Дождя хватит на всех

Листья на пронзительном осеннем ветру. Желают ли они своей участи? Хотят ли опасть в последнем танце, навсегда утратив свою грацию? Нам, людям, легко взглянуть на все это отчужденно и даже немного пренебрежительно. Мы называем это циклом природы: листья вырастают, умирают, опадают, и дают жизнь новым листьям. Все просто, как и должно быть. Дети, закрашивайте внутри контуров, и верьте в свои мечты, но не слишком. При надобности, уступите свою жизнь на благо общества. Так было всегда. Барбатос — бог свободы. Он покровительствует нам уже сотни лет, мы можем положиться на его расположение. Мондштат, единственное, и любимое дитя нашего Бога. Ветра направляют каждого на на его пути в жизнь. Но в какой момент «направляют» перерастает в «ведут крепкой хваткой»? Более того, можно ли назвать свободой те идеалы, которые навязал тебе социум? Свободен ли, истинно, город свободы? Дилюк Рагнавиндр наблюдал за полетом пожелтевших листьев березы из окна своей комнаты. Сильный шторм колыхал траву, и гнул ветви. Сквозь серую пелену облаков, улыбка солнца была едва различима. «Улыбка». Отец всегда называет ясное солнце так. Едва ли это имело значение сейчас, но в такой важный момент своей жизни юноше хотелось получить знак от Анемо Архонта, что означал бы его одобрение. Он перевёл свой взгляд на комнату, в которой провёл последние 14 лет. Пол был застлан алым ковром. На нем, золотыми нитями был вышит до боли знакомый герб клана Рагнавиндр. Эта семья Мондштатских аристократов уже на протяжении ста с лишним лет возглавляет винную индустрию города. По крайней мере, так историю этого клана видели многие. Но рыцарь кавалерии Ордо Фавониус, Дилюк понимал, что его семья сколотила состояние, в сущности, на страданиях людей. Разумеется, покупать алкоголь никого не принуждают, но парню и так было ясно, что и полностью по своей воле его люди не покупают. В таком мировоззрении у него была единомышленница: Диона. Экстравагантная девушка со взрывным характером, она была обворожительна. Не только, и даже не столько своей внешностью, сколько своей поразительной эмпатией. Она будто всегда знала, что сказать, даже в сложной ситуации. Но не стоит думать, что она — манипулятор, или любительница переобуваний, что вы. Диона просто очень понимающий человек. Оставив раздумья, Дилюк встал с кровати. Бросив последний, прощальный, взгляд на лысеющую березу он схватил свою кожаную сумку, и вышел из комнаты. Спустившись по лестнице, он покинул дом, не бросив ни слова. На пути, холодный ветер развевал его длинные красные локоны с обожжёнными концами. Не сделав и пяти шагов, он уже пожалел, что не захватил плащ. Но возвращаться уже, разумеется, поздно. Вернувшись сейчас он просто признает собственное поражение. Путник направил свой взор на дом, что высился вдалеке. В отличии от остальных жилищ в округе, это был не шикарный особняк очередного уроженца богатого клана, нет. В этом домике с местами облупленной черепицей жила обыкновенная семья, состоящая из матери, отца, и дочери. Отец — моряк из Ли Юэ был сейчас в Инадзуме, по работе. Мать — простая швея, пропадала на работе днями. Таким образом, дом был полностью предоставлен дочери семьи, Лизе. Она всегда была принять своих друзей в гости, и помочь им, при необходимости. Именно к ней Дилюк и направлялся. Дойдя до порога, он постучал в дверь два раза, а затем сделал удар ладонью. Дверь отворилась. Внутри было не намного теплее, чем снаружи, и все же, уютно. В камине потрескивал огонёк, а на столе стояла чашка с чаем. Вид тут очень отличался от того, который можно было бы увидеть из окна винокурни «Рассвет». Листья все ещё танцевали на ветру, хоть уже гораздо менее воодушевленно. Кроме того, можно было созерцать ледяное величие снежной горы, Драконьего хребта. Интерьер в комнатке был скудный, хоть она служила сразу и кухней, и столовой, и гостиной. Это место стало частым местом встречи друзей-энтузиастов из Ордо Фавониус. Но тут они обсуждали не работу. Напротив, лишь в этой тесной комнате они могли наконец-то побыть собой настоящими. Не идолами, и не примерами для подражания, а живыми людьми. Лиза не стала задавать вопросов, она сразу пошла к чайнику, чтобы заварить немного животворящего напитка. Она давно понимала, что это произойдёт. В сущности, это понимали все друзья Дилюка. Он опустился на стул. Несколько мгновений, он лишь таинственно глядел вдаль. Но затем, Дилюк начал беззвучно плакать. Это не были слёзы тоски по вотчине, или любви к семье, нет. По щекам юноши струились слёзы отчаяния. В сущности, у него никогда не было жизни вне стен винокурни, и едва ли когда-либо будет. Он просто не проживет без прислуги, что будет приносить ему все на блюдечке. Попытка самостоятельности погибла ещё в зародыше. Тот вечер он провёл в слезах, на раскладушке у Лизы дома. Но на ночь ему остаться нельзя, поэтому следует идти дальше. Луна светила ярче, чем когда-либо раньше. Полагаю, это хороший знак. Дилюк не мог решить, стоит ли ему уже идти, или подождать до утра, чтобы последний раз увидеть друзей. В конце концов, сентиментальная сторона победила, поэтому всю ночь он планировал просто скитаться. Как хорош Мондштат ночью! Все огни сияют, а песни бардов сливаются в чудесную симфонию любви. Звёзды нависали над головами людей, словно гирлянды. Вдалеке виднелись окна винокурни «рассвет», а за одним из них должно быть, спал Кейя. Утро наступило неожиданно быстро. Но с рассветом, Дилюк пошёл назад домой к Лизе, ведь знал что по субботам происходят встречи. Он вошёл. Все уже сидели на стульях, так что визит был как раз вовремя. — Альбедо опять нет? -, спросила Эмбер — Нет, он вчера так увлёкся своим рисунком, что упал с ветки дерева и сломал ногу. Надеюсь, он выздоровеет.- сказала Джин И так всегда. Если Альбедо заинтересовать, то он ни на что другое не отвлечется даже под страхом смерти. Вот что значит увлечённая натура. Ингода, его выдержка могла пугать людей, но близкие друзья знали, что за внешней строгостью скрывается подросток с большой тягой к знаниям. Разговор лился рекой, все приняли удобные позы, и поглощали напитки. Лишь стакан виноградного сока Дилюка стоял нетронутым, пока тот задумчиво вглядывался вдаль. Он перевёл глаза на своего брата, Кейю. С самого детства, они были вместе, хотя на самом деле они и не родные братья. Часто, они ходили к подножью драконьего хребта, где Дилюк разжигал костры, а Кейя готовил для них двоих свои фирменные куриные шашлычки с грибами. Не смотря на то, что у Кейи не было глаза Бога, он проявлял необыкновенную силу в бою. Тем не менее, ему всегда было интереснее помогать Крепусу с делами винокурни, чем воевать. Дилюк же в этом был полной противоположностью: Ордо Фавониус было одной из самых важных вещей в его жизни. Юноша решил больше не временить, и отправляться в путешествие прямо сейчас. Первой остановкой стал Спрингвейл, где в доме охотника Драффа, и его жены Фрейи жила их дочь, Диона. Но путь туда был далеко не лёгок: на пути, Дилюку пришлось сразиться с несколькими хиличурлами, и кучкой гигантских слаймов. Водная гладь озера блестела под нежными лучами солнца. К сожалению, тепла эти лучи не давали. Как и многие другие вещи в жизни, получая одно мы теряем другое. Но как бы не было уныло и холодно, Кейя всегда будет рядом. По крайней мере, так Дилюк всегда говорил себе. У него на шее висел крохотный кулон, с небольшим изображением брата, которое всегда наблюдало будто со стороны. Ведь даже если ветер сорвал пожелтевшие листья, ветки дерева все ещё формируют крону, оставаясь рядом. Рядом. Но так ли они близки? Чувствуют ли ветки то, что они не одни? Важно ли для них это в конечном итоге? Ведь в любом случае, когда тебя обламывает ребёнок, который хочет сделать воображаемое оружие, наличие других веток никакой разницы уже не приносит. Да и в чем смысл роста, если все может закончиться так, простым движением руки? Едва ли в жизни есть смысл. Жители Инадзумы и их архонт верят, что смысл жизни — достижение вечности, непоколебимого состояния, в котором изменения невозможны. Но даже им не удаётся достичь собственных идеалов: Инадзума меняется со временем, вместе с ней и люди, а вместе с людьми — само понятие «вечности». Но может ли идеал архонта быть. неправильным? Едва ли, скажет обыватель. Едва ли, скажет и жрица. Вполне, скажет воистину просветленный человек. Ведь просветление лежит не в том, как долго кто-то может задерживать дыхание, и даже не в глазе Бога, нет. Истинное просветление достижимо лишь для того, кто смотрит вдаль. Но смотря, он не видит елей, или берёз. Не видит он и дома. Он видит лишь правду. То самое сокровенное, что лежит в сердце и душе каждого. А ведь души есть и у архонтов. Им тоже свойственно ошибаться, как людям. Разница лежит лишь в том, что ошибка архонта — страдания множества людей, тогда как ошибка смертного — страдания одного человека. Длительные раздумья были прерваны странными криками. Дилюк обернулся на звук, и увидел огромное племя хиличурлов, напавшее на мать с ребёнком. Оставить их на верную смерть он, очевидно, не мог, поэтому сразу кинулся на помощь. Однако, по его прибытии угроза уже была устранена. Все хиличурлы лежали без сознания, а напряженная мать держала меч в одной руке, а малышку — в другой. Наблюдатель решил приблизиться к ним, чтобы спросить женщину о ее удивительных навыках владения мечом. Но парочка скрылась, как только заметила прикованное к себе внимание. Отбросив мысли об инциденте, Дилюк уверенно постучал в дверь небольшого домика на холме. Дверь открыла Диона. Заметив своего друга, она сразу же вышла, и закрыла за собой дверь. Некоторое время, они просто неловко смотрели друг на друга, но в конце концов Дилюк рассказал подруге о своём плане. Тогда, она позволила ему остаться на ночь в ее доме, хотя ему и придётся спать на соломе. Но все же, все лучше чем спать под настилом на улице. Той ночью его сон был беспокоен. Но беспокоили его не мрачные перспективы будущего, отнюдь. Самой большой тревогой молодца было то, куда направиться дальше. Ведь дома всех друзей он уже посетил, а до Ли Юэ было идти сто лет. В конце концов, ему удалось уснуть, но ответить на вопрос — нет. Утром, Диона разбудила Дилюка легким касанием по щеке. Она дала ему льняную рубашку своего отца, и его коричневые штаны. Остаток путешествия путник намеревался провести в этом наряде. И все же, решение проблемы пришло откуда не ждали, а именно — из Сумеру. Странствующий купец Саид прибыл около часа дня, и принёс конец раздумьям Дилюка. После некоторых обсуждений, Саид позволил Дилюку поехать с ним в Ли Юэ на его повозке. Но вместе обычной, конной повозки эта ехала с помощью моторчика внутри, поэтому путешествовать на ней было гораздо проще. Сначала, они отправились на север, чуть западнее от Мондштадта, и сделали крюк по направлению к Снежной. Туда они тоже заглянули. На протяжении этого времени, Дилюк с Саидом стали очень близки. Затем, зимой, они приехали в Ли Юэ. Сняв комнату на постоялом дворе Ваншу, Дилюк решил остаться тут на некоторое время. Тем временем Саиду пришлось его оставить. Настала долгожданная весна. Люди любят весну за то, что с приходом тепла, снег оттаивает, и они могут снова смотреть на красоту цветов. Но честно ли это по отношению к снегу? Он тает, и все о нем забывают, как бы много его не было, и какие бы эмоции он им не подарил. Очевидно, таково проклятие всего скоротечного. Но ведь красота цветов, эмоции, и даже сами воспоминания тоже быстротечны, но их люди не забывают с такой легкостью. Значит ли это, что человеческая душа намеренно отпускает образы, которые не достаточно важны? Вот ещё раз, Дилюк убедился в двух вещах: бессмысленности жизни, и своём голоде. Если с угнетающими мыслями ещё можно жить, то вот с голодом делать что-то надо. Именно поэтому он решил найти работу. Но кем, и где? Его глаза сопроводили одинокий зелёный листок, и мысли его двигались так же стремительно, как ветер, что нёс лист в танце. Не найдя лучшей идеи, Дилюк решил стать уличным музыкантом.