King Gizzard And The Lizard Wizard — Static Electricity
С тех пор, как стал в Ордо Фавониус штатным алхимиком, Альбедо привык, что к нему то и дело тянутся с расквашенными носами и разбитыми коленями; в том, чтобы выдать заживляющее зелье и сказать пару слов ободрения, не было ничего сложного, но суета отвлекала, а отвлекаться от работы Альбедо не любил. Не хотел он отвлекаться и в тот холодный дождливый вечер, когда Джинн отменила все вылазки, кроме самых необходимых, и планы на свободный для исследований вечер обрели плоть и кровь. Однако, стоило взяться за полученные пару дней назад образцы породы с Драконьего Хребта, надежды рассыпались в пыль: в дверь лаборатории постучали. — Входите, — отозвался Альбедо и вытер руки о тряпку, предвкушая очередного молодого рыцаря с занозой или ссадиной, но на том, кто вошёл в лабораторию, гордо держа голову и храня впечатляющую осанку, никаких ссадин видно не было. Более того, он улыбался. — Не буду отвлекать, — проговорил он, коротко кивнув, и Альбедо вспомнил его имя: Кэйа, один из капитанов, — всего один короткий вопрос. Есть что-нибудь болеутоляющее? — Причина боли? — уточнил Альбедо и повернулся к шкафчику с готовыми зельями. В отличие от остальных рыцарей, Кэйе не потребовались дополнительные разъяснения. — Травма. Мне нужно пару часов, чтобы добраться до Спрингвейла, там есть целительница. Потерпел бы и так, но, — он, поморщившись, указал взглядом на окно, — этот дождь выводит из себя. — Какого происхождения травма? — сухо поинтересовался Альбедо, перебирая флаконы. — Такого, — усмехнулся Кэйа и помахал рогом митачурла. — Ну так? Или ждать не стоит? — с сарказмом добавил он, смахнув со лба мокрые волосы. Альбедо недоверчиво прищурился: странный зрачок не привиделся ему. Каэнри'ах? В этом городе? Но вида, что удивлён, Альбедо не подал, хотя любопытство умножилось в разы. — Боль сильная? Насколько большая рана? — Пустяк, — снова хмыкнул Кэйа и, присев на металлический стол для образцов, откинул назад мокрую меховую накидку. В других обстоятельствах Альбедо бы поразился такому нахальству, но белая рубашка от груди до пояса штанов пропиталась кровью, и эта кровь была свежей. — Отсюда досюда, — Кэйа спокойно очертил линию от подмышки до нижнего ребра, — ничего важного не задето, но, может быть, тебе знакомо чувство, когда эта дрянь так мерзко ноет… Может, он всё-таки окунул рога в мерзкого зелёного слайма. Отодвинув бутылочки зелий от несварения и похмелья, которые требовались в мирном городе чаще всего, Альбедо вытащил тяжёлый флакон тёмного стекла и взболтал его содержимое. — Не очень мерзкое на вкус? — поинтересовался Кэйа так живо, словно это не ему митачурл распорол бок. — Не очень, оно на основе вина, — задумчиво проговорил Альбедо и вытащил пробку. Запах тут же наполнил всю лабораторию — приторный, резкий и пряный, как у многих зелий по сумерским рецептам. — Смягчит боль, даже сделает приятной. Боюсь, ничего другого подходящей интенсивности у меня не найдётся. Но если рог правда был отравлен, у тебя нет двух часов. Я должен немедленно осмотреть рану. — Так ты целитель, не только алхимик? — подмигнул Кэйа так, будто пришёл сюда пофлиртовать. — Ну, если тебе интересно. «Каэнри'ах, — жадно думал Альбедо, отмеряя в стакан три колпачка. Меньше при таком весе и здоровье не подействует, больше… эффект не был достаточно исследован, потому что в Сумеру это зелье при прежнем Архонте считалось священным и использовалось только на церемониях как ритуальный наркотик, а Альбедо не хотел слишком рисковать. — Даже если он всего лишь далёкий потомок… Я должен его осмотреть». — Выпей мелкими глотками. Сначала половину, потом остаток сразу, как только я скажу. Странно глядя на него, Кэйа взял стакан, понюхал, прежде чем пить. — Никогда не пробовал ничего похожего. Откуда оно? — Я восстановил один из древнейших рецептов, — проговорил Альбедо, брызгая на руки антисептиком, — пришлось заказать несколько ингредиентов у доктора Хуссейни, может быть, ты его знаешь. И разгадать пару загадок. Если зелье работает так, как должно, в Академии Сумеру мне выделят грант на дальнейшие эксперименты. — Так оно не исследовано, — со странным удовлетворением заключил Кэйа и отпил, как и требовалось, пару капель. — А ничего. Думал, будет противнее. — Пей, — напомнил Альбедо и задрал на нём рубашку. — Половину. Рана выглядела вдвое отвратительнее, чем он предполагал, и к тому же была глубже, чем можно было подумать при виде столь беззаботного пациента. Края вспухли, и, судя по черноте в загустевшей крови, заражение уже началось. — Сколько прошло времени? — быстро спросил Альбедо. — Была пульсация, жжение? — Не помню. Я наткнулся на него в Шепчущем лесу, — пожал плечом Кэйа. Альбедо остановил его руку — в стакане осталась половина от дозы. — Уже должно подействовать? По ощущениям ничего не изменилось, если это важно. — Сейчас, — Альбедо надавил на кожу стеклянной палочкой, и Кэйа зашипел. — Пока ещё что-то чувствуешь, скажи, колет или жжёт? — Скорее, колет, — задумчиво проговорил Кэйа и поморщился. Альбедо через голову стащил с него рубашку, чтобы не трогать лишний раз рану, смахнул на пол все образцы руды и раскатал по столешнице зачарованную ткань из собора, припасённую на случай, если с ним самим что-нибудь случится. — Головокружение, мушки перед глазами были? Озноб, тошнота? — Немного тошнило, я думал, от голода. Голова кружилась только в самом начале. Потом прошло. Может, на подходе к городу. — Допей и ложись. Я должен как можно скорее вывести яд. Если будет больно, я придумаю что-нибудь ещё. — О, я потерплю, — усмехнулся Кэйа и растянулся на здоровом боку. Подвесив над ним на гео цветах две самых ярких лампы, Альбедо ещё раз осмотрел рану и несколько раз надавил на края стеклянной палочкой. — Как сейчас? Чувствуешь что-нибудь? — Это… — Голос Кэйи странно сел и стал хриплым. — Было приятнее, чем я ждал. — Действует. — Радоваться было рано, но как минимум первоначальный эффект отвечал ожиданиям. — Скажи, если что-нибудь изменится. Что угодно. Есть что ещё рассказать об этом случае? Мне важны любые детали. — Самая большая рана за много лет, — проговорил Кэйа и глубоко выдохнул, когда Альбедо нанёс на рану охлаждающий бальзам для вывода ядов. Зеленоватый и блестящий, он сразу стал чёрным, и Альбедо осторожно удалил верхний слой. Под ним вскипела тёмная пена. — Всё из-за дождя. Я невовремя поскользнулся. Сейчас щиплет сильнее. Но это… ох. Альбедо быстро пощупал пульс под челюстью. Сердцебиение участилось, на висках выступила испарина. Подавленный болевой синдром и, как побочный эффект, возбуждение иного характера. Как вариант… Поливая рану антисептиком, чтобы смыть пену, Альбедо порылся в памяти. Почти всё наследие Каэнри'ах было уничтожено, но списки сохранились в Сумеру и Натлане. «Эхо битвы», древнейший текст, заменявший святыню, содержал, если верить копиям, немало намёков на ритуальные бои, кончавшиеся совокуплением. Народ, кропивший землю кровью, приучал себя не останавливаться ни перед чем. С поколениями и влиянием запретной магии восприятие боли могло притупиться. Это бы объяснило, что с такой раной под ледяным дождём Кэйа проделал весь этот путь и намеревался его продолжить. Многих других яд свалил бы через сотню шагов. — Я должен обработать рану ещё раз, — проговорил Альбедо и зубами выдернул пробку из другого пузырька. — Может жечь. Скорее всего, ты ощутишь только тепло. Постарайся дышать ровно. Первая, самая большая порция яда вышла, но остатков хватит, чтобы обеспечить пожизненную дрожь в руках. Альбедо бросил взгляд на одноручный меч в ножнах. Не самый приятный исход. — Выдох, — приказал он и обильно полил рану. Кэйа выдохнул и захлебнулся стоном. — Напомни своё имя, — проговорил он, дрожа, но не двинулся, только согнул одну ногу. Как будто голос выдавал его меньше, чем тело. — Я хочу знать, что шептать в утренних снах. Усмехнувшись, Альбедо повернул его лицо к свету и заглянул в глаз. Зрачок расширился, но веко порозовело совсем немного. Похоже, интоксикацию удалось остановить. — Альбедо. Я думал, обо мне уже все знают. — Все говорят «господин алхимик» и «мастер по зельям». — Кэйа изогнул губы в подобии улыбки, и Альбедо оттянул нижнюю, чтобы осмотреть слизистые. Слишком бледные, но и не отдают серым. — Вот так сразу? Он прихватил палец Альбедо зубами, ухмыляясь шире, и Альбедо с трудом удержался от того, чтобы поднять ещё и верхнюю губу и взглянуть на клыки. Для начала он удовлетворился тем, что резцы острее, чем у большинства местных. Вероятно, метис; Альбедо поставил бы на три четверти каэнриахской крови. Тысячелетия существования под землёй изменили их, приспособили к выживанию во враждебной и скудной среде, но, вопреки всем законам бытия, та четверть крови от поколений, живших на солнце и питавшихся дичью и свежими овощами, сделала его ещё сильнее, позволила пропитаться солнцем, не получая ожогов, и окрасила его волосы в нетипичный для его народа цвет. Потрясающий экземпляр. — Сначала разберёмся с ядом, — тихо проговорил Альбедо и закинул Кэйе голову, надавил на челюсти, заставляя открыть рот. — Это нужно проглотить. Через полчаса станет тошнить, это нормально. Две горьких пастилки Кэйа проглотил без возражений. Альбедо снова полил рану противоядием. Пришлось повторить дважды, прежде чем пена стала серой, а после светло-розовой. Кровь очистилась. — Обычно я цепляю красивых парней в тавернах или казармах, или на праздниках, где угодно, только не у лекаря на столе, — пробормотал Кэйа и глубоко вздохнул, опустив ресницы. — Я алхимик, — напомнил Альбедо и похлопал его по щеке. Кэйа неохотно приоткрыл глаз. — Ещё более редкий случай, насколько я успел понять. — Да мне повезло, — протянул Кэйа. — Бок начал пульсировать. Как часы. Тик, тик… Он облизнул пересохшие губы, и Альбедо быстро влил ему в рот самую маленькую меру воды. — Потерпи. Если станет больно, можешь кричать. Здесь никто не услышит. А я никому не скажу. — Это не новость, что у меня есть голос, — усмехнулся Кэйа, но от Альбедо не укрылось, как он сжимает край стола. — Делай, что нужно. Заключительная, самая неприятная фаза состояла в том, что нужно было посыпать рану жгучим порошком, чтобы остановить кровотечение, а после намазать заживляющим средством. — В Сумеру немало ядовитых созданий, и медицина очень развита, — ровно проговорил Альбедо, следя, чтобы Кэйа его слушал, и надел защитную маску. — Во многих случаях у лекаря есть минуты, чтобы спасти пациенту жизнь. Это и привело к воистину потрясающим научным изобретениям, лучшим во всём Тейвате. Сейчас зажмурься и прикрой лицо локтем. Не дыши, пока я не разрешу. Летучий и едкий, порошок облачком разлетелся над раной, и воздух наполнился резким травянистым запахом. Всего одна щепотка, но какой великолепный эффект, схожий с работой биологических механизмов, — только ускоренный в тысячи раз. Кэйа не издал ни звука, только задрожал, когда Альбедо снова коснулся раны стеклянной палочкой, чтобы убедиться — кровь больше не течёт. — Теперь можешь дышать. — Он побрызгал антисептиком, чтобы осели остатки порошка, и снял маску. — Остался последний этап. Заживляющая паста. Если не совершать лишних движений, края раны стянутся через час. К утру не останется даже следов. Боли быть не должно, но… — Нужно потрудиться, чтобы сделать мне больнее, чем тот митачурл, — фыркнул Кэйа, но его взгляд был пьяным, а кожа стала горячее. Альбедо снова оттянул ему губу, и на этот раз Кэйа обвёл его палец языком. Оттенок слизистых стал более здоровым. Хорошая новость. — Потерпи, — попросил Альбедо, сам не зная, что обещает этим ласковым тоном, и открыл коробочку с пастой. — Осталось недолго. После действия порошка рана выглядела устрашающе; теперь, когда вышла вся слизь и сгустки крови, Альбедо понял, что недооценил её глубину. Возможно, если учесть количество яда, у Кэйи не было и получаса; впрочем, практика помощи при ранениях у Альбедо была буквально нулевой, если не считать всё тех же разбитых носов и рассаженных коленей. — Если долго, я не стану возражать. — Кэйа пытался придать своему тону игривость, но его возбуждение, болезненное и мучительное, сквозило в каждом слове. — Мне уже начало нравиться. Ни один из инструментов не подходил — пасту нужно было нанести тонким и обязательно сплошным слоем. Сумерские лекари рекомендовали втирать её пальцами даже в походных условиях — состав гарантировал полную стерильность. Альбедо предпочёл принять эти рекомендации на веру. Стоило коснуться, Кэйа изогнулся на столе и застонал так откровенно, что у Альбедо кровь прилила к лицу. — Я знаю, что должно быть больно, — прохрипел он, задыхаясь, и стиснул свой член через штаны; облегающие до бесстыдства, они и так ничего не скрывали, но этот отчаянный жест на мгновение чуть не заставил Альбедо забыть, что нужно делать. — Но почему мне так… — Постарайся не шевелиться, — попросил Альбедо и положил свободную руку ему на затылок, прочесал пальцами длинные влажные волосы. Кэйа подался за его прикосновением, закусил губу, покорно замер, и Альбедо склонился ещё ниже, чтобы хорошо видеть его лицо. — Вот так. Можешь делать что угодно, если так станет легче, только не касайся бока. Густая и влажная, похожая на ощупь на лесной мох, паста расходилась под пальцами легко, но счёт шёл на минуты; вскоре она отвердеет и покроет рану жёсткой коркой, гарантирующей безопасное заживление, а после отойдёт сама, оставив после себя здоровую кожу. — Великолепная наука — алхимия, — проговорил Альбедо с искренним восхищением, и Кэйа отозвался согласным стоном — он яростно ласкал себя, но не было похоже, что это помогает. Его пульс только учащался, а по шее и груди расползался тёмный румянец. — Её создания могут быть как невообразимо прекрасными, так и потрясающими в своём ужасе. — Святые Архонты, — выдохнул Кэйа и вскинул на него измученный взгляд, — не думал, что меня так заведёт разговор, никак не связанный с моей узкой задницей. Сглотнув, Альбедо отстранился и осмотрел рану. Слой пасты выглядел достаточно тонким и однородным для оптимального эффекта. — Сейчас прими удобную позу. После того, как рана закроется, тебе будет сложно двигаться ещё несколько часов. Лучше всего сядь, только держи правую руку поднятой. Потом снова сможешь лечь. Пока Альбедо ополаскивал пальцы в миске с водой и расставлял снадобья по местам, Кэйа, пошатываясь, сел и, как и требовалось, завёл руку за голову. Удивительно, но эта поза сделала его ещё привлекательнее, несмотря на бледность от потери крови, испарину и общий потрёпанный вид. — Я тебе нравлюсь? — поинтересовался Кэйа так буднично, будто они сидели в таверне на свидании… или что-то вроде того. Альбедо никогда не был на свиданиях в таверне, а его сексуальные контакты ограничивались несколькими быстрыми соитиями в тёмных переулках или тех же казармах, где он, к собственному удивлению, пользовался популярностью. — Пожалуй, — согласился Альбедо. Даже если забыть о его чрезвычайно любопытном происхождении, Кэйа обладал притягательной внешностью и умел её использовать. — Тогда… — Кэйа развязно улыбнулся и поманил его к себе, но в следующий миг его передёрнуло, и в уголках губ выступила пена. Схватив самую глубокую миску и кувшин с водой, Альбедо метнулся к нему и заставил сделать несколько глотков. — Противоядие, — напомнил он. — Пей воду, пока не перестанет тошнить. И постарайся не сгибаться, иначе так и останешься до утра. Забрав у него миску и кувшин, Кэйа перекинул ноги на другую сторону стола и развернулся спиной, и Альбедо предпочёл на пару минут выйти, чтобы дать ему немного приватности, но всё же оставил дверь приоткрытой. В холле Ордо Фавониус, тёмном и молчаливом, каждый звук усиливало эхо; прогуливаясь туда-сюда, Альбедо дождался, пока Кэйа не закончит с промыванием желудка, прошёлся ещё пару раз и только потом деликатно постучал. — Это твоя лаборатория, — глухо напомнил Кэйа. Он лежал на столе, закинув руки за голову, и выглядел неплохо для того, кто за короткое время перенёс столько испытаний. — Но я ценю твоё сострадание. — Что-то болит? — на всякий случай уточнил Альбедо. Обезболивающий эффект ещё длился, о чём говорило и сохранившееся возбуждение, но от раздражения Кэйи буквально трещал воздух. — Насколько сильно? — Лучше бы болело, — процедил Кэйа и с трудом сел, глядя исподлобья. — Теперь у меня вряд ли есть шансы тебя соблазнить. Альбедо окинул его взглядом с ног до головы и шагнул ближе, встал между его широко разведённых колен, скользнул ладонью по бедру. — До утра ты должен оставаться под моим наблюдением, — тихо усмехнулся он, и Кэйа потянулся губами к его губам. — Постарайся меньше двигаться. Я всё сделаю сам. — Удивительные люди алхимики, — прошептал Кэйа, и Альбедо позволил ему себя поцеловать, а потом всё-таки поднял ему верхнюю губу и провёл языком по зубам. Клыки были меньше, чем у чистокровных каэнри'ах, но ощущения Альбедо всё равно понравились. — Подожди, — проговорил он, потянув Кэйю за волосы, и получил ещё один до смешного раздражённый взгляд, — всё должно быть честно. Отмерив в тот же стакан три колпачка сумерского зелья, он выпил половину мелкими глотками и взял перерыв. По телу разлилось приятное тепло, говорящее об обострении чувствительности; неотрывно глядя на Альбедо, Кэйа стащил сапоги, откинулся на стол и, медленно извиваясь, выскользнул из штанов, потом зубами по очереди расстегнул защитные браслеты и стянул перчатки. Альбедо в один глоток допил остатки зелья, разделся и забрался на стол. Рана выглядела неплохо. Паста затвердела как надо, нигде не тянула кожу, следовательно, можно было ожидать правильного заживления. — Так и лежи, — проговорил Альбедо и устроился на Кэйе верхом. — Постарайся не двигать правой рукой. — Тогда сам её и держи, — ухмыльнулся Кэйа и левой потянулся погладить Альбедо по волосам, скользнул пальцами по шее и метке на горле, обвёл соски, погладил живот и осторожно, спрашивая разрешения, коснулся члена. Альбедо сжал его пальцы на стволе и подался назад, шепча любовное заклинание. — Ты ведь не хочешь, чтобы я шалил? С лёгкой укоризной взглянув на него, Альбедо подвёл влажную головку ко входу и медленно опустился на коленях. — Я за тобой присмотрю, — выдохнул он Кэйе в рот и прижал его запястье к столу. — Но пациент и сам несёт за себя ответственность. Зелье подействовало — никогда ещё стоны любовника не звучали для Альбедо так сладко, никогда простое проникновение не приносило так много удовольствия, и никогда не доводилось так много целоваться. Оргазм не принёс им облегчения, и они продолжили; собственное тело казалось Альбедо лёгким и свободным, лишённым привычного напряжения, и каждое касание ощущалось чем-то волшебным. Когда Кэйа выгнулся под ним в третий раз, сдавленно шепча то ли молитвы, то ли проклятия, и притянул его к себе, прижал лбом ко лбу, чтобы посмотреть в глаза, Альбедо понял, что действие зелья закончилось. Пора было остановиться. — Не останавливайся, — прошептал Кэйа, словно услышав его мысли, и сжал ладонью его затылок, — я бы вечность на тебя смотрел. Откровенно говоря, до утра им всё равно больше нечем было заняться; Альбедо сам не заметил, в какой момент Кэйа переплёл с ним пальцы, но этот доверительный жест возбудил его сильнее, чем зелье. К рассвету они обессилели и легли рядом, всё ещё не до конца удовлетворённые, но слишком измученные, чтобы продолжать. — Ты был на утёсе Звездолова? — спросил Кэйа и зевнул. Корка у него на боку уже начинала отходить с одного края. — Оттуда отличный вид, особенно по ночам. Хочешь, съездим? — Не откажусь, — пробормотал Альбедо, всё ещё придерживая его правую руку у себя на плечах. — Я слышал, там растут сесилии. — Я нарву для тебя самые красивые, — пообещал Кэйа и уткнулся ему в шею. — Тебе понравятся. Они похожи на тебя, такие же изящные и тоже будто сотканы из лунного света. — Лучше выкопай одну с корнями, — отозвался Альбедо, засыпая. — Мне нужны целые образцы.***
— Мастер Альбедо! Мастер Альбедо! О нет, кажется, он ещё не пришёл! Альбедо проснулся не от окрика, а от того, что Кэйа вскинулся в его объятиях. Рана зажила, остался только светло-розовый след там, где была паста. — Как скоро Хоффман сюда ворвётся? — прохрипел Кэйа и сухо закашлялся. — У меня есть минута, чтобы натянуть штаны? — Я запер дверь. — Альбедо ощупал кожу на месте раны, потом оттянул Кэйе веко и снова нижнюю губу. Слизистые были бледноваты, но и только; Альбедо с облегчением выдохнул, а Кэйа снова потянулся целоваться. — Как себя чувствуешь? — Как будто всю ночь трахался, — фыркнул Кэйа и на пробу подвигал рукой, а потом сел и, оглядев бок, присвистнул. — Ну и магия! — Никакой магии, только алхимия, — нравоучительно поправил Альбедо. — Моё наблюдение уже не нужно, но я попрошу Ноэлль принести тебе жидкой пищи и мятного чая и поговорю с Джинн. Как минимум три дня постельного режима, и я пришлю тебе зелье для улучшения кроветворения и восстанавливающую микстуру. Как принимать, напишу. Пожалуйста, следуй всем моим инструкциям в точности. — А визит господина алхимика входит в список? — хмыкнул Кэйа и, поднявшись, пошатнулся и схватился за край стола. — Вдруг мне требуется ещё наблюдение? — Я подумаю, — хмыкнул Альбедо, — но не прямо сейчас. Для любых визитов за порог лаборатории он тоже чувствовал себя слишком оттраханным.***
— Не думал, что наше свидание будет выглядеть так, — не унимался Кэйа, но орудовал лопаткой на удивление ловко. — Ты сам предложил, — весело напомнил Альбедо. — Оставь ком земли побольше, так больше шансов, что она укоренится в оранжерее. — В таком случае, — Кэйа поднялся и протянул в ладонях выкопанную сесилию, — прими от меня этот цветок в знак восхищения алхимией и лично тобой. — Я польщён, — кивнул Альбедо и подставил под корни глиняный горшок. — А теперь покажи мне, что здесь за удивительный вид. Свесив ноги с утёса, Кэйа откупорил две бутылки сидра и вручил одну Альбедо. — Так здесь и проводят время влюблённые парочки, — задумчиво проговорил он. — Смотрят на звёзды, дарят друг другу цветы и болтают о всяком. — Неплохо, — пожал плечами Альбедо. — В таком случае, мы влюблённая парочка? — А ты что скажешь? — Кэйа посмотрел на него пристально, и у Альбедо сладко потянуло в груди. Это не было ни сумерским зельем, ни наваждением, и до Кэйи он не знал этого чувства, но оно было приятным и обещало что-то новое, о чём Альбедо никогда прежде не думал. — Какая мы парочка? — Странная, — фыркнул Альбедо, — но я тебя люблю. Кэйа ничего не ответил, только уткнулся лбом ему в висок, и Альбедо подцепил его под подбородок и поцеловал в губы. Высоко над ними мерцали звёзды и скользила на фоне ослепительной луны далёкая Селестия, мир сулил множество ещё не открытых тайн, но ту, что день за днём открывало ему чужое сердце, Альбедо хотел познать сильнее остальных, хотя и прочитал на эту тему немало книг. Теория, подкреплённая практикой, в тысячу раз ценнее и вдохновляет на множество новых открытий, — не раз говорила его наставница, и теперь Альбедо понимал, как она была права. — Ты меня вдохновляешь, — добавил он, и Кэйа довольно засмеялся ему в губы и переплёл с ним пальцы. — И ты действительно один из самых невероятных людей, каких я встречал. — Давай выпьем за это, — предложил Кэйа и звякнул горлышком о горлышко. — И за тебя. Сидр шипел и разливался по языку сладостью, и поцелуи после него были на вкус как спелые яблоки, которые Альбедо любил больше всего. — И, может, ещё по рюмочке того сумерского зелья? — подмигнул Кэйа, и Альбедо пихнул его в давно заживший бок. — Я просто предложил! Альбедо прижался щекой к его плечу и улыбнулся. Вид здесь и впрямь был прекрасный — ещё прекраснее оттого, что Альбедо наслаждался им не в одиночестве. — И я тебя, — еле слышно шепнул Кэйа ему в макушку и спрятал признание за поцелуем, и, хотя для Альбедо это не было новостью, у него снова сладко потянуло в груди.14-15.11.2021