11037, или послание для Макотика

Беги, любимая, я знаю — эта рана Ведёт к погибели любви. Валдис Пельш, Алексей Кортнев

      Саяка держалась здоровой рукой за своё сломанное запястье. Леон держал в руке нож. Её нож. Он прижал Саяку локтем свободной руки к стене душевой кабинки и одним филигранным движением воткнул нож в печень Саяки. Кровь брызнула ему на рубашку.       — Извини, конечно, но ничего личного, — пожал плечами Леон. — Без меня там вдалеке страдает капитан моей бейсбольной команды. К тому же ты первая начала драку, и плюс ко всему этому врачей среди нас кот наплакал, пришлось добивать. Прощай.       С этими словами Кувата покинул ванную через и без того дефективную, но теперь уже окончательно доломанную им дверь. Саяка осталась одна. К сожалению, жить ей оставалось не более пятнадцати минут. Её группа, ради которой она поступила в «Пик надежды», не дождётся её. Она не сможет их ни спасти, ни похоронить. Она проиграла свою возможность. Она стала первым трупом. Теперь Леон попробует избавиться от улик. Он наверняка наследил в комнате своими крашенными рыжими волосами, а также постарается отстирать свою белую рубашку.       «Проклятье… Я не смогла… Да и похоже, я вряд ли успела бы вас спасти… Мои подружки…»       Саяка вспоминала раз за разом, зачем она проворачивала подобный план. Чёрт, она даже спрашивала Монокуму, и тот трижды подтвердил ей, что если она убьёт кого-то другого и умело подставит кого-то третьего, он ей посулит гарантированный и сиюминутный выпуск из «Пика надежды». Она не боялась балансировать буквально на грани фола, чтобы уберечь свою группу на высших ступенях олимпа популярности. А теперь на кону была не только популярность, но и жизнь оставшихся четырёх её соучастниц по группе, и её собственная жизнь — тоже. Всё так удачно складывалось: Саяка берёт нож из кухни, потом меняется комнатами с Макото, потом меняет таблички на дверях их комнат, потом приглашает Леона, а затем она должна вмиг отправить его к праотцам. До этого момента всё шло хорошо. Если бы Леон не успел заметить этот треклятый меч, то всё бы сложилось удачнее, а дальше она бы дождалась утра, смыла с себя всю свою кровь, а потом так некстати пожаловалась Макото на собственное преступление, приврала ему о некоторых обстоятельствах, уж он-то бы взял её вину на себя, они-то договорились! Но увы, Саяка больше ничего уже не могла сделать.       «Я налажала… Прости…»       Перед глазами Саяки проносились воспоминания. В один прекрасный момент она стала вспоминать то, чего она якобы никогда и не ощущала. В её голове проносились мысли о другом директоре «Пика надежды» — добром, слегка строгом, но всё же справедливом мужчине, который всей душой хотел их защитить.       «Что? Это разве было?»       Вспомнила она, что их было не пятнадцать, а шестнадцать. Вспомнила она и кошмарное событие, которое случилось, вроде бы, недавно, какой-то апокалипсис. Она вспомнила один из разговоров с Макото Наеги. Тогда его мысли звучали «У нас и выбора никакого нет, всё это должно устаканиться. Но я хочу только одного — чтобы мы все пережили это. Вместе.»       Тогда Саяка ему сказала:       — Макотик, уж будь уверен, нас шестнадцать и мы доживём, несмотря на проблемы! Интересно, а моя группа уже нашла убежище?       — Ты мне вот про что напомнила! Интересно, как мои мама с папой и Комару, — ответил тогда ей Макото. — Так или иначе, нам с тобой придётся только надеяться на лучшее.       — Всем всё понятно, — произнёс Кёске Мунаката, находившийся поблизости. — Мы с мистером Тенганом, Чисой, Джузо и мистером Кизакурой все пойдём и попробуем дать защиту всем тем, кто снаружи и близок вам. Даём слово, никого и ничего мы не упустим. Что же до вас, постарайтесь не высовываться. Если что, школа — это ваш бастион. Мистер Киригири желает вам только добра.       — Хорошо! — помахал рукой Макото. — Будем ждать вас. Удачной миссии!       — Дождитесь! Мы обязательно постараемся спасти всех! — улыбнулся мистер Кизакура.       Макото, Саяка и все остальные одноклассники из класса 78 вместе провожали взглядами будущий «Фонд Будущего», простите меня авторскую за тавтологию.       — Я полностью полагаюсь на этих ребят, Саяка, — произнёс Макото. — Скоро придёт время — и мы все выйдем отсюда! Все шестнадцать!       В воздухе висела мысль Макото: «Боже, раз мы уже остались здесь вшестнадцатером — может, я приглашу Саяку на первое романтическое свидание? Законы шоу-бизнеса ей больше не помеха, так?»       — Согласна как никогда, Макотик! — ответила Саяка тогда на мысль Макото, которую он так и не сказал. — А особенно на свидание! Теперь, когда единственный, кто нас контролирует — это мистер Киригири, то нам и море по колено.       «Что это за воспоминание?» — спросила Саяка из нынешнего времени, умирающая в ванной Макото Наеги. — «Почему я… Почему?! Неужели моя смерть и вправду напрасная? Даже план спокойно вылезти оттуда — и тот оказался напрасным?»       Зрение девушки становилось всё более и более мутным, уступая в чёткости воспоминаниям, нахлынувшим быстрой чередой. Иногда к ней приходили всё новые видения. В её подсознания влетали воспоминания о других ужасах за пределами школы, о которых предупредил Монокума ещё в самый-самый якобы первый их день совместной жизни, который и вовсе-то первым не был, если верить опять же подсознанию поп-звезды. Да, от осознания надвигающейся погибели крепнет задний ум.       Новое воспоминание полезло ей в голову. Откуда оно взялось?       — Директор умер — да здравствует директор! — объявил Монокума. — Я поработаю с вашими воспоминаниями так, чтобы вы все сами отчаянно просились из этой школы на волю! Но для этого вам придётся хорошенько потрудиться, поубивав друг друга! Кто убьёт — тот должен придумать себе элегантное алиби, которому поверят остальные, и когда они поверят алиби — он абсолютно в одиночку покинет это здание, пока все остальные его одноклассники будут корчиться в тех же муках отчаяния, что и Джин Киригири, и тут же проследуют вслед за убитым! Но если они не поверят алиби — то тогда я казню только запятнанного в убийстве, и остальные дальше будут доживать здесь, пытаясь отсюда выбраться… выбраться в ад! А, хотя ладно, это вы потом тоже узнаете вновь, после того, как я сотру воспоминания.       — Что?! — спросила Саяка.       — Издеваешься? — спросил Макото. — Как ты смеешь? Я ни при каких обстоятельствах не признаю тебя своим директором!       — Кто ты и зачем сюда проник? — спросила Кёко Киригири, которая находилась по другую руку от Макото. — Убийство моего отца не было твоей самоцелью, ведь так?       Но вместо ответа, всех учеников схватили какие-то цепи и приковали к стенам, к стульям и ко всему остальному, к чему возможно было их приковать. Бригада из Монокум запихивала головы студентов в неизвестные шлемы.       — Сейчас вы обо всём забудете! — объявил Монокума. — О да, и даже не пытайтесь полагаться ни на полицию, ни на детективов.       «В одиночку в ад, пока все остальные умирают? Это что же получается, пытаясь убить Кувату, я на самом деле обрекла на смерть Макотика, а себя на повторное выживание ещё хуже, чем здесь?» — спросила Саяка. — «Нет! Нет, это несправедливо! Всё оказалось напрасно, всё… Нет, Макотик не заслужил смерти. Он должен докопаться до истинной личности за Монокумой, а потом сам решить, выходить ему из этого здания или оставаться! А если он захочет присоединиться к тому спасательному отряду? Эх, была бы не против, небось он скучает по своим маме, папе и сестре так же, как и все остальные! Но как он будет без меня, своего Абсолютного Помощника?»       Вдруг Саяка вспомнила ещё об одной важной детали. Та девочка, Кёко Киригири, дочь прежнего, ныне жестоко убитого директора, она пыталась узнать — а теперь и вспомнить заново, кто здесь ответственный за весь этот кошмар. Только она была настолько близка к Макотику в той, прошлой и стёртой из памяти жизни, насколько и сама Саяка. Она, Абсолютный Детектив, должна помочь Макотику выбраться из той ямы, которую она так сгоряча ему вырыла и сама же в неё угодила, пытаясь выбраться ради непонятно чего и неизвестно, выжила бы она вообще по дороге из школы до своего звёздного домика. Но чтобы спасти Макотика — надо отправить на тот свет Леона. Только так и никак иначе. Пусть новым его помощником станет детектив Кёко!       «Я не смогла тебя утешить приватным концертом для единственного зрителя, мой маленький Макотик…» — сказала Саяка, макнув палец здоровой руки в ранку на уровне печени. — «А ведь это могло бы по возможности восстановить человечество на его останках…»       Она стала выводить буквы латиницы.       L.       «Макотик, пожалуйста, не отчаивайся даже после моей смерти…»       E.       «Кёко, помоги Макотику выжить. Помогите друг другу всё выяснить!»       O.       «Если вы не казните Кувату — тогда казнят Макотика и других, а я не хочу, чтобы он умер при таких глупых обстоятельствах из-за меня…»       N.       «Я хочу, чтобы Макотик был хоть с кем-то счастлив в жизни. Хотя бы с Кёко…»       Послание Саяки, написанное её кровью на стене — имя её убийцы. Она изо всех сил старалась написать это имя максимально чётко, но с каждой буквой ей это получалось всё хуже и хуже. Из-за этого имя убийцы стало похоже на пять цифр — 11037. Приближалась смерть. Девочка навсегда закрыла глаза.