Когда месть была подана горячей

      Жанна прислоняется к косяку, складывает руки на груди, всматривается в происходящее в тёмной комнате. Сзади играет музыка, слышится смех, звуки открываемых бутылок; а отсюда доносятся только тяжёлое дыхание и скрип старого дивана.       Нет, в принципе, ей и так всё ясно. Стало ясно в тот момент, когда они зашли в эту шикарную двухэтажную хату и Глеб завис, столкнувшись нос к носу с рыжей замухрышкой, оказавшейся сестрой хозяйки вечеринки. Не родной, никому не нужной обузой, только вот Глеб этого понимать не хотел; вцепился в неё клещом, забыв обо всём.       И, видит бог, Жанна хотела перетерпеть. Ей ведь не привыкать, что её парень тот ещё кобелина, не пропускающий ни одной рыжей пизды. Но когда она краем глаза зацепила, что эта сладкая парочка ускакала в направлении уединённой комнаты…       Терпелка не выдерживает такого издевательства. Ладно где-то там на стороне, но изменять, когда она прямо здесь?!       А что измена уже в процессе, сомневаться не приходится. Да, тут темно, но света от окна достаточно, чтобы разглядеть две фигуры в весьма недвусмысленной позе.       Жанна неслась сюда, готовая убивать; но теперь медлит, разглядывая спину Глеба и его же обнажённую задницу. Джинсы он до конца не стянул — так торопился присунуть!..       Спина красивая, конечно. Так и не скажешь, что в детдоме рос пацан. Вон они с Ленкой обе тощие, потому что жрать детдомовскую еду не могли, а этот и свою порцию уминал, и за ними подчищал, а потом торчал на спортплощадке и в жару, и в мороз. Качался, блядь. Чтобы проще было вот таких дурочек клеить, жениться на наследстве и больше в жизни лишений не знать.       И ладно бы хуй у него какой волшебный был, но ведь Жанна с ним спит все эти годы. Обычный хуй, на котором надо как следует поскакать, чтобы удовольствие получить, желательно зафиксировав его носителя, а то мешает. Танечка — Жанна вспоминает её имя — кстати, тоже особой радости не выражает, даже глазки не прикрыла, пялится куда-то в потолок… И чего тогда ножки раздвигает, спрашивается?       Задумавшись, Жанна пропускает тот момент, когда блуждающий взгляд останавливается на ней. Очухивается оттого, что испуг на лице Танечки грозит вот-вот испортить всё, а Жанна этого допустить не готова. У неё уже созрел план — и сорвать его воплощение она никому не позволит.       Отлепившись от косяка, Жанна шагает к дивану. Глеб её ещё не замечает, это хорошо; Танечка почти отшатывается — к счастью, её крепко держат. Тем не менее она вздрагивает, когда Жанна нежно касается её щеки раскрытой ладонью, гладит возле уха; а тут и Глеб уже замирает, вынырнув из своих кобелиных грёз.       Танечка, кажется, думает, что ей сейчас попортят и без того не шикарную моську; но это было бы слишком просто. Жанна улыбается, наклоняется ниже, почти утыкается носом в растрёпанные волосы. Девчушка пахнет приятно, и это, конечно, упрощает задачу.       Глеб как-то булькает, охуевая от происходящего, а Жанна самозабвенно целует Танечку, вкладывая в поцелуй все свои умения. Прикусить губу, провести языком, добавить капельку ласки — и вот Танечка, наверняка даже не сознавая происходящего, целует её в ответ. Сбить с толку натуралку, когда в ней хуй, вовсе не сложно. А может, не так уж и натуральна Танечка, прикидывается только греческим йогуртом.       Но Глеб, разумеется, теперь тут лишний. Жанна отрывается от мягких губ — у Ленки-то всегда обветренные, потому что дура не признаёт гигиеничку, — и толкает Глеба в грудь. Вроде бы несильно, но тот настолько обалдел, что послушно отодвигается, член выскальзывает, но, кто бы сомневался, торчать продолжает, чуточку подрагивая. Возбуждён, гадёныш, донельзя, небось ещё и рассчитывает на продолжение.       Жанне насрать, на что он там рассчитывает. Она забирается между раздвинутых ножек, мельком замечает — волосы в паху, кажется, правда рыжеватые. Надо же, натуральная рыжая нашлась! Проводит пальцами: Танечка течёт как сучка, а ведь Жанна поклясться готова, что минуту назад та решала логарифмы в уме в ожидании, когда всё закончится. Она мысленно хвалит себя: ещё одна звёздочка совращённой натуралки на её фюзеляже.       Новый поцелуй инициирует уже сама Танечка — тянется вперёд, обнимает Жанну за шею, ещё и прижимается к руке, хочет потереться клитором. Жанна ей не отказывает — в конце концов, она тут именно для этого. Немного согнув средний и безымянный, она погружает их в тёплую влажность. После хуя свободновато, но не в размере фокус, Жанне ли не знать?       Указательный и мизинец упираются очень удобно, большой палец жмёт над клитором, и Жанна не жалеет себя, трахает Танечку так, как будто под ней любовь всей её жизни. Согнутые пальцы — старый фокус: пресловутая точка джи, в которую мужики не верят, существует, это долбаная изнанка всё того же клитора. Жанна это открыла, пока мастурбировала в общей спальне под одеялом, и в первый раз едва не спалилась, потому что сдержать стон оказалось непросто. Танечка вот не сдерживает, мурлычет и хныкает, вскидывает бёдра. Жанна даже немного жалеет, что вторая рука занята: маленькая грудка с торчащими сосками очень уж привлекательна. Но если она перестанет удерживать себя на весу, то рискует просто завалиться вперёд, а в этой позе ей всегда неудобно.       Сосок Жанна всё-таки ловит губами, потому что, честно признаться, она тоже возбуждена. Танечка так отзывчива и так податлива, настоящий пластилин. Она резко сдвигает ноги, почти зажав руку Жанны — но та и не думает останавливаться. Не мужик ведь, её имитацией оргазма не проймёшь; она согласна только на настоящий.       Танечка не разочаровывает: минутку спустя — или целую вечность? — она стонет особенно громко, зажимается внутри, вцепляется Жанне в плечо. В голосе неподдельное удовольствие на грани слёз — неужели это первый оргазм с живым человеком у Танечки? Жанна планирует уточнить это позже.       Как только хватка ослабевает, она поднимается на ноги, оборачивается: Глеб, разумеется, никуда не делся, сидит на подлокотнике и лихорадочно додрачивает себе. Джинсы успел снять: как будто уверен, что отсюда уже никуда не уйдёт сегодня.       Жанне это на руку. Подтянув ногой к себе джинсы, она шарит по карманам, находит ключи от их съёмной квартиры, ухмыляется. Показывает связку Глебу, который смотрит на неё всё ещё мутными глазёнками, автоматически размазывая сперму по головке хуя.       — Где ты ночуешь, мне неинтересно, — произносит Жанна разборчиво, не проглатывая ни одного звука. — А мы пойдём.       Танечка вцепляется в её протянутую ладонь, подбирает свою одёжку, послушно идёт следом. Она не оборачивается, ничего не спрашивает. Жанна улыбается — впервые за долгое время искренне.       Может быть, ей тоже пора перестать играть в гетеросексуалку.       Дверь захлопывается. Глеб остаётся в комнате.