Нитью тонкой слёз разбейся. Страшно? Больно? Сном напейся. Просто я горю тобою, Ты во мне, но не со мною. На осколки, в щепки судьбы — Мне всего лишь раз вздохнуть бы. Красным сполохом все веет, Смерть не манит, сердце тлеет… Septem Voices — Для тебя
Чудовище рычало, впиваясь клыками в, — и без того разодранное, — плечо молодого человека. Двигалось рвано, снова и снова погружаясь в беспомощное стройное тело. Стараясь сохранять хладнокровие, Август Арети пристально наблюдал за происходящим. Вот уже больше месяца, как он, объединив княжества Регнума и получив благословение всех служителей бога Энаса, стал королём континента. Больше месяца, как захваченное княжество Вирета считается центром всего Регнума, а блистательный город Перла — столицей. И ровно столько же Август исполняет роль личного палача для опального князя. Взгляд синих глаз блуждает по стройному телу. Подмечает все синяки, раны и шрамы, покрывающие некогда нежную и светлую кожу. Задерживается на коротко обрезанных каштановых волосах. Жадно вглядывается в лицо, скрытое в изгибе локтя. Сам опальный князь уже не издаёт ни звука. Содрогается в такт болезненным толчкам. Задушено стонет. — Ты сам в этом виноват, Амадео… — тихо шепчет король, неизвестно, кого больше желая в этом убедить. Себя или еще кого-то. — Будь ты женщиной, то всё могло бы сложиться иначе… Чудовище рявкнуло. Дёрнулось пару раз, а после отстранилось. Из разодранного зада Амадео потекла жидкая сперма. Поморщившись, Август уже собирался уйти, как заметил, что опальный князь смотрит в его сторону. Янтарные глаза горят ненавистью и злобой. — Я заставлю тебя смотреть на меня иначе! — ощерившись, король сделал шаг вперёд. Жестом велел отворить камеру. — В пыточную его!***
— Юный княжич… — низко поклонившись, Август сжал кулаки за спиной. Не прошло и седмицы, как его, лучшего выпускника военного училища, сына генерала Марко Арети, — занимавшего должность советника при военном министре, — представили князю Кассиану Лагеру. Ему же Август и принёс клятву верности, прежде чем заступил на службу в качестве лейб-гвардейца. Ему пророчили будущее капитана, а также выгодный брак с леди из знатного рода. Но вот уже шесть дней, как все мысли молодого мужчины двадцати двух лет занимал юный княжич. — Чего тебе, Арети? — пятнадцатилетний Амадео наградил его холодным взглядом янтарных глаз. Длинные каштановые волосы были собраны в низкий хвост, повязанный синей атласной лентой. Узкие синие бархатные штаны с золотой вышивкой по бокам и небесно-голубая приталенная туника подчеркивали стройное юное тело с узкими бёдрами. Миловидное лицо с тонкими чертами выглядело особенно забавно, когда юноша хмурил прямые густые брови. — Я просто заметил, что юный княжич практически не носит украшений, хотя они сейчас на пике популярности даже среди мужчин, — набравшись смелости, заговорил Август. Сказал первое, что пришло в голову, лишь бы вообще начать беседу. — Единственное украшение, которое стоит носить мужчине, Арети, — это меч, — достаточно холодно ответил Амадео. — Или корона. Но меч, как по мне, намного лучше, чем золотая цацка, давящая на виски. — Вам виднее, однако символом власти правителя издревле считается именно корона. — Нет, Арети. Символом власти считается меч. Потому что им прокладывают дорогу к трону. Если это всё, то возвращайся на службу. Не докучай мне. — Да, юный княжич… Простите за беспокойство, — снова поклонившись, мужчина нехотя отступил. Он и сам не понимал, что именно с ним происходит. Не проходило и дня, чтобы Август не пожелал увидеть Амадео. Он делал всё, чтобы они хотя бы раз, да пересеклись. А если еще и удавалось заговорить… Мужчина не особо задумывался о причинах своих столь странных желаний. Ровно до тех пор, пока желание быть рядом с Амадео не начало толкать его на более странные поступки…***
Попытка вырваться не привела к успеху. Разве что к порции новых побоев. Как только на его запястьях защелкнулись кандалы, заскрипел механизм, зазвенели цепи, поднимая руки вверх и открывая опального князя от пола на высоту большого пальца. Морщась от боли в разодранном плече, Амадео прожигает ненавидящим взглядом своего мучителя. — Не смотри на меня так! — ощерившись, подлетел Август, отвесив звонкую пощечину. Повернулся к стражникам. — Оставьте нас! Приказ был немедленно исполнен. Едва дверь с грохотом закрылась, как король позволил себе снять маску надменного равнодушия. — Видишь, до чего ты меня довёл, Амадео, — облизнув пересохшие губы, Август протянул руку, коснувшись щеки князя. — Ты сам в этом виноват. Ты, порождение Серпенте, толкающее людей на страшный грех, должен быть уничтожен! Злобный, каркающий смех разнёсся по пыточной. — Не слишком ли низко винить в своих грешных мыслишках других, Арети? — низкий голос князя звучал хрипло. — Разве твой бог не учит, что если есть что-то, что совращает тебя, то отсеки себе руку, вырви глаз и умертви плоть свою, дабы не впасть в грех? — Заткнись! — взбеленился король, вновь ударив Амадео по лицу. — Энас учит уничтожать всё, что может ввести невинную душу во грех. И я это сделаю! Я уничтожу тебя! Ты больше никогда не сможешь смотреть на меня свысока.***
— Юный княжич, — с трудом скрывая своё волнение, Август склонил голову в поклоне. — Твоя навязчивость начинает утомлять, Арети, — закатив глаза, юноша небрежно махнул рукой. — Что ты хочешь сказать мне на этот раз? — Если позволите, то я бы хотел вручить вам скромный подарок. Я помню, что вы считаете лучшим украшением для мужчины — меч, поэтому мой дар не должен вас разочаровать. — Валяй… Устало вздохнув, Амадео принял из дрожащих рук лейб-гвардейца обтянутую синим бархатом коробочку. Открыл её, с любопытством посмотрев на брошь из белого золота в форме меча, покрытую синей эмалью и инкрустированную янтарём. — Позволите? — не дожидаясь ответа, Август выпрямился. Затаив дыхание, едва не уколовшись, застегнул брошь под самым подбородком юноши, соединив ею края расшитого золотом воротника блекло-голубой рубашки. — Вам очень идёт. Вы так не думаете, княжич? Кто-то из слуг, сопровождавших наследника трона, тут же поднёс зеркальце, позволяя своему господину разглядеть подарок на себе. — Красиво, но впредь не делай так, Арети, — коснувшись броши, Амадео наградил мужчину строгим взглядом. — Ты же не хочешь, чтобы о тебе говорили дурное? — Что вы имеете в виду, княжич? — искренне не понимал Август, немного растерявшись. — Не пристало мужчине дарить юноше подобные подарки, словно тот его леди. Но если ты не боишься прослыть мужеложцем, то продолжай. Однако я должен тебя предупредить, что не стоит ждать от меня взаимности. Мужчины меня не интересуют. — Ч-что?.. — провожая удаляющегося Амадео удивлённым взглядом, Август невольно задумался над его словами. Он сам был свидетелем того, как мужчины дарят друг другу украшения: перстни, броши, золотые обручи на голову. И не из каких-то извращенных помыслов, а чисто из дружеских или уважительных побуждений. Что касается самого Августа, то он уважал и восхищался юным княжичем. В свои неполные шестнадцать Амадео превосходно разбирался в политике. Порой вместо отца посещал гарнизоны и казармы, чтобы проверить состояние войск Виреты. Вместе со своей матушкой открывал приюты, посещал бедные кварталы и раздавал милостыню. Амадео уверено держался в седле, смело в охоте шел на волка или медведя. Метко стрелял из лука и мастерски бился на мечах. Разумеется, что всё это благодаря стараниям его покойной бабки, княгини Каллисты, матери князя Кассиана. Пробыв в браке полтора года, родив и внезапно овдовев, Каллиста стала регентом при малолетнем сыне и правила почти тридцать лет, несмотря на то, что последние десять лет официальным хозяином Вирены считался Кассиан. До последнего своего дня княгиня-мать занималась воспитанием и образованием своего внука. Её не стало не так давно. Чуть больше года назад жизнь властной и мудрой Каллисты унесла чахотка. Характером и внешностью Амадео был похож на свою бабку больше, чем кто-либо. Он должен был стать хорошим правителем. Одним из лучших, кого знала Вирета.***
Август чувствовал, что начинает давать слабину. Поэтому он позвал стражников и велел им крепко удерживать дёргающегося Амадео. По приказу князю открыли рот. Король не хотел более слышать ни одного грязного и лживого слова в свой адрес. Сжимая в одной руке щипцы, а в другой тонкий нож, он подошел вплотную к своему искусителю. «Всё еще красив… Всё еще вызывает эти грешные помыслы, сука…» Щипцами ухватив язык князя, Август силой потянул на себя. Амадео задёргался. Тщетно попытался сомкнуть челюсти. Наконец-то в его глазах промелькнул страх, который подбодрил Августа действовать дальше. Под сдавленное хрипение язык юного князя был отрезан. Но королю этого оказалось мало, и он несколько раз ударил ножом по лицу. Острое лезвие распороло левую щеку до самого подбородка, скулу и губы — справа. — Теперь ты никого не сможешь обмануть своей внешностью, — выронив орудия пыток, Август отступил назад. По вискам струился пот, заставляя светлые пряди темнеть. — Опустите его так, чтобы он стоял на коленях. И заведите ему руки как-нибудь за спину. А после — все вон! Стражники даже спорить не стали. Они уже свыклись с тем, что их правитель получает какое-то извращенное удовольствие, измываясь над своим бывшим господином. Амадео до боли впивался ногтями в ладони. Его била дрожь, не то от гнева, не то от боли. Тщетно он пытался не показывать, как переживает потерю языка. Кровь обильно стекала изо рта, капала на плоскую грудь, на колени. Как только стражники исполнили приказ и удалились, — зная, что вскоре их позовут вновь, — Август робко приблизился к Амадео. Запустил руку в обрезанные каштановые волосы, которые теперь были грязными и не такими красивыми, как прежде. Впрочем, и сам князь теперь не так красив, как раньше. Даже если раны и заживут, шрамы всё равно будут уродовать некогда красивое лицо. — Родись ты женщиной, Амадео, то всё было бы иначе, — прошептал король, наклонившись. Носом провёл по распоротой щеке, заставляя князя вздрогнуть. — Ты знаешь, что тебя ждёт? Служители Энаса требуют, чтобы я казнил тебя, Амадео. Тебя посадят на кол. Ты будешь медленно умирать. По спине брюнета пробежали мурашки. Он знал, что такое смерть на колу. По детству сам несколько видел, как по приказу его бабки некоторых неугодных сажали на кол. И никогда бы Амадео не подумал, что подобная судьба ждёт его. Впрочем, он не знал, что может быть страшнее. Медленная смерть на колу, или же медленная смерть под пытками. — Что ты сделал со мной? — меж тем хрипло шептал Август, до боли сжимая каштановые пряди. — Зачем околдовал, грязное порождение Серпенте? Ты хоть понимаешь, что губишь нас обоих?***
О том, что с ним происходит что-то не то, Август стал задумываться после того, как ему стали сниться сны. В них обычно холодный Амадео был приветлив и ласков. Юноша льнул к мужчине, положив узкие ладони ему на грудь. Заглядывал в синие глаза и тихо шептал: — Я ведь нравлюсь тебе, Арети. То, чего ты желаешь — это грех. Но разве можно этому противиться? Сам Август обычно молчал во сне. Стоял какое-то время, позволяя мягким губам целовать себя, а потом сам набрасывался на княжича. Сгорая от желания, какого он не испытывал ни с одной женщиной, Август рвал на Амадео одежду, обнажая стройное тело. Ногтями оставлял алые борозды на белых ногах. Покрывал засосами и укусами тонкую шею, плечи и плоскую грудь. До синяков сжимал узкие бёдра, входя в податливое тело. Слишком легко, но об этом Август особо не думал. Его волновало только то, что он может обладать вожделенным княжичем. Сон обрывался именно в тот самый момент, когда приближалась разрядка. После пробуждения мужчина долго бранился. Подобного с ним не случалось достаточно давно. Всё же он уже давно не юнец, который может испачкать простыни внезапным семяизвержением. Тем более от каких-то снов. Эти сны не давали Августу покоя. Он больше не мог спокойно смотреть на Амадео. Теперь, глядя на его губы, мужчина представлял, как юноша целует его. Как эти самые губы обхватывают его член. Представлял, как скрытое под дорогой тканью тело охотно выгибается, подставляясь под ласки Арети. Желая хоть как-то унять свою фантазию и свою плоть, Август стал посещать бордель, который находился за пределами Перлы, столицы Виреты. Он и сам не заметил, как стал выбирать девушек, похожих на княжича. Стройных, с маленькой грудью, узкими бёдрами, с тёмными волосами и светло-карими глазами. Движимый любопытством, Август брал их, но не как женщин. Женское лоно его отнюдь не интересовало, а вот зад — весьма вполне. Тогда-то он узнал, что проникновение без подготовки весьма болезненно и травматично для обоих любовников. Одна из проституток даже взялась его наставлять. Учила его, как правильно подготовиться к анальному сексу. Август быстро всему учился, запоминал. Словно бы готовился, что когда-нибудь его сны станут реальностью. Но время шло, а Амадео всё так же оставался холоден к Арети-младшему. Разве что подаренную им брошь носил практически со всеми нарядами. И это льстило Августу. Заставляло питать надежды. Однако все эти надежды рухнули после смерти князя Кассиана. Охота на вепря закончилась трагически для главы рода Лагер, и после недолгого траура трон Виреты достался его единственному сыну. По сути, семнадцатилетний князь Амадео остался один на один с проблемами, которые не успел решить его отец. Советники и дворяне едва ли не коршунами нависли над ним, следя за каждым его шагом и злорадствуя, если юноша совершал хотя бы малейшую ошибку. Август понимал, что Амадео тяжело. Рядом не было никого, кто бы мог поддержать и подбодрить. Отец и бабка умерли. Мать решила удалиться в уединение, чтобы смириться с утратой мужа и решить, как ей быть дальше. На самом же деле влияние княгини Илэрии никогда не было велико при дворе. Ей выказывали почести, как матери наследника и жене правителя. Но теперь, будучи вдовой, она была по сути никем. Илэрия понимала, что как только сын женится, то невестка потеснит её. А у неё, вдовствующей княгини, увы, нет никакого авторитета и власти, чтобы в случае чего поставить на место нахалку, если жена Амадео внезапно окажется с характером. Поэтому гвардеец решил, что должен быть тем самым человеком, который поддержит и утешит. — Светлый Государь, — расправив плечи, Август наблюдал за тем, как уверенно и быстро движется перо, скрипя по бежевой бумаге, — дозволите ли вы своему верному слуге говорить? — Даже если я скажу «нет», ты ведь всё равно скажешь, что хотел, — перестав писать, Амадео поднял на него усталый взгляд. Теперь, став князем, он занимал покои своего отца. Просторные, состоящие из большой гардеробной, спальни, рабочего кабинета и зала. При жизни Кассиана здесь всё было выдержано в тёплых персиковых и золотистых тонах. Даже мебель и та была светлой. Теперь же здесь преобладали холодные оттенки голубого, зелёного и серебра. А мебель из розового дерева была перенесена из покоев покойной Каллисты. — Вы слишком много работаете, Государь, — набравшись смелости, Август подошел ближе. — Вам бы отдохнуть… Я бы мог… — Арети, хватит валять дурака! — отложив в сторону перо, князь наградил его недобрым взглядом. — За эти два с небольшим года, что ты находишься во дворце, я понял одну вещь. И раз уж ты здесь, то я скажу тебе это наедине. Не стану порочить ни тебя, ни имя твоего рода. — Я чем-то провинился перед вами, Государь? — облизнув губы, мужчина уставился на белую кожу, которая виднелась сквозь ослабленную шнуровку светлой рубахи. — Еще спрашиваешь! Разумеется. Мало того, что не исполняешь свои обязанности должным образом, так еще и… — Амадео задохнулся, возмущенно вздохнул. Его щеки покрылись румянцем. — Ты знаешь, какие слухи ходят за пределами Перлы? Дескать в один бордель наведывается лейб-гвардеец, который пользует проституток в зад. Так мало того, что пользует, еще и берёт у них уроки того, как это делать. — Государь… — Мне плевать на твои предпочтения. Ты можешь хоть осла под хвост иметь, но не тогда, когда ты служишь мне. Что скажут люди? Что князь держит подле себя извращенцев? А для чего ему это? Быть может, сам он один из них? — Вы явно преувеличиваете, Государь, — напряженно сглотнув, Август обошел стол. Упал на колени перед юношей, схватив его за руки. Болезненно стиснул. — У меня и в мыслях не было сделать что-то, что могло бы опорочить вашу репутацию. Я лишь… я лишь хотел… — Меня уверяли, что ты подаёшь большие надежды, но я этого не заметил, Арети, — голос князя звучит холодно, даже жестко. — Возможно, что служба на границе сподвигнит тебя к чему-то. Завтра же ты отбудешь в южно-восточный гарнизон, рядом с границей княжества Авис. Говорят, что там видели каких-то чудовищ. Вот и разберёшься с этим. — Вы отсылаете меня? — не мог поверить в услышанное Август, не переставая крепко сжимать ладони Амадео. — Но разве это правильно? — Я делаю это ради нас обоих, Арети. Встань и удались с гордостью. Разговор окончен. — Нет, не окончен! — резко встав, всё еще не выпуская руки юноши из своих, мужчина наклонился к его лицу. — Вы чего-то боитесь, иначе бы не отсылали меня прочь. Неужели вас тоже терзают те сны, что и меня? — Что? Какие сны? — князь смотрел на него, как на безумца. Попытался высвободить руки. — Отпусти меня. Немедленно! — Амадео… — прошептал Август, прислонившись к его лбу своим. Опалил приоткрытые губы жарким дыханием, прежде чем впился в них властным поцелуем. Губы юного князя действительно оказалась мягкими, приятными. Таких губ Август еще не касался. Ни одна опробованная им женщина не сравнится с этим. Но, к сожалению Арети, всё закончилось слишком быстро. Амадео сумел высвободить руки и, ударив гвардейца кулаком по уху, резко отстранился. — Ты что творишь?! Ты в своём уме?! Немедленно убирайся, пока я не позвал стражу и не приказал им посадить тебя на кол! — обычно холодный голос юноши сейчас приобрёл истеричные нотки. Его трясло, не то от гнева, не то от отвращения. — Вон! Дрожащий палец указал на дверь, которая приоткрылась. Не желая, чтобы князь исполнил свою угрозу, Август всё же удалился.***
— Отчасти, я благодарен, что ты меня тогда отослал, — неожиданно заговорил король, взяв лицо князя ладонями, поднял, заглядывая в его мокрые глаза. — Потому что тогда, в гарнизоне, я встретил служителя Энаса, который позволил мне прозреть. Понять, что я грешен. И всё из-за тебя, Амадео. Брюнет попытался отстраниться, но ему не позволили. Его едва не передёрнуло, когда Август прижал его к себе и стал гладить осквернённое тело.***
В гарнизоне тоже были шлюхи. Девушки и юноши, которые обслуживали воинов. Большим успехом пользовался красавец Киро, чьи золотисто-рыжие волосы роскошной гривой ниспадали до самой поясницы. Высокомерный и знающий себе цену распутник девятнадцати лет бесстыдно льнул к капитану части, который охотно одаривал свою «походную жену» подарками и деньгами. Если остальные шлюхи довольствовались кровом и едой, то Киро претендовал на большее. Он мог уйти в любой момент, ведь его никто не держал. Но мальчишка отчего-то продолжал оставаться в гарнизоне, пусть за пять лет «службы» и накопил приличное состояние на нормальную жизнь. К Киро Август не подходил. Считал его грязным и мерзким. Поэтому предпочтение отдавал исключительно женщинам, но всё равно пользовался лишь их задом и ртом. Из-за этого сослуживцы недоумевали: отчего в таком случае Август не воспользуется юношами, раз ему не интересно женское лоно? Но бывший гвардеец отмалчивался. Всё начало меняться после того, как к ним в гарнизон зачастил один старик. Он представился служителем нового бога Энаса, Милосердного и Благородного, не делящего людей на богатых и бедных. Когда в гарнизон приходил этот старик, то все шлюхи мужского пола куда-то пропадали. Да и девушки не спешили высовывать нос из своего домика. Старик рассуждал обо всём. О погоде, о правительстве, о жизни. А еще о демонах. — Демоны, творения лживого и безжалостного Серпенте, искушают, уводят с праведного пути. Они принимают различные обличия. Они заставляют детей капризничать, женщин не подчиняться мужу, а мужчин — грешить. Вся знать отравлена грехом, одержима демонами. Леди изменяют мужьям и вместо того, чтобы думать о детях и боге, думают о своём удовольствии. А лорды? Куда ни глянь, сплошь мужеложцы! А то бывают и хуже. — А разве грешно любить человека, даже если это второй мужчина? — осмелился спросить Август, кутаясь в подбитый мехом плащ. От зимних морозов ничто не спасало. — Зависит от того, как проявляется твоя любовь, — старик пристально посмотрел на него. — Ученик может любить учителя, восхищаясь его мудростью. Мальчик может любить воина, восхищаясь его отвагой. Но как только в это дело вмешиваются плотские желания, то это не любовь, а извращение. Тяжкий грех. И нужно покаяться, пока не поздно, иначе тебя ждёт потом геенна огненная! Из-за людских грехов демоны и так ходят среди нас. Август знал, о каких демонах говорит старик. Не так давно он собственными глазами видел тех чудовищ, которые населяют земли Ависа. Княжество, принадлежащее роду Клолток, долгое время славилось своими кровосмесительными связями. Сыновья брали в жены собственных матерей и сестёр, а отцы — дочерей. И в итоге их покарали сначала боги, а теперь и Энас, наслав на них бич в виде человекоподобных чудовищ. Зверей, которые похищают только женщин, а мужчин сжирают. Старик много рассказывал о том, что ждёт грешников и праведников после смерти. В конечном итоге все эти разговоры привели к тому, что Августу стали сниться кошмары. Он видел себя, переживающим самые страшные пытки, но не способным умереть. Так что не удивительно, что он решил последовать совету старика и покаяться в своих грехах. Август рассказал обо всём. О своих желаниях в отношении князя Амадео. О снах. О своих мыслях. Старик слушал внимательно, не перебивал. Только гладил свою бороду и качал головой. — Нет твоего князя. Он давно одержим демонами. Он специально насылал на тебя эти сны, чтобы околдовать. Ты зачарован, сын мой. И только покаяние, искупление грехов способно помочь твоей душе обрести вечное бессмертие. Всё это повлекло за собой то, что Август стал слушать всё, что бы ни сказал старик. Дошло даже до того, что проникшись верой в Энаса, бывший гвардеец пытался заставить своих товарищей по гарнизону избавиться от греха. То есть, от всех шлюх мужского пола. Его предложение поддержали любители девушек, которым мальчишки-шлюшки глаза мозолили. А их было большинство. В итоге в гарнизоне начался беспорядок. Воины хватали мальчишек лёгкого поведения, избивали их, уродовали, а после отводили в сторону, где в землю уже были вбиты колья. Практически всех казнили, посадив на кол. Удалось сбежать только одному. Киро. Скорее всего, в этом ему помог капитан, которого взбунтовавшиеся воины после убили. Впрочем, Августу было плевать на какую-то сбежавшую шлюху. Он верил, что должен спасти Вирету от демона, занявшего трон. И стал делать всё, чтобы осуществить свою миссию. С помощью служителей Энаса Август стал собирать вокруг себя людей. Говорил о том, какое чудовище правит Виретой. Даже выдвинул предположение, что князь Кассиан не сам умер. Чтобы разгорелся пожар достаточно лишь одной искры. Именно так и сработали люди Августа. Они распускали слухи, а те обрастали еще более чудовищными подробностями. А один раз Август имел неосторожность обмолвиться, что Амадео укрепляет армию и набирает туда людей… Эти слухи дошли до остальных княжеств, которые уже достаточно продолжительное время обрабатывались служителями Энаса. Всё это привело к тому, что Рипосо, Авис и Колоре объединились, чтобы захватить Вирету. Они шли под знаменем, которое для себя создал Август: пара белых голубей, держащих в клюве по обе стороны золотой венец на голубом фоне в форме щита. Знак того, что монархия и Энас едины, ибо голуби — символ нового бога, а венец — власти смертных правителей.***
— Тебя казнят, — выдохнул мужчина, отстранившись. Его руки и одеяния из золототканой парчи были в крови, но это последнее, что заботило короля. — Посадят на кол. Ты ведь этим мне когда-то угрожал. Теперь такая участь ждёт тебя, Амадео. Князь дёрнул подбородком. Он не хотел умирать. По крайней мере не так. — У тебя будет время до завтра, чтобы помолиться своим богам и покаяться перед Энасом, — встав с колен, Август отступил к дверям. Ему нравилось то, что он видел. Изувеченного, изуродованного демона, который скоро простится с жизнью. «Скоро я стану свободен», — убеждал себя король. Выйдя из пыточной, велел стражникам подготовить место для казни во внутреннем дворе Лакриме. Август был убеждён, что поступает правильно. В конце концов, еще ни разу он не усомнился в своих решениях.***
Вирета стоически выносила атаки, но её армия была бессильна против натиска трёх княжеств. Амадео лично вёл свои войска, сам бился в первых рядах, из-за чего не раз был на волоске от смерти. В конце концов спустя полгода осады, княжество потерпело поражение. И знать Виреты приняла решение добровольно сдаться победителям, открыв ворота и выдав своего князя. Август въезжал через главные ворота Перлы верхом на белоснежном мерине. Над головой развивалось его знамя с голубями и венцом, которое вскоре сменило герб рода Лагер: коронованного черного ящера на золотом фоне. За ним, Августом Объединителем следовала многотысячная армия под предводительством князей Рипосо, Ависа и Колоре. Служители Энаса громко читали молитвы. Но всё это было уже не так важно, как то, что собирался Август сделать в скором будущем. Во дворец Лакриме он вошел с гордо поднятой головой, предварительно велев князьям со своими армиями ждать снаружи. — Арети… — первое, что услышал Август, войдя в тронный зал, в котором находился князь Виреты. Их пути разошлись, когда одному было семнадцать, а другому — двадцать четыре. Сейчас же, по прошествии четырёх лет, бывший гвардеец с удивлением заметил, что Амадео практически не изменился. Ни в росте, ни в мускулатуре он не прибавил. Он всё так же носил длинные волосы, схваченные в хвост атласной лентой. На нём была кольчуга из мелких звеньев, под которой проглядывала голубая туника, и черные штаны, заправленные в полусапожки. — Удивительно, но ты так и не изменился, Амадео, — зловеще улыбнувшись, Август с удовольствием заметил, что руки князя связаны верёвкой. — Какая жалость… я ведь теперь так и не узнаю, насколько ты хорош в ближнем бою. Или мы всё же это проверим? — Я не обязан тебя развлекать, Арети, — гордо вскинув голову, выпалил брюнет. За что тут же получил латной перчаткой по лицу. — Не обязан, но будешь, потому что ты теперь никто, демон! Твоей власти пришел конец! — Что ты несёшь, Арети? — хмуря брови, Амадео смотрел на блондина, как на безумца. — Эти сумасшедшие фанатики промыли тебе голову, что ты несёшь подобный бред? Очередной удар по лицу заставил его замолчать. Ударенная щека покраснела. На ней выделялось несколько царапин от латной перчатки. — Не смей говорить подобное об избранных богом людях! Твою участь я уже определил. — Глупый Арети… — внезапно рассмеялся князь. Жестоко и хрипло. — Неужели ты не понимаешь, что тебя используют? Ты знаешь, чего добивались эти безумцы, служащие Энасу? Того, что ты возвысишь их веру выше нашей. Что объявишь их бога выше всех остальных богов. Что дашь им власть, какой ранее не было ни у одного жреца. Тебя использовали, Арети, а ты и рад идти на поводу у них. — Довольно! Раз сам не желаешь заткнуться, то тебе помогут. Ждавшие сигнала воины, заранее предупреждённые, что от них требуется, тут же двинулись с места. Окружили Амадео, сально ухмыляясь. — А ведь и в самом деле на девчонку похож, — гоготали они. Свободные штаны не скрывали их возбуждения. Ткань плотно натягивалась в паху. И всё из-за особого наркотика, который они приняли перед тем, как войти во дворец Лакриме. — Разве правителю можно быть таким сладеньким на вид? Стиснув зубы, Амадео дёрнулся: — Грязные ничтожества… Удар со спины заставил его упасть на колени. Словно по команде воины принялись раздевать князя. Больше всего пришлось повозиться с кольчугой, которая никак не хотела поддаваться из-за мудреных застежек-крючков. С оглушительным треском рвалась дорогая ткань. Со звоном была отброшена в сторону брошь. Украшение из белого золота, покрытое синей эмалью и инкрустированное янтарём, упало прямо у ног Августа. Подняв брошь, мужчина повертел её в руке, а после сжал, спрятав в кулаке. — Не сопротивляйся, Амадео. Ты ведь именно этого хотел. Ты ведь за этим околдовывал мужчин. Чтобы они вожделели тебя. — Хватит нести эту чушь! Обиженный мужеложец здесь ты, а не я! От этих слов лицо Августа пошло пятнами. Гнев переполнял его, заставляя скрипеть зубами. — Заставьте это грешное создание страдать! Делайте с ним всё, что хотите, но не портьте лицо. А воины были только и рады исполнить приказ. Амадео сопротивлялся. Даже умудрился кому-то выбить зубы пяткой, а кому-то разбил нос лбом. Расплата не заставила себя долго ждать. Его повалили на пол лицом вниз. Стали избивать, нанося удары по рёбрам и спине. Возбуждённые мужчины нетерпеливо приспускали штаны, обнажая члены. Самый «изголодавшийся» попытался поиметь князя в рот, за что тут же поплатился. Воин истошно завизжал, заплясал на месте. Отчаянно бил Амадео по голове, лишь бы тот разжал челюсти. На помощь тут же подоспели остальные. После нескольких особенно сильных пинков в живот, князь выпустил кровоточащий член. Сплюнул, посмотрел на незадавшегося визжащего насильника с отвращением. Август стоял в стороне, поигрывая брошью, он наблюдал за тем, как Амадео уткнули лицом в пол. Один из воинов пристроился сзади, до синяков сжимая узкие светлые бёдра. Смочив слюной пальцы, закованные в латные перчатки, стал проталкивать их в девственный зад. Амадео зарычал сквозь стиснутые зубы. От боли он весь напрягся. Сильнее уткнулся лбом в каменный пол. Задерживал дыхание каждый раз, когда пальцы глубоко проникали внутрь. Стальные пластины царапали нежные стенки кишки и края сфинктера, оставляя кровоточащие раны. Кто-то наступил князю на спину, между лопаток, всем своим весом прижимая к полу. Не давая лишний раз дёрнуться. Наконец, посчитав, что достаточно подготовил, воин убрал пальцы и заменил их собственным членом. Проникновение было резким, болезненным. Настолько, что Амадео не сдержался, позорно завыл. Ногтями царапая собственные ладони, он тщетно пытался высвободить руки. Но только сильно натирал запястья о грубую верёвку. Август с упоением наблюдал за тем, как объект его вожделения насилуют. Ему нравилось видеть, как Амадео тщетно пытается противиться боли и унижению, пряча лицо. Нравилось видеть, как по светлым бёдрам змеятся алые ручейки. Воины не сдерживали себя. Брали князя грубо и жестоко. Хватали за волосы, заставляя поднять голову. Перевернув на спину, едва ли не складывали пополам. Силой разводили бёдра в стороны, словно желая их сломать. Били по лицу, животу и груди. Амадео дёргался и сопротивлялся до последнего. Ровно до тех пор, пока кому-то не пришла в голову мысль придушить князя, чтобы он стал спокойнее. Чужой сапог каблуком давил на кадык, лишал воздуха. Хрипя, не то от боли, не то от недостатка кислорода, но Амадео чуть притих. Отвернувшись, стиснув зубы, он время от времени вздрагивал, когда боль становилась особенно сильной. Кто-то из насильников посчитал забавным протиснуть в зад жертвы несколько пальцев, несмотря на то, что внутри и так был член. Анальное отверстие нещадно рвалось под натиском. От боли и отвращения Амадео потряхивало. Слёзы предательски щипали глаза. Август рассчитывал пропитаться отвращением к князю, которого сейчас имели пятеро воинов. Но его тело реагировало совершенно иначе. Кровь прилила к паху. Тянущая боль подталкивала к греховным действиям, не достойным человека служащего Энасу. И это злило Августа. Заставляло скрежетать зубами и еще больше ненавидеть Амадео, чьи страдания только еще больше распаляли огонь желания. — Достаточно! — рявкнул он. — В темницу его. Там продолжите. И другим сообщите, что теперь каждый желающий может воспользоваться дырками этого отродья Серпенте. — Выродок… — прохрипел князь, морщась от боли, когда его заставили встать на ноги.***
Август не понимал, почему наваждение не спадало. Не понимал, почему несмотря на все увечья, нанесённые Амадео, он всё еще продолжает испытывать к нему влечение. Советы со служителями Энаса ни к чему не привели. Те требовали немедленной казни Амадео, как и остальные князья. Но… что-то внутри подсказывало Августу, что он не обретёт покоя даже после того, как казнит Амадео. Скорее, станет только хуже. Просидев несколько часов в кресле, размышляя, как бы поступить дальше, король пришел к одному единственному выходу. — Нерва! Капитан королевской стражи, достаточно молодой лорд Рикс Нерва, тут же оказался подле монарха. Склонился в почтительном поклоне. Его иссиня-черные волосы были средней длины и удивительно сочетались с чистыми, небесно-голубыми глазами. Золотистая кольчуга, надетая поверх голубой рубахи, поблескивала в свете многочисленных свеч. — Спешу доложить, что место казни подготовлено по вашему приказу. — Отлично. А теперь слушай меня внимательно, Нерва. Ты обязан исполнить то, что я тебе скажу. А не сделаешь, или попытаешься возражать, то сам окажешься насаженным на кол. Голос Августа звучал вкрадчиво. И от него у молодого капитана по спине пробежали мурашки. Рикс догадывался, что ничего хорошего ему не прикажут.***
Спина и ноги давно затекли от длительного сидения в одной позе. Но сейчас это было последним, что волновало Амадео. Его взгляд был прикован к двум крысам, которые, истошно пища, дрались за его отрезанный язык. Когда стало ясно, что Вирета обречена на поражение, Амадео был готов принять свою судьбу, какой бы она ни была. По крайней мере так он думал прежде. Что может ждать правителя, потерпевшего поражение? Пожизненное заключение в темнице? Казнь через повешение или обезглавливание? Но реальность оказалась куда страшнее. С детства Амадео вбивали, что он должен быть сильным, твёрдым духом, критичен в мышлениях и мудр в правлении. Вот только сейчас он чувствовал себя слабым и глупым ничтожеством, которому суждено с позором умереть. Ох, если бы он только знал, что всё так обернётся, то еще тогда бы казнил Арети, как только у того хватило наглости его домогаться. Нужно было избавиться от этого порочного создания до того, как стала очевидна его нездоровая одержимость. До боли сжав кулаки в бессильной ярости, Амадео повесил голову. Он пытался понять, как до сих пор не сошел с ума. Как не утратил рассудок после всего, что с ним сделали…***
Они не заканчивались. Желающие коснуться княжеского тела, опробовать его дырки. От постоянного трения зад кровоточил, не переставая. От вставленного в рот железного кольца нестерпимо болела и ныла челюсть. Казалось, что это никогда не кончится. Тяжелые оковы сжимали щиколотки и запястья, натирая кожу до синяков и ран. Цепи тянулись из четырёх углов камеры, и их длины хватало ровно на то, чтобы стоять посередине на четвереньках. В лучшем случае можно было сдвинуться с места на пару дюймов или вовсе распластаться на полу. Этим и пользовались воины. Так им проще было овладеть опальным князем. Ежедневно Амадео подвергался групповому изнасилованию. Его хватали за волосы, заставляя запрокидывать голову назад. Давили на поясницу, заставляя прогибаться. Плевали в лицо, избивали, утыкали носом в каменный пол. А потом в рот стали вставлять железное кольцо, чтобы иметь возможность попользовать князя не только в зад. Достаточно продолжительное время Амадео сопротивлялся. Пытался вырваться. Но в итоге был только сильнее бит. Когда князь пытался показывать характер, то его начинали морить голодом. Сперма и слюни насильников — вот и вся его пища. Порой ему не давали даже воды и тогда, воины, видя, что их игрушка страдает от жажды, милостиво мочилась в его открытый рот, весело обсуждая, что с оральным кольцом стало заметно веселее. В конечном итоге Амадео стал вести себя покорнее. Сложно сопротивляться, когда в твоём теле практически не осталось сил, а единственное, что побывало в твоём желудке за последние пятеро суток — это чья-то сперма и моча. Спустя почти две седмицы таких издевательств Амадео перестал издавать какие-либо звуки. Даже на боль реагировал вяло, сломанной куклой лёжа на холодном каменном полу. Практически каждый день в темницу спускался Август. В прошлом, являясь лейб-гвардейцем, он носил короткую стрижку. Сейчас же золотистого оттенка светлые волосы касались плеч. Боковые пряди были забраны назад и скреплены золотой заколкой. Голову Арети венчал золотой обруч в виде переплетённых между собой миртовых листьев и веток. По центру, на лбу поблескивал ромбовидный аквамарин. Тяжелые одеяния из золотой парчи подчеркивали мощную фигуру. Обычно квадратное лицо было непроницаемым. Сложно было сказать, нравится ему происходящее или нет. Лишь только глаза время от времени выдавали его истинные эмоции. Синие, жестокие, они смотрели то холодно, то с вожделением. Но как только Август понимал, что начинает терять контроль над собой и сам уже не прочь присоединиться к втаптывающим Амадео в грязь, то тут же убегал. Во время изнасилования князь думал о смерти. Подозревал, что умрёт либо от серьёзных травм, либо от истощения, либо захлебнувшись чужой спермой. О свободе Амадео даже и не мечтал. Даже если каким-то чудом удастся выбраться из темницы, сбежать, то ему никто не позволит вернуть себе трон. Да и кто станет подчиняться мужчине, которого перетрахала добрая треть армии новоявленного короля Регнума? Бывшему князю останется только скитаться и проживать свои дни в нищете, с воспоминаниями о былом. Было, правда, одно желание… Но оно казалось таким несбыточным, что лучше себя лишний раз и не терзать. Амадео мечтал о смерти Августа Арети. О мучительной смерти для этого извращенца. Но мечты, увы, так и останутся мечтами. По истечению трёх седмиц король запретил воинам спускаться в темницу и прикасаться к князю. Так же он велел, чтобы Амадео отмыли и постригли. А еще покормили. Брюнет практически ни на что не реагировал. Сидел смирно, пока его отмывали. Не вздрогнул, когда рядом с ухом щелкнули ножницы, обрезая грязные каштановые пряди. Голову вымыли на несколько раз, а потом слуги усердно отмывали камеру. На пол постелили побольше соломы. Когда принесли еду, Амадео с трудом сдержался, чтобы не наброситься на неё. Рисовая каша с кусочками говядины выглядела аппетитно и казалась самым вкусным из всего, что князю доводилось пробовать. Красное вино, щедро разбавленное водой, он выпил практически залпом, едва не подавившись. — Раз в сутки тебя будут кормить, чтобы ты совсем не сдох, — сообщил Август, наблюдая за ним. Он поигрывал брошью в форме меча, время от времени прислоняя её к губам. — Помнишь, отправляя меня в пограничный гарнизон, ты сказал, что из княжества Авис на наши земли пытаются проникнуть какие-то чудовища? Я видел их. Они ужасны. И так уж вышло, что одно из этих существ мы смогли поймать. Живым. Мне вот интересно, этих тварей интересуют только женщины или нет? — Больной ублюдок… — только и смог выдавить из себя Амадео. Цепи не позволяли двинуться с места. Да и сил в теле не осталось. Он с трудом мог сидеть. — Я стал таким из-за тебя! — внезапно выпалил король. — Ты, словно змей-искуситель отравил мои мысли. Околдовал меня. Истеричный смех был ему ответом. Август не мог стерпеть подобного. Никто не смеет смеяться над ним. Никто! Поэтому он немедленно приказал запустить в камеру Зверя. Чудовище, чем-то похожее на помесь свиньи со львом, медленно вошло в камеру. Когтей у него не было. Их ему удалили. Как и длинные, с человеческую ладонь клыки, оставив только те, что были поменьше. Его чуть приоткрытая пасть, с которой капала смердящая слюна, была стянута кожаным намордником. Амадео тут же перестал смеяться. По спине пробежали мурашки. Задёргался, звеня цепями. Зверь подошел к нему вплотную. Обнюхал, провёл длинным смердящим языком по лицу и телу князя. — Надеюсь, что общество этой твари тебе понравится больше, чем моих воинов, — сжав в руке брошь, Август двинулся к лестнице. Зверя совсем недавно напоили наркотиком, который должен был заставить его возбудиться. Подействует он не скоро, так что король не видел смысла сидеть и ждать, когда всё произойдёт. Если всё выйдет, как планировалось, то вскоре Август сможет увидеть, как его искуситель воет от боли и унижения под чудовищем. Как только король ушел, Зверь стал обнюхивать камеру. Амадео сидел неподвижно, стараясь не дышать. Прислушивался к шороху чудища, надеясь, что тот просто сожрёт его. «Уж лучше пусть загрызёт, чем…» — от мыслей, что с ним может сотворить отвратительная тварь, князя передёрнуло. К горлу подступила тошнота. Неизвестно, как долго он так просидел. Сильный толчок в спину опрокинул его лицом вниз. Рычание и хриплое дыхание над самым ухом заставили вздрогнуть. Дрожа, не то от страха, не то от отвращения, Амадео стал остервенело дёргаться. Сдирая запястья и щиколотки в кровь кандалами, тщетно пытался лягнуть Зверя. «Нет! Нет! Только не это. Только не с этим!» Тяжелая лапа надавила на спину между лопаток, прижимая к полу и заставляя перестать трепыхаться. Несмотря на намордник, Зверь всё же смог разинуть пасть, чтобы в следующее мгновение впиться в плечо. Клыки прокусили плоть, впились в кость, заставляя Амадео взвыть и еще сильнее задёргаться. Горячая плоть Зверя коснулась его бедра. Пару раз чудище промазало, но в итоге всё же вошло в растраханный зад парня, разрывая его еще больше. Истошный вопль сорвался с губ Амадео. От боли в глазах потемнело, а тело и вовсе парализовало. Зверь двигался рвано и быстро. Князь чувствовал, как рвутся мышцы ануса. Чувствовал, как по бёдрам обильно течет кровь. От боли его потряхивало. Амадео срывал голос до хрипа, не переставая кричать еще достаточно продолжительное время. По щекам обильно текли слёзы. Он сдирал ногти о холодный камень, силясь выбраться из-под чудовища. Но только делал себе хуже. Казалось, что Зверь неутомим. Он мог достаточно продолжительное время насиловать свою жертву, обильно накачивая истерзанные внутренности своим семенем. Первое время было самым тяжелым. Да и потом не легче, но Зверь со временем стал немного меньше интереса проявлять к своей жертве. Когда чудище засунуло толстый смердящий язык в рот Амадео, его вырвало. Муки князя продолжались длительное время. И довольно часто они случались под бдительным надзором Августа, который явно получал какое-то извращенное удовольствие от созерцания чужих мук.***
Резко вздрогнув от оглушительного щелчка в замочной скважине, Амадео первые несколько секунд пытался понять, где он находится. Видимо он всё же умудрился задремать, сморенный пережитым. — Лорд Лагер, — тёмноволосый молодой мужчина в золотой кольчуге капитана лейб-гвардии старался смотреть куда угодно, но только не на опального князя. — Я прибыл по приказу Его Величества Августа Объединителя, чтобы доставить вас… Внутри Амадео всё похолодело, но внешне он постарался ничем не выдать своего страха перед мучительной смертью. Вошедшие стражники высвободили его из регулирующихся цепей только для того, чтобы заковать в новые. Рывком, давя на разорванное плечо, заставили подняться. Тычками в спину подгоняли, следя, чтобы бывший князь Виреты следовал строго за капитаном. Амадео буквально заставлял себя держаться прямо, насколько это было возможно в его положении. Но видят боги, ему это давалось крайне тяжело. Колени то и дело, что предательски подгибались. Едва они поднялись из темницы, как на голову Амадео надели мешок.***
Устроившись на балконе, выходящем во внутренний двор, Август неспешно попивал прохладное колорское вино, чуть разбавленное ягодным соком. Скоро его наваждения закончатся. — Ты всё понял, что от тебя требуется? — холодно бросил он, обратившись к мужчине в достаточно простой и непримечательной одежде. Сам мужчина, несмотря на свои многие лета, обладал угольно-черными волосами без единого седого волоска, и всё еще яркими зелёными глазами. — Более чем, господин, — грудным голосом ответил тот, даже и не думая поклониться. — Ступай. Нерва проводит тебя, куда следует. Черноволосый только кивнул, удалившись. Едва Август был провозглашен королём всего Регнума, как служители Энаса потребовали, чтобы на законодательном уровне стали отлавливать и уничтожать всякого, кто применяет магию не с молитвами нового бога на устах. Колдун, которого Нерва привёл, был из числа пойманных. Его должны были сжечь заживо на главной площади, но сейчас его магия была необходима. Прежде черноволосый колдун, именуемый Враном, слыл умелым лекарем. Он умел проводить сложные операции, исцелял тяжелые раны. Говорили, что сила его настолько велика, что магия некоторых служителей Энаса покажется лишь дешевым фокусом. Рёв труб заставил Августа обратить внимание на внутренний двор. Двое стражников вели под руки обнаженного человека с мешком на голове. Тот еще пытался сопротивляться, упирался, но мужчины крепко удерживали его. Его вели к месту казни. Августа брала гордость при взгляде на сооруженный помост и железный кол, который пронзал его насквозь. Кол поднимался всего на два локтя над помостом, а внизу был прикреплён к странной телеге с рычагами. Нужно было несколько раз надавить на рычаги, чтобы кол начал подниматься вверх. Эту конструкцию разработал он сам. Еще в первые дни после восхождения на трон. Приговорённого заставили подняться на помост. Его руки были закованы в кандалы за спиной. Тело покрывали глубокие раны, которые достаточно сильно кровоточили. Август жадно наблюдал за тем, как молодого человека заставили встать прямо над торчащим из-под помоста колом. Надавили на его плечи, опуская. Крик боли и ужаса разнёсся над двором, когда кол проник в тело несчастного. Внизу двое стражников стали усердно работать, нажимая на рычаги. Кол стремительно взмыл вверх, пронзая внутренности своей жертвы. Остриё вырвалось из-под груди, блестя от крови. Вопли не стихали еще достаточно продолжительное время. Парень отчаянно дёргался, делая себе там самым хуже. С его головы сорвали мешок. Лицо напоминало сплошной синяк. Один глаз был подбит, второй, светло-карий, сильно слезился. Брюнет хрипел, открывал рот, но не мог сказать ни слова из-за вырезанного языка. Август облизнул пересохшие губы. Внутри него всё клокотало. Жадно, даже с каким-то вожделением, он наблюдал за страданиями несчастного. — Передайте Первосвященнику и князьям, что последний из рода Лагеров предстал перед Божьим Судом, — чуть вибрирующим голосом сказал Август, бросив взгляд через плечо на подошедших министров.***
— Ваше Величество, — повитуха, бледная и испуганная, нервно теребила окровавленный передник. Из-под чепца выбились светлые пряди. — Мне очень жаль, но я должна сообщить вам печальную новость… День еще не закончился, и король только недавно вернулся с Совета, чтобы вновь заняться государственными делами. — Говори, — небрежно махнув рукой, увенчанной крупными перстнями, позволил он. — Нам не удалось спасти ребёнка. Он родился мёртвым. Не издал ни единого писка, — запинаясь, быстро сообщила женщина. — А королева? — Плохо. Из неё выходит слишком много крови. Первосвященник послал за Святой. Быть может, её молитвы смогут спасти нашу королеву. — Печально… — отложив бумаги, встав из-за стола, Август двинулся к дверям. — Пожалуй, я тоже должен помолиться. Быть может, Господь внемлет моим словам. Повитуха не могла скрыть своего восхищения. Тихо пожелав королю крепкого здоровья и долгих лет правления, она первой выскользнула в коридор. Август уверенно направился в северо-западное крыло дворца Лакриме, где находилось его тайное пристанище. По слухам там находился алтарь поклонения Энасу, где правитель Регнума черпал свои силы. Войти туда могли только некоторые избранные. А ими были капитан королевской стражи Рикс Нерва, лейб-лекарь Вран и десяток немых слуг, на которых было наложено заклятие верности. В данный момент, думая о королеве и судьбе их умершего ребёнка, Август мысленно радовался. Прошло меньше месяца с момента казни князя Виреты, как королю предложили в жену самую достойную из женщин Регнума. Марсия Прекрасная из рода Силайо, младшая дочь князя Рипосо, была рекомендована многими служителями Энаса. Рипосо, как и Колоре, слыло своей верностью и любовью к Энасу. А леди Марсия была, пожалуй, самой набожной девушкой. Каждый седьмой день седмицы она начинала с многочасовой службы в часовне. Чистая помыслами и душой, невинная телом и добрая сердцем, она была сострадательна и щедра ко всем нуждающимся. Кроме того Марсия обладала внешностью, которая соответствовала догматам служителей Энаса о «внутренней святости». «Внутренняя святость» подразумевала наличие невинности, чистоты во всём, доброты, милосердия, щедрости и прощения, а также светлого лика. Светлого в прямом смысле. И Марсия была таковой. Она обладала хрупким телосложением, белой нежной кожей, роскошными золотыми локонами и большими, ланьими серыми глазами. Кроме того, леди Силайо была воспитана в лучших традициях своего рода. Покорная, преданная, говорящая только когда позволят, скромная и… скучная. Август считал её скучной, хотя признаться, при первой встрече он был очарован красотой Марсии. Собственно, поэтому он согласился на этот брак. И уже после первой ночи понял, что супружеский долг для него будет в тягость. Новоявленная жена горько плакала, когда Август заставлял её обнажаться полностью. Неподвижно лежала на спине, раскинув ноги и практически молча принимала в себя мужа. Когда Август предложил ей поработать ртом и сменить позу, то Марсия упала в обморок. Просто удивительно, что несмотря на всё это у них родился сын, кронпринц Валентин. У королевы были еще беременности, но все они заканчивались плачевно. Либо случался выкидыш, либо ребёнок рождался мёртвым. С одной стороны это даже хорошо, ведь тогда у Валентина в будущем не будет соперников. Плохо лишь в том, что служители Энаса, да и весь двор будут сильно озабочены отсутствием остальных детей у правящей семьи. Но в таком случае вина падёт на Марсию, как на пустой сосуд. Однако, это чревато тем, что Первосвященник может дать разрешение на расторжение брака с негодной женой для вступления в новый. Но Август не желал подобного. Его устраивала покорная Марсия. По крайней мере, у неё хватает мозгов не совать свой нос куда не следует. Не то что одна из любовниц, которая возомнила себя выше всех и попыталась пробраться в северо-западную башню. Наказание не заставило себя ждать. Её отдали на растерзание оголодавшим заключенным-смертникам. Миновав стражу, поднявшись по лестнице, Август внезапно задумался о том, что надо бы уже начать присматриваться к потенциальным невестам для четырёхлетнего сына. У кованой двери стояли еще стражники. Один из них двинулся с места. Отворил дверь, позволяя королю войти. В нос тут же ударил цветочный аромат. Раз в несколько дней слуги срезали лучшие цветы в королевском саду и приносили их сюда. Огромная комната была отделана в сиренево-голубых тонах. Мебель из розового дерева выглядела роскошно, прекрасно вписываясь в общий интерьер. На полках огромного книжного шкафа не было ни одной пылинки. На столике с резными ножками стоял поднос с нетронутым обедом из сырного супа, запеченной курицы с овощами, сладких булочек и вазочки с кедровыми орешками. Зато графин с красным вином, разбавленным водой, был пуст. — Снова ничего не ешь, — вздохнул Август. — Не будешь есть сам, я прикажу слугам, чтобы они насильно начали впихивать тебе в рот еду. Со стороны огромной двуспальной кровати, скрытой плотной пурпурной тканью, раздался звон цепей. Хмурясь, король направился туда. Резко отодвинул ткань, вперившись суровым взглядом в свою личную одержимость. Тёмно-синее одеяние из прозрачного шелка не скрывало стройного тела. Длинные каштановые волосы были собраны в высокую замысловатую прическу, которая держалась за счет многочисленных золотых заколок. Тонкие запястья обвивали браслеты, пряча шрамы. На шее красовался золотой ошейник, инкрустированный голубыми топазами и цитринами. В ушах висели такие же серьги, мелодично позвякивая в такт движениям головы. Тонкие щиколотки обвивали кандалы с причудливой резьбой, от которых тянулись цепи, вбитые в пол другим концом. Всё в этом создании было прекрасно. И даже недобрый взгляд холодных янтарных глаз и смазанная алая помада на мягких губах не портили этого. — Амадео, ты должен есть, — протянув руку, король коснулся щеки бывшего князя Виреты. Ощутил один из шрамов, который благодаря стараниям Врана был практически незаметен глазу. — Не заставляй меня злиться. Ты ведь хочешь погулять? Так веди себя хорошо. Амадео не ответил. Только взгляд отвёл. Ночные прогулки были единственной отдушиной, которая не позволяла ему окончательно сойти с ума. — Амадео… — прошептал Август, стиснув стройное тело в своих объятиях. Поцеловал в щеку, а после впился в мягкие губы, съедая помаду. — Зря ты не носил украшений раньше. Они тебе очень идут. Воистину сила Врана была велика. Мало того, что он смог практически полностью восстановить тело князя, залечив раны, практически убрав шрамы и восстановив порванный зад, так еще каким-то чудом умудрился восстановить отрезанный язык. Но говорить Амадео мог только тогда, когда Август давал на то разрешение. А до тех пор брюнет оставался нем. Было правда, кое-что, что едва не свело его с ума. Август так и не смирился с тем, что вожделеет мужчину. Поэтому приказал Врану провести одну операцию, которая должна была успокоить его душу. Амадео лишили мужественности. Под чистую вырезали мошонку и член, а в уретру вставили полый стержень, который закупоривался специальной пробкой, дабы несчастный случайно не обмочился. После этой операции Амадео пытался наложить на себя руки, но с помощью Врана и его магии удалось избежать худшего. Теперь даже если князь захочет, то не сможет навредить себе, потому что заклинание подчинения действует именно так. Да и королю он тоже не сможет навредить по той же причине. Амадео больше не мог считаться мужчиной. И это позволило Августу наконец-то успокоиться. Он больше не боялся касаться желанного князя. Не видел греха в том, чтобы делить с ним постель, дарить подарки и любить. Никто и никогда не узнает, что на самом деле на кол посадили другого человека, просто очень похожего на князя Виреты. Никто и никогда не узнает, что Август Объединитель, самый смелый, светлый и мудрый из мужей каждую ночь возносит молитвы своему личному божеству, заточенному в северо-западной башне. В историю первый король Регнума войдёт как человек без единого изъяна, став впоследствии одним из Святых. Но это будет потом. А пока Август позволит себе утонуть в своей одержимости, врываясь в тело покорного сломленного князя, мечтающего о смерти.