***
У меня воздух с груди вышибает, мне так не терпится снова увидеться с мистером Чжун Ли! Надо будет снова позвать его куда-нибудь, к примеру, в кино! Конечно, это уже будет более серьёзный шаг, но я думаю, что мы оба готовы, мы же всё-таки неплохо сблизились за это время! Хе-хе, не то, что Сяо, который пищит от любого проявления привязанности и прячется под одеялами. Нужно будет его научить, как правильно вести себя перед тем, кто нравится. Почти в припрыжку, останавливаясь уже у такого знакомого кабинета с блестящей от света окон табличкой и выгравированной на ней «Чжун Ли», я чуть прислушался за копошением внутри помещения. Значит он на месте, очень хорошо! Вай, я тут бываю уже чаще, чем в общежитии, в принципе, я и не против, он всегда угощает меня чаем и конфетками, а потом мы часто разговариваем о всякой всячине. Готов поспорить, что все те, кто за ним бегают, уже локти кусают от зависти! Посмотрев в отражение телефона и слегка поправив растрёпанную чёлку, кидаю своему отражению победоносную ухмылку. Да, детка, этот мистер дед точно будет моим! Сунув мобильник обратно в карман, а другой рукой отстукивая по дереву в весёлом ритме, ожидаю этот глубокий бархатных голос «войдите». Несдержанно кусая губу, я всовываюсь лишь головой в кабинет, смотря на тёмный силуэт мужчины, обданный свечением из окна со спины Чжуна. — Можно? — Спрашиваю я, сам не зная зачем, он же сам сказал заходить… Нервно хихикнув своей глупости, переступаю порог, осторожно закрывая за собой дверь и делая несколько шагов в середину помещения, только сейчас замечая его взгляд… И мне он совсем не нравится. — Барбатос… — стягивая очки к носу, а руки ставя перед собой в замок, как бы говоря, что разговор последует серьёзный, вся радостность внутри меня дважды пошатнулась, — Присаживайтесь, — Кивнув головой в сторону мягкого кресла напротив его самого, я послушно приземлился, рассматривая лёгкий беспорядок на его рабочем месте. На тёмном дубовом столе не стояла привычная миска с шоколадными конфетами, а перед моим стулом не красовалась одна из чашек, которую он любезно приносил из своего дома, чтобы встретить меня. Ровно также и не было приятного душистого аромата чая, только холодный воздух с приоткрытого окна и тяжёлый взгляд преподавателя. Чувствуя нарастающий комок чуть ниже горла, я нерешительно сократил остальное расстояние до стула и опёрся спиной о мягкую обивку. Сердце у меня сейчас билось не по-человечески сильно, а все мышцы сжимались под этим строгим янтарным взглядом брюнета… Никакой привязанности или привычного любопытства в глазах преподавателя нет, словно и вовсе не было. От одной лишь такой мысли у меня живот свело. Не нравится мне это, ОЧЕНЬ не нравится. — Венти, я на счёт наших внеклассных встреч, — спокойным тоном начинает преподаватель, ловя мой взгляд в ловушку, — Я не против уделить внимание студенту или угостить его чашечкой чая между перерывами, но Вам не кажется, что Вы перегибаете палку? — Ох, и-извините я не хотел доставлять неудобств! — Сводя стыдливо ноги вместе, я нервно оглядываюсь по сторонам, — Если хотите, я просто… — Я не закончил, — Перебивает он меня, поднимая ладошку в знаке «стоп», — Венти Барбатос, я замечаю Ваши неоднозначные взгляды в мою сторону. Это очень лестно. Вы прекрасный и способный студент, Вы отлично владеете своим инструментом и я рад, что Вы так усердно готовитесь к моим занятиям. Но я вынужден расставить некоторые границы, пока это не принесло неприятностей. Наши отношения будут только, как отношения между преподавателем и студентом, и это ничто не изменит. — Что? Нет, подождите… — Я думаю, нам стоит прекратить наши встречи в моём кабинете. С Вами действительно интересно разговаривать, но это ни к чему хорошему не приведёт. Я не хочу поступать грубо по отношению к Вам, Барбатос, но на этом все наши внеклассные и внеучебные встречи прекращаются. В ином случае, мне придётся отстранить Вас от занятий, и под этим я имею ввиду исключение. Вы понимаете о чём я? — Н-нет… Нет, я не понимаю, мистер Чжун Ли! Мы уже взрослые люди, я далеко не ребёнок и не подросток, я не понимаю такого решения! Вы… Вы же тоже наслаждались моей компанией, я не понимаю, в чём дело? — Я правда наслаждаюсь Вашей компанией, но есть определённые правила, которые нельзя нарушать, обучаясь в этом учебном заведении. Да и ко всему прочему, нет смысла тратить время на такого старого дядьку, как я, у нас разница лет в десять найдётся. Вы хороший человек, Венти, и Вы обязательно ещё найдёте того, кто примет Вас целиком и полностью, но не нужно надеяться на меня. А теперь, попрошу покинуть мой кабинет, Вы свободны. У меня словно земля из-под ног ушла в этот момент, а по спине прошёлся град мурашек, таких неприятных, таких колких… Нижняя губа инстинктивно выпятилась, а глаза поморщились от подступивших эмоций. Это вот такой вот отказ, да? Ещё даже не старт, а я пришёл к финалу… Как можно вот так просто взять и разделить пополам то, что между нами заросло? И эти милые посиделки за чашкой чая и обсуждение старых музыкантов, которые переходили в другие темы — тоже просто пустой звук? Руки онемели, а по всему телу прошёлся холод. Я кивнул, усердно пряча стоящие перед глазами слёзы, всё равно понимая, что он наверняка их заметил. Резко встал со стула, создавая неприятное шуршание ножек сиденья по полу и широкими шагами разделил расстояние между собой и дверью. Всё внутри колотилось, горело, разбивалось, снова соединялось, чтобы в очередной раз разбиться. Клянусь всем Архонтам, я и представить не мог, что это будет всё так. Если бы я только знал… Если бы я только знал, то попытался бы я снова… Влюбиться в Вас?***
Дверь в комнату раскрылась, в неё тут же вошёл запыхавшийся блондин, держащий в руках шуршащий прозрачный пакетик с коробочками лекарств. Стягивая с себя по дороге куртку вместе с шапкой и шарфом, замирает, увидев, что Сяо не один. — Ой, Венти, я думал, ты к себе ушёл… А вы чего так близко друг к другу? — Сменяя обзор с одного парня на другого, подозрительно щурит глазки, мысленно складывая пазл в голове, — Вы же не?.. — Э? Нет-нет, я просто рассказывал Сяо историю, вот и всё! — Сиюминутно подскочил Барбатос, почти испуганно махая руками в отрицательном жесте. Зависнув ещё на несколько секунд, кивает, принимая заботу за Алатусом на себя. Подходя к своему комоду и открывая дверцу, за которой стояла полупустая бутылка с водой и ещё несколько менее важных на данный момент вещей, достаёт воду, прокручивая меж пальцев крышечку, выпуская скопленный внутренний воздух с лёгким спрыском. Подходит к больному другу. — Я купил от температуры, насморка, горла, всякого прочего, потому что Вен не сказал что точно нужно, — Принимаясь перебирать лекарства с непонятными блондину названиями и сверяя их с графой «для применения», выдавил пару таблеток в ладошку, поднося к лицу Сяо. — Я и сам могу… — Глотай давай, — Строго, но заботливо звучит блондин. — Ладно, теперь он — твоя проблема, — Хихикает Венти, проходя к двери, — Позаботься о нём, меня не остановит, что ты его кумир, я отхлестаю тебя. — Певчим голосом произнёс Венти, вызывая у Эфира нервный смешок. — Вот как, Сяо значит уже похвастался., — Чуть хмычет блондин, провожая взглядом Барбатоса. Проследив, чтобы Сяо выпил лекарства, чуть спокойнее выдохнув, оставил на его столе приобретённые препараты, смущенно глянув в лицо друга. Прикусив губу, почти до боли, сидит, хрустя костяшками пальцев, вдумчиво уставив взор куда-то в пропасть, то хмуря, то вскидывая брови, в такт собственным мыслям. — Когда я вошёл, вы с Венти… Что делали? — Хм? Он же сказал, что просто говорили, — Хрипота ударила по стенкам горла, вызывая несдерживаемый кашель. — Ну просто знаешь, вы были так близко, что даже показалось, что вы… Ну это самое… Целовались? — С Венти? Боже, нет, мне хватило опыта с этим безмозглым. Ты почему спрашиваешь? — Просто любопытно, — Заводя руки за спину, переходит к своей кровати обратно. — Я часто буду пропадать на записях своих песен в этом месяце, — Сменив тему, начинает он, — Боюсь, я не смогу постоянно о тебе заботиться, так что… — Я уже большой мальчик, сам о себе позабочусь, — Улыбается второй, пропуская через себя волну возбуждения. Верно. Мятный Ветер будет выпускать плейлист и, чёрт возьми, почему-то осознание того, что он говорит об этом ему лично вызывало дрожь по всему телу, а на лице несдержанную глупую ухмылку. — И, к слову говоря, я тебе ещё не сказал, но… Помнишь те текста, что мы писали вместе? Так вышло, что, эм, несколько песенок будут использоваться в моём новом плейлисте… — Смотрит стыдливо из-под длинных ресниц, — И я бы с радостью указал тебя в авторстве, но ты же знаешь, что никто не должен знать о моей личности и… Я не уверен, что могу сказать руководителю, что мы вдвоём были заняты их сочинением. — Что? Наша общая песня будет в твоём плейлисте? — Песни. — Поправил блондин, — Наши песни. Сразу несколько. И в общем… Если это как-то нарушит между нами связь или ты захочешь подать жалобу на авторское право, я бы хотел предложить… — Итэр, постой-постой, — повысив голос, его сразу сломил очередной приступ кашля, из-за которого пришлось помедлить с объяснением, — Т-ты мой друг, я не буду возражать, тем более… Эм… Я же буду знать, что это наша общая работа и это в каком-то роде приятно. — И всё равно это неправильно по отношению к тебе, поэтому, хах, — Блондин выпрямился, встав перед Алатусом в аристократичной позе и слегка поклонился, — Для меня будет честью, если ты сыграешь со мной перед летними каникулами на ежегодном концерте нашей Консерватории, — Завершив свою фразу очередным актёрским поклоном, поднял взгляд обратно на друга. Прикрывая рот обеими руками, пряча за ними приоткрытые от удивления уста, брюнет чуть подался вперёд, принимая сидячую позу и недоверчиво осматривая блондина, прикусывая язык до электрического разряда по лицу. Глаза цвета лепестков подсолнуха заблестели, от застоявшихся в них слёз. С лёгким писком с головой занырнул в раскрытые для объятий руки, смазывая стекающие по щекам дорожки слёз по одежде Эфира. Без того красное от температуры лицо, заиграло красками вдвойне, когда эмоции накрыли с головой. — Ха-ха, это значит «да»? — Улыбается Эфир, мягко сжимая чужие волосы в кулаке. В ответ послышался лишь всхлип, за которым последовал лёгкий кивок головы, всё ещё прижимающейся к груди блондина. — Хорошо, я рад, — Обхватывая ладонями чужие щеки, вытирает подушечками больших пальцев спадающие кристаллики слёз. Чувственная сторона Алатуса вряд-ли кому-то показывалась до этого, по крайней мере, точно не часто. В этот момент, когда все скопленные внутри чувства не скрываются под его собственно выстроенной маской, которую он старательно натягивал, Эфир точно знал. Ему доверяют. И почему-то от этого было куда теплее, чем чувствовать то же от кого-то другого. Использовав руки, как ободок, стягивает чёлку брюнета назад, а головой наоборот движет вперёд, не оставив никакого расстояния между чужим лбом и его собственными губами. Уста мягко коснулись фиолетового рисунка на лбу, двинувшись по тонким линиям ромбика, задерживаясь неприлично долго в этом интимном прикосновении. Отстраняясь, цепляет вид поражённого на повал Алатуса, шевелящего губами, словно рыба лишённая воды. Итэр и сам не до конца понимал причину своего поступка, но отказываться от него не хотел. Ровно, как и менять случившееся. Чуть сильно дёрнув за затылок брюнета, обратно уткнул его носом в свою грудь, избегая в этой ситуации лишь одного — этого золотого взгляда. И какая бы не была мотивация такого поступка, думать об этом не хотелось. День жвачно растягивал своё время, оттягивая вечер долго, муторно, словно бы превращая часы в сутки, а минуты в часы. Даже разговоры мало спасали, да и о чём говорить, когда твой друг либо начинает кашлять каждую минуту, либо дрыхнуть, игнорируя любые посторонние шумы, как покойник. Но из хороших для певца новостей было то, что температура у него спала, ровно, как и состояние к вечеру нормализовалось, наконец-то превращая день хоть во что-то более-менее интересное. — Может, тогда фильм посмотрим вместе? Всё равно делать особо нечего, — предлагает блондин, уже обхватывая руками ноутбук и приземляясь на кровать больного. — Фильм?.. — Брюнет нахмурился, но от чужого тела не отстранился, — Давай, только я боевики не смотрю, страшилок тоже не хочется, — ставя свои условия, под спину к стене подкладывает подушки для более удобной позы. Чуть движется влево, уступая своё место Эфиру, который последний с радостью принимает. — А Вам не угодить, мистер капризуля, — Улыбаясь новому прозвищу для своего соседа, он ставит устройство на колени, водя тонкими пальчиками по тачпаду, проматывая лист с рандомным набором фильмов, — Может, что-то тогда простое и легонькое, с приправой юмора или, возможно, романтики? — На твой вкус. — Ладно, тогда смотрим этот, — Открывая видеофайл по ссылке, чуть приподнимает устройство, натягивая на ноги чужое одеяло и жмётся ближе к брюнету, ощущая, на сколько же тёплая кожа брюнета, в сравнении с ним. Близкий контакт опьянял, дурил взволнованные головы, играл, как с марионеткой на верёвочках, дёргая не за конечности, а за эмоции, обостряя их к каждому новому действию. И всё-таки, найдя для себя более удобную позу, где оба касались друг друга лишь плеч и коленей, они наконец-то переключили (или попытались переключить) внимание к экрану ноутбука. — Название хоть какое? — Спрашивает Сяо, чуть повернув голову в сторону блондина, чьё лицо сейчас красиво обрамлял свет от монитора. Ненароком и заглядеться можно на неопрятно уложенные золотистые волосы, сцепленные парой разноцветных заколок и еле заметные разбросанные по щекам и носу веснушки, которые в такой близи можно почти сосчитать, провести между ними линии созвездий. И пахнет приятно… Каким-то одним из шампуней, по запаху напоминает цитрус с молоком. «Точно звезда» проносится в голове Сяо. «И по статусу, и по внешности, и характером…» — «Я люблю тебя, чувак.» — Односложно отвечает блондин, тут же выбрасывая Алатуса из своих мыслей. — Чего?.. — Реакция была мгновенная. Он резко ударил пальцами по пробелу затормозив заставку фильма и недоверчиво позарился на своего друга. Тело разрывало на части: грудь сдавило точно наковальней, утягивая вниз, сломив дыхание, на секунду заставив сердце дрогнуть. А голова наоборот, взлетала, точно ракета, щеки поредели, а зрачки подрагивали, то и дело переключаясь с одного глаза блондина на другой, ища в них подтверждением его словам. — «Я люблю тебя, чувак.» — Чуть громче повторяет он, также смотря в чужие глаза, что сейчас точно вылетят из орбит, — Ты в порядке? Снова температура поднялась? — Ты прикалываешься, да? Итэр, это не смешно, я не люблю такие приколы. — В смысле? Ты о чём? — Ты сказал, что любишь меня. — … Сяо, блять, фильм называется «Я люблю тебя, чувак». В помещении тут же разлился целый потоп неловкого молчания, душив брюнета до скопившихся в уголках глаз водянистых капелек. Голова кипела от неловкости сказанного, зубы своевольно за щеки кусали, словно бы то поможет вернуть тот глупый ответ обратно. Эфир разразился смехом, что только сильнее втаптывало под землю, ломая рёбра, мысли, всё что можно. Стены неловкости тут же схлопнулись вокруг Алатуса, он, как ошпаренный, подскочил с места, намеренный сбежать с разогретого воздуха, пропитанным насквозь смущением и неловкостью, но его тут же потянули обратно за воротник рубашки. — Не-ет, стой-стой, прости, я не хотел ставить тебя в неловкое положение! — Справляясь с нарастающим смехом, пряча его за покашливаниями в кулак, тянет Сяо обратно на себя, смыкая его тело в объятиях, как в капкан, — Всё в порядке, Сяо, ну подумаешь сглупил, с каждым бывает! К тому же ты болеешь. — Растирая ладонями чужую спину, превращая рубашку в помятое нечто, нашёптывает успокаивающие слова ему в ухо. «И когда мы только начали так часто обниматься?..» проносится в головах обоих.