***
Со звонка Разумовского прошло чуть больше часа. Посреди просторного кабинета стоял Алтан. Он пришел всего пару минут назад и застал поразительную картину: его вечно гиперактивный и нахальный босс лежал на столе и спокойно спал, неразборчиво бормоча под нос. Пока он спал, его вполне себе можно было стерпеть, сейчас он не вызывал в Алтане раздражение. На свое же удивление Дагбаев немного жалел его. Подойдя ближе он подобрал скинутые со стола бумаги. Хорошо, что многие из них были скреплены друг с другом в нужном порядке, иначе было еще больше работы. Время близилось к двум ночи, и нужно было как можно скорее приступать, он не собирался задерживаться здесь. Подбирая с пола бумаги, до него донесся едва слышный томный голос Разумовского. В мешанине слов он разобрал знакомую фамилию — Волков. Оставалось надеяться, что это всего лишь совпадение, и голос начальника звучал так из-за сна. Не желая слышать возможное продолжение, Алтан поспешил его разбудить. — Я сюда еду с другого края города, а он спит. Может у меня тоже были свои дела. Вставайте, давайте, — причитал он себе под нос, пытаясь расшатать спящего. В ответ слышалось все то же мычание. Не найдя лучше способа, Алтан прикрикнул, — Разумовский! Громкий и строгий голос Дагбаева заставил Серёжу вскочить на месте и в мгновение ока раскрыть глаза. Не до конца осознавая, что происходит в данный момент, и где он собственно, Разумовский неотрывно смотрел в лицо секретарю, не понимая, почему же тот здесь. Уставшими глазами Алтан наблюдал за медленно, но верно просыпающимся Разумовским. Спустя время сознание того прояснилось, появилась осознанность. Он сам позвал Алтана, даже попросил о помощи. Судя по виду и действиям, ему не очень хотели помогать. Было непривычно видеть его не в отутюженном костюме, а в простых джинсах, в черной водолазке и гавайской рубашкой поверх. Про себя Серёжа отметил, что у нее очень даже приятный узор. Только явно это чужая рубашка, слишком большого размера для Алтана. В голову пришла очень интересная догадка. Однако сейчас говорить ее чревато просроченными сроками сдачи. Разумовский решил, что как-нибудь после, времени ещё много. Главное не забыть. Взглянув вверх, они встретились глазами. Все это время растрепанный и раздраженный Дагбаев смотрел на него сверху вниз и ждал, пока они перестанут попусту тратить время. Уловив полет мысли, Серёжа взялся подобранные документы и принялся их сортировать, параллельно говоря, что и как надо сделать с той или иной стопкой. Дальше, как он и ожидал, дело пошло в разы быстрее. Несмотря на некую неопытность, Алтан схватывал все на лету и делал почти всегда безукоризненно, Сереже это нравилось. В основном из-за этого он и оставил Дагбаева рядом с собой секретарем. Приходилось закрывать глаза на его излишнюю фамильярность и редкую вспыльчивость. Радовало, что со временем, этого становилось все меньше и меньше. Вот и сейчас он безупречно справлялся, и всячески не давал отвлекаться Сереже. Алтан будто замечал, когда мысли начальника устремлялись в далекие голубые дали, и он молниеносно вытаскивал того из прострации, заставляя сконцентрироваться на чтении или исправлении. В быстром темпе они расправились только ближе к рассвету. Из-за серых туч проступали слабые солнечные лучи. На часах было половина седьмого утра. Уставший до смерти Разумовский уже во второй раз все перепроверял, когда все сошлось дважды, он все же оторвался от бумаг. Откинувшись на кресло, он торжественно простонал: — Это все, — он потянулся руками вверх и размял затёкшую спину, — Господи, наконец-то. — Ага. Алтан рефлекторно согласился, в его голосе не было такого же облегчения и радости. Эта ночь и так до безумия его выжала, он уже хотел поскорее закончить со всем и, как было обговорено, уйти. Оставалось разнести все по отделам, и домой. Он поднял со стола пачку документов, как в нагрудном кармане зазвонил телефон. Вымотанный Разумовский не придал бы этому никакого значения, если бы не привлекающая внимания мелодия на звонке. На весь кабинет раздалось громкое: «ой, как нравится, ммм, долбиться в задницу», и так по кругу. На втором повторе Сережа не удержался и начал заливисто смеяться. Алтан дёргано пытался отключить звонок, выключить звук, что угодно сделать, лишь бы закончить этот позор. Трясущимися от злости руками он засунул все бумаги под мышку и всё-таки ответил на звонок. — Какого черта, Вадим! Твою ж налево, ты серьезно? — продолжая ругаться, он пошел к выходу, — Как тебе вообще такое в голову пришло? И сколько я так хожу? Господи, вернусь домой, я тебе такое устрою… Стремительным шагом, он вышел из кабинета. Разумовский тихо посмеивался все время, пока продолжал видеть его сквозь стеклянные двери офиса. Смех придавал сил и немного отводил усталость на задний план. Услышать подобное в контексте Алтана было приятной неожиданностью. Если на банкете к нему появилась парочка вопросов и догадок, то теперь, вспоминая странное поведение, чужой голос в трубке телефона и сказанные пару минут назад слова. Разумовский мог предположить, в каких всё-таки они взаимоотношениях. Случайная находка не могла его не радовать. Вплоть до этого момента, он не мог и представить, что золото семьи Дагбаевых, судя по всему, проводит ночи с мужчиной. Раздумывая, как бы использовать эту информацию, Серёжа встал из-за стола, взял пару оставленных папок и пошел к дверям. Отпустить секретаря в такой-то момент было ужасным упущением. Сколько колкостей крутилось на языке, а высказать некому. Ужас полнейший. Выходя с этажа, он раздумывал, что сказать первым. Желательно еще такое, чтоб не получить сразу кулаком в лицо. Выбор был огромный. В момент подбора подколов Разумовский понял, что все это не то. В любом случае он ничего не заимеет, и упустит столько возможностей шантажировать Алтана. Было у него парочку идей, как избавиться от вечно преследовавшего наваждения, и секретарь играл далеко не маловажную роль. Самостоятельно Разумовский уже не справлялся, особенно учитывая свои резкие проблемы с концентрацией и знакомство с одним поваром, известным им обоим. Алтан уж точно знаком с ними, а это Сереже как раз играло на руку. Только вот одна мысль все не давала покоя — схожесть голоса, исходящего из трубки, с голосом второго повара с банкета. Вроде бы имя тоже самое, но все же была вероятность, что это не один и тот же человек. Окажись все так, и даже те необдуманные затеи пойдут псу под хвост. Несмотря на одолевавшие его мысли, он все же решил попытать удачу. В любом случае он ничего не потеряет, значит стоит попробовать, особенно учитывая пришедшую в голову идею. Сережа прошелся по нескольким этажам, но нигде не увидел Алтана. Везде было тихо, и по идее хоть какие-то звуки от него должны исходить, но ничего. Едва светящие лампы загорались стоило Сереже пройти дальше. Он уже не надеялся встретить объект своих поисков, поэтому просто шел положить папки, а потом со спокойной душой вернуться к себе. Может, даже поспать пару часов до начала рабочего дня. Но увидев, как в одном из многочисленных коридоров горит свет и слышится знакомый голос, он свернул со своего пути, окончательно прощаясь с надеждой поспать. Речь говорящего по мере продвижения становилась разборчивее, сейчас Сережа уже мог разобрать слова. Тон Алтана уже не был таким разъярённым, он снова стал спокойным и безэмоциональным. Это даже немного расстраивало, но все же было на руку. Услышав приближающиеся шаги, Алтан сразу прекратил разговор. Разумовский цокнул и закусил губу. Внутри бурлило неумолимое желание подслушать разговор, узнать всю подноготную своего секретаря. Жалко, что он только сейчас решил углубиться в жизнь людей по округе, оказывается, нечто интересное происходило прямо у него под носом. — Как прошел разговор? Разумовский вышел из-за угла и столкнулся взглядом с Алтаном, который делал вид будто ничего и не произошло. Это напускное спокойствие подливало масло в огонь азарта, захватившего разум Серёжи. Дагбаев продолжал держаться гордо: — Без комментариев, — со стороны начальника раздался смешок. Он помотал головой, отказываясь принимать такой расклад вещей. Разумовский прикрыл единственный путь отступления. Устало выдохнув и подойдя к перекрывающему проход Сереже, Алтан спокойно произнес, — Так я и понял… Моя жизнь и разговоры не ваше дело. Пропустите. — Алташ, скажи лучше сам, — ехидно смотря в глаза напротив, Разумовский облокотился на стену и принялся воодушевлённо жестикулировать в такт словам, — есть множество способов узнать все самостоятельно. Это минутное дело. У меня будет о тебе все, начиная с того когда и с кем у тебя был первый секс, последнего я думаю уже знаю, и заканчивая всеми номерами твоих кредиток и баланса на каждой. Решать тебе, или может обратиться к твоим близким, не думаю, что они будут рады такому известию. Разумовский ликовал в душе, заметив на секунду промелькнувший страх в глазах Алтана. Ощущать силу в своих руках было чудесно. В особенности после всего пережитого за многие годы в детском доме, абсолютно одинокий Сережа теперь всемирно известен, популярен и словно всемогущ. Ощущение силы в своих руках опьяняло. — Разумовский, вы забываетесь, — он говорил все еще спокойно, но теперь в голосе прослеживалось рычание, — Смею вам напомнить о существовании парочки уголовных статей под общим названием: «Вторжение в личную жизнь». — Какой же ты скучный, господи. Думаешь, они мне что-то сделают, рассмешил. Отойдя с прохода и выпуская Алтана, Сережа вспомнил с какой изначально идеей приходил. Его опять занесло и все пошло через одно место. Он так и не поговорил с Дагбаевым. На душе в мгновение ока стало так гадко. В очередной раз он не смог вовремя заткнуть себе рот или задавить лезущий изнутри поток мыслей и слов. Эта черта в себе до безумия его раздражала, от нее вечно одни проблемы. Алтан не дожидался разрешения уйти. Несмотря на внешнюю холодность, внутри кипел гнев. Тяжелыми шагами он ступал по длинному коридору. Неожиданно со спины послышался голос Разумовского. Тот больше не угрожал, не скалился и не язвил. — Ты же знаком с одним из поваров? Хех, он мужик твой? — голос скакал, а слова выходили вперемешку с нервными смешками. Развернувшись и глянув в сторону, где раньше стоял Разумовский, он увидел сидящего на корточках начальника. Он уткнулся головой в колени, пальцы рук были погружены в растрепанные рыжие волосы. Дагбаев не понимал, что всё-таки творится в голове у этого человека. С одной стороны хотелось уйти отсюда, оставить этого рыжего в одиночестве разбираться со всеми проблемами, но с другой он не мог так поступить. На душе скреблись кошки. Развернувшись, он пошел обратно. — А вы дрочите на второго повара — Волкова? Продолжим обмен любезностями? — Сережа резко поднял голову и ярко-голубые глаза обеспокоенным взглядом пронзили Дагбаева, — Я слышал, как вы во сне выстанывали его имя. Думаю, мы в расчете? — Сученыш… — слабо посмеивался Разумовский. Порыскав во внутренних карманах пиджака, он достал небольшой портсигар и выудил темную сигарету, — Подловил так, подловил. Мы с тобой застряли в одном болоте. У тебя не найдется прикурить? — Не курю и тебе не советую. — Алтан стоял и смотрел сверху вниз на Сережу. Тот был сам не свой, — Значит, вас Волков зацепил, не ожидал такого. — Ого, мы опять на «ты». Интересно. Разумовский убрал сигарету в нагрудный карман, подумав, что всё-таки стоит носить с собой спички. В голове промелькнули последующие слова Дагбаева: неужели это настолько ясно. Простой сон в офисе так безнадежно спалил его, а если бы вошел не Алтан… Вообще страшно думать, какие бы слухи разлетелись по компании. Он усмехнулся над собственными мыслями. — Ты и с ним знаком. Неужели поэтому так настаивал на том, чтоб остаться на мастер-классе? Если это только из-за мужчины, я тебя прибью. То время я бы мог потратить на эти документы, — он ткнул на папки, лежащие на коленях, — Да и не было бы еще одной проблемы. Всё-таки мастер-класс был крутой… и не только он. Господи, это все из-за тебя, Алташа. — Даже сейчас ты обращаешься ко мне, как к ребенку. Вообще-то у нас разница в четыре года, — ответа не последовало, повисла тишина. Алтан пару минут раздумывал над тем, что собирался сказать дальше, — я могу тебе подсобить. Только ты мне будешь должен, и нечто побольше, чем два дня отдыха. Про них тоже не забывай. Сережа не верил в услышанное. Алтан собирался ему помочь. Он не представлял, каким методом он сделает это, да и вообще, что он собственно собирается сделать, для Разумовского было загадкой. Но несмотря на всю недосказанность и неизвестность, в душе зародилась надежда. Он был счастлив, на душе словно стало легче и даже дышалось полной грудью. Сережа, воодушевлённый словами, Дагбаева поднялся на ноги. Он всячески скрывал прорывающуюся наружу радостную улыбку. Не все еще потеряно, может как-нибудь, да у него выйдет выплыть из болота под названием Олег Волков. Зазывая секретаря следовать за собой, он услышал слова Алтана, сказанные с неприсущей ему усмешкой. — Не шибко надейся на меня. Я тебе не шоу «Давай поженимся». Разумовский представил в голове эту картину и, ехидно смеясь, произнес: — Это Ларисочка Гузеева, и с вами шоу "Давай поженимся". Предлагаю сменить тебе имя, а то Алташа Дагбаев не звучит, — сзади послышался протяжный и уставший вздох. Алтан окинул его скептическим взглядом, — Не смотри на меня так. Пошли обратно.2.
15 декабря 2021 г. в 08:00
На улице стояла глубокая ночь, из открытого окна многоэтажки доносились слабые, едва различимые голоса людей, снующих по улицам. Их громкий смех был слышен даже на верхних этажах, где как раз был кабинет Разумовского. Радостные возгласы прохожих раздражали, особенно учитывая резко навалившуюся кучу работы. Аккуратные стопки бумаг окружали его чуть ли не со всех сторон. К концу отчетного периода бумажной волокиты прибавилось в разы, всем отделам резко понадобились директорские подписи под важными документами. В общем, как и всегда.
Как итог Сережа уже в который раз сидит в ночь, читает, и подписывает, и вновь читает, и так по кругу.
Из открытого окна веяло ночной прохладой. Руки и ноги уже порядком закоченели, а накинутый на плечи плед больше не грел тело, но Серёжа не хотел закрывать окно. Холод — это единственное, что хоть как-то держало его в сознании и не давало уснуть. Кофе с энергетиками перестали бодрить, приятный вкус, да и только.
Подписывая очередную бумагу, он неосознанно прокручивал в голове события с банкета двухнедельной давности. Всплывали собственные слова, действия и, конечно же, реакция Алтана. Вечно сдержанный, правильный, воспитанный, просто идеальный Дагбаев так сорвался, наговорил всякого. Это не могло не будоражить Разумовского. Ему безумно хотелось вывести подчиненного на эмоции, услышать ругань в свою сторону. Ненароком узнать, что же связывает Дагбаева и второго повара. Сережа не до конца уверен, как же его звали, вроде Вадим, но не суть важно.
Собственные мысли отвлекали от работы не хуже шумных людей с улицы. С банкета прошло достаточно времени, и по-хорошему его уже не должны были преследовать события благотворительного вечера. Как бы не так, делая то или иное дело, он неосознанно зацикливался на том вечере. Произошедшее тем днем не хотело отпускать его. Все в голове Сережи неосознанно ассоциировалось с банкетом, мастер-классом, Алтаном. Только вот все подобные цепочки снова и снова сводились к поварам, в частности, к Олегу Волкову. Это происходило по наитию, Разумовский и сам не осознавал, как мечтания сводились к накаченным бедрам, жилистым рукам и будоражившему голосу.
С каждым разом количество подобных мыслей только росло. И если бы в дело шло в контексте восхищения им как личностью, как мастером своего дела, то Сережа позволил бы себе пустить все на самотек. Есть и есть, пройдет само, главное, что не мешает. Только вот Волков не ограничился присутствием в мыслях, в скором времени он перешел в сны. Разумовский вновь, как подросток, просыпался посреди ночи весь мокрый от воздействия горячих снов. Скидывать все на обычную похоть уже было глупо. Этим снам не было ни конца ни краю. Их становилось лишь больше, а главным героем неизменно был Волков.
Даже сейчас, читая о расходах, Сережа никак не мог отделаться от бархатистого голоса повара. Он словно вновь слышал, как Волков говорит с ним. Только сейчас этот голос ощущался в разы интимней, а фразы приобретали неоднозначный подтекст. Разумовский и до этого не мог нормально сконцентрироваться на тексте, а сейчас и подавно. Он читал треклятый абзац уже раз третий и все никак не мог понять, все мысли крутились около Волкова. Разгоряченное сознание все продолжало подкидывать фантазии, а у Разумовского не было права отказаться. Да и, если быть честным с самим собой, он явно был не прочь. Податливое сознание откликалось на его мысли и подкидывало весьма интересные желания. Сережа представлял, как одним движением сильные руки Олега подхватят его, как он прижмется к обжигающе горячей груди и почувствует столь желанный жар чужого тела. После все злосчастные бумаги наконец-то полетят на пол, и он займет их место. Затем его вожмут в стеклянный стол и под натиском рук с него стянут одежду. В ушах словно раздался звук рвущейся ткани и отскакивающихся пуговиц. По спине пробежал табун мурашек. Разумовский представлял, как будут терзать его губы, с какой силой его будут прижимать. Вслед за мыслями по телу прошлась волна будоражущего жара, которая хоть немного, но привела его в чувство.
Голова понемногу начинала гудеть. Отложив документ обратно, в стопку еще неподписанных, он встал из-за стола и направился к прохладе. Около приоткрытого окна нахлынувший жар медленно сходил на нет, а мысли постепенно очищались. Сережа приходит в себя. В голове все крутилась мысль, как он до этого дошел? Делать подобное у себя в кабинете, сидя за столом, думать о совершенно чужом человеке.
Присев на край подоконника, он окинул взглядом неподписанные бумаги. Стопки все так же возвышались, за пару часов их количество не убавилось. По-хорошему все сдать надо уже к утру. Если подумать, впереди целая ночь, он вполне должен успеть. Нужно всего лишь избавиться ото сна и всевозможных посторонних мыслей, и дело в шляпе. Только вот ни с мыслями, ни со сном он уже не справлялся.
Достав из заднего кармана брюк телефон, он повертел устройство в руках, раздумывая, стоит ли позвонить Алтану. Когда тот уходил с работы, то предлагал свою помощь с бумагами, подписями и расфасовкой. Разумовский тогда просто отмахнулся, он не видел в этом никакой целесообразности. Ему думалось, что в одиночку он справится быстрее. Плюс ко всему никто не будет крутиться под ногами. Одно он не учел, Сережа отвлекал себя собственными же мыслями.
Сейчас ему бы не помешал еще один человек поблизости. Единственный, кто может приехать — Алтан. Он ушел около шести часов назад, а сейчас время близилось к двенадцати. По-хорошему время еще детское, а он не думал, что Дагбаев уже спит. Не теряя надежды, Разумовский решил позвонить. Может предложение о помощи еще было в силе, как-никак вдвоем будет быстрее, да и веселее.
Раздались гудки. Они следовали один за одним, к телефону никто не подходил. Разочарованно выдохнув, Разумовский отвел смартфон от уха и собрался уже отключить вызов, как на экране отобразился ход первых секунд разговора. Телефон взяли.
На том конце провода слышалось отдаленное раздраженное бухтение. По едва слышному в телефонной трубке голосу Сережа понял — он явно не принадлежал Алтану и не знаком Разумовскому. Все же кого-то с таким голосом он припоминал. Только на ум никто не приходил.
Тембр Алтана был совершенно другим, более глубоким и не таким звонким уж точно. Мысль подтвердилась в ту же секунду, послышались отдаленные слова Дагбаева. Из шепота Сережа различил пару слов: «прекрати» и «помолчи». Они были произнесены непривычно тянущим и более мягким для него тоном. Стоило Дагбаеву обратиться к нему, так голос тут же приобрел обыденные нейтральные ноты. Разумовскому даже стало немного обидно.
Не дожидаясь внятного ответа или приветствия, Сережа сказал все по существу. Просить о помощи после было неприятно. Он четко осознавал в каком положении оказался и пытался убедить Алтана приехать, говорил какие будут последствия и они затронут не только его самого, но и всю компанию. В некоторых моментах Разумовский преувеличивал, в других откровенно врал. Этими словами он вынуждал Дагбаева приехать.
— Вы сейчас серьезно предлагаете мне приехать и с вами разгребать документацию. Ночь на дворе, — из трубки послышался изнуренный полувздох-полустон, — Вы же не первый год в этом бизнесе, с чего такие проблемы?
Отходя от открытого окна, Сережа продолжал слушать, но слов дальше не последовало. Медленным шагом он подошел обратно к столу и присел обратно.
— Приезжай. Я не укладываюсь. Потом разрешу уйти в отпуск на пару дней, — так и не услышав ответа, Разумовский погнулся над бумагами и на выдохе устало произнес, — Алтан, пожалуйста.
— Так и быть, хорошо, — в безразличном тоне на секунду проблеснули нотки злости. Прежде, чем бросить трубку, он твердо сказал, — Только про отпуск запишите это прямо сейчас. Я вам помогу и уйду, дальше сами.
Сразу после из телефона раздались гудки. Выключив мобильник, Сережа отложил его на другой конец стола. Отвлекающих факторов и без того предостаточно. Однако на душе стало спокойнее, если в собственных силах он не уверен, то с Дагбаевым он сможет. В крайнем случае ему просто не дадут уснуть.
Сейчас не оставалось ничего, кроме как взять в руки отложенный ранее документ, и вновь его прочитать. Снова начался круговорот из чтения, подписывания и редких исправлений. Голова болела, а перед глазами начинало вести. Всего лишь недосып, Сережа сталкивается с этим каждый божий день, сейчас взбодрится и продолжит работать. Так он думал, но и не заметил, как в один момент уставшие глаза закрылись, а сил поднять веки уже не осталось. Пытаясь хоть как-то расшевелить себя, Разумовский не заметил, как съехал на стол. По телу прошлась волна расслабления, глаза потихоньку переставали болеть, собственно, как и голова. Решив ещё секунду полежать вот так, он уснул, уткнувшись в сгиб локтя.