Saturn – Sleeping At Last With shortness of breath I'll try to explain the infinite And how rare and beautiful it truly is that we exist
— И как это работает? — поинтересовался Римус Люпин, крепче сжимая ладонь мужа. Аделина Кларк была 23-летней девушкой, которая отчаянно нуждалась в деньгах и отстаивала ЛГБТ+ права. Каким-то образом она действительно согласилась принять участие в программе, ощущая некоторое волнение. Но глядя на супружескую пару, которая, хотя мужчинам и было уже далеко за двадцать, выглядела все так же безгранично влюбленной… Аделина ощутила спокойствие, уверенность в правильности решения. — Для тех отцов, которые оба хотят быть генетически предназначенными родителями двойняшек, процесс суррогатного материнства не сильно отличается от обычного, — спокойно начала объяснять доктор, глядя на трех взволнованных людей перед ней. — В день извлечения яйцеклетки вашего донора, то есть мисс Кларк, вместо оплодотворения каждой зрелой яйцеклетки спермой одного партнера, эмбриологический персонал определит количество извлеченных зрелых яйцеклеток и разделит их пополам. Одна половина будет объединена со спермой партнера номер один, а вторая – со спермой партнера номер два. — Значит, оба ребенка будут похожи на нас? — Сириус Люпин широко улыбнулся, глядя на светловолосого мужчину так, словно он был его солнцем, луной и всей космической орбитой. — Один, как Римус, а второй, как я? — Мы не можем вам этого обещать, потому что донором яйцеклетки все еще остаётся мисс Кларк, — доктор взглянула на девушку и мягко улыбнулся. — Но да... Есть огромная вероятность. Что один будет напоминать вас, а второй – вашего мужа. Когда они наконец вышли из больницы, Люпины начали вертеться вокруг Аделины, предлагать поужинать вместе или взять дополнительных денег, на всякий случай. — Я в порядке, правда, — девушка присела на заднее сиденье машины, так как Сириус предложил подвезти ее домой. — Аделина, всякий раз, когда ты чувствуешь, что тебе нужны деньги, помощь, еда, что угодно... — Римус оглянулся на нее с пассажирского сиденья, и машина тронулась. Он был одет в свой коричневый свитер, волосы песочные, с проглядывающимся серебристыми волосками, а глаза тёплые и мягкие. Оба мужчины дарили Аделине согревающее присутствие, будто ее укутывали в одеяло любви и заботы. Они совсем не выглядели так, словно им было по 27 лет. Все такие же юные и влюблённые, как подростки. — Мы здесь для тебя. Можешь звонить хоть в 5 утра, мы ответим... — Ты можешь переехать к нам, правда, в любой момент. Если покажется трудным справляться с беременностью одной, — закончил за мужа Сириус, глядя на нее своим пронзительным серым взглядом через зеркальце машины. — Ребята, перестаньте волноваться, я еще даже не беременна, — усмехнулась Кларк. — Я знаю, что делаю! И поверьте, вы потратили достаточно денег, чтобы я могла купаться в джакузи, ходить в спа и питаться клубникой со сливками до конца жизни. Мужья тихонько рассмеялись, а потом любопытство овладело ею, и она вежливо поинтересовалась: — Вы уже придумали имена малышам? — Да, вроде того, — Римус улыбнулся и с обожанием взглянул на брюнета. — Если будет девочка... То мы назовём ее Хоуп. — Мне нравится, — губы Аделины растянулись в довольной улыбке. — Да, — кивнул светловолосый, а затем вновь взглянул на девушку своим печальным, мягким взглядом. — Так звали мою маму. Ее звали Хоуп. Звали. Это заставило Аделину почувствовать себя немного застенчиво и неловко. — А что, если будет мальчик? Из двух, наверняка, получите хотя бы одного. — Элио, — ответил Сириус, широко улыбаясь. — Это означает Солнце. — Как красиво, — Аделина ощутила, как в сердце разливается пузырь любви и восхищения. Этим детишкам точно повезёт с родителями. — Почему именно солнце? — Ну, знаешь, — Римус нежно погладил мужа по волосам. — У нас есть звезды, и у нас есть луна... Это красиво, но довольно мрачно. Элио будет ярким сияющим солнцем, приносящим новую радость и любовь в нашу маленькую семью. — И имя звучит круто, — добавил Сириус с усмешкой, получив легкий подзатыльник от мужа.***
9 месяцев пролетели почти незаметно. Лунатик и Бродяга украшали их новую квартиру, красили детскую спальню и покупали все необходимые снаряжения: пеленки, памперсы, погремушки, кроватки и радионяни. Особенно часто они суетились вокруг Аделины, помогали Лили и Джеймсу с Гарри, которому вот-вот исполнялось три года. Марлин, Доркас, Питер и его жена Эстер довольно часто навещали их. Плюс, Мэри и ее бойфренд, которые теперь жили во Франции, прилетали в Лондон не реже трёх раз в год и помогали будущим папам с организацией. Когда наконец наступил долгожданный день, Римус ощутил, что сердце разрывается от всех эмоций сразу. Страха, счастья, тревоги, любви и трепетного волнения. Схватки Аделины начались в 2 часа ночи, поэтому все, что Сириус и Лунатик успели сделать, так это натянуть спортивные брюки, свитера и подлететь на машине к дому Кларк, чтобы отвезти в больницу. Когда начались сами роды, Сириус бродил по пустой приемной, с взъерошенными пучком на голове, бутылочкой, и судорожно дышал, шепча что-то Богу. Когда брюнет обмяк на стуле рядом с мужем, Римус взял его ручку в свою и нежно поцеловал, не в силах унять дрожь. — Все будет хорошо, котенок, — Луни обнял его за трясущиеся плечи и притянул ближе. — Они будут так любимы, так любимы. Не наступит и дня, когда они усомнятся в том, какой ты отличный отец. — А что, если они вырастут и разозлятся, что мы поставили их в такое положение? Где у них нет мамы? — прошептал Бродяга, глядя на мужа своими прекрасными, полными слез глазами. — У тебя была мама, разве это имеет значение? — Люпин нежно поцеловал его в щеку и уткнулся лбом ко лбу. — Что важно, так это любовь. — Мистер и мистер Люпины, — вошла в приемную женщина в розовом одеянии и резиновых перчатках. — У вас девочка, — она не успела договорить, а Бродяга уже подлетел с сиденья, сдерживая слезы. — И мальчик на подходе. — Луни… — шепнул брюнет, начиная дрожать от слез. — Сириус… — выдохнул Люпин, глядя на него. — Луни! — выкрикнул Бродяга, не в силах подобрать других слов, и запрыгнул на бёдра мужа, крепко целуя и обнимая. Когда Римус впервые увидел Элио и Хоуп, красных, плачущих и таких крохотных, ему стало страшно взять детей на руки... Вдруг он неправильно удержит головку? Вдруг с ними что-то случится? Это было душераздирающе, насколько реальным все оказалось. Когда они с Сириусом потянулись к кроваткам, чтобы взять по одному, Римус разучился дышать. Все его тело изнывало от непреодолимого счастья, жгучего и опьяняющего. Ему казалось, что он не стоит, а летит, что глаза всего лишь слезятся от сухости, а не наполняются горячими слезами. Личико Элио, смотрящее по сторонам расфокусированным взглядом, было первой вещью во всем мире, которая заставила Луни ощутить себя таким уязвимым, потерянным и переполненным счастьем, что зрение сразу же затуманилось. Детишки были здоровыми, такими реальными, маленькими, они были частью Сириуса и Римуса. И навсегда останутся ею. Он нежно взял Элио на руки, а Сириус, который теперь улыбался и задыхался от потока слез, взял Хоуп. И мужья смотрели друг на друга, не в силах произнести и слова, просто улыбались, переполненные бесконечной радостью. Это был первый момент в жизни Римуса, когда он перестал бояться. Он ощутил себя совершенно цельным, спокойным и таким, таким счастливым. Он смотрел на Элио, который, прищурившись, хватал палец отца своей маленькой ручонкой, засыпая в целости и сохранности. Тоненькие темные волосики на макушке, бледная кожа и нос с опускающимся кончиком. Элио определенно был маленьким Сириусом. — Я так сильно ее люблю, я не могу дышать, — прошептал Бродяга, не в силах оторвать взгляда от Хоуп, которая зевала и извивалась, как маленькое растение. Брюнет, с его растрёпанными пучком и усталыми чертами лица, безостановочно плакал, то ли от счастья, то ли от недостатка сна и новых, неописуемых чувств, которые Лунатик полностью разделял. — Она такая красивая, у нее твои глаза, Римус. — Дети меняются, сейчас трудно сказать, — улыбнулся светловолосый и подошел ближе, чтобы поцеловать мужа в горячий лоб. Он взглянул на личико Хоуп, и да, она определенно была больше похожа на Луни. Прекрасный маленький ангел с золотистыми завитками на голове. — Я не могу перестать смотреть на нее, котенок, она живая, — Сириус вздохнул от обожания, а затем перевел взгляд на Элио, который теперь хватал свитер Римуса на груди. — Лунатик, дай ему сиську. — Заткнись, — усмехнулся Римус сквозь слезы на глазах и наклонился ближе, чтобы поцеловать мужа в губы. Трудно было осознать, как долго они ждали этого момента. Но больше всего удивлял тот факт, что Луни разделил это мгновение именно с Бродягой... Когда он был подростком, он пугался детей. С неверием представлял, что в конце концов женится на какой-нибудь женщине и станет отцом. В его мыслях это всегда была красивая, домашняя девушка с милой улыбкой. Она готовила бы ему завтраки, пела колыбельную малышу и играла на рояле. Затем началась бы классическая чушь с двумя работами, ссорами, злыми детьми-подростками, которые проклинали бы своих родителей за то, что они бедные, старые и совсем не крутые. В своих мыслях юный Лунатик видел только два исхода жизни: одиночество или пугающая старость с нелюбимой женой. Но вот его друг, Бродяга, всегда был одержим идеей стать отцом. Даже будучи подростком представлял свою старость. — Ну же, Лунатик, хотя бы опиши, как будет выглядеть твоя жена? — тринадцатилетний Сириус пихнул его в бок локтем, когда они лежали на траве Пансиона. — Она секси? — У меня нет типажа, ясно? — проворчал Римус, глядя на Сириуса, у которого была корона из ромашек на голове, сияющая в солнечных лучах. — Может, я умру в одиночестве! — Ты не умрешь в одиночестве, — Сириус упал на землю в своей школьной форме и заглянул другу в глаза. — По крайней мере, мародеры этого не допустят. Найму тебя нянькой для своих детей… А у меня будет их много! — Тебе тринадцать, Сириус, этот разговор – безумие. — Нет, неправда! — Блэк перекатился на спину и взглянул на облака в небе, ленивая улыбка скользнула по губам. — Я буду крутым папой, с байком и рок-группой. Моя жена будет горячей блондинкой и... с большой задницей, это уж наверняка. Ты можешь отмечать с нами Рождество и прочие праздники. — Нет уж, я пас, — Лунатик издал саркастический смешок. — Ты воспитывай своих вымышленных детей сколько хочешь, крутой папа. Я, пожалуй, сосредоточусь на своей одинокой, грустной жизни. Элио сморщил нос и начал душераздирающе плакать, вытягивая Римуса из воспоминаний. — Ш-ш-ш... — прошептал он, осторожно убаюкивая ребёнка. — Котенок, я думаю, он хочет есть. — Пойдем, — Сириус наклонился чуть ближе и поцеловал мужа в нос. — Подожди, — остановил его Лунатик, прежде чем они успели выйти из комнаты, и заглянул мужу в глаза. — Я люблю тебя, — прошептал он, ощущая, что вот-вот расплачется от всех переполняющих грудную клетку чувств. — Нет никого в мире, с кем я хотел бы разделить этот момент больше... Ты… Самый крутой папа. — Перестань, я и так реву всю ночь, — Бродяга тихонько усмехнулся и проглотил слезы. — Я люблю тебя, котенок. Ты, Элио и Хоуп… Вы весь мой мир. Ты ведь знаешь это? — А вы мой, — Римус прижался губами к любимой щеке.***
Последующая неделя напоминала один долгий, бессонный день, наполненный грязными памперсами, бутылочками и душераздирающим плачем. Римус даже взял двухнедельный отпуск на работе, потому что Бродяга спал меньше двух часов в сутки, просыпался от каждого шороха и пытался успокоить Элио, который, совершенно неудивительно, был намного громче и эмоциональнее Хоуп. Гены Блэков. — Котенок, спи, — Римус попытался удержать мужа в постели, когда громкий крик, такой, словно кто-то душил Элио, разбудил их. — Не поднимайся. Луни прочистил затуманенный взор и тихонько прошел босиком по полу к кроваткам, чтобы взять Элио, в его милой белоснежной пижамке с собачками, на руки. — Хэй, щеночек, почему ты плачешь? — Люпин прижал его к груди, ощущая нескончаемое шевеление в руках. Младенец весь сжимался от коликов в животике. — Ты хочешь разбудить сестренку? — прошептал он, целуя во влажный лобик. — Разве ты не джентльмен? Как раз в тот момент, когда Римус уже собирался выйти из спальни в гостиную, дать Сириусу и Хоуп поспать, Элио перестал захлёбываться в слезах, обхватив бутылочку молока мокрым ротиком. — Хороший мальчик, моя звездочка, — Римус крепче прижал его к груди, ощутив прилив любви и трепета. Лунатик держался практически всю неделю, не плача и не ощущая себя истощенным и измученным. Сириус был более эмоциональным, поэтому периодически ревел от бессилия или, наоборот, громко смеялся и переполнял младенцев любовью и заботой. Но сейчас... Когда Элио прикрыл веки, обхватив большой палец Римуса своей крошечной ручонкой. Осознание того, что он стал отцом, наконец-то поразило Луни. Осознание того, что настанет день, когда Хоуп впервые улыбнется и назовет его папой, день, когда Элио впервые засмеется и заползет на кровать между ним и Сириусом, прося утренних поцелуев, день, когда они вырастут и будут изредка навещать старых отцов. — Я так сильно тебя люблю, — прошептал он сквозь слезы, глядя на сына. — Я всегда буду любить тебя, мой мальчик... Все мое – твоё. И весь я – бесконечно твой. Римус затрясся в слезах и тихой истерике. Столько любви, заботы и страха за малышей. Он глотал слезы и держал Элио так крепко, как только мог. — Котенок? — прошептал Сириус сквозь сон, а затем заметил, что его муж содрогается от слез. — Эй, малыш, прекрати... Иди сюда... Римус обернулся с искаженным болью лицом, залитым слезами, присел на кровать, нежно держа бутылочку в губах ребенка. Бродяга обнял мужа за плечи сзади и поцеловал в мокрую щеку. — Всю мою жизнь... — прошептал Люпин, едва дыша. — Я думал, что в конечном итоге останусь один... Ты знаешь... Какая-то часть меня верила, что я обречен... — Хэй, — Сириус крепче обнял его, убирая волосы с глаз Луни. — Не говори так... — Но теперь у меня есть ты и они... И они такие красивые... И эта любовь... — Лунатик развернулся, чтобы сесть напротив своего мужа. — Это невообразимо. Я... Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Я не... Я не думаю, что заслуживаю этого. Тебя и их. Сириус смотрел на него сонными глазами, как на сумасшедшего. — Луни, только рожающие обычно страдают от бейби блюза… Ты чего? Не надо, котёночек… — Сириус усмехнулся и ласково погладил его по плечу. — Ты... ты веришь в другие вселенные? — Нет, я не… нет... — Раньше, когда я был подростком... — тихо произнёс Бродяга, опустив взгляд. — И мне становилось грустно или меня обижали… Я воображал, что должна существовать другая Вселенная. Где я полностью и безгранично счастлив. Это помогало думать, что в мире есть равновесие. — О чем ты? — прошептал Люпин, глядя в прекрасные глаза мужа. — Я пытаюсь сказать, что... Если ты когда-нибудь думаешь, что чего-то не заслуживаешь, подумай о себе в другой Вселенной. Потому что, если ты здесь, прямо сейчас счастлив, Римусу в другой Вселенной, вероятно, очень и очень грустно. — Это так тоскливо... — Луни проглотил слезы и взглянул на причмокивающего бутылочку Элио. Трудно было представить Вселенную, где Сириус не сидел бы рядом с ним, Вселенную, где их детей бы не существовало. — Это тоскливо, но ты можешь себе представить, насколько тебе повезло? Что ты находишься в этой Вселенной, что именно тут ты окружён любовью? — Сириус погладил его мягко по щеке, убирая слёзы. — Ты задолжал это Римусу из другой Вселенной. Быть счастливым и наслаждаться своей жизнью. Люпин слабо кивнул, а затем нашел губы Сириуса, чтобы нежно поцеловать их и вдохнуть пьянящий запах любви. — Я так сильно люблю тебя в этой Вселенной, — Римус поцеловал его глубже, запутавшись пальцами в длинных волосах. — И в каждой последующей. — Я тоже люблю тебя, котенок, я тоже.***
— О боже, вы здесь! Лили встретила семью Люпинов у двери, когда Лунатик и Бродяга вошли с сумками-переносками на груди. Хоуп в серебристой, с узорами белоснежных полумесяцев, свисала с живота Сириуса, а Элио с Римуса, в темно-синем кенгуру с золотистыми звездочками. — Они так быстро растут, — благоговейно произнесла рыжеволосая, разглядывая малышей. Им было уже около года. Элио с черными вьющимися волосами и большими ярко-голубыми глазами и ямочками, красивый, как маленькая миниатюра Сириуса. А у Хоуп были ореховые глаза, совсем как у Римуса, и ее песочные волосы были собраны в два маленьких хвостика. — Я так рада вас видеть, ребята! С Рождеством! — Лунатик, Бродяга, вы здесь! — воскликнул Джеймс, сбегая вниз по лестнице с четырехлетним Гарри на руках, который был одет в милый рождественский костюм оленя. — Счастливого Рождества! — Всем счастливого Рождества! — Сириус рассмеялся, когда друзья обняли их и засыпали поцелуями. Чуть позже к ним присоединились Питер и Эстер, а затем Марлин и Доркас с огромным мешком подарков. — Как из твоей спермы вылупился такой ангел? — МакКиннон изучала Элио, который сидел вокруг своих игрушек на ковре, жуя резиновую погремушку. — Заткнись, Боб Марли, моя сперма гениальна, — Сириус присел на корточки, чтобы поцеловать свое солнышко в щечку. Элио обхватил его за лицо, кусая подбородок. — У него растут зубки. — Папя! — воскликнул Элио, улыбаясь беззубым ртом. — Папа! Все в гостиной замерли. Лунатик буквально выбежал из кухни и рухнул на колени рядом с Сириусом. — Это он только что... — Да... — прошептал Сириус, ощущая себя так, будто сердце перестало биться. — Да! — Папа! — повторил Элио в сторону Лунатика, хихикая. — О боже, сладость, — Бродяга поднял на руки ребенка и начал зацеловывать во все лицо. — В первый раз? — Марлин усмехнулась, но казалось, что глаза заблестели от волнения. — Хоуп, иди сюда, лепесточек, — Римус подполз, чтобы взять их малышку на руки, и начал целовать ее, указывая на брата. — Она еще не говорила? — Доркас присела на колени, чтобы погладить Хоуп по голове. — Она умеет говорить «Луня», «кака» и «Гярри», — Сириус улыбнулся смеющейся дочке и скорчил гримасу. — Гярри! — воскликнула Хоуп, и маленький Сохатик отставил свои игрушки на ковре, чтобы подползти поближе к дяде Лунатику и взглянуть на крестную сестренку. — Как деля, Хоуп? — Гарри Поттер взял ее за ручку и нежно поцеловал. — В один прекрасный день они поженятся, говорю вам! — Джеймс вошел в гостиную, чтобы потрепать сына по волосам, взъерошив их. — С чего ты взял, что нашей дочери нравятся мальчики? — Сириус вопросительно взглянул на лучшего друга. — С чего ты взял, что я говорил о Гарри и Хоуп? — Джеймс усмехнулся и сделал вид, что дает Элио небольшую пять. — Ужин готов! — воскликнула Лили с кухни, и в комнату ворвался опьяняющий запах индейки и яблочного пирога. — Полетели! — Джеймс поднял на руки Гарри и притворился, что сын самолёт. — Вж-ж... Марлин и Доркас последовали за ним, обнимаясь, и Сириус поцеловал Элио в макушку, рассмеявшись. — Почему смеёшься? — Лунатик взглянул на мужа. — Я не знаю, я просто счастлив... Это их первое Рождество, — Сириус наклонился ближе к мужу, чтобы чмокнуть в губы. — И сегодня они впервые будут спать в отдельной комнате... Лунатик усмехнулся в поцелуй и прижался носиком к носу. — Значит я получу свой рождественский подарок ночью? — О да, я купил красное платье Санты, — прошептал Сириус ему на ухо. — И я вёл себя очень, очень плохо в этом году… папочка. — Заткнись, идиот, — Римус со смехом оттолкнул его. Но Сириус видел, как туго стало в штанах мужа. — Пойдем.***
— А потом... шаги стали громче и громче, дверь скрипнула, и раздался крик, такой звонкий... — Прекрати, Гарри! — восьмилетняя Хоуп прикрыла уши, заставив мальчиков истерически рассмеяться над ее испугом. — Это просто история... — хихикнул Элио, направляя фонарик на лицо и сморщив жуткую рожицу. — Которая произойдёт с тобой! Хоуп не смогла сдержать панический крик, вырывающийся из легких, и девочка выбежала из комнаты, туда, где был свет. — Хоуп? — папа Сириус прибежал по лестнице, ведущей в комнату Элио. — Сладость, что случилось? Она сморщила нос и почувствовала отвратительное желание расплакаться. — Они злые… — прошептала она, закрывая кулачками мокрые веки. Отец тут же подбежал к ней и крепко обнял. — Все в порядке, малышка, — Сириус поднял ее на руки и вошел в темную комнату, включив свет. Элио и Гарри от испуга спрятали свои фонарики под одеяло. — Мальчики... Что вы опять натворили? — Это была обычная страшилка, пап! Она просто плакса! — Элио указал на девчонку, которая теперь начала елозить в руках отца, готовая драться с кудрявым идиотом. — Хэй, извинись перед сестрой! — Извини… — закатил глаза восьмилетний мальчик. Бродяга усадил дочь на пол и присел к ней поближе, поцеловав в макушку. — Со мной ты в безопасности, лепесточек. Они просто глупые мальчишки. — Мы рассказывали историю о Чёрной Ноге, ты сам мне ее читал в детстве, дядя! — запротестовал одиннадцатилетний Гарри, улыбаясь крестному отцу. — Оу, точно! — мужчина усмехнулся и подмигнул Гарри. — Люблю ее. — Эй! — Хоуп легонько пихнула отца кулачком в ребра. — Лепесточек, Чёрной Ноги не существует, обещаю, — мужчина притянул ее поближе к себе на колени. — Хочешь услышать кое-что приятное? Девочка одобрительно кивнула, обхватив его длинные волосы в кулачки и играясь с ними. — У папы Луни завтра выходной, мы поедем с тобой и Элио на пляж. — Будем строить замки из песка? — сын подполз, улыбаясь отцу без двух передних зубов. — Да, мы будем спать в палатках и смотреть на звездопад, — Сириус взъерошил кудрявые волосы сына. — Почему папа Луни так часто занят? Он всегда приходит домой, когда я уже почистила зубки перед сном, — Хоуп надула губы, ощущая детским сердцем, что в последнее время не так часто видела второго отца. — Он работает, малышка, — Бродяга погладил ее и поцеловал в мягкую щечку. — Я тоже по нему скучаю, очень-очень. Но он зарабатывает денюжки в пансионе, где учится Гарри. Читает книги детишкам, таким же как вы, и учит их. — Он самый крутой профессор, его любят абсолютно все! — Гарри весело закивал головой. — Гермиона считает, что он лучший учитель, который у нас когда-либо был. — Видишь, лепесточек? — папа Сириус согласился. — Он зарабатывает денюжки на твои туфельки и бантики, а также на лего Элио. — Разве у тебя нет секретного сейфика от деда Альфи? — Хоуп с любопытством взглянула на отца. — Да, но папа Луни любит работать и трудиться, а не бездельничать. В то время как я могу оставаться с вами двумя и душить любовью и поцелуями... Мужчина начал зацеловать и щекотать дочку, пока Хоуп не начала задыхаться от смеха. — Кто это так весело смеётся? — Лунатик приоткрыл дверь и улыбнулся детям. — Папа! — Элио и Хоуп одновременно воскликнули и подбежали к его ногам, чтобы обнять. — Мои котятки, — Римус наклонился, чтобы поцеловать сына и дочь, а затем с благоговением посмотрел на мужа. — Привет, большой котенок, ты тоже хочешь поцелуев? — Конечно, хочу, — Бродяга поднялся, чтобы чмокнуть светловолосого в губы. — Дядя Лунатик, всем очень понравилась ваша сегодняшняя лекция! — Гарри улыбнулся, приветствуя Римуса. — Рональд чуть не заснул на парте, но это приятно слышать, спасибо, — усмехнулся мужчина и присел рядом с Сириусом на ковёр, обняв со спины. — Ты слышала это, Хоуп? Р-о-н-а-л-ь-д... — поддразнил ее Элио, и сестра бросила в него плюшевого волка. — Он мне не нравится! — Так мы тебе и поверили, — Элио приподнял недоверительно брови. — Нет, ей нравится этот его брат... Фред? Джордж? Я плохо их различаю, — поиздевался с усмешкой Бродяга, подмигивая сыну. — Папа, Фред старый! Он мне не нравится! — Так значит все-таки, Фред? — Папа! — Хоуп в ужасе раскраснелась. — Ничего, разница в годах со временем исчезнет, лепесточек. Главное – следуй своему сердцу, — кивнул в ее сторону Римус, и дочь начала забрасывать игрушками своих смеющихся пап.***
— Ты знаешь, когда я осознал? Римус держал Сириуса в руках, лежа на пледе. Расслабляющий шум волн и луна, сияющая на темно-синем горизонте. Звонкий смех, доносящийся от Элио и Хоуп, доделывающих последние штрихи на песочных замках, прежде чем окончательно стемнело. — Осознал что, котенок? — Сириус придвинулся ближе, чтобы обхватить мужа за талию и прижаться носом к щеке. — Ай, ты колючий, — проворчал Римус, но все равно блаженно вздохнул. — Мне идёт щетина, ты должен признать, — Сириус соблазнительно провёл по прессу мужа, от чего Римус только закатил глаза, скрывая удовольствие. — Так что ты осознал? — Что я люблю тебя. В смысле... влюблен. Сириус широко распахнул веки и с любопытством оглядел лицо светловолосого. — Вообще-то нет, ты не рассказывал. — Это произошло прямо здесь, на этом пляже, когда мы отправились в поход на третьем курсе, — Лунатик мягко улыбнулся и погладил мужа по скулам. 12 лет брака, а ему все еще казалось, что каждый день он влюблялся в Сириуса сильнее и сильнее. — Мы лежали точно так же, как и сейчас... Ты рассказывал мне о Боге, и был таким... Таким завораживающе красивым. Прекраснее всего, что я когда-либо видел. Сириус наклонился ближе, изучая глаза Лунатика. — Разве ты не встречался тогда с... Как его звали? — Кевин. — Да, с Кевином? — Мы расстались с ним на следующее утро, помнишь? — Римус изогнул бровь, как бы намекая на ответ. — Боги, Луни, это был тот день, когда я решил, что между нами ничего невозможно, — Бродяга усмехнулся от глупого осознания, не веря своим ушам. А затем прошептал в губы мужа. — Значит я должен тебя почаще водить на пляж? — В тот день я ощутил сильный удар в сердце, помнишь теорию Доркас? — Ага, — лениво улыбнулся Сириус, едва касаясь чужих губ своими. — Хотя я до сих пор думаю, ее теория – бред. — Почему? — Нет никаких трех ударов сердца, когда дело касается любви... — он провел кончиком пальца по губам Римуса. — Я чувствую эти громкие толчки каждую секунду рядом с тобой… — Я так сильно хочу тебя… Прямо сейчас, — Римус запустил пальцы в длинные волосы, углубляя поцелуй. — Луни, звездопад, помнишь? — Сириус отпрянул и посмотрел на детей, убегающих радостно от волн. — За тобой акула! — воскликнул Элио и бросился на сестренку с объятиями. — Хоуп! Элио! — воскликнул папа Луни, привлекая их внимание. — Звезды становятся ярче, идите сюда! Двое детей побежали к ним так быстро, как только могли. Упали с криками на отцов и чуть не задушили объятиями. — Ты воняешь, как маленький осьминожка, — хихикнул Сириус, целуя Элио в лоб. Мальчик перекатился в свободное пространство на пледе, между родителями. Хоуп присоединилась к брату, и отцы крепко обняли их с обеих сторон, создав тёплый кокон защиты и тепла. — А где Сириус? — радостно воскликнула Хоуп, пытаясь найти самую яркую звезду. — Вот, смотри, лепесточек, — Римус взял ее ладошку в свою и последовал за звездой. — Наша с вами путеводная звезда. — Она такая же красивая, как и папа! — Ты маленькая подлиза, — Сириус чмокнул смеющуюся девочку и пощекотал. — Подлизушка, посмотрите на неё! — Звезда! Звезда упала! — Элио выкрикнул, широко улыбаясь. — Где? — Хоуп начала елозить по пледу в поисках. — Ты загадал желание? — поинтересовался Римус у сына. — Я не знаю, чего пожелать... — Элио совершенно растерянно огляделся. — Подумайте о своих мечтах, котята, — Лунатик изучал ночное небо в поисках еще одной падающей звезды. — То, что вы загадаете, звездочка обязательно исполнит. — Хоуп загадает Фреда, — Элио сморщил губки, издавая звуки поцелуев. И сестренка начала легонько избивать его. — Перестаньте, котята, — рассмеялся Сириус, пытаясь их успокоить. — Не произносите желаний вслух, просто подумайте о них. И когда Римус взглянул на Сириуса, обнимающего их детей с широкой улыбкой... Он ощутил, как в сердце таяло и плавилось тягучее счастье. Чистая, искренняя радость от жизни. Как это было редко и удивительно то, что люди просто существали. Его семья была его домом, всем миром, и он отдал бы свою жизнь за всех троих, не колеблясь ни секунды. Такая большая любовь была непомерной, но она также стоила всей боли, всех переживаний в прошлом... Когда Лунатик наконец увидел падающую звезду, он ничего не пожелал. Он лишь поблагодарил того Римуса, из другой Вселенной, за то, что он позволил ему быть счастливым в этой. Здесь и сейчас.«В другой вселенной, я знаю, мы счастливые, седые и старые, а рядом с нами любимые дети. И там я безгранично и полноценно счастлив. Я буду любить тебя до конца жизни, котенок. Даже в этой жестокой вселенной. И в каждой последующей. Навсегда и до бесконечности твой, Лунатик»