Круче Чингачгука

      Их дом — на отшибе, как и все сравнительно новые дома. Из ближайших соседей — только белки да еноты. Да матёрый бродячий котище, который почему-то избрал своей лёжкой кресло на веранде, на вышитой мамой подушке. Они не гоняют: гонять котов — против совести и гармонии.       Их дом — на отшибе, и только поэтому Реджи редко заезжает сюда на обед. Проще взять обед в участок. Или в патруль. Или на пост — смотря где дежурит. Старик тоже так делает. Он и присоветовал: чего зря деньги спускать, они их не рисуют.       Реджи вообще не рисует. Это Делсин — художник. Зола из камина и мел были его первыми красками, обои в зале — его первым холстом. Обои с тех пор так и не сменили, и там чёрный куст, чёрный кот и чёрный человек, повторенные множество раз. Все — с белыми большими глазами. Особенно куст.       Делсин у себя в комнате, даже не слышит, что Реджи пришёл. Закрылся — и сквозь новую звукоизоляцию не слышит вообще ничего, хоть весь дом вынеси. Потому что входная дверь, конечно же, нараспашку. Зато кот сидит на столе, спрятавшись в дом от дождя. Или тоже придя на обед.       Реджи греет незатейливый суп и ещё менее затейливую подливу к лапше. Стучит Делсину в дверь, потому что Делсин свою порцию тоже ещё не ел.       — Да чтоб тебя, заходи уже! — раздаётся из-за двери. Глухо, хотя Делсин орёт.       Открыв дверь, Реджи едва не захлопывает её снова. Увлечение брата йогой явно вышло на новый уровень. Зачем ещё можно стоять на лопатках, уложив ноги за голову? И почему — голым? И как со всем этим соотносится налитая кровью головка члена, которой Делсин едва не тычет себе в лицо? А, нет, без едва. Прямо в самые губы.       — Твою ж…       — Погодь, — сдавленно просит Делсин. — Вставь, а? Недовставил, всё выпало.       Реджи переводит взгляд туда, куда Делсин указывает подбородком. Приходится сделать шаг вперёд, чтобы увидеть. Огромный дилдак. Как есть дилдак: толстый, ребристый, блестящий от смазки. Заебись.       — Блядь, Делсин!       Серьёзно? Он — серьёзно?       Реджи выходит. Молча. Массируя занывшие вдруг виски ладонями. И плотно закрывает дверь за собой. И сгружает тарелку с подливой со стола на пол, потому что кот совсем обнаглел.       Суп и пустая лапша заканчиваются быстрее, чем Делсин наконец-то выходит. Реджи успевает достать бутылку виски и сделать чай. И повыбирать между ними. Но виски подождёт — ещё обратно ехать.       — Ну вот, провозился вдвое дольше из-за тебя, — бурчит Делсин, будто Реджи вообще есть дело, как и когда он кончает.       — Твою ж… Делсин!       — Что «Делсин»? — спрашивает Делсин, налив себе чаю и садясь за стол. Не напротив, почти рядом.       — Какого хрена?!       — Вот и я думаю: чего просил? Ты ж святоша, от тебя в таком деле помощи ждать… И на что я надеялся?..       Кот согласно урчит, долизывая тарелку.       — Опять у тебя обед отобрал?       — Зачем — так? — прорывает Реджи.       — А-а, это. Чтобы красиво. Я ж звезда, должен постараться, чтобы всё идеально. И не выпадало ничего.       — Порно-звезда?       — Ник «Круче Чингачгука». Так, теперь и пожрать можно. — Делсин поднимается, ставит греться суп. А до того, значит, не ел, чтобы запятой сворачиваться удобнее? — Хочешь, дам ссылку, зайдёшь, посмотришь, какой я там красивый. Может, расслабишься немного.       — Ты хоть знаешь, как называется то, что ты мне сейчас предложил? — Бутылка очень соблазнительно стоит под самой рукой, но Реджи доливает себе чаю.       — Да сам же постоянно спрашиваешь, как у меня дела и чем занимаюсь. Вот и посмотришь. Отложишь значок и посмотришь.       Пиздец.       — А насчёт «как называется»… Вот если бы ты не вышел, а вставил, да ещё и не дилдак, а свой член — вот тогда бы интересно называлось. Я бы, может, даже сразу кончил. От неожиданности. Но от тебя не дождёшься.       — Меня сейчас стошнит, — честно предупреждает Реджи.       — Ток до сортира донеси, а то опять график уборки собьём, потому что вывозить за собой сам будешь.       — Зачем в порно-то?       Делсин отправляет в рот полную ложку гущи и тщательно жуёт, прежде чем ответить.       — Новая куртка сама себя не купит.       — Ради куртки?! — не верит Реджи.       — И краски. Со склада больше не таскаю, приходится покупать. Ты в курсе, сколько эта дрянь стоит вообще?       Реджи в курсе. Он третий год составляет смету на эту самую краску для нужд общины. Он в гробу видел новые цены. И новые граффити, которые надо закрашивать. Ну хоть Делсин больше не таскает. Да блядь…       — А, ну да, — кивает Делсин. — Но ты не ссысь, у меня грим и маска. Сам себя на экране бы не признал.       — И прокси? — хмурится Реджи. Действительно, ведь просто порнографии недостаточно, надо поглубже себя закопать.       — А вот с этим я крут. Прокси — херня. Я перепрошил роутер, и он теперь думает, что стоит на вершине Мачу-Пикчу. Если кто и отследит, пусть там себе хоть ноги, хоть шею ломают.       Делсин доедает остатки супа, вылизывает ложку. Он всегда так делал, но теперь, будто издевается, лижет медленно, по несколько раз напоказ проходясь языком по уже облизанному. Идиот. Реджи доливает себе ещё чаю.       — Всё? Больше ничего не интересует?       — Нет, — качает головой Реджи. И тут же сам себе противоречит: — Да. Крышуют тебя? Кто?       — Ну я ж не совсем дебил — так подставляться.       — Да ну?       — А что ты предлагаешь? Гробить спину за пару баксов, полируя пол в местном супере? Так там очередь желающих расписана — я загнуться успею. Или мне вернуться на автомойку, где каждый проезжий пытался бесплатно за жопу ухватить и предлагал за двадцатку по-быстрому отсосать ему в туалете?       Реджи давится-таки чаем.       — Ты не говорил.       — Да чё там говорить. Сам разобрался.       — Свалив?       — И рожу хозяину начистил, чтобы не выставлял работников за дешёвых шлюх. Сами бы пореже лезли.       — То-то он от меня шарахается. Небось думает, что ты ещё тогда рассказал.       Делсин хищно скалится и встаёт, чтобы собрать посуду в раковину.       — Так почему порно?       — Бабло же. И куча свободного времени. И… Видел, какой я теперь гибкий?!       Реджи прикрывает глаза ладонью. Это зрелище он ещё долго не забудет.       — Да ла-адно, — тянет Делсин. — Ну порадуйся за меня, что ли.       — Долбоёб, — обречённо осознаёт Реджи, отдаёт ему кружку и торопится к выходу: обед что-то подзатянулся.       — Зануда, — летит ему в спину.