бабочки

Совсем уж странно ехать до ближайшего торгового центра на автобусе? — единственная мысль, что была у Юнги в голове, когда он бежал к остановке с серыми, пробитыми окнами, у которой останавливался подходящий ему транспорт. Синий автобусик, покачнувшись, остановился чуть дальше положенного места, а потому Юнги ускорился, чтобы успеть войти в салон. На улице моросил мелкий дождь, а парень даже не взглянул на улицу, прежде чем выйти, а потому оказался в руках у судьбы и дождя лишь в черной кофте с капюшоном. В салоне было чуть теплее, чем на улице, но главное — не было противных капель, забирающихся тебе под одежду. Оплатив билет завалявшейся в кармане джинсов карточкой, Мин сел в автобус именно в то время, когда народу почти нет: пара подростков в задней части салона, бабушка, сидящая в начале и какой-то парень в наушниках у окна. Сиденья были расположены так, что люди всегда сидели друг напротив друга. Юнги недоумевал, какой гений придумал такую планировку автобуса: кому захочется сидеть напротив каких-то людей? Задаваясь этим вопросом, Мин двинулся к центру автобуса и сел напротив парня в наушниках. Втыкать в замыленное окно не хотелось, а потому Юнги перевел взгляд на листовки, приклеенные выше. Однако его взгляд быстро упал на пассажира напротив. Этот парень неотрывно смотрел в окно, явно задумавшись о смысле жизни только из-за сменившейся песни в наушниках. На нем было надето худи — видимо, не один Юнги не смотрит на улицу, перед тем как выйти из дома. С первого взгляда, среднестатистический парень, ничего особенного. Однако, что-то необычное в его образе все же было. Все его запястья были украшены маленькими и аккуратными бабочками, выведенными словно тату-мастером-психопатом. Но у Юнги было неплохое зрение, он увидел, что бабочки были нарисованы от руки, это не была татуировка. Будто бы рисунки на кисти, которые ты рисуешь на скучном уроке. Это действительно было необычно, парень вроде взрослый. Юнги даже не удержался и взглянул ему ещё раз в лицо. Парень все еще втыкал в окно. Странный, но симпатичный, подумал Юнги и вышел из автобуса. Очень мило предупреждать о встрече за один день до дня икс. В руках небольшое количество отчетов в файле — Юнги не додумался взять сумку или пакет, что нам, тут ехать пять минут. Место встречи — перед небольшим магазинчиком традиционной косметики в глухой части торгового центра, там и в час пик обычно не так много людей, а в час дня понедельника кажется, что даже продавцы спрятались в подсобных помещениях, чтобы воссоздалась типичная картинка из фильмов про апокалипсис. Подойдя к одной из скамеек, Юнги со вздохом опустился на ее неудобное сиденье. Организатор встречи не задерживался, просто Юнги пришёл раньше. Он всегда был пунктуальным, даже если выходил из дома в последний момент, делал все, чтобы не опоздать. Как и сейчас. Юнги огляделся. Магазины уже начали украшать к Новому Году: различные гирлянды, вывески, традиционно выполненные в красно-бело-зеленой палитре и огоньки создавали волшебную атмосферу, а самым главным для Юнги было то, что этим всем он наслаждался один. Спустя двадцать минут, когда Юнги уже прошелся незаинтересованным взглядом по всем вывескам в радиусе тридцати метров, ему совсем надоело ждать редактора. На глаза попался уже названный магазин уходовой косметики. Он не был так же вычурно и пафосно украшен, как весь торговый центр — здесь все было со вкусом. Такие украшения напомнили Юнги о доме, а он нечасто хотел возвращаться к этим воспоминаниям. У него было не самое легкое детство, но он смог вырваться и снять с себя оковы бесконечных незакрытых кредитов. Это, несомненно, не далось ему легко — несколько подработок во время учебы в универе, которая, собственно, тоже стоит денег. Но у Юнги была невероятная мотивация — наконец жить одному и не зависеть ни от кого: ни от деспотичного отца, ни от безвольной матери. На телефон приходит смс от редактора: «Здравствуйте, извините за беспокойство, секретарь ошиблась с датой, на сегодня встреча отменяется, бла-бла-бла, нам очень жаль». Юнги почему-то даже не удивлён: чего ещё можно ждать от компании, которая выплатила Юнги такую маленькую доплату? Положив телефон в задний карман, Юнги решает все же зайти в сияющий, уютный магазинчик, чтобы не терять время зря. Как будто бы его еще потрачено немного.

***

Быстрее семеня ногами, Хосок подбегает ко входу для работников магазина косметики и открывает скрипящую серую дверь. К сожалению, Хосоку часто приходилось отдуваться за своих горе-коллег, вот и сегодня, только встав с кровати (а Хосок во вторник-среду встает поздно, как-никак его выходные), парень получил сообщение в инсте от второго продавца. Отказаться он не мог, Хосока могут выставить крайнем — он всего лишь на испытательном сроке. Пересиля головную боль и боль в коленях, Хосок вышел ловить автобус на ближайшее шоссе. В магазинчике тихо, как и всегда в части комплекса, где он находится. Пришло несколько коробок с новой косметикой, нужно будет распределить их на партии, немного убраться на полках. Но Хосок понимал, что здесь дел буквально на час, не считая работы с клиентами; конечно, остальное время он планирует провести за работой над институтским проектом. Тема только выбрана, а время уже поджимает. Хосок ненавидит себя за это — он совершенно не пунктуален. Ему всегда было сложно учиться из-за этого, Хосок думал, что в вузе это пройдёт само собой. Удивительно, но не прошло. Хосок продолжал откладывать все подготовки и домашние задания на следующий, например, четверг. Откинув с глаз челку гранатового цвета, Хосок приступил к распаковке новых товаров, параллельно отмечая у себя в голове пунктик «съесть хоть что-нибудь», иначе он умрет от голода через двадцать минут. На ближайшей к кассе полке почти не осталось бутыльков с мицеллярной водой, Хосок выставляет продукты, пересиливая сильное головокружение. Чон понимает, с чем оно может быть связано — он не очень хорошо ел последнее время: голод был, но есть Хосок не мог. Ходил бы он к психологу, тот бы ему сказал, что это стресс, не проходящий уже несколько недель. И что Хосоку стоит сходить к психотерапевту, ведь без него уже практически никак: Хосок ест не немного, он вообще не ест, постоянно откладывая это занятие. Но у Чона нет лишних денег на врача, ведь нужен не один сеанс, так быстро все не пройдёт. Денег на препараты тоже нет. Бутылек с розовой пузырящийся жидкостью падает на пол, и Хосок выпускает тяжелый выдох, словно ему сейчас нужно проплыть три километра без остановки, а не поднять флакон. Из-за чуть расплывающейся картинки перед глазами Хосок не замечает входящего посетителя и наклоняется поднять бутылек, но не дотягивается. У Чона подкашиваются колени, они не выдерживают тяжести последних дней и тела Хосока. Последнее, что помнит Хосок — судорожно сжимающиеся пальцы ног.

***

Юнги в шоке, он никогда не бывал в подобной ситуации; и он помнит, что делать, лишь по урокам биологии в средней школе. Усадив парня к стойке, рядом с которой он потерял сознание, Юнги уже собирался открыть телефон, чтобы посмотреть, как оказать первую помощь продавцу, но юноша уже открыл глаза и сильно сжал руку Юнги за запястье. — Вы слышите меня? Эй, парень, — Юнги чуть трясет рукой, которую он положил на плечо юноше. Парень поднимает мутный взгляд на Юнги и тот понимает, что не обознался. Все эти минуты, у Юнги крутилась в голове мысль, что он где-то его видел. Перекинув взгляд на руку юноши, которую тот уместил на плече Юнги, Мин убедился в своих догадках. На запястье были нарисованы ровные и маленькие бабочки. — Я… Я хочу есть, извините… — парень поднимает на Юнги растерянный и болезненный взгляд, — такое уже бывало. Мин замечает впалые щеки и желтоватый белок глаз и не понимает, зачем вообще этот парень выходил на работу. Юнги смотрит на выход из магазина и ему приходит в голову идея. — Давайте я помогу вам дойти вон до той скамейки, вы приляжете, а я принесу вам воды и еды из супермаркета? Парень, уже чуть-чуть пришедший в себя, кивает, и Юнги сильнее хватает его за запястье, поддерживая за спину. Мин помогает продавцу дойти до скамейки. У парня все еще заплетаются ноги, но он хотя бы в сознании и понимают, чего от него хотят. — Вам нужно позвать врача? — Нет, все нормально, я просто давно не ел, такое иногда бывает, — его голос сильно заплетался, и Юнги понимал, что ничего нормального в голодном обмороке нет. Юнги огляделся и увидел неподалеку автомат с кофе и, убедившись в том, что парень устойчиво сидит, а скорее полулежит на скамейке, двинулся к автомату. Найдя в кармане бумажку в 1000 вон, Мин решает купить парню чай, потому что ему в голову вовремя приходит мысль о том, что в чае будет сахар, а сахар — это быстрые углеводы, то что нужно при долгом голодании. — На, выпей, — Юнги не успевает подумать о том, что какого-то хрена он перешел на ты, парень берет у него из рук стаканчик с дешевым сладким чаем и подносит его к сухим губам. Не на долгое время воцаряется тишина, но Юнги решает ее разрушить, задавая вопрос: — Меня Юнги зовут, а тебя? — Хосок, Чон Хосок. Спасибо тебе, я бы, наверное, не смог бы встать сам, — парень улыбается, хотя ситуация отнюдь не веселая. Просто Хосок не хочет приносить еще больше беспокойства человеку, который практически спас ему жизнь — кто бы нашел его здесь, если не Юнги? — Спасибо, я отдам деньги за чай, сейчас. Хосок чуть ли не поднимается со скамейки, неловко отодвигаясь от ее спинки, но Юнги останавливает его: — Нет, что ты, он стоит всего тысячу вон, ты можешь не возвращать. Тебе нужно еще отдохнуть, сиди. Тебе дать телефон, может, стоить позвонить кому-то, чтобы тебя забрали? — У меня есть телефон, я сейчас позвоню сестре, — после этих слов Хосок достает из кармана джинсов телефон в фиолетовом чехле и с какими-то висюльками и подносит его к уху, предварительно выбрав номер. Юнги не понимает, что ему делать, он не может уйти, но и подслушивать разговор нового знакомого он не может. В итоге Мин решает прогуляться до ближайшей витрины, оставив Хосока рассказывать сестре об очередном обмороке. Давон ответила не так быстро, как хотелось — его сестра занимает сейчас место старшего дизайнера, поэтому Хосоку пришлось судорожно придумывать очередное объяснение, почему он опять вышел на работу, не евши ничего практически два дня. — Привет, Хосок-и, я сейчас немного занята, это что-то срочное? — Давон звучит немного запыхавшейся, но счастливой. Хосок рад слышать родной голос. — Ты в порядке? — Нет, прости, мне опять стало плохо и я потерял сознание, но мне помогли, ты не могла бы заехать? Мне очень стыдно, нуна, прости, но если тебе не сложно… — Хорошо, Хосок, где ты? На работе? — естественно, голос Давон изменяется, становится разочарованным, Хосок чувствует жалость к себе и это отвратительно. Ему часто не хватает поддержки, но когда он ее получает, ему кажется, будто он ребенок, которого все гиперопекают, а он лишь хочет доказать, что он может все сам. — Да, я на работе. Мне помогли дойти до скамейки и купили чай. — Это хорошо, я приеду через десять минут, жди меня, — Давон кладет трубку, и к скамейке подходит Юнги с пластиковым стаканчиком, только уже для себя. — Спасибо тебе за все, Юнги-щи, я позвонил сестре, она мне поможет добраться до дома. — Хосок выглядел разочарованно и очень устало. Юнги кивнул и почувствовал себя странно. Он никогда так сильно не волновался за чужих ему людей, но здесь не волноваться было невозможно: Хосоку было очень плохо. Давон приехала буквально через несколько минут. Юнги удивился, что она выглядела не сильно взволнованно, скорее, очень устало, как и Хосок. Она выглядела сильно старше своего брата, ее длинные волосы спускались с плеч волнами, на носу были круглые очки. Они с Хосоком были на одно лицо. — Здравствуйте, меня зовут Чон Давон, спасибо вам большое. Я не представляю, что бы Хосок без вас делал. Хосок подумал, что он здесь совсем лишний. Словно его мама пришла забирать его из полицейского участка, куда его доставили из-за разрисованной стены или разбитого окна. И вот он сидит около мамы, слушая ее разговор с участковым. Он, конечно, и слова не может сказать. У Хосока у было в жизни таких ситуаций. Но чувствует он себя именно так. Жалко. Он не смотрит на Юнги, которому, наверное, тоже невероятно неловко от происходящего, но, когда Давон наконец-то отблагодарила Юнги по всем пунктам, упоминая Хосока только в третьем лице, Чону пришлось встать со скамейки. У него сразу закружилась голова, но Давон, ловко подхватившая его под руку, сразу повела его к чёрному выходу через магазин, чтобы Хосок мог забрать свои вещи. — До свидания, — последнее, что услышал Хосок, укутанный странной заботой Давон.

***

Как только хлопнула передняя дверь новенькой, чистенькой машины сестры, Хосок понял, что заботы больше не будет. Будет лишь контроль. — Хосок, ну что опять? Сколько раз я тебе говорила не ходить на работу, если ты не ел. Ты же знаешь, что у меня сейчас много дел, я не могу ездить и забирать тебя каждый день, когда ты не соизволил хоть что-нибудь съесть, — Давон повернулась к Хосоку лицом, когда машина остановилась на последнем перекрестке перед нужной улицей, — бери с собой еду хотя бы, если с утра не лезет. Эй, Хосок? Хосок уже давно ее не слушал, заткнув уши наушниками. Да, он прекрасно понимал, что ведёт себя глупо и по-детски, но он не мог терпеть такие речи стандартно два раза в неделю от самого близкого для него человека. Но поговорить по душам он не мог, Хосок не умеет плакать при близких людях, а во время своего монолога он точно бы не смог сдержаться. Давон больше ничего не говорила. Машина завернула в уютный двор. Погода разыгралась, небо затянуло тучами, лило как из ведра. На улице было немного людей, лишь те, кто пытались успеть поесть в короткий обеденный перерыв. Какая-то пара, смеясь, бежала под одним зонтиком к ближайшей остановке. Давон припарковала машину прямо в луже, а потому белые кроссовки Хосока были теперь в коричневых пятнах, и влага дошла аж до носков. Девушка довольно грубо подхватила парня под руку и повела к парадной. Хосок конечно уже мог идти сам, но все еще чувствовал сильную слабость, особенно мешали головокружение и слипающиеся глаза. — Ключи есть? Хосок покопался в небольшой сумке-барсетке и вытащил оттуда связку, из которой лишь одна пятая была ключом, а все остальное — брелками. — Хосок, ну что за ребячество, — Давон вскинула руку с ключами вверх, многозначительно посмотрев на брата, — ещё и брелки какие-то девчачьи… Хосок привык к наставлениям сестры, по приезде в Сеул она сразу возомнила себя его мамой, хотя он уже был совершеннолетним. И это, конечно, понятно. Наверняка эта гиперопека — дело рук его матери, которая вела продолжительные разговоры по телефону с дочерью на тему переезда Хосока. Но Давон слишком хорошо вжилась в роль. Хосок не узнавал ее. Она уже привыкла командовать на работе, а значит, и близким спуска не будет. — Хосок, ты должен прямо сейчас поесть, надеюсь, у тебя есть что-нибудь, — Давон сразу побежала на кухню, лишь скинув пальто и туфли. Послышался звук открывающегося холодильника, гром от кастрюлек и деревянной лопатки, — у меня совсем немного времени, иди сюда и помоги. Хосок просто сидел, оперевшись на холодную стену, и слушал редкие замечания сестры по поводу чистоты на кухне. Когда он в последний раз там был? Не то чтобы он не ест совсем, может забежать в магазинчик у универа, или в столовой выпить чай без сахара, но не больше. — Хосок, сколько мне тебя ещё ждать?

***

Его район был, наверное, самым тихим в городе, несмотря на небольшие бары, встречающиеся чуть ли не через каждый подъезд небольших пятиэтажных домов. Осенью дорожки засыпало листьями, которые почему-то никогда не убирали, зимой во дворах ставили безвкусные елки, а весной по тем же дворам бегали кошки. В общем все как у всех, никто не жаловался. Юнги выбрал этот район из-за расположения: и до универа и до работы рукой подать. Не жизнь, а сказка. Небольшая квартира Юнги ему нравилась, она была уютнее, чем апартаменты его отца. Входная дверь сразу вела в кухню метр-на-метр, поворот направо — маленькая ванная комната, коридорчик и спальня. Юнги хватало. Это было намного лучше, чем тесная общажная комнатушка со сломаными кроватями и дохлыми тараканами. Да и бывал он бывал здесь лишь вечером и ночью, первую часть его дня занимала работа, вторую — несколько пар в универе, и вот уже и поздний вечер. Возвращаясь сюда после после дневного происшествия, Юнги зашел в небольшой магазинчик, чтобы купить любимой вредной еды и засесть надолго за ноутбук. Дел у него на сегодня нет, но если можно отредактировать пару-тройку страниц свыше нормы, то Юнги не упустит этот шанс. Сидя перед горящим экраном ноута и пережевывая кимбап с рыбой, Юнги не мог сосредоточиться над работой. Мысли летали в голове, сбивая друг друга, и ничего дельного не попадалось. Разбитый экран телефона засветился, оповещая о пришедшем сообщении в KakaoTalk. Юнги устало выдохнул, после оповещения все мысли окончательно подохли, и теперь в голове было тихо и пусто, как на первой паре по физкультуре. Мин хватает телефон в руки и на дисплее появляется ещё одно сообщение от того же отправителя: джун не можешь заскочить ко мне через часик? есть дело, ты знаешь

4:20

с меня еда и помощь с курсовой

4:21

Отказываться было глупо, раз дело есть. Да и еда бедному, голодающему студенту не помешает. Схватив вещи, Юнги выходит за дверь квартиры уже второй раз за день.

***

В квартире у Намджуна всегда очень накурено и темно из-за бистровых штор. Из дальней комнаты играла какая-то песня из закромов спутифая, пытаясь заглушить крики с улицы — квартира находилась на первом этаже. Юнги дошел за двенадцать минут и по привычке не стал даже стучать в дверь — он знал, что она всегда открыта. Кинув куртку на сиденье и выдохнув от внезапно накатившей усталости, Юнги прошел на кухню. — Здорово, как хорошо, что ты все таки пришел, у тебя клиент. — Намджун, я больше этим не занимаюсь и ты это прекрасно знаешь, — Юнги нервно помахал головой и поднял взгляд на Намджуна, который стоял напротив с тарелкой кимчи в руках. Тот сразу посерьезнел и отставил еду на столешницу. — Совсем чуть-чуть травки; ты же помнишь Лису, она еще тебе нравилась на первом курсе? — Юнги кивнул, смотря в пол, явно недовольный ситуацией, — она попросила до завтра, через Енджи. — Нет, все. Я тебе сказал. Ты помнишь, как меня чуть не спалили в прошлый раз. Все обошлось благодаря тупости нашего декана. Но больше везти не будет, пойми, хватит улыбаться. — Юнги к концу мини-монолога окончательно вышел из себя и, быстро вскочив с диванчика, выбежал в коридор. — Юнги-хен, я знаю, что ты одумаешься, поэтому и не останавливаю тебя. Юнги уже собирался нажать на дверную ручку, как та сама устремилась вниз, дверь открылась, а из двери… — Ой, привет. Мин поднял взгляд на парня… На парня, которому он сегодня помог в магазине. На Хосока, так ведь его зовут. — Хосок, привет, зачем пришел? — голос Намджуна прозвучал совсем рядом с ухом и Юнги. Это быстро помогло опомниться парню и обогнув Хосока, так и не ответив на его «ой, привет», Юнги выбежал из квартиры.