Железная птица

Железную птицу принесло во время весенних гроз. Отец прибирался во дворе, бросая в кучу сломанные бурей ветки, и вдруг поднял с земли что-то странное. — Старая игрушка, — задумчиво проговорил он. — Давно таких не видел. И бросил жалобно звякнувшую находку в ящик для ненужных железок. Вик, как раз наблюдавший за отцом, переглянулся с Лизой, она кивнула, и тем же вечером птица оказалась на её столе. Буря не пощадила птицу. Тонкие крылья были сломаны ветром, тело погнулось от удара о землю, лишившись головы, а между деталями забилась грязь. Настоящая птица не смогла бы выжить после такого. Впрочем, и железная была мертва. — Её нельзя восстановить, — вздохнула Лиза, рассматривая безнадёжно сломанные детальки. Вик осторожно тронул кончиками пальцев металлические перья. Что-то незнакомое пробуждалось в его душе при виде этой сломанной игрушки. Вик не мог похвастаться никакими талантами. Мать, когда ещё была жива, умела рисовать, Лиза плела из проволоки прекрасные цветы, сосед хорошо пел, и послушать его собиралась вся улица, а далёкие, незнакомые люди записывали в книги выдуманные или настоящие истории, и весь город мог прочитать их в библиотеке. Вик умел только мечтать. Вечерами он глядел на потолок своей комнаты, когда-то разрисованный матерью, и представлял мир, которого никогда не видел. Там, в этом придуманном мире, облака не закрывали постоянно небо, как в реальности, а расходились в стороны, и за ними оказывалось сияющее голубое небо и ослепительно яркое, будто сотни ламп, солнце. Летели настоящие, живые птицы, бежали маленькие пушистые зверьки, а распустившиеся цветы наполняли воздух сладким ароматом. Эти мечты плавно перетекали в сны, после которых Вик просыпался счастливым и разочарованным одновременно. Найденная птица, казалось, сделала эти мечты ещё ярче. Теперь в своих снах Вик видел, как железная птица, идеальная до последней детальки и так похожая на живую, взлетала выше вечных серых облаков, к жаркому солнцу, а её крылья сверкали в ослепительном свете. — Зачем её чинить? — не понял отец, когда Вик подошёл к нему с вопросом. — Это просто старая сломанная игрушка. Хочешь, сделаем что-нибудь ещё? — он протянул наполовину собранный паровоз, который заказали для соседского малыша. — Я хочу именно эту, — помотал головой Вик. — Она умела летать. — Виктор, не гоняйся за фантазиями, — сурово сказал отец, отворачиваясь к столу и продолжая прикручивать к паровозу детали. — Надо жить в реальном мире. Но Вика было уже не остановить. Желание оживить железную птицу оказалось слишком сильным. Сложнее всего оказалось начать. От удара птица погнулась, а детали склеились засохшей грязью, которая очень плохо вычищалась жёсткой щёткой. Вик думал замочить птицу в воде, но отказался от этой идеи, боясь, что проникшая внутрь жидкая грязь повредит хрупкий механизм. Но в какой-то момент первая деталь поддалась, отскочив с негромким звоном, и дальше стало проще. Вик осторожно разобрал металлическое тело, снял с крыльев погнутые пластины и выпрямил их. Голова превратилась в обломки, шея хрустела от прикосновений, и на стол сыпался песок. Мягкой тряпочкой Вик смахивал его и продолжал работать. Уцелевших и отремонтированных частей оказалось достаточно, чтобы восстановить птицу. Несмотря на повреждения тела, механическое сердце снаружи выглядело целым, поэтому Вик надеялся, что после ремонта птица сможет полететь. Он больше не сдавал, не глядя, весь металлолом, а внимательно просматривал всё: любая ненужная железка могла оказаться недостающей деталью для птицы. Пару раз он заплатил другим мальчишкам по мелкой монетке. За это они разрешили порыться в их тележках и забрать замеченную там деталь, казавшуюся подходящей. А однажды даже купил необходимое у старика, принимавшего хлам, потратив всё заработанное за день. И пусть в мусоре крайне редко находилось что-то полезное, но работа шла. — Глупости всё это, — ворчал отец, замечая работу Вика. — Не полетит она. Вик боялся, что отец прав, но продолжал надеяться и не собирался останавливаться. Вик долго не решался запустить механическое сердце птицы — боялся, что если оно повреждено, сделать уже ничего не получится. Но когда все остальные уцелевшие детали были приведены в порядок, а сломанные частично заменены, Вик решился. Он осторожно взял в руки тщательно отчищенное от грязи, смазанное маслом сердце птицы и завёл хрупкий механизм. Он негромко зажужжал, с тихим скрипом шевельнулись пока ещё лишённые перьев крылья, а сердце Вика замерло от восторга. Железная птица могла полететь вновь. Страх ушёл. Вик теперь знал, что старается не зря, что его цель вполне реальна, и вдохновение захватило его. Железной птице не хватало головы и шеи, и слишком сложно было придумать, чем их заменить. Но небольшая, необычно изогнутая железка в пыли у дома напомнила птичий нос, а воображение, привыкшее к поиску решений, дорисовало вокруг него недостающее. Вик схватил пыльную железку, мысленно перебирая лежащие в ящике детали и понимая, что всё необходимое у него есть. И уже к вечеру готовая голова лежала рядом с почти целыми крыльями и частями тела. Железная птица постепенно оживала на рабочем столе Вика. У неё была голова на тонкой изящной шее, покрытые чёрным лаком блестящие глаза, аккуратное тело, внутри которого скрывался сложный механизм, и собранные из металлических пластин крылья. Очередная идея родилась в голове Вика неожиданно, и он поразился, как раньше не додумался до этого. — На что похоже пение птиц? — спросил он отца, занятого в своей мастерской. — На звон маленьких колокольчиков, — задумчиво ответил тот, на секунду оторвавшись от работы. Колокольчики висели на дверях продуктовой лавки — большие, тяжелые, предупреждавшие о приходе покупателей. Колокольчики поменьше были в аптеке. Крошечные, идеально подходящие Вик увидел, когда пришёл в очередной раз сдавать железный хлам. Это была старая, погнутая погремушка. Из пяти колокольчиков уцелели только три, на месте остальных остались только пустые петли. Играть с такой погремушкой никто не захотел бы. — Десять монет, — проворчал старик, заметив взгляд Вика. Таких денег у него не было, даже в лучшие дни вся его тележка стоила не больше пяти. Сжав в кулаке четыре монеты, полученные чуть раньше от старика, Вик побрёл домой. Дин, мальчик его возраста, с которым они вечно дрались, догнал Вика у самого дома. — Держи, — смущаясь, он протянул погнутую погремушку. Колокольчики негромко зазвенели. — Зачем? — отказываться от подарка не хотелось, но и взять просто так казалось нечестным. Вик попытался отдать всё ещё зажатые в кулаке монетки, но Дин помотал головой. — Оставь себе. Мы заплатили по одной. Мы все хотим, чтобы птица полетела. Дома Вик осторожно снял колокольчики, звенящие разными голосами, и так же осторожно закрепил их внутри металлического тела. Собрал птицу, запустил механизм — и расправленные крылья шевельнулись, а в комнате раздался нежный звон. Железная птица обрела голос. Теперь птице не хватало лишь ног, но Вик не знал, из чего их сделать. Он искал что-то достаточно прочное и в то же время лёгкое, но в голову не приходило ничего полезного. Помогла Лиза. Она пришла, когда Вик рисовал уже третий эскиз кусочком мела на доске, висящей над его столом, и протянула две птичьих ноги. Именно такие, как он и представлял — тонкие, прочные, изящные, сплетённые из жёсткой проволоки, которую Лиза использовала как основу для своих поделок. И как он сам до этого не додумался? — Спасибо, — Вик бросился ей на шею, счастливо улыбаясь. — Спасибо! Теперь птица не лежала беспомощно на животе, а могла стоять на собственных ногах. Вик ещё раз почистил кисточкой блестящие металлические бока, тайно гордясь своей работой. Он не мог сдержать счастливую улыбку. Запускать железную птицу он решил на рассвете. Несмотря на утро, возле дома собралось много народа. Тут были мальчишки, с которыми Вик общался, Лиза с подругами, гордый отец, соседи и какие-то совсем незнакомые люди, которых Вик даже не знал по именам. Он вышел вперёд, замирая от страха, что ничего не получится, а птица упадёт на землю кучей сломанного металла и умрёт окончательно. Вик выдохнул, мысленно убеждая себя, что всё получится. Запустил негромко щёлкнувший механизм, и птица ожила: расправила и вновь сложила крылья, переступила проволочными ногами, тихо звеня. Вик поставил птицу на сложенные вместе ладони и поднял руки к небу. Птица раскрыла крылья и полетела, а колокольчики внутри неё запели невиданную песню. Она поднималась к светлеющему небу, треск её крыльев и звон колокольчиков становились всё тише, пока не пропали совсем. Птица тоже пропала — наверно, скрылась за вечными облаками. Где-то там, за облаками, навеки закрывшими небо после катастрофы, сияло солнце. И пусть ни он сам, ни стоящие рядом дети никогда его не увидят, железная птица сделает это за них. Может, однажды она вернётся, сохранив на своих крыльях отблески этого загадочного света. Может, однажды её принесёт в чей-то ещё двор, и это подарит живущим там людям новую мечту. Вик прижал ладонь к груди. Там сияло крошечное — его собственное — солнце.