Калейдоскоп

Париж, 10:32 утра. Яркие летние лучи солнца пробивали полупрозрачные, с различными узорами занавески насквозь. Запахи завораживали: ванили, выпечки из крохотных магазинчиков снизу, сладких духов француженок, кофе из чашек в их руках, роз в маленьком импровизированном саду под подъездом, в котором постоянно за ними с глупой зелёной лейкой ухаживала хозяйка этого места. Район кутюра, район высокой моды, район светского львиного прайда. Эстелла в нём — великая муза своей новой девушки-модельера. Они встретились всего недавно, по правде, буквально-таки вчера! На очередном показе "матери дизайна" Баронессы совершенно случайно с искрами врезались друг в друга два взгляда. Одна из девушек снова в центре внимания, но не нужно ей это внимание, ей нужно только найти своего демона, у которого можно обменять душу на ещё хоть одну секунду напротив серо-голубых глаз. И демон нашёлся! Затем шампанское ударило в голову, поздней ночью, совершенно не осознавая своих действий, начался новый перформанс для Круэллы: нежные ласки, безумные танцы в свете луны и высоких фонарей Франции где-то на алее, которая никогда не бывает пустой, они были словно два чистых невинных духа леса, которые вдруг перебрались в город и внезапно встретились после долгой разлуки. Эстелла достала пару кусочков льда и с металлическим звоном ложечки опустила его в чашку, помешивая крупный куб в совсем маленькой чашке, из чайника полилась прозрачно-розовая жидкость, на поверхность напитка ловко уместилась небольшая розочка(будем надеяться, блондинистая миссис со двора не сильно разозлится, что из её горшочков пропала парочка бутонов). — Мне нравятся твои уши, - задумчиво хмыкнув, Де Виль приподнялась на локтях на пыльном стареньком диване в съёмной на пару дней квартирке — она любила подобные импульсивные поступки, когда можно было забыть о гнетущих проблемах и просто пойти в отрыв, сделать то, чего душа пожелает. — М-мои? - чуть подпрыгнув на месте, не ожидая, что "новая" знакомая уже распахнула очи и пристально её разглядывала, Элла улыбнулась и поставила на столик деревянный поднос с двумя чашками, в которых от поверхности воды уже отразились линии света, разрезающие пространство на светлое и тёмное. Услышав теперь тихое, но уверенное "угу", Миллер по-настоящему смутилась, при этом как-то счастливо улыбаясь. Прошло ещё минуты две, которые даже не претендовали на тишину: автомобили стучали колёсами по брусчатке, неразборчивые разговоры прохожих было отлично слышно на втором этаже сквозь открытое нараспашку окно. Травянисто-цветочная смесь с брусничным джемом — даже в приготовлении чая Эстелла была художником — растекалась приятной холодной кислинкой. — Спасибо... Мне нравятся твои пятна... - это было похоже на разговор по душам, интимно, как будто это самое тайное, что они не смогли бы обсудить ни с кем другим, и для чего не нужно быть любовницами, хотя отрицать вчерашнюю сотню долгих поцелуев на пьяную голову было бы бесполезно. — Правда? Я пыталась их скрыть, но... - Кру нервно улыбнулась, вытаскивая лоскут шубки из-под дивана, демонстративно покрутила им и аккуратно положила рядом с собой. Ловкие пальцы с красными ноготками дотронулись до леопардовых очков на чужом лице, осторожно стягивая их и случайно линзами запуская несколько зайчиков разбежаться по всей комнате. — Сама знаешь. Тишина продолжилась, солнечные пятна застыли на месте, как и язык Круэллы, всё так же тщетно пытающийся как-нибудь непринуждённо начать диалог, но Эстелла перебивает, настойчиво касаясь её руки в немой просьбе помолчать. Казалось, на фоне слышалось мирное течение Сены, которым, к сожалению, на самом деле был небольшой фонтанчик прямо под окнами; и это один из таких дней, когда уместно было бы устроить семейный пикник. Надо же, быть знакомым с человеком всего один вечер, но уже чувствовать, что он так близок тебе, что он для тебя родной, считать его семьёй... Тонкие пальцы отложили оправу очков, затем переплетаясь с ладонью Миллер, постепенно притягивая её к телу той, кого каждый либо бездушно проклял, либо бесстыдно возжелал. Послушно поддаваясь языку тел, губы Эллы, словно она околдована чарами злой ведьмы, нежно сливались с кожей Де Виль прямо у её родинки, бархатно-нежно царапая кожу. Вдох-выдох, запах тёртой корицы и искусственной кожи на подушечках пальцев Кру, её спокойный выдержанный взгляд с нотками самоуверенности, но ни капли надменности, несмотря на то, что она знала — Элла работала на её соперницу, и, скорее всего, эти отношения обречены на крах, хоть ещё даже не успели начаться. — Мы похожи, - вскользь бросила Де Виль, медленно, но до скрежета зубов развратно вторгаясь языком в рот своего маленького французского романа. Молодая девушка даже не думала, что сможет когда-нибудь вслух признаться, что ей нравились пятнистые чёрно-белые мотивы той, против кого она работала, но, как говорится, C'est La Vie. Всякое бывает. Руки Круэллы сильные, иногда оставляли после себя отметины; видеть её без макияжа, с запутанными волосами и не при параде было абсолютно непривычно после ярких образов, но не отвратительно, а, напротив, умилительно, до неконтролируемой улыбки во все тридцать два, до желания пропустить пальцы сквозь её светящиеся двухцветные кудри, до попыток сблизить их тела, не оставляя между ними никакой дистанции. Полное доверие. На улице начал играть пианист, исполняя незамысловатую спокойную мелодию, засушенные розовые бутоны распустились в чашках, лёд почти полностью растаял от жаркого солнца, пока двое по-кошачьи выпрашивали друг у друга ласку, не отлипая.