на уровень лица и, одновременно с Альбусом, осушила его содержимое. Сладкий жгучий напиток тут же согрел глотку девушки, и Ани прикрыла глаза от наслаждения. Головокружительные ароматы вишни и сандалового дерева смешались в один, ударяя сразу по всем чувствам Анибаль. Теперь она была уверена в том, что чертов Змей решил подмешать ей амортенцию, ведь для нее это зелье пахло именно спелой вишней. И именно в этот момент Шрагер сковала паника — ведь Скорпиус ничего не говорил об амортенции. Его зелье — антидот алкоголя и наркотических веществ, но он бесполезен против любовного яда, который сейчас приятно согревал изнутри все тело, расслабляя еще сильнее и позволяя панике отступать все дальше, в самые потаенные закоулки сознания. — Потанцуешь со мной? — Сводящий с ума шепот - не иначе, парселтанг - заласкал слух, заставляя Анибаль открыть глаза и заметить, что их с Поттером разделяют жалкие пять-семь сантиметров. Пьянящее дыхание Поттера нежно касалось губ Шрагер, сводя с ума окончательно. Альбус, почувствовавший полную волю, скользнул ладонями по талии Анибаль, прижимая ее к себе сильнее, начиная вести в медленном, сексуальном танце под — удивительно (!) — протяжную страстную музыку, включенную секундой ранее. Неужели за ними наблюдала вся гостиная? Однако, если бы Ан была в силах оторваться от Искусителя, сковавшего ее тело, и обернулась, то увидела бы, что каждый занят исключительно собой или своим партнером на этот вечер. На них никто не обращал внимания. — Так и будешь молчать, мышка? — Поттер коснулся уха Анибаль своими мягкими губами, не оставляя той никакого выбора, кроме как блаженно прикрыть глаза. Сложно было сказать, как Альбус нащупал сказанную кличку. Быть может, маленький рост девушки и пепельно-серые волосы сыграли на внешнем сравнении с названным животным, а может аналогия хищника и добычи — змеи и мыши — пришлась ему по душе. Поттер и не думал сбавлять градус накала, возникший между ними. Он скользнул рукой к юбке Шрагер, ловко забираясь под нее и оглаживая резинку чулков, которые она носила каждый мерлинов день. Рука плавно ползла по внешней стороне бедра, наслаждаясь мягкой и нежной кожей девушки. Вторая все так же придерживала Ан за талию, не желая отпускать от себя ни на сантиметр. — Мне не о чем с тобой разговаривать, змееныш, — ее ответ прозвучал в его же манере - едко и страстно, смело и вызывающе. — Я так не думаю, — Анибаль ярко ощутила губы Альбуса уже не на собственном ухе, а на скуле — он стремительно приближался к ее губам. Сейчас Шрагер ненавидела Поттера, ненавидела чертово зелье амортенции, сводящее ее с ума, ненавидела Малфоя, который дал ей неправильный антидот. А ведь она могла остаться в комнате, уснуть рядом с Кресток и не волноваться о том, что Альбус подобрался к ее лицу стремительно быстро. Открыв глаза, девушка столкнулась с чужими изумрудными. Их носы практически соприкасались. В глазах Поттера Шрагер видела невесть откуда взявшийся дурман, будто он действительно не собирался заканчивать начатое, будто шел до конца. — Тогда скажи, — прямо в губы, прямо в голову и в мысли. Этот выстрел Альбус Поттер уже не забудет. Выстрел, который вместе с мозгами вынес и его, меняя проработанный план, переворачивая его с ног на голову. — Покажу, — последний шепот, сорвавший клемы у обоих. Ядовитые змеиные губы коснулись мягких персиковых, жадно пробуя их вкус, не позволяя убежать или отдалиться — да и тут без шансов, Анибаль не смогла бы сбежать, даже если бы за спиной стоял профессор Слизнорт и грозно тряс на них пальцем. Как в замедленной съемке они стояли друг напротив друга соприкоснувшись губами и никто не решался прервать это касание, будто если они оторвутся друг от друга, никогда больше не поймают чужие губы. Шрагер сдалась первой, отрываясь на секунду и приникая к Поттеру вновь, более страстным и диким поцелуем, практически кусая его губы, желая прокусить и опробовать металлический вкус его искушённой крови. От ее действий у Поттера сносило голову. Он чувствовал, чувствовал и чувствовал, боясь потерять нить, связавшую их в это мгновение. Будто никому до этого не удавалось так завлечь Змея, будто она первая, кому удалось остановить время наедине с ним. Рука, скользящая по бедру, в миг оказалась выше, сжимая упругую ягодицу чертовки. Ее выдох в губы стал последней каплей для разгоряченного слизеринца, который оказался в ситуации, принявшей неожиданные обороты. Поттер прижал слизеринку к шахматному столу, надавливая на талию, держа властно, победоносно. Стоявшие за спиной Анибаль Макмиллан и Гойл удивленно наблюдали за тем, как их главарь жадно впивается в ненавистные губы, на которых должна была запечатлеться плоть одного из них. — Альбус? — Макмиллан звал нерешительно, боясь гнева своего лидера, однако тот даже не услышал его. Теперь была его очередь перехватывать инициативу, поэтому Поттер углубил поцелуй, проникая умелым языком в рот слизеринки и сплетаясь с ней в страстном танце. Низ живота взрывался от пожара, разгоревшегося буквально за несколько минут разговора с этой особой. Если бы он мог сейчас, он бы недоумевал над тем, что он творит, что они творят, в конце концов. — Пошли, — чего ему стоило оторваться от персиковых губ и произнести всего одно слово! Отдалившись, он все еще смотрел на припухшие и покрасневшие губы Шрагер, пока не заметил взгляды друзей за спиной блондинки. — Сам. Это было последнее брошенное им слово, после которого Макмиллан и Гойл разошлись с его пути и, переглядываясь, отправились к столику с напитками. Нужно было залить не воплотившийся план алкоголем, а затем поискать кого-то другого на ближайшую ночь. Анибаль шагала прямо за спиной Альбуса, который крепко сжимал ее ладонь в своей и вел в сторону спален. Он ловко преодолевал препятствия на своем пути, бесцеремонно раздвигая невменяемых однокурсников свободной рукой и наскоро расчищая себе дорогу. В глазах горел огонь желания, а нижнее белье разрывалось от мысли о том, что его ждет дальше. Шрагер не могла точно сказать, осознавала она происходящее или находилась в крепких оковах зелья любви. Очертания пляшущих тел, громкая музыка и крепкая рука, ведущая ее вверх по лестнице, принадлежащая Альбусу Поттеру — то, что в полной мере осознавалось юной волшебницей. Ан шла за ним так рьяно и спокойно, будто не боялась того, что может произойти необратимое. Будто необратимое — совсем не что-то плохое, а то, чего она очень давно хотела. Альбус толкнул дверь в свою спальню с такой силой, что та с треском ударилась о стену, а затем так же громко захлопнулась. В следующую секунду Поттер яростно развернулся, не раздумывая сокращая расстояние между собой и Шрагер, впиваясь в столь манящие губы. На утро Поттер будет рассуждать, а не ошибся ли он бокалами? — но сейчас на это было совершенно плевать. Анибаль податливо потянулась к слизеринцу, прижимаясь к его телу своим, позволяя оглаживать свои бедра и талию, с наслаждением закатывая глаза и шумно выдыхая в губы Поттера. Свободная рука Ан легла на темноволосый затылок Искусителя, притягивая его еще ближе, чтобы жалкие намеки на какое-либо расстояние между ними стерлись безвозвратно. — Что ты творишь? — Зачем-то спросил Альбус, то ли у себя, то ли у слизеринки. Он сделал несколько шагов вперед, толкая девушку в сторону кровати, которую они встретили на пути уже через секунду. Поттер осторожно уложил Анибаль на лопатки, нависая сверху, не желая прерывать поцелуй, забираясь пальцами под ткань платья и останавливаясь на плоском животе болгарки, оглаживая кожу подушечками пальцев. Как и предполагалось, Анибаль была не в силах разговаривать, поэтому пропустила вопрос Поттера мимо ушей, прогибаясь в спине навстречу чужим руками. В секунду Альбус вытащил их из-под платья и начал спешно засучивать рукава рубашки. Ядовитые губы, наконец, оторвались от Ан и поползли ниже, пробираясь к шее и оставляя болезненный, сильный укус, вызвавший у Шрагер целую стаю мурашек и негромкий стон, окончательно сорвавший с цепи слизеринца. Поттер расстегнул пуговицу брюк, избавляясь от них, но все еще оставаясь в сексуальной угольно-черной рубашке. Вернувшись к желанному телу Ан, Поттер провел пальцами по внутренней стороне бедра девушки, срывая с ее губ несколько протяжных стонов. Шрагер податливо раздвинула ножки, открывая глаза и впиваясь аквамариновым взглядом в идеальное тело Поттера. Она пропустила тот момент, когда слизеринец начал раздеваться, но, к счастью, а может и нет, запечатлела в памяти очертания тела Альбуса. За рубашкой не было видно торса, но засученные рукава и обтягивающие боксеры дали ей нужное количество эстрогенов для того, чтобы окончательно отпустить ситуацию. Альбус провел языком по шее девушки, оставляя влажную дорожку от мочки уха и спускаясь к декольте, останавливаясь где-то в области ложбинки грудей. Напряженный орган пульсировал так сильно, что хотелось бросить все и продолжить в уже более серьезном русле, но отчего-то момент хотел тянуться, принося все большее наслаждение обоим. — Петрификус Тоталус, — голос пронесся из глубины комнаты одновременно с белой искрой, ударившей в Альбуса и парализовавшей его тело. В спальне тут же загорелись свечи, ударяя в глаза Анибаль и заставляя прищуриться, вспомнить, где она и как здесь оказалась. Зацепившись за обездвиженного Альбуса, она, еще лежа под ним, взглянула на Малфоя, стоящего рядом с кроватью и тянущего ей руку. — Хватайся быстрее, — приказ на то и приказ, чтобы выполнять его быстро. Блондинка ухватилась за ладонь и стремительно выбралась из-под тяжелого Поттера, придавившего ее всем своим телом. Малфой тут же перевернул его на спину с помощью чар левитации, после чего произнес «Брахиабиндо», связывая парня по рукам и ногам. — Какой план? — Анибаль, начавшая приходить в себя, заинтересованно взглянула на однокурсника, стараясь не обращать внимания на влажное нижнее белье, которое сейчас доставляло неистовый дискомфорт. — Шантаж, — плечи блондина дернулись. Он достал из тумбочки современный колдограф и сделал моментальную фотографию Альбуса, протягивая ее Ани и повторяя это действие еще несколько раз. Шокированный Поттер все еще смотрел перед собой, в потолок, не зная, как избавить себя от позора быть застигнутым врасплох Скорпиусом Малфоем. — Учти, Поттер — еще раз попытаешься причинить ей боль — снимки обойдут все важные тебе руки, — ухмылка тронула губы молодого человека, довольно наблюдающего за разъяренным взглядом Поттера. — И не пытайся найти их. Я отошлю их знакомой, которой пишу каждую неделю. Если однажды она не получит от меня письмо — снимки разлетятся. Анибаль поправила волосы, платье, а затем направилась на выход, все еще не улавливая суть произошедшего. Поттер хотел унизить ее с помощью своих дружков, которые перехватили бы ее по первому же зову предводителя, а затем опустили на колени или пустили по кругу. Но почему же план пошел не так, как предполагалось? И что делал бы Малфой, если бы ее привел сюда не Поттер? Или он знал наверняка, что именно Альбус решит воплотить весь план в жизнь? Но сейчас неважно. Сейчас Анибаль хотелось отмыться от чужих прикосновений и лечь спать, чтобы поразмыслить над этим на свежую, не объятую неизвестным и пугающим разочарованием несостоявшейся ночи, голову.