Шанхайское гетто

Машина в ремонте, Сяо Чжаню приходится воспользоваться метро, чего он давно не делал. Толпа людей, много посторонних запахов, толкучка, шум — все это давит на уставший мозг следователя полиции Шанхая. На каждой станции один пассажиропоток сменяет другой, в итоге Сяо Чжаня оттесняет все ближе и ближе к противоположной стене от входа. Перед ним в полуметре оказывается парень. Он немного ниже ростом, кажется еще совсем молодым, его темные волосы вьются, а в глазах хитринка. Они смотрят на Сяо Чжаня две остановки, а потом случается третья, на которой он вынужденно зажимает парнишку. Ситуация получается максимально неловкой, но этот парень решает воспользоваться моментом. Его руки шарят по бедрам Сяо Чжаня, обтянутым тканью брюк, проводят по ширинке невесомым и заигрывающим движением. Шея тоже оказывается под атакой: в нее долго горячо дышат до мурашек на коже под рубашкой и пиджаком, а затем мокро целуют уже на остановке. Сяо Чжань совсем теряется и забывает, как дышать. Настолько, что не успевает сразу заметить, как мальчишка из-под него ловко ускользает, проталкивается сквозь людей и смешивается с толпой. Настолько, что только через мгновение понимает: привычной тяжести телефона в кармане нет. Украли. — Вот черт, — Сяо Чжань проверяет рукой и ругается. Пожилая женщина рядом качает неодобрительно головой, а молодая девушка фырчит на его возню — мешает и толкается. Казалось бы, что все потеряно: и телефон, и все данные на нем, и тот симпатичный, но наглый вор. Однако Сяо Чжань тоже пялился на него в ответ достаточно долго, чтобы запомнить, как он выглядит. На его одежде возможно есть отпечатки пальцев, а на телефоне все еще включена геолокация. Так Сяо Чжань пробивает всю базу в течение недели и находит, кажется, того самого воришку из метро. С фотографии Ван Ибо смотрит на него с той же хитринкой в глазах. — О, это же — Коллега, что сидит совсем рядом, замечает открытое дело в руках Сяо Чжаня. Тот цепляется за него сразу же: — Вы знаете его? — Да, обычный такой бандит, — старший следователь отмахивается рукой, а затем усмехается. — Только вот поймать никак не можем. Хорошо за собой убирает. Он вроде сторожевого пса Северного района. — Ага, — подключается второй. Это Ван Чжочэн, он примерного возраста самого Сяо Чжаня и пока что больше всех ему нравится. — У его брата и то больше приводов в полицию. Младший оказался умнее. Увидишь татушку с псом таким, то значит это те самые. Если там будет ещё MAD DOG написано, тогда это сам Ван Ибо по твою душу. То, что этот человек уже приходил по его душу, Сяо Чжань молчит. Он возвращается к личному делу. У него действительно всего один привод в полицию из-за воровства, сейчас ему восемнадцать, а тогда было всего четырнадцать. Из контактов только мать и старший брат. Сяо Чжань им звонить не собирается, но находит в досье место жительства. Отсюда далеко: придется ехать из самого центра в дальнюю окраину. Очевидно, в самый неблагоприятный район. Своеобразное китайское гетто. Именно там постоянно светится геометка его украденного телефона. За эту неделю любимую ауди успевают починить в мастерской, и Сяо Чжань теперь садится за руль с удовольствием. Больше никакого метро. Ни за что. Дорога занимает много времени не только из-за расстояния, но и из-за пробок. Сяо Чжань успевает переслушать новые понравившиеся песни с уже нового телефона. К дому Ван Ибо он подъезжает уже под поздний вечер, геометка показывает, что воришка тоже здесь. Машину оставлять на этой улице страшно и жалко, но Сяо Чжань только молится, чтобы никто не решился тронуть ее. Он покидает теплый салон, ставит ауди на сигнализацию и оглядывается. Несмотря на то, что время уже позднее, улица бурлит жизнью: издалека видно оживленный рынок с морепродуктами, уличные сяочитан с приготовлением еды за одну минуту. Пахнет здесь, мягко говоря, отвратительно: рыбой, прорванной канализацией, соевым соусом и уксусом. Одним словом: помойка. Сяо Чжань морщит нос и понимает, что сюда вообще не вписывается. На нем дорогой костюм, туфли, а позади — дорогая машина. Времени переодеваться после работы не было, поэтому ему пришлось ехать прямо так, а теперь он вынужден терпеть на себе косые взгляды проходящих мимо людей. Однако это нисколько не пугает. Сяо Чжань поправляет свой пиджак, аккуратно светит кобурой под ним сидевшим возле входной двери парням. Те, кажется, понимают намек и обратно утыкаются в свои бутылки. Ван Ибо действительно оказывается дома. Он открывает не сразу и с большой осторожностью. Сначала хмурится, а затем его будто настигает понимание: — О, это ты. Сяо Чжань вскидывает бровь в ответ. — Не ждал? Ибо хмыкает и складывает руки на груди. Сяо Чжань отмечает в голове, что это защитный жест. — У тебя личная жизнь-то есть? В твоем телефоне одни фотки кошки. — Ты не выключил геолокацию. Знал, что я приду, — Сяо Чжань продолжает настаивать. — И ты пришел, следователь Сяо, — Ибо согласно кивает и сверкает своими хитрыми глазами. — Но не за Айфоном же? У тебя был костюм Tom Ford, а в кармане очки от Molsion. Ты себе еще десять таких телефонов сможешь купить. И я знаю, кто ты. Ну, так что? Ибо смотрит ожидающе, настороженно, но он продолжает улыбаться, а Сяо Чжань мысленно поражается его смекалке и тому, что его знают. Вот бы в его отделе были такие сотрудники, может, тогда дела шли бы быстрее. — Ты прав, — Сяо Чжань тяжело вздыхает. — Мне нужна твоя помощь. Прогуляемся, поговорим? Воришка не успевает ответить, потому что на фоне раздается истошный женский крик, какой-то грохот, плач. Сяо Чжань реагирует мгновенно, отталкивая Ван Ибо в сторону и заходя вовнутрь. Возле обшарпанной двери в ванную комнату сидит женщина в возрасте. Ее лицо осунулось и опухло, а все тело будто высохло. В глазах полное отсутствие понимания реальности и осознанности. Ибо появляется рядом слишком спокойно, расслабленно и снова складывает руки на груди. — Ты где поводок то взяла? У нас кошки нет, — его тон звучит насмешливо и пренебрежительно. Сяо Чжань хмурится, наблюдая, как эта женщина пытается намотать ремешок себе на шею и ручку двери, которая находится действительно слишком низко, чтобы на ней повеситься. В ответ слышится невнятное бормотание, Сяо Чжань слышит «выродок» и много других неприятных слов. Ван Ибо же будто все равно. Он флегматично наблюдает за попытками намотаться на кошачью шлейку, а потом машет рукой: — Пошли отсюда, пусть развлекается, — и добавляет, чтобы наконец-то сдвинуть следователя с места: — У нее все равно ничего не выйдет. И ты хотел поговорить. Сяо Чжань, конечно, понимает, что это просто жизнь и издержки его профессии, к которым надо относиться холодно, но своей кошке по имени Орешек он больше не будет надевать шлейку. Никогда. Ибо берет с собой только легкую ветровку по пути, и они выходят на улицу. — А та женщина..? — Сяо Чжань спрашивает аккуратно, Ван Ибо лезет в карман за пачкой сигарет и зажигалкой. Его пальцы такие длинные, тонкие, красивые, сами кисти увиты ленточками вен, и Сяо Чжань мысленно ненароком думает, что в них этот мальчишка может легко вводить иглу с наркотиками. Мысль ужасная, от нее хочется избавиться сразу, и Сяо Чжань пытается это сделать. Ибо помогает, прикурив над огнем. — Ебанутая мамаша. Шизофреничка, — он морщит свой нос и делает затяжку. — Это белая горячка, хотя откуда вам богатым знать, да? Он снова смотрит с прищуром, и его укор задел бы Сяо Чжаня, если бы тот не залипал на красоте парня в этот момент. Ван Ибо слишком, чертовски сильно в его вкусе. — Я видел, работа такая, — отвиснув, Сяо Чжань фыркает в ответ. — А, ну да, ты же из этих. Еще тогда твою кобуру нащупал. Мы всех копов знаем, откуда — не скажу. — Ты много что нащупал, — Сяо Чжань не удерживается и язвит. Он втягивается в эту непонятную игру, где-то краем осознания понимания, что продолжает нарушать все регламенты полиции. — О, да, — Ибо звучит предельно довольным. Он кивает в сторону, и они наконец-то отходят от дома. — Сейчас не об этом, — Сяо Чжань переводит тему. Он становится серьёзным, и Ибо даже поддерживает его настрой, внимательно слушая и периодически делая затяжки. — Последние три месяца полиция пытается найти того, кто похищает девушек. Каждый раз это новый человек, а все следы ведут сюда и обрываются. Этот район — слабое место полиции, ты знаешь об этом. — Ага, — Ибо всё-таки самодовольно перебивает, а затем ловит укоризненный взгляд и сдаётся: — Ладно-ладно. — Мне нужен этот ублюдок, а ты здесь живешь. — И что мне за это будет? Они оказываются под широким магистральным мостом, Ибо прыгает своей тощей задницей на бетонный блок, что валяется здесь просто так. Место не особо чистое и привлекательное, Сяо Чжань уже представляет, что здесь обычно может происходить. — К тебе не заявится наряд и не найдет ничего запрещенного. И телефон можешь оставить себе, — Сяо Чжань осматривает взглядом местность, а затем останавливается на Ибо и пожимает плечами. Тот недовольно фыркает. — Я хочу больше. Он раздвигает худые ноги в стороны, откидывается назад и смотрит из-под челки. Сяо Чжань достаточно умен, чтобы понять, что его просят подойти ближе. — Например? Отсасывать тебе я не собираюсь, — он хмыкает, сопротивляется притяжению этого мальчишки, а Ибо только улыбается и облизывает свои губы. — Это в следующий раз. Сейчас я хочу тебя. В метро мы хорошо начали. Магнетизм Ван Ибо слишком силён. Сложив руки на груди, Сяо Чжань делает несколько шагов не спеша навстречу и остаётся от него в метре. — Ты начал. — А ты поддержал. — Я не поддерживал. — Может ты заткнешься, — Ибо недовольно шипит и подается корпусом вперед. Его явно раздражает, что Сяо Чжань просто так никак не поддаётся. Он импульсивно тянется вперёд, хватает следователя за кожаный ремень на брюках и тянет на себя. То ли у этого парнишки действительно есть сила в руках, то ли у Сяо Чжаня её вообще нет в ногах, но он оказывается очень близко и склоняет голову к чужому лицу напротив. — Ты так уверен, — Сяо Чжань хмыкает почти в чужие губы, Ибо довольно улыбается в ответ. — Твой член отзывался на мои прикосновения, твое дыхание тогда сильно сбилось. Сяо Чжань хочет открыть рот, чтобы ответить, но получается только судорожно вдохнуть и выдохнуть, потому что Ван Ибо запускает свою руку ему в волосы, проводит против их роста и с силой сжимает на затылке. Слишком приятно. — И я вижу, как ты смотришь на меня. Отрицать смысла нет, я хоть и бедный по сравнению с тобой, но не тупой. — Это твоя цена за помощь? — Сяо Чжань снова тяжело выдыхает в чужие губы, собственные пересыхают от напряжения. Кровь из-за этого воришки начинает закипать, а внутри все зудеть, потому что тот невозможно близко, а они все еще не поцеловались. — Да, — Ибо продолжает смотреть прямо в глаза и держать Сяо Чжаня за волосы словно пса на цепи. — Мы трахаемся, я тебе помогаю. Но учти: если ты повяжешь меня, то я найду способ достать тебя. Если согласен, целуй. — Ты мне скажешь, откуда знаешь меня? — Сяо Чжань касается пальцами татуировки пса с надписью сбоку на шее и слегка сжимает. — Нет, это не входит в условия сделки, — Ибо поднимает голову под рукой следователя раздражённо, но судорожно выдыхает в губы напротив, дразнит их своим невесомым прикосновением, сжимает волосы сильнее в ответ. — Ты целуешь? Стоит Ван Ибо ослабить хватку на затылке, как Сяо Чжань срывается. Он накрывает чужие губы, жадно сминает их и лезет в чужой рот языком. Сексуальный воришка из метро оказывается слишком горяч, и Сяо Чжань не может устоять перед ним. Его даже не останавливает разница в возрасте в десять лет, социальные статусы и принадлежности. Его наоборот тянет ещё больше, ещё сильнее. Все заканчивается тем, что они просто друг другу дрочат прямо там, под магистральным мостом среди ночи. Ибо целуется жадно и ведёт себя ненасытно, предлагает хрипло и сбито: — Может, трахнемся? Однако дальше дело не заходит: Сяо Чжань ловко и умело берет контроль над молодым телом почти под собой. Ибо только ластится в ответ, ведёт себя отзывчиво и на удивление послушно. От магистрального моста они возвращаются обратно. Ван Ибо провожает Сяо Чжаня до его ауди, которая остается на удивление жива и в принципе на месте в этом неблагоприятном районе. Он довольный, растрепанный, его глаза искрятся ещё больше. — Ну, номер ты свой знаешь. Позвони через пару дней, — Ибо легко смеется. — Ну, или напиши. Как тебе удобно. И тачка у тебя, кстати, классная. Сяо Чжань только усмехается в ответ, не озвучивая мысль, что Ван Ибо на этом капоте тоже смотрелся бы классно. На сегодня достаточно. Однако его мысли будто читают: Ибо опускается своей задницей на капот и упирается руками по сторонам от себя. — Мне идет? — он говорит тихо и томно, но с вызовом, смотрит из-под челки. — Хочу, чтобы ты вставил мне на этом капоте. Во рту пересыхает мгновенно, и Сяо Чжаню хочется зажать Ван Ибо прямо здесь, но он только целует горячо, держа его за руки и не позволяя прикасаться к себе. Ибо такой жест не нравится, и он пытается укусить за губу, но Сяо Чжань успевает отстраниться, отпустить его и, махнув на прощание, сесть в машину. Ван Ибо напоминает ласкучего, жадного до внимания щенка. Сяо Чжань пишет ему первый, обозначая свой контакт, но все следующие дни Ибо преданно и верно пишет каждый день первым. Он присылает смешные мемы, откровенные фотки, от которых у Сяо Чжаня внизу живота все сводит, и просто спрашивает как дела. Это отвлекает от работы, но следователю нравится. За это время у Сяо Чжаня ничего не происходит: дом, который выглядит как-то слишком пусто, сменяется суетливой, порой нудной, работой. Иногда к этой рутине добавляются звонки от мамы или от Сюань Лу — лучшей подруги, которая осталась в Чунцине. Прерывается этот замкнутый круг, лишь когда пишет Ван Ибо: «Есть информация» «Надо встретиться» Время назначается на поздний вечер пятницы, и Сяо Чжань уходит с работы не так поздно, поэтому успевает переодеться в обычную одежду: джинсы, футболка, лёгкая куртка. За Ван Ибо он заезжает в одиннадцать. Тот ловко и быстро залезает к нему на переднее сиденье, а затем на колени. — Ну, привет, — Сяо Чжань улыбается горящим глазам, кладет руки на худую талию под толстовкой. — Тебе удобно? — На твоих бёдрах всегда удобно. Ты сам их видел? — Ибо довольно усмехается. — А ты при параде все равно, хоть и в джинсах, — его пальцы показательно цепляют ремни кобуры и игриво натягивают их, а затем Ибо жарко целует. Сяо Чжань отвечает, но не даёт им увлечься и тянет воришку его телефона на пассажирское сиденье обратно. Едут они в другую часть квартала, уже не такую людную. Ван Ибо ведёт его вовнутрь старого двухэтажного здания, и Сяо Чжань в принципе представлял, как выглядят районные банды, но видеть Ван Ибо в другом амплуа максимально странно и непривычно. Здесь он глава, здесь он серьезный, ответственный, холодный лидер. Его приветствует каждый встречный с восхищением и радостью, Ибо в ответ сдержанно кивает, пока не встречает почти свою копию. Сяо Чжань предполагает, что это тот самый брат из личного дела. К тому же на фотографии было точно такое же лицо. Они отходят в сторону, и, кажется, случается не самый приятный разговор, который Сяо Чжань не может услышать. Зато он замечает, как на него постоянно бросают взгляд поочерёдно, и здесь гадать не нужно: никто не рад видеть незнакомого человека в своём штабе банды. Тем более из правоохранительных органов. Сяо Чжаню приходится стоически терпеть обсуждение себя почти за спиной, пока Ван Ибо не возвращается и не кивает головой в сторону. Хочется спросить о недавнем разговоре и показать, что его такой расклад не вполне устраивает, но изо рта вылетает вопрос, который давно не даёт покоя. Даже несмотря на то, что Ибо уже отказался говорить об этом. — Как ты узнал обо мне? — Везде есть свои мыши, — Ибо вдруг отвечает, теперь поднимаясь по лестнице вверх и не оборачиваясь. — И что ты узнал? — Что ты окончил академию, работал в Чунцине и перевелся месяц назад в Шанхай. Отдел и зарплата больше, да? — он хмыкает, а Сяо Чжань резко останавливается, пытается осознать, насколько дырявый у него отдел, раз информация так легко утекает. Хорошо, что еще никто не знает, почему он переехал. Ведь главная причина, что неудавшаяся любовь - дальше. Как можно дальше теперь, чтобы забыть. Однако Ибо не даёт пропасть в мыслях надолго, он шипит на него недовольно: — Пошли, чего встал? Все равно никогда не найдёшь утечку, — и проходит дальше уже по коридору до двери. В середине комнаты оказывается достаточно длинный стол, а за ним сидит уже несколько человек. Они что-то бурно обсуждают, а затем вскакивают со своих мест, стоит Ван Ибо полностью зайти. Сяо Чжань бы сказал, что это какая-то переговорная, если бы само здание не было обшарпано, а перед ним не сидела бы районная банда. — У нас есть несколько подозреваемых, кто может промышлять таким, — Ибо бросает на Сяо Чжаня взгляд, садится за стол и кивком предлагает присоединиться. Совсем не похож на того шкодного мальчишку. — Мы собрали информацию. Две трети из нее ты получишь сейчас. Сяо Чжань все понимает сразу, намек здесь жирный и кристаллически чистый. — Вперёд. Ибо вместе с ребятами выкладывают все, что успели разведать, и эта информация действительно ценная. Ему предоставляют бумаги со счетами, перемещениями, просто слухи и факты, список возможных соучастников. За такое Сяо Чжань готов вечно трахать Ван Ибо. Теперь дело может двигаться дальше, теперь жертв станет меньше, а у него закончится давление со стороны начальства. За все импровизированное собрание Ван Ибо ни разу не улыбается, не трогает следователя. Сяо Чжань наоборот удерживает себя от того, чтобы нагнуть его на этом столе. Зато, когда он снова садится в машину и они выезжают с района, чужая рука ложится на сяо чжаневское бедро и ведёт дальше, останавливается у ширинки джинс и царапает её. Вот теперь это тот самый Ибо. — Ибо, не отвлекай, — Сяо Чжань говорит строго, но в его голосе нет какого-либо упрёка, поэтому Ибо только продолжает теребить край джинсовой ткани, что скрывает собой замок. Под конец поездки он умудряется сесть настолько близко, насколько это возможно, его рука уже свободно блуждает под курткой, футболкой и лезет в джинсы. — Ты невозможный, — Сяо Чжань тормозит и глушит ауди, а затем берет Ибо за шею и тянет к себе, чтобы поцеловать. Получается достаточно мокро и развязно, на его колени снова пытаются организовать покушение, но Сяо Чжань не даётся. — Потерпи немного. Он отстраняет младшего от себя, собирает по машине нужные вещи. — Ты постоянно ходишь в черном. Я слышал, что такие люди больше всего хотят секса, — Ибо заинтересованно смотрит, как Сяо Чжань достает из бардачка пачку презервативов и смазку, а затем на здание перед ними через лобовое стекло. — Куда мы приехали? — В отель. — О. На лице Ибо сменяются эмоции одна за другой, в итоге он щурится на следователя и кивает. — Тогда пошли. Номер был забронирован Сяо Чжанем ещё на работе во время обеда. Он в принципе предполагал, что такой исход событий слишком очевиден и может легко случиться. До номера они добираются в неком предвкушении. Ибо успевает снова залезть к нему под футболку, успевает даже попытаться сползти в ноги к ширинке в лифте, и Сяо Чжань сначала позволяет ему касаться себя, оставлять поцелуи на грубой ткани, что обтягивает его член. Однако лифт быстро поднимает их до нужного этажа, Сяо Чжаню приходится Ибо за капюшон толстовки дёрнуть вверх, чтобы продолжить уже в номере. Теперь младший полноправно позволяет себе расстегнуть черные обтягивающие джинсы уже в прихожей и достать член, на который он тут же насаживается своим ртом сначала на головку, а потом берет и глубже. Все это происходит так быстро, что Сяо Чжань ругается: — Блять, Ибо, — и, слегка не устояв под напором, спиной падает на стену позади. Придерживая за бедра старшего, Ибо увлеченно и старательно обрабатывает его член: он то насаживается своим ртом на него, то играет с ним своим языком и губами. Однако трахнуть себя в глотку и кончить на язык Ибо не позволяет, выпустив изо рта возбужденный орган и встав обратно на ноги. Он зажимает ствол своими худыми и длинными пальцами у основания, облизывает покрасневшие и слегка припухшие губы. — Ты должен арестовать сам себя. Нельзя быть таким красивым, следователь Сяо, — он щурится, улыбается, трогает везде. — Прекрати, — Сяо Чжань делает слабую попытку остановить этого дьявола. Точнее то ли его шаловливые руки, то ли рот, который не знает границ, меры и слова «стоп». Ибо только смеется в ответ, а потом тянет старшего в спальню, чтобы по пути стащить с него куртку, а там уже опрокинуть его спиной на постель и залезть на бедра. Сяо Чжань невольно думает, что если бы Ибо был на самом деле щенком и ему дали команду «на место», то он бы сел именно сюда. В глазах напротив все та же хитринка вместе с чем-то таким тёплым и сияющим. Так на Сяо Чжаня никто никогда не смотрел, даже во время прошлых отношений, которые казались поначалу, как обычно это бывает, сказкой. Настоящей любовью. Сейчас же Сяо Чжань далеко от своей «любви» и возвращаться туда не планирует, а вот забыть и никогда больше не вспоминать — да. Ван Ибо тем временем губами прилипает к шее, а руками — к телу. Он касается, гладит везде и тянет с Сяо Чжаня футболку. — А у тебя наручники есть? Ты же из полиции, — Ибо жарко выдыхает и оставляет поцелуи-укусы на голом торсе следователя. — Сейчас только ремень. — Звучит тоже неплохо. Руки Ибо скользят к шлевкам, чтобы выдернуть из них ремень. Сяо Чжань в это время оглаживает его бедра, скользит ладонями на ягодицы и, когда Ибо просит: — Поднимись, — чтобы удобнее было вытянуть ремень через поясницу, то Сяо Чжань только с радостью ему помогает. Он сжимает задницу Ван Ибо своим руками, резко приподнимается и толкается скользящим движением куда-то от промежности к вставшему члену. Не ожидав такой подвох со стороны старшего, Ибо стонет, хватается за чужие плечи. — Блять. Он бросает горящий взгляд, а Сяо Чжань только ухмыляется в ответ. — Я хотел, чтобы ты связал меня, но, кажется, надо сделать наоборот, — продолжая смотреть глаза в глаза, Ибо резким движением выдергивает ремень. Это должно было быть показательно, но Сяо Чжань слишком млеет. — Твоим рукам мой ремень больше подойдёт, — он поднимается с Ван Ибо на своих бёдрах, садится и забирает ремень, чтобы перевязывать им выставленные руки. Чёрная полоска кожи на тонких запястьях выглядит так чарующе, что Сяо Чжань не удерживается и проводит подушечками пальцев, а потом захватывает чужие губы в свой плен. Он целует Ван Ибо не сдержанно и мокро, испытывая сильные чувства восторга. Ему отвечают с таким же рвением. Ибо кусается и лезет в ответ своим языком в сяо чжаневский рот, затем отрывается от него только на секунду, чтобы перевязанные ремнем руки закинуть на шею и прижать к себе. Снова увлекаясь губами младшего и его языком, Сяо Чжань валит его спиной на мягкие белые простыни, руками поддевает одежду и стягивает с разгоряченного тела. Если с остальной одеждой удаётся справиться легко, то футболка застревает в районе перевязанных рук. Да и черт с ней. Тело Ибо так манит к себе, что Сяо Чжань не может удержать себя и приступает к исследованию. Сначала он осматривает татуировку с псом на шее, слегка прикусывает разрисованную кожу. Затем он переходит на ключицы, целует и прикусывает мягкую кожу во всех доступных местах, спускается ниже и ниже. Ибо только отзывчиво выгибается под ним и раздвигает ноги шире. — Ты чистый? — Да, — Ибо возвращает запрокинутую голову назад, находит взглядом Сяо Чжаня и облизывает покрасневшие губы. — Я ждал и надеялся. — И даже побрился, — Сяо Чжань касается губами гладкой нижней части живота, проводит языком вниз, до основания члена. — Вот черт, — все, что отвечает Ибо на это на выдохе, и снова запрокидывает голову, потому что Сяо Чжань спускается губами и языком ещё ниже. Он оставляет влажные поцелуи по кругу основания члена, спускается на мошонку, а затем на шов промежности. Ибо от этого только скользит ступнями по простыне активнее и кусает губы — старший замечает это из-под челки. — Подожди, — Ибо приходится оставить совсем ненадолго, чтобы найти в валяющейся на полу рядом с кроватью куртке смазку и презервативы. — К этому я тоже подготовился. Сяо Чжань вскидывает бровь на хриплый голос младшего, бросает куртку туда же, где она и лежала, и возвращается к обнаженному телу, снова накрывает его собой. — Что ты сказал? — он заглядывает в глаза Ибо, довольно ухмыляется и на сухую лезет пальцем в его дырку. Младший инстинктивно сжимается, но действительно легко принимает. — То и сказал, — Ибо грубит в своей манере, бросает взгляд на следователя, облизывает вновь пересохшие губы. — Ты вроде не настолько стар чтобы — Рука Сяо Чжаня, что проникает внутрь, резко и сразу двумя пальцами давит на заветное место, которое находится с внутренней стороны шва промежности. Ибо ожидаемо затыкается, хватает ртом воздух, следователь усмехается. — Вот и договорился. — Блять, — младший только скулит в ответ, двигает бедрами, желая получить ещё дозу удовольствия. — Просто согни пальцы и разведи. Давай. Сяо Чжань делает именно так, как его просят: сгибает, разводит, затем давит на простату. К этому еще продолжает массировать шов. Ибо только на это стонет, дергает связанными руками и закрывает своё лицо. Решив, что лучше будет всё-таки так делать вместе со смазкой, Сяо Чжань вытаскивает свои пальцы и смазывает их. Чтобы просто начать трахать ими худое тело под собой. Ибо так сладко стонет, подмахивает бёдрами, что остановиться очень сложно. Однако Сяо Чжань это делает, чтобы натянуть на свой возбужденный член презерватив, смазать его и снова войти в Ибо. Он берет сразу быстрый ритм, просто вдавливая младшего в смятую простынь, разбросанные подушки. Сам Ибо нисколько не против, он только тянется к следователю и хаотично то сжимает его плечи перевязанными ремнем руками, насколько это возможно, то пальцами вплетается в волосы. Второй заход случается почти сразу. Сяо Чжань успевает заказать в номер дорогой алкоголь и пиццу пепперони. Они съедают по кусочку, Ибо успевает выпить два бокала виски, и этого достаточно, чтобы он снова залез на колени. Сяо Чжаня самого ведет после одного бокала, так как он долго не пил и отвык. Он пьяно мажет губами снова по татуировке, ласкает младшего на своих коленях везде, куда попадут руки. — На самом деле, — Ибо жарко выдыхает, его рука опускается на возбужденный член старшего и оглаживает головку. — Я думаю, что они все между собой связаны. Если ты прикроешь их троих, то упростишь жизнь и себе, и мне. — То есть твоей банде. — Ну, типа того. Сяо Чжань ловко переворачивает Ибо на живот и склоняется к нему, накрывая его со спины собой. Его горячее дыхание приходится на чувствительную шею. — Ты торгуешь наркотиками? — Сяо Чжань берет Ибо за волосы на затылке грубо и сжимает, делает глубокий и резкий толчок своими бёдрами, желая членом выбить из Ибо все, что только возможно. — Нет, к черту их, — Ибо шипит и следом стонет. — Сейчас кончу, не могу. — А колешься? — Сяо Чжань требовательно сжимает задницу Ван Ибо в руках, оттягивает одну ягодицу в сторону, снова толкается, что у того коленки по постели разъезжаются. На вопрос не отвечают и только ерзают, хныкают. Сяо Чжань с раздражения перемещает свою руку на шею Ибо и сжимает её: — Говори. — Было дело, но говорю же: к черту их. Больше не куплюсь. Ты мой наркотик, хочу ещё, сожми сильнее и трахни уже, как следует, — Ибо действительно звучит так, словно не только пьян, но и находится под дозой. Сяо Чжань сам на пределе, поэтому он вжимает мальчишку сильнее в постель, двигается в нем уже сильно, грубо и несдержанно, продолжая держать его за горло. Ибо только ловит от этого кайф, его всего сводит предоргазменной судорогой, он сжимает член в себе подмахивает бедрами в ответ. Его стоны переходят на сладкий для Сяо Чжаня хрип. Утро настаёт слишком быстро, Сяо Чжань чувствует, что ни черта не выспался из-за Ван Ибо, которого сложно остановить, оторвать от себя. Ему с трудом приходится встать первым, принять душ и одеться. Ехать в старой одежде совсем не хочется, поэтому Сяо Чжань лишает себя завтрака, хоть и аппетита особо нет, чтобы успеть заехать домой. Ван Ибо остаётся в номере один, продолжая сладко и относительно крепко спать с подушкой в обнимку. Сяо Чжань заказывает ему европейский завтрак в номер, и хотя бы это радует Ван Ибо. Он с интересом пробует все блюда, и отмечает, что ему нравится. В принципе это и не удивительно. Он в таких условиях никогда не жил. Сев на стул с ногами, Ибо лениво жуёт свой завтрак и перещелкивает пультом каналы. Ощущение складывается, что здесь их миллион. Кадры сменяются яркими картинками, они жадно впитываются молодым организмом вместе со свежевыжатым соком. Сначала он Ибо не понравился. Слишком много мякоти, слишком кислит и горчит, но оторваться невозможно. Поэтому он пьёт жадно и до дна, останавливается только когда сок в стакане заканчивается. Все равно вкусно. Все равно здесь хоть и непривычно, но приятно спокойно, тихо и уютно. Ибо даже не смущает, что он сидит все ещё обнажённым и только в одеяле, что он находится в номере отеля, который снял ему мужчина. Он чертовски красив, очарователен, горяч. Плевать, что он следователь полиции, плевать, что у них не разница в возрасте, а целая пропасть. Ибо чувствует удовлетворение и какой-то внутренний покой, пока на телефон не поступает звонок. Этот номер он знает наизусть, как и самого человека. — Ты где шляешься, — с той стороны слышится грубый голос старшего брата. Ибо испытывает секундную заминку, борясь с тем, чтобы не нагрубить, но этого хватает, чтобы Ван Хао раздраженно вздохнул и зашипел. — Ты, никчёмный, тащись сюда быстро. — Ага, — Ибо даже договорить не успевает, как звонок сбрасывается. Все настроение опускается на дно, оно теперь похоже на грязные мутные жёлтые лужи, по которым Ван Ибо шлепает кроссовками уже в своём районе. Дома мать шарится по шкафчикам на кухне, и Ибо хочется сказать ей, что нечего там искать, но он не успевает это сделать. Его грубо хватают как щенка за воротник куртки и ударяют о стену, что оказывается рядом. — Ты где был, шавка? — от брата пахнет потом, дешёвыми сигаретами и чем-то химическим. Эта смесь неприятно режет нос, в голове как некстати вспоминается Сяо Чжань. Он всегда пахнет приятно, в нем чувствуется даже какая-то чистота. Даже когда старший возвращается с работы или успевает вспотеть после душа. Брат о следователе тоже вспоминает. — Продолжаешь ебаться с этим ублюдком? Я уверен, это он тебя трахает. Я знаю, какой ты, — он брезгливо морщится, ещё раз бьет младшего брата о стену и грубо отпускает. — Нам нужны деньги, собирайся на дело. Этой ночью Ван Ибо безоговорочно собирает команду на дело. Они все надевают чёрные костюмы, прячут лицо за масками и шлемами и выдвигаются на мотоциклах в сторону трассы на Пекин. Сегодня после полуночи ожидается фултрак с дорогой техникой. Их задача состоит в том, чтобы угнать товар. Схема отработанная, и в этот раз все проходит гладко, но не факт, что и в следующий раз повезёт. Это волнует Ибо больше всего. Товар перевозится в порт, где главенствует мафия, деньги отдают сразу, но Ван Ибо не перепадает даже мелочь. — Времена тяжёлые, переживешь. Если что, сможешь насосать, — все, что говорит брат и садится в черную машину. К мафии, с которой у банды натянутые отношения, холодная война, вынужденное сотрудничество. — Вот блядство, — Ибо психует и пинает носком кроссовка асфальт, закуривает. То, что творит брат, пахнет дурно и ненадёжно. Ощущение вкуса предательства на языке горчит больше, чем дешевая сигарета. Раздражение и чувство несправедливости кипит и бурлит где-то внутри, но слепая преданность брату и банде не позволяют открыть рот и возразить. Поэтому, когда кто-то кричит сзади: — Ибо, мы сваливаем, — он делает затяжку, бросает сигарету на асфальт и тушит ее носком кроссовка, чтобы вернуться к своей «семье», сесть на мотоцикл и уехать обратно на район. Сяо Чжань среди этой грязи и серости кажется слишком светлым и надёжным, и это настораживает, но Ибо ему доверяет. Возможно, слишком слепо, но его ничего не может остановить. Поэтому он через два дня пишет следователю полиции Шанхая:

«Мы идём в клуб» «Оденься нормально» «Чтобы ни одной брендовой шмотки»

Сяо Чжань отвечает, но не сразу. Ибо успевает сбежать от очередного приступа матери к своей банде и выиграть партию в карты. «Кажется, у меня нет таких»

«Я заеду за тобой, скажи куда?»

«Давай лучше я заеду за тобой» Ибо фыркает, этот следователь слишком принципиальный и строит вокруг себя стену. Не подпускает близко, хотя и не должен. Обидно, хотя тоже не должно. — Давай только быстро, — Ибо садится к Сяо Чжаню в машину и бросает ему рюкзак на колени, когда тот подъезжает через пару часов. Следователь недоуменно вскидывает бровь, но все равно заглядывает в рюкзак. Там старые вещи: спортивные штаны, большая толстовка. — Зачем? Может, ты объяснишь нормально, что происходит? Что за клуб? Ибо раздраженно фыркает. — Обычный клуб. Местный клуб — он выделяет последние слова специально, намекая на социальные различия между ними. — Тот, кто тебе нужен, будет сегодня там. Сначала будут гонки, а потом афтепати. Это только для участников, поэтому я буду гонять. Ясности особо это не вносит, Сяо Чжань открывает рот, чтобы задать снова кучу вопросов, но Ибо перебивает: — Времени мало. И это мои вещи, — он снова говорит с намёком, Сяо Чжань хмыкает и меняет свою куртку на толстовку Ван Ибо. Она оказывается очень широкой, мягкой и приятной. Старшему это нравится, а вот штаны переодевать сидя вот так — проблема. — Ты уверен, что мои джинсы не подойдут? — Они слишком чистые. Сяо Чжань тяжело вздыхает, а потом щурится: — А помочь не хочешь? Ибо хмыкает в ответ: — Хочу стриптиз от следователя Сяо. И побыстрее, скоро начало. Занозой Ибо тоже может быть, Сяо Чжаня ставит иногда в тупик разносторонность этого человека. То он лезет на колени, то он груб и холоден, то ведёт себя слишком чувственно. Приходится сдаться, информация нужна, поэтому Сяо Чжань переодевается окончательно. Даже влезает в кроссовки из своих ботинок. — Машину бросим здесь, поедем на мотоцикле. — Он у тебя есть? Свой? Ибо даже останавливается. — Ты издеваешься сейчас? Я, конечно, могу снять с тебя часы так, что ты не заметишь — — Но этот твой, я понял — Сяо Чжань улыбается, пихает младшего в ту сторону, что они шли. Мотоцикл находится на заднем дворе под покрывалом. Когда Ибо снимает ткань, то Сяо Чжань отмечает, что тот оказывается спортивного типа. — Неплохо. — Неплохо? Ибо садится на него, и то, как он это ловко и легко сделал, как его обнял своими бедрами, заставляет во рту пересохнуть. Он смотрит недовольно на старшего и протягивает ему второй шлем. Видно, что у Ибо что-то вертится на языке, но он не решается сказать. Сяо Чжань решает не дразнить его больше и садится сзади, но не надевает шлем. — Поехали. — Нет, подожди, — Сяо Чжань скользит руками по бокам чужого тела, переходит на бедра, а затем поднимает их вверх, чтобы скользнуть под толстовку и в штаны. Здесь у Ван Ибо жарко, он реагирует на прикосновения так отзывчиво и быстро, что Сяо Чжаню не надо особо стараться, чтобы заставить его член встать. Лаская его головку, ствол пальцами одной руки, Сяо Чжань пытается достать второй рукой до сжимающегося колечка мышц и чувствительного места под яйцами. Ибо сдаётся и скулит от такого внимания к себе, его тело плавится и норовит скользнуть с мотоцикла. Сяо Чжаню приходится переместить свою руку с задницы Ван Ибо ему на живот, чтобы удержать и прижать к себе. — Отклонись на меня, так будет легче, — он выдыхает горячо в чужую шею, и младший слушается, облокачивается своей спиной на грудь следователя и запрокидывает голову ему на плечо. Губы у Ибо красные, потому что он их постоянно облизывает и кусает, он сам тяжело дышит и в принципе находится в его власти. Эта картинка настолько прекрасна, что Сяо Чжань довольно хмыкает. Не только Ван Ибо здесь без спроса можно лезть и покушаться на чужое тело. — Я бы тебе с удовольствием вставил здесь, — Сяо Чжань скользит рукой быстрее и с нажимом, другой снова лезет в дырку и просовывает в нее палец, чтобы найти заветное место. Из-за этого Ибо ломается в позвоночнике, у него не получается сказать то, что он задумал. Сяо Чжань его совсем не щадит. — Но нам нужно уже ехать, поэтому кончи для меня, Ван Ибо. Ибо ещё несколько раз так выгибается в руках, стонет громко, еле удерживается. Потому что желание получить еще больше остро горит в нем, он совершает попытки толкнуться своими бедрами навстречу рукам и неизвестно, какую из них он больше хочет. Ту, что в заднице, или ту, что на члене. В итоге он все равно кончает верхом на мотоцикле и в руках следователя Сяо в его шмотках. — Ибо, у тебя есть… Мм, что-нибудь? — Сяо Чжань ещё раз проводит пальцами по головке члена, собирает семя подушечками. У Ибо в ответ сбивается и так тяжелое дыхание, он хнычет, потому что сейчас для него это место слишком чувствительное. — Давай, мы же опаздываем. — Ну ты и мудак, Сяо Чжань, — Ибо хмыкает весело и расслабленно и все-таки поднимается с чужой груди. — У меня нет ничего, мы можем зайти домой. — Нет, домой не надо, — Сяо Чжань слезает с мотоцикла следом и додумывается вытереть руку о тряпку, что скрывала мотоцикл. — Эй — — Если мы зайдем к тебе домой, то больше никуда не пойдём. Я ведь тоже хочу. Ибо все понимает и приводит себя тоже в порядок с помощью несчастной тряпки. Потом снова залезает на свой мотоцикл, Сяо Чжань — следом. Он обнимает снова за талию довольно-таки ощутимо, и Ван Ибо приходится придержать шаловливые руки на своем животе, чтобы те не продолжили свой путь снова в его штаны. Сяо Чжаню это только кажется забавным, поэтому он смеется, уткнувшись в широкую спину спереди. Уличные гонки следователь видел только в фильмах и, кажется, в действительности все происходит очень похоже. Вдоль длинной и широкой улицы, что ведёт в центр города, собрана толпа из машин и мотоциклов. Здесь пахнет горелыми покрышками, бензином, алкоголем, сладким запахом кальяна и горьким от сигарет. Здесь пахнет нелегальной деятельностью, грязными деньгами, но Сяо Чжаню нравится эта атмосфера. Нравится и Ван Ибо в ней. Его глаза горят ровно также, как это было в метро или в номере отеля и при любой другой их встрече. Здесь его все знают, здесь он как рыба в воде, и он прекрасен. Их окружают люди из банды Ван Ибо, они вроде бы ведут себя как обычно, но Сяо Чжань чует неладное почти сразу. Поэтому он ловит Ибо под руку и опаляет своим дыханием его ухо. — Что происходит? — Я потом объясню. — Давай сейчас. Сяо Чжань смотрит хмуро, Ибо отвечает ему упрекающим взглядом. — Я должен быть в курсе, — Сяо Чжань настаивает. — Есть люди, которым я не нравлюсь, — он говорит вкрадчиво и тихо. Так, будто объясняет что-то маленькому ребёнку. — А ты здесь неизвестное лицо. Эти два фактора могут плохо сыграть. Держись моих псов, и все будет нормально. Ибо отстраняется, а Сяо Чжань чувствует, как у него забрали все тепло. Чувствует некую несправедливость к себе. Разве он не должен знать такое? Тем временем начинаются заезды. С людей собирают ставки, все подтягиваются к линии старта. Ван Ибо ловко исчезает и также ловко возвращается. Сяо Чжань замечает, его будто трясёт от предвкушения, ему будто хочется подойти ещё ближе, сказать больше. Но он сдерживается. — Я буду в следующем, — он говорит Сяо Чжаню, мажет по нему взглядом и садится на мотоцикл, чтобы доехать до очереди на старт. Сяо Чжаню остаётся только зацепиться взглядом за уходящую спину. За одной парой гонщиков сразу встаёт другая, в которой сам Ван Ибо. Толпа оживляется мгновенно, и по мере того, как молодая девушка собирает деньги, Сяо Чжань понимает, насколько толпа ставит на Ван Ибо. Кажется, здесь будет чистая победа. Как только мотоцикл Ибо трогается с места, сердце Сяо Чжаня, кажется, замирает на секунду и начинает биться с удвоенной скоростью. Он видит, как тот набирает быстро скорость, легко и ловко лавирует по дороге, вырывается вперёд. Эта гонка заканчивается победой, вся толпа довольно и в восторге ревет, следователь слышит со всех сторон имя главы банды Псов и замечает одного человека, который совсем не рад. Он появляется в толпе резко и незаметно, впивается взглядом в Сяо Чжаня. Ощущение неприятное, но это старший брат Ибо. Ему нужно наверно доверять, но Сяо Чжань не может. Что-то не позволяет ему это сделать. Ван Хао покидает игру в гляделки первым, следом появляется уже довольный и взмокший Ибо. Сяо Чжань видит, что его тянет подойти ближе, но он этого не делает. Его удостаивают легким прищуром, а затем оставляют снова на несколько заездов. Внутри зарождается некий трепет и восхищение, в Сяо Чжане крепко прорастают эти чувства, пока он, впившись взглядом в мальчишку на мотоцикле, внимательно и жадно следит за ним. Ван Ибо поправляет свои взмокшие волосы, когда каждый раз снимает защитный шлем, глотает воду жадно из бутылки. Пот стекает по худой шее, татуировке с псом на ней, а кадык каждый раз заманчиво дергается. Сяо Чжань помнит, как сжимал горло мальчишки своими пальцами, как кусал нежную кожу и косточку на ней. Это не даёт ему покоя. Все-таки Сяо Чжань не удерживается и при удобном случае перехватывает Ван Ибо за талию и касается губами его уха. Со стороны кажется, что он что-то говорит, но старший только жарко вдыхает. Ибо настроение рад бы поймать, но его взгляд пересекается со взглядом старшего брата. Раздражает, как же он раздражает. До скрипа зубов. Ибо хочется ему возразить, но он только сжимает зубы и проглатывает очередной смешок Ван Хао. От следователя тоже приходится отойти. Ощущение тепла теряется мгновенно, причём у обоих, но ни один из них не стремится снова вернуть его. Сяо Чжань думает, что сделал это зря. Зря поддался эмоциям. Снова к этой мысли он возвращается, когда после гонок едет вместе с Ван Ибо в клуб. Их мотоцикл на скорости рассекает улицу района, Сяо Чжань крепко обнимает худую талию перед собой со спины и совсем не думает о работе, о Чунцине. Сейчас его волнует только тепло тела Ибо, встречный ветер и легкое приятное волнение. Однако к этим чувствам добавляется примесь легкой паники, когда их подрезают два мотоцикла. Спина младшего мгновенно напрягается, и Сяо Чжань все понимает без слов. Теперь начинается настоящая погоня, которая заканчивается также быстро, потому что их двое на одном мотоцикле в отличие от преследователей. Потому что в них резко выезжает из-за угла третий, из-за чего Ибо приходится увернуться и в итоге потерять управление. Они слетают с мотоцикла на грязный асфальт, и следователь впервые переживает такую аварию. Тело пронзает болью, но он в сознании и находит в себе силы на адреналине скинуть шлем, подняться на ноги и выхватить из кобуры под толстовкой Ван Ибо пистолет. Пара выстрелов заставляет кружащих мотоциклистов отступить, Сяо Чжаню удаётся дрожащими пальцами расстегнуть шлем и снять с Ибо, а затем поднять его с асфальта и скрыться. Бежать, бежать и только бежать. Бандитский район сменяется на окрестности даунтауна, и только тогда Сяо Чжань останавливается и перестаёт тянуть за собой Ван Ибо. — Ты как? В ответ слышится мычание, Сяо Чжань сначала судорожно оглядывает Ван Ибо, который, мягко говоря, выглядит не очень, а затем оглядывается на наличие преследователей. Ибо тем временем, зажав рот рукой, сползает по нему на асфальт и плюхается своей тощей задницей на пыльный бордюр у дороги. — Ибо, — начинает как-то одновременно строго и взволнованно старший, но в ответ только мотают головой. Все вопросы о самочувствии отпадают. Они друг другу все ещё никто. Поэтому следователю приходится отступить и действовать молча. Проверить телефон на его работоспособность, найти какой-нибудь отель поблизости и дотащить мальчишку до номера. Ибо с асфальта поднимается с трудом, его заметно шатает в отличие от Сяо Чжаня и вывод здесь только один: при падении Ибо взял весь удар на себя. В голове смутно, но помнится момент, как чужая спина оказывается спереди, загораживает собой дорогу, но все равно не спасает от падения. Сяо Чжань раздраженно выдыхает и косится взглядом на прижавшегося виском к стене лифта отеля Ибо. Его глаза прикрыты, губы приоткрыты, а с брови и скулы стекает с раны кровь. Она щекочет бледную щеку, и Ван Ибо стирает ее рукавом своей толстовки, а затем бросает взгляд на старшего. Вот и пойман следователь, какая ирония. — Что? — голос младшего звучит хрипло и даже немного оглушающе. Сяо Чжаню приходится сморгнуть навалившийся поток мыслей, чтобы вернуться в действительность и осознать, что ему говорят. — Не смотри на меня так. Не в первый раз упал. — Зато я первый, — следователь неожиданно для себя хрипит в ответ. Приходится сглотнуть накопившуюся слюну и прочистить горло. В ответ только усмехаются. — Хоть где-то я у тебя первый. — Ты знаешь их? — Сяо Чжань решает не продолжать игру и задаёт волнующий вопрос. Теперь от него отводят взгляд и поджимают губы. Знает, это значит, что Ибо знает их преследователей. — И кто? Атмосфера в лифте заметно холодеет и начинает сквозить напряжением. Это неприятно. Ибо молчит, когда они добираются до нужного этажа. Молчит, когда Сяо Чжань проводит оплату, а затем ведёт в номер. Здесь младший совсем теряется. Он неловко мнётся в прихожей, и следователю приходится взять ситуацию на себя. — Пошли, — он кивает головой Ибо и проводит в комнату до постели. Теперь младший даёт осмотреть себя полностью. У него содрано лицо шлемом, разбита коленка и порвана в этих местах ткань. У него легкое сотрясение и что-то с плечом. — Все нормально, — Ибо говорит раздраженно, ведёт плечом и слегка хмурится из-за возникшей боли. — Все хреново. Сяо Чжань грубо и эмоционально бросает в ответ, но спорить не решается. Ибо на удивление тоже, и это, по всей видимости, было верное попадание. В такой обстановке они поочерёдно принимают душ и пытаются поесть заказанную еду, но аппетита нет ни одного, ни у второго. В постели тоже. Они вроде бы лежат вдвоём и достаточно близко: протяни руку и можно дотронуться. Однако все равно сквозит одиночеством, нерешительностью и отстранённостью. — Мы не будем трахаться? — Ибо нарушает тишину первым. Сяо Чжань шуршит одеялом и простыней, пока поворачивается к нему. — Ты именно это хотел у меня спросить? — Да, — Ибо сначала отвечает, а потом спустя какое-то время и молчание старшего добавляет: — Нет. Он тяжело вздыхает, и следователь в Сяо Чжане читает нерешительность. — Ты можешь сказать. В этом нет ничего плохого. Сяо Чжань слегка подталкивает младшего и, пока ждёт наконец-то, когда тот решится, немного меняет положение, потому что после падения тело все ещё болит. Этот мальчишка лежит вот рядом, сейчас он кажется ещё меньше и худее, Сяо Чжань думает о том, насколько он силён, несмотря на это. Думает о том, как Ван Ибо в принципе живет и питается. Ему хочется дотянуться до чужой руки, коснуться ее, переплести пальцы. Только старший не уверен, имеет ли он право на это. Позволит ли ему Ибо. — Я… — Ибо начинает нерешительно, тяжело и раздраженно выдыхает, прежде чем продолжить. — Хочу покрасить волосы. В синий. Сяо Чжань в темноте хмурится, совсем не ожидая такого признания. Он даже невольно переспрашивает: — В синий? — и не понимает: — Так покрась, в чем проблема? — Я не могу. — Почему? В ответ следует тишина, и Сяо Чжань подаётся порыву, все-таки касается чужой руки своей. Он оглаживает подушечками пальцев чужую ладонь, рисует на ней круги, слегка мнёт и водит по пальцам. Такие поглаживания и касания расслабляют и внушают поддержку. Так Ибо никто никогда не трогал, ему никогда так не делали, и он даже не подозревал, что имеет слабость к такому. К простому поглаживанию ладони пальцами. — Мне не разрешат, — теперь Ибо говорит спокойнее, в его голосе слышится какая-то тоска. — В банде не поймут. — Объясни? — Сяо Чжань, продолжая просто поглаживать руку Ибо так, как чесал бы свою кошку, не может сдержать легкую улыбку. На младшего такая ласка тоже работает, и теперь это их тайна. — В банде не принимают таких, как я. Ну, знаешь, «нетрадиционных», если на вашем языке. — На своём языке можешь не говорить, — старший усмехается и слышит ухмылку Ибо в темноте в ответ. — Если ты покрасишь волосы, то тебя будут считать… «таким»? Твоя банда не в курсе? — Нет, — приглушенно, а дальше ещё тише: — Только брат. — И его не устраивает. — Да. Теперь в голове сходится наконец-то большая часть пазл. Сяо Чжань вздыхает тяжело, потому что случай именно такой. — Я уверен, что тебе подойдёт. Ты красивый, Ибо. С синим будешь ещё круче, — следователь улыбается снова, в темноте рассматривает силуэт младшего и продолжает гладить его ладонь. — Ты в праве делать то, что хочешь. Ты никому ничего не должен, как и люди тебе. Пусть думают, что хотят. Я тебя поддерживаю. Атмосфера после столкновения значительно меняется, становится спокойнее, приятнее. Расстояние между ними будто сокращается. Что на каком-то ментальном уровне, что физически, потому что Ибо сам льнет ближе. Сяо Чжань ловит его порыв и накрывает его губы своими. Ему вроде бы отвечают, но не с таким же рвением, как это обычно бывает, потому что: — Меня может вывернуть на тебя в любой момент, — Ибо первым отстраняется, даже как-то выдыхает разочаровано. Сяо Чжань усмехается: — Да, это было бы… Не очень. Вновь настает тишина, рука следователя вновь машинально касается руки Ибо и начинает поглаживать. Тянет к нему и все. — Знаешь, — Сяо Чжань задумывается, в ответ ему вопросительно мычат. — Я пошел в полицию, потому что отец сказал. Я делал все, что он скажет. И по стопам его пошел. Сначала пошел, а потом влюбился. В парня, — он морщится, а Ибо заинтересованно поднимает голову. — Сначала я скрывал, но правда имеет свойство вскрываться. Особенно в неподходящий момент. Мы поругались. Я остался в полиции, но дальше уже стал жить так, как я хочу. Мне стало намного лучше. — Вау, — младший хмыкает и хочет уже что-то спросить, но Сяо Чжань опережает его: — На сегодня все. Спать. Ибо фыркает, но в итоге послушно утыкается куда-то в чужую грудь и засыпает, кажется, мгновенно. Он действительно устал, вымотался и плохо себя чувствует. Сяо Чжань долго лежит, просто наблюдает за стенкой с противоположной стороны, слушает тихое и ровное дыхание рядом. Сейчас надо подумать о чём-то, разобраться с тем, что творится внутри от просто лежащего рядом, а не под ним, Ван Ибо, однако ни одна мысль в голову не лезет. Сяо Чжань тоже устал, вымотался, пережил неожиданное столкновение, испугался за Ибо. Сейчас внутри ощущение, что все закончилось. На сегодня это все. Внутри есть только «хорошо». На этой ноте старший тоже засыпает, но ненадолго. В шесть утра телефон рядом с подушкой играет противную мелодию будильника, и она болью отдаётся в не успевшей отдохнуть голове. Сяо Чжань с трудом выныривает из сна, отключает звонок, и Ибо рядом тоже возится, стонет хрипло. — Ты чего? — Сяо Чжань хмурится и оглядывает сонную макушку под боком. — Больно. Ибо с трудом садится в постели и выглядит максимально помятым. — Голова не кружится больше? Не тошнит? — старший садится рядом, Ибо отрицательно мотает головой и недовольно морщится, когда ему предлагают: — Может в больницу? Будильник тем временем звонит второй раз, и приходится переключиться на него с состояния Ибо: уж слишком давит на мозг. Сам Ван Ибо решает воспользоваться этим моментом: он залезает к Сяо Чжаню на колени и прилипает губами к открытой шее. От этого у старшего приятно бегут мурашки по телу, а внизу живота начинает тянуть. Хочется обвить руками тёплое тело, прижать к себе и не отпускать все утро. Ибо накидывается так, будто он голоден, Сяо Чжань успевает только посмеяться: — А ночью ты обещал наблевать на меня. В ответ фырчат и кусают в ключицу, а дальше утро проходит в целом спокойно, потому что Ибо берет своё. Он залезает на член ловко и быстро, словно вчера и не падал с мотоцикла. Сяо Чжань пытается сдержать его, но младший неумолим. Он держится за следователя, не отпускает и отзывается на любое прикосновение к себе, на каждое движение члена внутри по чувствительным стенкам и простате. Сяо Чжаню приходится уложить его на спину и довести дело уже так, потому что, хоть Ибо и заводит его с пол оборота, перед глазами все ещё стоит картинка слетающего с мотоцикла парня. После они приводят себя в порядок настолько, насколько это возможно. Сяо Чжань заказывает еду в номер, а затем такси, чтобы забрать свою машину и поменять одежду. Расставаться с толстовкой Ван Ибо не хотелось. Сюань Лу говорит о том, что ее друг должен почувствовать себя счастливым и свободным, когда они созваниваются по телефону следующим вечером. — В Чунцине ничего нового и интересного, — сообщает девушка на том конце провода. Сяо Чжань читает между строк и все понимает. — Расскажешь? — он подпирает уставшую голову рукой и скользит взглядом по раскрытым личным делам. Работа давно закончилась, и Орешек ждёт дома. Стоит заставить себя хотеть вернуться в свою квартиру хотя бы ради неё. Сюань Лу тяжело вздыхает. — Оно тебе больше не надо, Чжань-Чжань. Он не построит своё счастье на чужом горе. Тебе изменили, тебя бросили, тебе было отвратительно плохо. Это длилось два года, сам вспомни. Он не достоин того, чтобы ты допускал хоть одну мысль о нем. Пошёл к черту. Сяо Чжань помнит и понимает: — Я даже забыл о нем на время. Пока ты не позвонила. — Да? — Да. — Чжань-Чжань? — Кажется, есть тот, кто мне нравится, но здесь тоже все сложно. Девушка усмехается. — У тебя по-простому не бывает. Расскажешь, как будешь готов? — Да. — Главное помни о себе. — Спасибо. На этом звонок заканчивается. Сяо Чжань долго просто смотрит в одну точку, а потом всё-таки берет себя в руки и возвращается к делам. Это одни из тех, что висят давно. Начальство видимо захотело проверить выдержку нового следователя, раз заставила разбираться. Либо им нужен свежий взгляд. У Сяо Чжаня он есть, теперь он знает гораздо больше своих коллег. Поэтому, когда ему попадается папка о банде мотоциклистов, что ворует фуры с товаром, интуиция и осознание тревожно начинают звонить в звоночек. Он просматривает отчёт подробнее и не хочет признавать, что, кажется, имеет зацепку. С этой мыслью он возвращается домой, кормит кошку и пытается придумать, что написать Ибо. В итоге у него получается только банальное:

«Как дела?»

Однако ответ не приходит ни этим вечером, ни в течение всей недели. Геометка больше не отображается, а телефон сообщает, что абонент недоступен. Такая тишина давит на мозг не хуже завала на работе, внутри бушует море из предположений. Ни одно из них даже не склоняется к положительной стороне. Либо что-то случилось, либо его бросили — две самые главные вершины. За это время Сяо Чжань, кажется, становится призраком самого себя, пока телефон, заваленный бумагами на рабочем столе, не начинает вибрировать. На экране высвечивается пропущенный от знакомого номера, и чувства разделяются на два полюса: то ли хочется злиться, то ли радоваться. К ним добавляется ещё и третий полюс — страх. Вдруг это не Ван Ибо? — Зачем звонил? — Сяо Чжань невольно говорит грубо, когда на том конце слышится «алло» тем самым голосом. — Неважно, случайно вышло, — Ибо на той стороне звучит подавленным, он хочет положить трубку, но старший будто его тормозит. — Что с твоим голосом? — Все нормально, у тебя паранойя. Иди, поспи. Ибо пытается смеяться, но выходит плохо. — Сейчас разве уже ночь? — Сяо Чжань специально задает отстраненный вопрос, пока двигает мышкой, чтобы разбудить свой компьютер и посмотреть по геометке, где находится сейчас его украденный телефон. На том конце только согласно мычат, следователь довольно улыбается и поднимается со своего стула, хватает куртку. — Надо же, я не заметил. Столько дел накопилось, будто все с цепи сорвались. На том конце хмыкают. — А ты забей. Просто езжай домой и спи, какая разница? — Разница большая, страдают невинные люди. — Я все пытаюсь понять: ты плохой коп или хороший? — Наверно все вместе. Я уже еду к тебе. Подожди меня. На том конце вздыхают. — Оперативно работаешь. Теперь настает очередь Сяо Чжаня хмыкнуть. Он гонит по улицам до окраины так сильно, как может, и приезжает к Ван Ибо снова под магистральный мост. Тот сидит на том же бетонном блоке, съежившись от холода. Сейчас он выглядит как побитый щенок, которого выбросили на улицу. Сяо Чжань цепким взглядом осматривает разбитую губу и припухшую и посиневшую скулу. Нос и глаза целы, как и зубы — Сяо Чжань отмечает это, когда Ибо фыркает в ответ на его осмотр. — Дела «семьи», так обычно бывает. Сяо Чжаню это не нравится, но он только качает головой неодобрительно. — Ты не успел отойти от падения с мотоцикла и где-то ещё новые синяки насобирал. Может, в больницу? — Нет, — Ибо спрыгивает с блока и хмурится. Видно, что от боли. — Пару дней и пройдет. — Тогда просто пошли, — Сяо Чжань вздыхает и сдаётся. Он не в том положении, чтобы указывать Ван Ибо, что ему делать. От этого как-то неприятно что-то скребется во льдах, что расположились в грудной клетке. Ибо под пристальным взглядом старшего шаркает старыми кроссовками до его ауди, а потом садится, как обычно, на пассажирское сиденье. Желание взять все под свой контроль, позаботиться и уберечь пугают Сяо Чжаня окончательно, поэтому он ещё минуту смотрит, как Ибо копошится в его машине, а потом сам садится. Над этим надо будет подумать, но потом. Сейчас он возвращает младшего домой: подъезжает к двухэтажному зданию, рядом с которым все также расположен вонючий рыбный рынок, и останавливается совсем рядом. — Зайдёшь? — Ибо бросает, как бы невзначай, слишком буднично и просто. Сяо Чжань все равно ведётся и, согласно кивнув, глушит машину. — С машиной ничего не будет? — следуя за Ван Ибо, следователь задаёт давно волнующий его вопрос. Спина перед ним тормозит на лестничной клетке. — Я глава банды Псов, а ты полицейский, тем более из особого отдела. Никто не рискнет, — Ибо хмыкает, так и не повернувшись лицом к старшему, а затем дальше ведёт в свою квартиру. — Этой психанутой сегодня дома нет. — М-м, — Сяо Чжань только мычит в ответ и с интересом уже осматривает квартиру Ван Ибо. Здесь нет уюта, нет порядка, нет ремонта. Пыльно, грязно, обшарпанно. Слова младшего только подтверждают это: — Можешь не разуваться, смысла нет, — он сразу сворачивает в коридор, а оттуда в свою комнату, что закрывается на ключ. Только здесь он скидывает свою куртку и закрывает дверь уже за старшим. Эта комната тоже выглядит не лучше того, что успел увидеть Сяо Чжань, но здесь определённо находиться приятнее. Она будто атмосфернее и живее из-за личных вещей Ибо и беспорядка: шмотки, скейт, шлем мотоцикла, банки энергетика и пива. Ибо не даёт ему все равно толком осмотреться. Он тянет старшего за руку к своей кровати, тянет с его плеч пиджак, а затем и кобуру с табельным. Сейчас младший не флиртует, не шутит, не играется как обычно. Сейчас у него совсем другое настроение. Он выглядит уязвимым, нуждающимся и тихим. Сяо Чжань позволяет ему абсолютно все и сам старается подстроиться. В этот раз все получается без лишних слов: только прикосновения, поцелуи, неспешные глубокие толчки Сяо Чжаня в худое тело. В этот раз он старается поцеловать каждый сантиметр тела Ибо, старается поймать каждый его томный вздох своими губами. Внутри разливается что-то тёплое, льды тают. Сяо Чжань чувствует слишком много к человеку, что лежит сейчас под ним и тянется к нему всем телом. И не только телом. Возможно, душой. Это снова пугает его, поэтому он лежит после долго в темноте ночи и смотрит то на окно, то на спящий силуэт под боком. Засыпает только под утро, чтобы проснуться от резкого шума. — Да блять, — под боком глухо и хрипло ругаются, и следователь не может сдержать улыбку. Ван Ибо с растрепанными волосами, зацелованными губами и хмурым недовольным взглядом выглядит забавно. За дверью все ещё слышится какой-то шум, поэтому Ибо раздраженно выползает из плена рук Сяо Чжаня и одеяла. Он начинает одеваться, и невозможно не проскользить взглядом по телу, татуировкам, шрамам и оставшимся с ночи засосам. Сяо Чжань именно это и делает, пока задает очевидный вопрос: — Что случилось? — Доброе утро случилось, — в ответ тоже прилетает раздражение, и следователю приходится сдаться. Завтрак и душ, кажется, отменяются, как и утренний возможный секс. Натягивать вчерашнюю одежду крайне неприятно, Ибо ждёт терпеливо старшего, а затем выскальзывает из своей комнаты. Все случается как-то быстро. Из-под носа у Сяо Чжаня резко перехватывают и уводят Ибо, чтобы влепить по воспаленной щеке. Сяо Чжань точно знает, что это она. Он прекрасно запомнил. — Ты шлюха, водишь своих ебырей домой, — ссохшаяся женщина низкого роста впивается в Ибо своими руками и шипит прямо в лицо. — Сдохнуть тебе на теплотрассе. В помойке. Крыса. С каждым её словом у Сяо Чжаня все закипает внутри сильнее и сильнее. Чувство несправедливости устраивает в нем бунт и побуждает вступиться, но Ибо буднично и холодно отцепляет от себя мать. — Сама убейся, психопатка. Сяо Чжань, конечно, многое успел повстречать, но вот так воочию наблюдать и слышать неадекватное с одной стороны и грубое с другой поведение ему ещё не доводилось. Тем более Ибо для него вроде бы не последний человек на планете. Это он осознает ровно в тот момент, когда мать достает видимо из косяка торчащий ржавый гвоздь и целится воткнуть его в спину своему сыну. — Да плевать на неё. И ты уезжай, — Ван Ибо в этот момент подходит как раз к Сяо Чжаню, но тот отталкивает его в сторону и ловит своим предплечьем гвоздь. Рана в руке отзывается острой болью, рубашка и пиджак окрашиваются кровью, а Ибо застывает пораженно. Поэтому следователю приходится самому оттолкнуть от себя женщину, а потом взять его за шкирку, чтобы вытащить из этой квартиры. Подальше от запаха перегара, пота, грязи и неадекватности. — Ты придурок, Сяо Чжань, — Ибо злится на него, когда приходит в себя и они оказываются на улице. Сяо Чжань игнорирует такой выпад в свою сторону и быстро шагает к машине: там должна быть аптечка. Он наконец-то вытаскивает гвоздь из руки, скидывает пиджак и задирает рукав рубашки, чтобы открыть себе доступ к ране. — С хрена ли ты меня игнорируешь, — Ибо подлетает на эмоциях, но старший продолжает не обращать внимания. — Лучше помоги, — он говорит в ответ спокойно и отдаёт в руки младшего дезинфицирующее средство и бинт. Тот, продолжая недовольно хмуриться, помогает обработать рану и замотать руку. Прощаются они сухо, потому что у каждого внутри смешалась непонятная каша из эмоций, чувств, принципов и мыслей. Следующая неделя у Сяо Чжаня выходит крайне тяжелой. Он не знает, стоит ли писать Ибо и спрашивать о его самочувствии, о его делах. Тот и сам не особо стремится писать первым. Сяо Чжань бы запарился над этим сильнее, достал бы этого мальчишку из-под земли, но работа затягивает настолько, что он переходит с обычной еды и сна на кофе. Все расследование, с которым помогал глава банды Псов, находит свое логичное и успешное завершение. Эту неделю они всем отделом готовят закрытие этой незаконной лавочки в виде клуба. Сяо Чжань успевает увидеться с Ван Ибо всего один раз, чтобы разведать обстановку подпольной деятельности, а затем заняться утренним сексом на заднем сиденье его ауди. Ван Ибо сначала ведет себя как ни в чем не бывало: он делает комплименты, флиртует, снова лезет на колени. Однако на языке все равно чувствуется горечь от недосказанности в последнюю их встречу. Она видимо и сказывается на них обоих, когда Сяо Чжань, стянув одежду с худого тела, накрывает его собой и целует чувственно, мокро и глубоко. Он будто снова обнажает Ван Ибо, только не физически. Тот отвечает с таким же настроением, но в нем ощущается больше неуверенности, чем в старшем. В этот раз они снова не говорят, не шутят и не смеются, смешивая только желание, потребность, напряжённость и чувственность. Им приходится несколько раз сменить положение, потому что, хоть и секс в машине имеет своё очарование, но теснота играет свою роль. Помимо положения им приходится сменить и саму локацию на отель. Утром Сяо Чжань собирается и снова уходит первым, оставляя тёплого Ван Ибо в постели. Его ждут ещё много работы, литры кофе, отсутствие сна. На самом деле он благодарен за ту ночь, потому что, зайдя в офис, действительно чувствует себя отдохнувшим. Даже несмотря на всю неловкость между ними двумя. Её можно решить позже, сейчас важнее засадить трех уродов. Ибо достаточно и даже более предоставил информации, чтобы это сделать. Операция проходит вполне успешно: они накрывают притон резко, неожиданно и быстро. Сяо Чжань избавляется от одной головной боли для себя и целых трех для воришки из метро. За эти дни у следователя появляется новое дело и довольно сложное. Ему ставят в напарники Ван Чжочэна. Вечером они выезжают в район аэропорта на расследование. Найден один труп. Пока Чжочэн собирает информацию у наряда полиции, Сяо Чжань обходит местность. Между строениями он замечает пару человек. У обоих худое телосложение, чёрная одежда, скрытое лицо. Несмотря на это Сяо Чжань готов поклясться, что знает силуэт одного из них. И синие волосы, торчащие из-под шапки тоже. — Сяо Чжань? — Чжочэн оказывается рядом и заинтересованно оглядывается. — Что-то нашёл? — Нет, ничего, — следователь врет своему коллеге. — Просто задумался о деле. В ответ ему только понимающе кивают, и они возвращаются обратно к месту преступления. За эти дни также у Сяо Чжаня заживает рана от ржавого гвоздя и накапливается всего два сообщения от Ван Ибо: «Ну что, все получилось?» «Поздравляю» Сяо Чжань вспоминает ускользающую тень, вбивает геометку, чтобы найти воришку из метро, но телефон оказывается недоступен. Тогда он пробует позвонить, чтобы проверить. В ответ слышится только механический голос, и такой поворот абсолютно не устраивает его. Внутри кипит страх вместе с раздражением, Сяо Чжань хочет сорваться и поехать, но его удерживает на месте папка, которую приносит коллега. — Новый подозреваемый. Поймали его. — Кого? — Ван Ибо наконец-то. — Блять. Следователь хватает папку, открывает. На него действительно смотрит с фотографии Ван Ибо. Тот самый. Теперь Сяо Чжань с лёгкостью срывается с места и несется молнией в сторону комнаты допроса. За специальным стеклом он видит сгорбленную спину и то, как руки теребят наручники, прикованные к столу. Нервничает. Ибо не планировал такой прокол. Значит, дело плохо. — Ты же сказал, что к черту наркотики, — Сяо Чжань, зайдя в кабинет, бросает на стол личное дело и чувствует, как у него все внутри закипает. Молчание Ибо и отведенный в сторону взгляд только раздражают ещё больше. — Ты что, соврал? Соврал мне? — Я всем вру, — Ибо говорит отстраненно, продолжая смотреть в одну точку, однако его руки продолжают теребить наручники, а сам он кусает губы. Реакция есть, это уже хорошо. — Какая разница? Обиженный голос — прекрасно. В груди Сяо Чжаня расцветает надежда. Он садится наконец-то напротив и склоняется к заключённому. В комнату заходит пара коллег. — Что случилось? — его голос сквозит беспокойством, он понижает его специально, надеясь, что его услышит только Ибо. — Ты понимаешь, что тебе светит огромный срок? На тебя могут повесить ещё убийство. Однако Ибо снова замыкается будто в себе, он молчит. Сяо Чжань все еще злится. — Где ты был в ту ночь? Что делал? — Сяо Чжань повышает голос на него. — Ебался с любовником в отеле, — младший ожидаемо ощетинивается, кто-то из коллег смеется. — Не смешно, Ван Ибо. Я серьёзно. — Я тоже, — Ибо отклоняется на спинку стула и складывает руки на груди. — Где ты был? — Сяо Чжань снова шипит, сжимает руки в кулаки. — Ты из плохих полицейских, следователь Сяо. — Отвечай. — Может, сделку? — Нет, хватит с меня сделок с тобой, я уже оброс проблемами из-за них, — это Сяо Чжань говорит уже тише. — Что? Теперь Сяо Чжань молчит. Ибо склоняет голову. Приходится сдаться этому мальчишке. — Я хочу помочь? — Мне? Зачем? Кто я тебе? — Ибо склоняется к старшему и шипит ему в лицо достаточно тихо, чтобы разговор остался между ними. — Ты не звал меня к себе. Мы только ебались в отелях да в твоей машине. Все понятно и прозрачно было. Это сделка, это просто секс, никаких свиданий. Так что ты сейчас от меня хочешь? — Ты, между прочим, вместо того, чтобы позвать меня на свидание, украл у меня телефон. — Это другое. — Нет, не другое. — Ты вообще мне угрожал «подкидышем». — Прекрати мне противоречить. Я хочу тебе помочь. — Мне не нужна твоя помощь, — эти слова будто режут Сяо Чжаня. Резко и больно. Это настолько наверно заметно, что Ибо тоже запинается, молчит и сдаётся. — Только если ты согласишься, что я тебе нравлюсь. — Нравишься, — это у Сяо Чжаня слетает с губ уже достаточно легко. С грудины будто снимают тяжелый камень в виде озвученных чувств, и дышать становится легче. На этом их разговор заканчивается, потому что вмешивается один из коллег. Сяо Чжаню прилетает выговор за перешёптывания с подозреваемым, а Ван Ибо — жесткий допрос с оскорблениями и папкой с делом по лицу, потому что: — Я ничего не скажу. Сяо Чжань в этот момент хочет вмешаться, но его порыв сдерживает быстрый, но такой серьёзный и не терпящий возражений взгляд. Чжочэн рядом только недовольно сопит и тихо спрашивает: — Он ведь тебе что-то сказал? — он смотрит так, будто все понимает, и от этого неловко вдвойне. — Нет, — Сяо Чжань отрезает слишком резко и быстро. Напарник на это ничего не отвечает, только бросает хмурый сомневающийся взгляд. Следователь чертыхается про себя и покидает комнату допроса. Надо остыть, надо подумать. Кофе из машинки на общей кухне не бодрит и не вносит ясность. Мысли в голове разбегаются в разные стороны, и только одно он твёрдо знает: надо поговорить с Ибо наедине. Это выходит ночью следующего дня. Дежурный по камерам отходит налить себе кофе, потому что Сяо Чжань любезно предложил подменить коллегу на время. Пока надзора нет на месте, он прилипает к железной решётке, оглядывает помятое худое и спящее тело, а затем шипит: — Ван Ибо. Ибо, твою мать. Мальчишка недовольно мычит, переворачивается на звук и раскрывает с трудом глаза. Секунда, другая, и до него доходит наконец-то. Быстро поднявшись с места, Ибо оказывается совсем близко. — Сяо Чжань? Ты чего? — Я должен знать, что случилось на самом деле. Чтобы вытащить тебя. — А ты сможешь? — Ибо бросает как-то колко и из-под отросшей челки. Сначала следователь думает, что это звучит обидно. Будто его недооценивают. Затем в голову приходит здравая мысль: он так сильно вцепился в этого человека, что не подумал, сможет ли он действительно хоть что-то сделать. Из груди рвётся тяжелый вздох. — Да, — Сяо Чжань говорит с заметным сомнением, но, поняв, что не сможет иначе жить, зная, что Ибо где-то далеко и в тюрьме, повторяет уже увереннее: — Смогу. Лицо младшего хмурится, он ищет в глазах Сяо Чжаня подтверждение и поджимает губы, а затем вздыхает. — Окей. Ты полицейский, а у меня своя банда. Как ты это видишь вообще? Я младше тебя на десять лет. — Это не важно, разберемся позже. Для начала расскажи, что случилось, — следователь продолжает настаивать. — Мой брат связался с мафией, — Ибо морщит нос. Ему явно неприятна тема мафии, брата и всей ситуации. Разве здесь может быть иначе? — Он хоть и старше, но тот ещё наивный. Идиот. Я пытался его вытащить, в итоге он подставил меня. Такая вот семейка. Мамаша у нас психбольная, а отец когда-то пропил все, что у нас было, объебался жестко что с наркотой, что с мафией. И к тому же пытался продать меня, но его удачно и вовремя грохнули. Я тебе ещё нравлюсь? Дождешься меня из тюрьмы? Ибо смеётся как-то надломлено, а Сяо Чжань совсем не удивлён и думает, что хочет младшего к себе домой. Пристегнуть того наручниками к чему-нибудь — желательно к себе — чтобы больше никуда не влипал. И никто больше не смог сделать ему плохо. — Всё ещё нравишься, — Сяо Чжань говорит раздраженно, потому что ни Ван Ибо, ни его жизнь нисколько его не отталкивают. — И синие волосы твои нравятся. И в тюрьму ты не пойдёшь. — А брата вытащить из дерьма поможешь? Большой город — это уже ваша территория. Несмотря на то, что он возвращает старшему его же фразу, Ибо говорит тихо и как-то даже грустно. Отводит взгляд в сторону. Такая слепая привязанность неправильна. Сяо Чжань против неё, но это ведь Ибо. Ради него он сделает все, что угодно. — Помогу. Ибо вновь поднимает голову и смотрит прямо на следователя, касается его руки своей. Он шепчет: — А кошку покажешь? — Покажу, — Сяо Чжань шепчет в ответ, улыбается тепло и сжимает пальцы Ван Ибо своими. — И никаких отелей. Хочу к тебе домой. — Значит, поедем ко мне домой. Ибо улыбается. Он делает это совсем по-другому. Эта улыбка легкая и скромная, но Сяо Чжань видит в ней и своё счастье, и Ван Ибо. Теперь сомнений нет никаких, есть только прилив сил и желание свернуть горы. Но на преодоление всех трудностей уходит не один день. Пока младший скулит: — Курить хочу пиздец как, — и жуёт принесенную Сяо Чжанем еду, самому следователю приходится сделать, кажется, невероятное. Вытащить Ибо помогают и оставшиеся верные ему люди с банды, и сам напарник Сяо Чжаня — Чжочэн. — Ну, знаешь, я не удивлен, — сказал тогда второй следователь полиции Шанхая на долгую историю от Сяо Чжаня. — Вы классно смотритесь, и я у тебя в долгу за то, что ты меня прикрыл несколько раз. Так что я в деле. Сочиним ему алиби, наймем адвоката. Или еще что придумаем. Сяо Чжань сам поражается тому, как он выкручивается, но освобождает Ван Ибо. Приходится приложить немало усилий, потратить нервов и бессонных ночей. Из-за бюрократии дело затягивается еще почти на две недели, но в итоге с мальчишки, который когда-то нагло своровал у него телефон в метро, снимают наручники и выпускают на свободу. — Ну, наконец-то, — уже на улице Ибо потягивается довольно, жмурится от яркого солнца. — Ты мне так поверил легко, что я не виноват. На следователя снова бросают тот самый хитрый взгляд. Ощущение складывается, будто все вернулось на круги своя, но нет. Это какая-то новая страница, Сяо Чжань уверен. — А не должен был? — он склоняет игриво голову набок, а Ибо хмыкает только в ответ и залезает в знакомую и полюбившуюся ауди. — Мы куда? — Ибо бросает быстро и не глядя, все еще вкушая долгожданную свободу. — Ко мне. В машине повисает тишина, потому что Сяо Чжань бросает тоже быстро и решительно, нисколько не сомневаясь. Ибо, кажется, не ожидал, что это действительно произойдет. Даже несмотря на то, что его большими усилиями пытались вытащить из-за решетки. Ему никогда так не везло. Если жизнь считается черно-белой в полоску, то Ибо всегда думал, что у него беспросветная тьма. Однако теперь Сяо Чжань ворвался ярким лучом света. Таким теплым, мягким, приятным и надежным. Ибо улыбается. Тоже мягко и тепло. Он снова это делает, говорит: — Давай сначала ко мне. А Сяо Чжань зависает в очередной раз. Прекрасен. От парковки полицейского участка они приезжают к дому Ван Ибо, знакомый запах гнили, рыбы и канализации сразу же врезается в нос. — Посиди здесь? — Ибо хочет дотянуться до Сяо Чжаня, но не решается. Старший замечает это и делает сам шаг навстречу. Он притягивает Ван Ибо к себе, скользит языком по губам и затягивает в короткий поцелуй. — Теперь иди, — он улыбается, а младший, кажется, светится весь. Пока Сяо Чжань ждет, Ибо молнией поднимается до своего этажа, но в квартиру заходит уже крадучись. В ней стоит кислый и химический запах вперемешку с чем-то будто подгоревшим, а также перегаром. Такая смесь режет неприятно нос, но Ибо только прикрывает лицо рукавом и пробирается до своей комнаты. То, что он видит там, заставляет испытать его и страх, и ужас, и отвращение. Его комнату разворотили, вещи все разбросаны, что-то поломано и порвано. Среди этого бардака лежит Ван Хао, и он, кажется, в отключке. Ибо по крайней мере надеется на это. Он спешит быстрее собрать свои вещи, потому что те, что на нем, он толком не мог поменять почти две недели. Потому что возвращаться сюда в ближайшее время совсем не хочется. Однако брат оказывается в сознании и, когда Ибо переступает через него, чтобы пройти дальше, он хватает его за ноги и валит на пол. Устоять в таком случае не получается, поэтому Ибо вынужденно соприкасается с полом и краем стола своей рукой в попытке удержаться. — Вот она, сука последняя, — брат смеется слишком заливисто, пытается зажать Ибо. Причем не просто зажать: его рука вцепляется в тонкую шею и сжимает, не жалея сил. Воздуха становится вмиг катастрофически мало, сознание трубит панику, а Ибо судорожно ищет взглядом чем себе помочь. Под руку попадает старый шлем, Ибо бьет им наотмашь и из последних сил брата по лицу. Его шею отпускают, однако Ван Хао этот удар нисколько не останавливает, он только кричит: — Ты предатель, отброс и хуесос. Горло неприятно саднит, Ибо инстинктивно хватается за него трясущейся рукой и отползает подальше, судорожно делая вдохи. Когда дело касается банды, стычек с другими группировками, Ибо один из тех, кто не боясь кидается на противника и бьет первым. Сейчас ощущение, будто он снова мелкий мальчишка, его схватили за шкирку и пинают со всех сторон. От воспоминаний того, как его забивали в детстве, становится только хуже. К травмированному горлу подкатывает ком паники и истерики, руки трясутся еще больше. В голове селится страх, что Ван Хао снова схватит и повторит все. Истеричный смех и невнятные бормотания тела на полу прерывает звонок телефона. Это айфон Сяо Чжаня, который Ибо украл у него ещё в метро. Сяо Чжань. Точно. Ибо хватается за него, как за спасательный круг, и берет себя в руки. — Предатель это ты, Хао-гэ, — голос звучит тверже и увереннее, Ибо находит в себе силы подняться на ноги, хоть и с помощью стены. — Я больше не твоя собачонка. Я столько сделал ради тебя, из-за тебя. Я воровал, избивал, врал из-за тебя. Это ты заставлял меня подставлять задницу мафии. Ты указывал, а я слушался, но теперь, знаешь что, да пошел ты. Злость и обида возгорают внутри сильным пламенем, телефон продолжает настойчиво звонить, а Ван Хао хочет открыть свой рот, но Ибо не дает. Он пинает носком кроссовка по ребрам старшего брата со всей силы. Ван Хао от удара жадно хватает воздух ртом, а Ибо хватает свои вещи прямо так и вылетает из квартиры. Сяо Чжань стоит уже возле машины, а не сидит в салоне. Он нервно переминается с ноги на ногу, сжимает в руке телефон и явно думает пойти уже следом. От этого Ибо забывает о бушующей внутри злости, о том, что в принципе успело произойти только что дома. Сердце теперь стучит четко и уверенно от радости и, кажется, счастья, если это оно. Ибо бежит к машине со всех ног, Сяо Чжань ловит его в свои руки с легким удивлением, он успевает спросить: — Что случилось? — но младший только мотает головой отрицательно и тянет к машине: — Поехали отсюда. Следы на шее, конечно, не укрываются от взгляда Сяо Чжаня, но он не давит и предлагает послушать новый альбом любимой группы. Это помогает отвлечься на время, пока Ибо не уходит заметно в себя, а потом резко выныривает. — Пока я сидел за решеткой, — он начинает тихо и неуверенно, Сяо Чжань чуть убавляет громкость музыки. — То успел подумать, что мне надоело прислуживать брату. Я не хочу больше так жить. Он даже ко мне ни разу не пришел. Никто ко мне не приходил. Кроме тебя. — Ты в праве сам выбирать, — следователь согласно кивает и выворачивает руль, чтобы свернуть с главной дороги в сторону спального района. — Я не хочу обратно. — Можешь не возвращаться. Сяо Чжань на секунду сам удивляется из-за своих легко сказанных слов, а потом понимает, что испытывает действительно какой-то покой и решительность. — Я ненавижу его. Он не лучше отца и матери. Он хуже их вместе взятых. Сяо Чжань только в знак поддержки кладет свою ладонь на острую коленку под спортивными штанами. Ибо устало съезжает по сиденью машины вниз и прячет руки в карманы толстовки. — У меня нет вещей, — он вспоминает, а Сяо Чжань пожимает плечами, не видя в этом проблемы. — Я тебе дам свои. А потом что-нибудь придумаем. Это не так важно. В квартире Ибо сперва нападает на Орешек, а потом уже на душ и чистую одежду. Сяо Чжань дает ему приятный мягкий костюм из широкой футболки и таких же широких штанов. Он бежевого оттенка и от какого-то бренда, совсем другой и не похожий на обычную одежду Ибо. Зато он чертовски ему идет. Ван Ибо в принципе идет быть в квартире Сяо Чжаня. Он вписывается сюда так лаконично, что невольно думается, будто все так и было изначально задумано. Будто все вело к этому. Сяо Чжаню этот путь нравится. Нравится смотреть на Ибо, слушать его рассказы о гонках, скейте, каких-то делах банды. Нравится готовить с ним общий ужин. Точнее пытаться готовить, потому что Ибо не теряет шанса прилипнуть губами к шее или провести рукой по талии. Потому что он хоть и пытается помочь, но, так как он никогда до этого не готовил, то все выходит из рук вон плохо. — Прости. — Все в порядке, — Сяо Чжань улыбается на расстроенное лицо Ибо и с легкостью помогает нарезать овощи тоньше. В итоге Ибо все равно оказывается своей пятой точкой на столе. Они целуются долго, совсем не торопясь и будто пробуя что-то новое, но очень вкусное. Сяо Чжань успевает залезть руками под футболку младшего и любовно огладить руками выпирающие ребра. Ибо только от этого выгибается сильнее и довольно мычит в чужие губы, в ответ перебирает и сжимает чуть отросшие волосы на затылке следователя. Друг от друга их все-таки заставляет отлипнуть кошка, перевернув свою миску в протест голода. Сяо Чжань не может сдержать смех, Ибо тоже смеется, а потом вдруг обнимает: — Спасибо. И это звучит искреннее и приятнее всех тех «люблю», что Сяо Чжань слышал до этого. Сейчас он чувствует, что настолько уверен в этом человеке, как никогда не был. Пусть Ибо и умалчивает о каких-то вещах, но его чувства искренние. Он как открытая книга. Стоит самому немного приложить усилий, чтобы перевернуть страницу и прочитать что-то новое, как ему с удовольствием позволяют это сделать. Ибо раскрывается перед ним постепенно и даже наверстывает упущенное, когда заявляется поздно вечером на работу к следователю. — Пошли на свидание, — Ибо бросает взгляд из-под челки, а потом отвлекается на стол старшего. — Вот это у тебя бардак. Хуже, чем у меня когда-то в комнате было. Еще и опять допоздна тут торчишь. Орешек скучает ведь. — Ты предложил что? — Сяо Чжань все равно замечает его смущение и неуверенность и специально переспрашивает. — Чжань-гэ, — Ибо раздраженно выдыхает и смотрит как-то обиженно. — На свидание? Пошли? Сдержать улыбку невозможно, тем более такое обращение от младшего греет где-то внутри. Конечно, он согласен. Однако перед тем как просто пойти в кино на новый фильм от Марвел, который так обожает Ибо, они уезжают на самую окраину. Там, где заброшенный старый порт, они находят целый склад с ворованным товаром, наркотиками и алкоголем. — Всегда мечтал сюда попасть, — младший шепчет, проходя вдоль коробок и осматриваясь. — Странные у тебя представления о свидании, — Сяо Чжань идёт следом и усмехается, стараясь справиться с каким-то замешательством. — Это часть программы, — Ибо в ответ смеётся тихо. — У меня всегда был доступ, но я даже не думал сюда приходить. Это все принадлежит ему. Ему — это Ван Хао. Сяо Чжань легко понимает и собирается спросить о том, что собрался делать Ибо, но его опережают: — Хочу кое-что сжечь. Сяо Чжань даже останавливается. — У тебя будут проблемы. — Нет, — Ибо тоже тормозит и поворачивается полностью. — Ван Хао после этого заляжет на дно. К тому же, многие из Псов настроены против него, а мафия не станет играть с мелочью. Это у него будут проблемы. Слова младшего звучат только наполовину обнадеживающе, поэтому Сяо Чжань хмурится и не сразу продолжает следовать за ним. Только когда ему говорят: — Это важно для меня, — ноги сами делают шаги и ведут их в гараж, в котором стоят мотоциклы. Из тех самых отчетов полиции. Ибо тем временем снимает рюкзак и достает бутылку с чем-то горючим. Он разбрызгивает жидкость по мотоциклам, прикрывает свой нос от резкого и неприятного запаха, наконец-то рассказывает старшему: — Ван Хао заставил меня переспать с одним из мафии за эту хрень, — Ибо пинает мотоцикл ногой со злости, бросает в него уже пустую бутылку. — Мне, блять, было четырнадцать! А ему за пятьдесят! Стоя поодаль, Сяо Чжань наблюдает за тем, как спина Ван Ибо тяжело и раздраженно дышит, как он сжимает кулаки. У самого ползут по коже мурашки отвращения. — И ради чего? Своей выгоды, своего «бизнеса». Чтоб он сдох. Тут просто устоять на месте не удаётся, и следователь подходит со спины, слегка приобнимает. — Я сказал ему, что больше не собираюсь прислуживать, — Ибо тем временем продолжает. — Пусть знает, что я настроен серьезно. Пусть все сгорит, а это, — из кармана штанов показывается зажигалка и большой палец руки Ибо щёлкает, извлекает небольшое пламя. — В первую очередь. Вечером уже достаточно прохладного ноября Сяо Чжань выводит за руку Ван Ибо из горящего здания, но задерживается лишь на мгновение, чтобы оглянуться и отпустить все то, что было когда-то. Потому что следом за словами Ибо он достал из чехла телефона фотографию со своим бывшим и сжег ее. Это последнее, что осталось у него с Чунцина. Теперь у него ладонь Ван Ибо в его и их ждёт вечер в кино, а потом ужин уже дома. Да, теперь возвращаться домой хочется им обоим.