***
— Точно Дьявол. Томас старательно игнорирует крики из кабинета начальника, который сегодня явно не в лучшем расположении духа. С другой стороны, каждый был бы в плохом настроении в восемь утра в среду. Каждый был бы в плохом настроении в восемь утра, если уж на то пошло. Уже трое сотрудников вышли от него чуть ли не в слезах, от чего он и Тереза — вторая секретарша — взволнованно переглядывались, с жалостью провожая бедолаг долгим взглядом. Неожиданно рабочий телефон Эдисона издал ужасный звук, значащий только одно — по его душу пришли. — Томас, кофе. Срочно. И отключился. Брюнет шумно сглотнул, переводя взгляд на Терезу, но та лишь сильнее наклонилась, прячась в бумагах. Одни расстройства и стресс кругом.***
— Ваш кофе, мистер Исаак. Если бы Томас мог, он бы просто кинул этот чёртов картонный стаканчик, лишь бы не подходить к столу чудовища. Или, может, привязал бы его к удочке и… Он закрыл вкладку с рыболовным магазином, когда увидел, что придет товар только через три часа. Блондин кажется спокойным, но Эдисон знает, что это лишь иллюзия. Главное — не показывать страх. Исаак всё чувствует. Томас кивнул своим мыслям, выпрямляя спину, чтобы казаться хоть немного увереннее. На деле же брюнет выглядел как храбрившийся котёнок, это даже забавно. — Горячий из Старбакс с корицей? — блондин поднимает глаза сначала на стакан, а потом на подчинённого. Томас лишь кивает, но из-за напряжения, сковавшего всё тело, выходит скорее дёргано. — И как тебе ещё шею не защемило? Исаак (Томасу неловко признаваться даже самому себе, но он не может назвать начальника по имени даже в мыслях) усмехается, поднося кофе к губам, перед этим вдыхая аромат, что уже успел распространиться на весь кабинет. Эдисон же начал чувствовать, как сильно болит его голова. На секунду, всего секунду, мелькают воспоминания о доме его бабушки, которая пила кофе, казалось, вместо воды. Томас помнит, как помогал ей молоть зёрна и ссыпать получившийся порошок в большую чёрную банку. У Исаака в кабинете не было большой чёрной банки, но у самого мужчины были большие почти-чёрные глаза. — Вам что-нибудь ещё нужно? — Томас закусывает губу, заставляя себя не отводить взгляд, пока блондин внимательно, с лёгким прищуром, смотрел ему прямо в душу, осторожно потягивая напиток. — Нет, Томас, — Исаак усмехается, когда замечает, как облегчённо выдыхает его новый сотрудник. — И, — Томас вздрагивает, когда блондин поднимается с места, огибая свой стол, садясь на его край, складывая руки на груди. — мне нравится твоя рубашка. — Ваша тоже ничего. — как дать себе ментальный подзатыльник так, чтобы он ощущался, как настоящий? — Это Prada. — Оу…***
— Ты чего такой пришибленный? — Тереза удивлённо смотрит на рухнувшего на своё место Томаса. — Он тебе что-то сказал? Ты что, кофе перепутал? Ну я же тебе говорила, что… — Он сказал, что ему нравится моя рубашка. — Эдисон невидящим взглядом смотрит на девушку. — Чего?! — та подскакивает с места, но тут же осекается, когда слышит недовольный кашель из-за двери Исаака. — Чего? — говорит она уже тише, на цыпочках быстро подходя к столу Эдисона. — Я сам ничего не понял. — Видимо, я проиграла, — в противовес своим словам Агнесс улыбается. — О чём ты? — брюнет уже более осмысленно смотрит на коллегу. В голове опять крутятся шестерёнки. — Да мы тут поспорили, и я поставила на то, что ты вылетишь отсюда через три дня. — девушка присаживается на край стола, отодвигая канцелярию. Томаса уже ничего не удивляет. — Но ты, кажется, понравился Ньюту. — она подмигивает парню, что тут же заливается краской. — Ну, или твоя рубашка. Тут одно из двух. Где купил хоть? — В сэконде. — Эдисон важно поправляет воротник. — Мда, — Тереза усмехается. — И всё же ему понравился ты. А что с рубашкой-то не так?***
— Что скажешь по поводу этого? — Исаак поднимает уже десятый пояс, придирчиво его оглядывая. — Как по мне, — Томас всё ещё не понимающий, что он тут вообще забыл, чуть склоняет голову. — прошлый лучше был. Если уж говорить на частоту, то ему вообще самый первый понравился, но Исаак, только взяв его, тут же откинул куда-то в сторону окна. Томас туда старался не смотреть, чтобы не впитать упадническую, во всех смыслах, энергетику брошенной так же, как и пояс, одежды. Когда он собирался на работу утром, то никак не ожидал того, что его затащат в кабинет начальника и попросят взглянуть на вещи «чистым, незамыленным взглядом». Сегодня тут кофе не пахло. Скорее чем-то кисло-сладким с нотками лесных ягод, что было определенно приятным дополнением и без того довольно уютного кабинета. — А мне кажется, что этот лучше. — из-за стены звучит приглушённая girl in red и Томас, сам того не понимая, совсем расслабляется в кабинете, дверь в который ещё пару дней назад вводила его в предпаническое состояние. — Ну, — Эдисон едва заметно улыбается. — вам же нужен был свежий взгляд. — он только пожимает плечами, глядя на начальника. — вот я и передаю слова этого самого взгляда. — Тоже верно, — Ньют отпускает пояс и тот приземляется на пол, глухо ударившись о ковролин крупной декоративной пряжкой. — Ты сегодня спокойнее, чем в прошлый раз. Выспался? — Нет, — Томас нервно сглатывает. — просто этим утром вы не отчитывали людей. Это придаёт уверенности. Ну и запах в кабинете довольно приятный. Наверное, последнее было лишним. Первое, должно быть тоже. Томас почти успевает проклясть сам себя, но Исаак начинает тихо смеяться и все проклятия, как и мысли в принципе, тут же вылетают из головы. — Ты забавный, Томми, — от такого обращения по коже пробегают мурашки, но Эдисон всё ещё не может думать, зацепившись за улыбку Ньюта. — Значит, запах нравится? — Томас только небрежно кивает, опуская взгляд в пол. — Это энергетик ягодный. Всё же с лесными ягодами он был прав.***
В какой именно момент Томас буквально переехал в кабинет Ньюта он не уверен, зато прекрасно помнит тот момент, когда начал называть начальника по имени. «— Томми, — Исаак совсем скрылся за кипой бумаг и макетов статей, от чего его голос звучал приглушённо. — у тебя там нигде пистолета не завалялось, а то я уже не выдерживаю. — М-м-м, — Эдисон тянет, поднимая отдельные листки, словно под ними могло уместиться что-то кроме его единственной нервной клетки, выживающей в эти бессонные только за счёт растворимого кофе и орео. — нет, к сожалению нет. Стоило только поднять глаза наверх, как изо рта вырывается смешок. Обычно аккуратная причёска Исаака превратилась в нечто несуразное (очаровательное, бесспорно, но несуразное) от того, что хозяин часто зарывался в волосы пальцами, стараясь то-ли вырвать их совсем, то-ли… Да тут даже подумать больше нечего. В таком виде мужчина был больше похож на злого воробья. Или как там называются их дети? Воробёнки? Воробята? — Чего? — Исаак недоумённо хмурится, становясь от этого ещё более милым, так что Эдисону приходится отвернуться, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть тихий смех. — Ничего, ты просто милый. С одной стороны, окно это хороший выход. С другой, Томас всегда хотел побывать в Аргентине. Возможно, после этих слов он туда переедет и сменит имя. — Ой, ну наконец-то ты говоришь неформально, — Ньют расслабленно откидывается на спинку кресла, прикрывая воспалённые глаза. — Я думал тебя целовать придётся. — А может я не против, — Томас только сильнее склоняется над бумагами, говоря как можно тише.» — Ты поедешь со мной в Париж? — Ньют бросает это совсем неожиданно, даже не оторвав взгляд от одного из новых макетов. — Нет. — Томас, до этого нёсший кофе, останавливается посреди кабинета, смотря на начальника с приподнятыми бровями. — Почему? — Исаак хмурится, поднимая глаза. — Думаю, что Тереза будет полезней, чем я, — Эдисон только пожимает плечами, продолжая путь к столу. Стоило картону опуститься на деревянную поверхность, чужая рука (слишком горячая рука, стоит заметить) сжимает запястье, вынуждая замереть на месте. — Мне нужен ты, а не Тереза, — Ньют хмурится всё сильнее, пока Томас пытается договориться со своим лицом, чтобы то не горело так сильно. — Почему? — кажется в данной ситуации самым логичным вопросом, пусть и выходит он слишком хриплым для храбрящегося Эдисона. — Да вот, — Ньют говорит медленно, поднимаясь с места и, всё ещё сжимая запястье Томаса в пальцах, огибает стол, подходя ближе. — рубашки мне твои нравятся. Позаимствовать думал. У Эдисона спирает дыхание и голова начинает кружиться, когда рука Исаака ложится на его бедро, заставляя сделать шаг ближе, вжимаясь в чужое тело. Поза совсем не офисная, но Томасу наплевать. — Да, — улыбается он, чувствуя, что мочки ушей начинают гореть, когда Ньют оставляет на губах невесомый поцелуй. — твои тоже ничего. — Это Prada.