Созависимость

      Едва дверь за ними закрылась, последовал удар. Вернее оплеуха, но столь сильная, что в ухе тут же зашумело. Райнер чуть пошатнулся и инстинктивно шагнул в сторону, словно стараясь избежать второго удара, но уже понимая, что его не будет. Пока не будет.       — Трижды, — с холодом протянул чужой голос. — Я трижды тебя позвал, Райнер. Кажется, мы это уже обсуждали, ты заверил меня, все понял и больше подобного не повторится. Ты меня обманул, Райнер? Или ты считаешь, что тебе это сойдет с рук?       Райнер Браун сглотнул и потер ухо. Эрен Йегер не вкладывал в удар много силы, потому как собирался его проучить, а не причинить вред здоровью. Он мог при желании убить голыми руками, если бы хотел — об этом Райнер знал точно. Эрен занимался единоборствами и вместе с тем изучал анатомию и слабейшие точки в теле человека. Его стоило бояться, если ты еще в здравом уме.       Райнер боялся, хотя о здравости собственного ума судить уже не мог.       — Я просто…       Йегер вытянул указательный палец. Один лишь этот простой жест заставил Брауна заткнуться.       — Энни плохо на тебя влияет. Полагаю, стоит сказать Бертольду, чтобы он трахал ее почаще, а то она слишком много гавкает.       Райнер не смог ничем возразить. Когда-то, еще когда они были школьниками, Эрен говорил, что Энни классная, что у нее многому стоит поучиться, что она очень сильная и он ее за это уважает. Теперь он называл ее сукой, которой нужно заткнуть рот либо кулаком, либо хуями. А Райнером он прежде восхищался, говорил, что хотел бы себе такого старшего брата. В итоге теперь он бьет Райнера, словно нашкодившую псину, и просто уничтожает морально колкими словами. Как, однако, все может кардинально измениться за пару мгновений.       — Зря я разрешил тебе с ними общаться, определенно. В следующий раз эта сука сильно пострадает, и виноват будешь только ты, Райнер. Ты этого добиваешься?       Браун прижался спиной к стене.       — Нет, не надо.       Он собирался сказать что-то еще, но слова так и не прозвучали, а рот остался открытым. Должно быть, Райнер выглядел особенно жалко. Хотя с другой стороны — он мог быть жалким только в моменты, когда оставался наедине с Йегером. И это уже походило на то, с чем обращаются к психотерапевту. Это была проблема.       «Эрен больной мудак. Тебе стоит порвать с ним и держаться от него подальше, Райнер! А ему следует лечить голову»       Слова Энни, которые она слишком часто повторяла, застряли в голове. Они с Бертольдом все еще пытались вытащить его из отношений с Эреном. Они верили в то, что компания Йегера просто губительна для их друга, что им виднее со стороны, какой Эрен мерзкий тип.       Вот только они никогда не знали настоящего Райнера — вот в чем была главная проблема. Браун едва ли не всю свою жизнь носил маску и притворялся тем, кем он никогда не был — жалкой пародией на идеального и замечательного Марселя. Он притворялся, что ему нравятся миниатюрные блондинистые девушки, вечно отвешивал им комплементы, сияя обворожительной улыбкой, а ночью, спрятавшись под одеялом, Райнер представлял себя в плену сильных мужских рук, засовывал пальцы себе в задницу и неистово дрочил, позволяя себе эти слабости.       Он так боялся разочаровать маму. Он так боялся, что кто-то однажды узнает его настоящего — педика, который любит стереотипно немужественный розовый цвет, маникюр, чулки и стринги, а еще мечтает отсосать какому-нибудь парню. Доказывая себе и окружающим свою мужественность, Райнер, будучи шестнадцатилетним юнцом, вступил в банду, начал грабить людей, чтобы порадовать деньгами и подарками жившую в нищете маму, и в итоге совершенно случайно стал невольным виновником гибели родителей своего одноклассника, Эрена Йегера.       И этот момент стал в его жизни переломным. С тех пор Эрен смотрел на него с ярой ненавистью, многие одноклассники перестали с ним общаться, не считая лишь Бертольда и Энни, которые были с ним в одной банде, а в семье случилась настоящая катастрофа. Мать Райнера обратилась за помощью к его отцу, которого Райнер никогда прежде в глаза не видел. Тот оказался человеком состоятельным и женатым. Он вынужденно помог, отмазал внебрачного сына от тюрьмы, а потом лично высказал Райнеру, каким ничтожеством его считает. Его презрение было столь искренним, что это просто уничтожило парня изнутри. А после того, как его мать, явно сорвавшаяся из-за этого разговора, средь ночи обнаженная забралась к нему под одеяло, твердя, что он похож на отца, и едва не изнасиловала собственного сына, Райнер просто сбежал из дома.       Он жил какое-то время у Бертольда, пока родители друга ему не намекнули, что пора бы и честь знать. И примерно в то же самое время Райнер попал под прицел сильно изменившегося после смерти родителей Эрена. Возможно, у Йегера и правда что-то там случилось с психикой, Браун не хотел в этом разбираться. Он просто осознал, что Эрен смог причинить ему боль, которая заставила Райнера почувствовать себя живым. Эрен избил его, выследив в каком-то переулке, Райнер не стал сопротивляться, потому как верил, что заслужил подобное. Тогда Йегер, психанув от подобного, просто порвал ему штаны и трахнул на грязном асфальте рядом с мусорными баками. Это было ужасно, омерзительно, гадко. Это было до ужаса больно, тошнотворно, унизительно. И Райнеру это понравилось.       Браун сложил руки на груди. Они находились в пустой аудитории колледжа, совсем скоро начнется занятие, которое нельзя прогуливать. Райнер не ожидал, что Эрен просто заявится к нему из другого кампуса, хотя именно этого и стоило бы ожидать от кого-то вроде Йегера. Ему всегда и все сходило с рук. В учебе Эрену помогал умный Армин, а на защите его стояла сильная и непрошибаемая Микаса, и при этом многие преподаватели знали его покойного отца лично, а потому закрывали глаза на выходки Эрена и в то же время относились пренебрежительно к Райнеру.       Браун всегда считал, что это справедливо.       — Зачем ты привел меня сюда?       Райнер опустил взгляд, стараясь не смотреть на сильные покатые плечи парня перед собой, на его красивое, но отстраненное и холодное лицо, собранные в хвост длинные темные волосы и совершенно неброскую, но подчеркнуто стильную одежду. Наедине с Йегером он не притворялся сильным, потому что это не имело никакого смысла — Эрен уже знал его подноготную. Он выворачивал его наизнанку, он изучил его вдоль и поперек, он успел понять, какой Райнер на самом деле жалкий мямля.       — Затем, что я так захотел.       Короткий и лаконичный ответ, как раз в духе Эрена. С некоторых пор Браун жил в доме Йегера, потому что Йегеру так захотелось. Он прибирался в чужом доме, облаченный в облегающую розовую футболку и белые шортики, ловя на себя взгляды родителей Эрена с многочисленных фотографий в рамках. И каждый новый день он вынужден был давиться от чувства вины.       Райнер прекрасно понимал, что Эрен нарочно не убирал эти фотографии, нарочно припоминал своих родителей, подчеркивая, кто повинен в их смерти. Он нередко доводил Брауна до слез, смотрел, как тот плачет и повторял с презрением в голосе, какой же Райнер жалкий. И Райнер это принимал.       — У меня скоро начнется занятие.       Йегер шагнул к нему. Прежде, чем Браун испугался, его вновь ударили — теперь в живот. Едва не задохнувшись, парень согнулся, теперь оглушенный болью, а Эрен схватил его за волосы.       — На колени, тварь.       Йегеру не было нужды повышать голос, он звучал так холодно и угрожающе, что можно было говорить шепотом и заставить волосы на теле другого человека встать дыбом. Как бы сильно все кругом не восхищались красивым, высоким и статным Эреном, его так же сильно боялись, зная, каким жестоким этот парень может быть.       — Когда я тебя зову — ты идешь, — сказал он с пугающим спокойствием, потянув сильнее светлые волосы Райнера. Не на затылке, как обычно, а на самой макушке. — И мне плевать, какие там у тебя дела. Мне плевать на твои занятия, и уж тем более мне плевать на гавкающую суку и ее аморфного трахаря. Это понятно?       Браун прикусил губу. Больно, до чего же больно. Он даже не пытался вырваться — себе дороже. Помнится, прежде Браун был немыслимо наивен, когда повторял про себя, что лучше бы Эрен его сразу убил в качестве наказания. Непростительная наивность, ведь Йегер никогда не считал смерть наказанием — скорее способом этого наказания избежать.       — Отвечай на вопрос, шлюха.       Эрен вновь дернул его за волосы. Райнер зажмурился и случайно прикусил себе губу.       — Пожалуйста… Эрен…       Он не знал, о чем хочет попросить, но знал, что просить бессмысленно. Йегер не стал бы внимать в любом случае, он бы просто продолжил делать все так, как ему хочется. И реши он Райнера и правда убить — тот бы не посмел противиться. Всякий раз, когда Эрен его трахал, Браун даже для вида не сопротивлялся. Давился слезами, корчился от боли и кусал себе пальцы, но не противился чужой воле. А если перед соитием Йегер его еще и избивал…       Райнер замотал головой, несмотря на то, что хватка Эрена причиняла боль. О чем он только думал в такой момент!       — Отвечай на вопрос, — повторил Йегер. — Ты все понял? Или мне нужно отхлестать тебя ремнем для лучшего понимания?       Браун ощутил влагу на своих щеках. Он опять расплакался, словно девчонка. То, чего он так стыдился всю сознательную жизнь. Ведь мужчина должен быть сильным, должен держать под контролем свои эмоции, должен защищать слабых, должен подавать пример другим… Должен, должен и снова должен, а если не получается — должен притворяться, что получается. Либо будь лицемером, либо посмешищем, третьего не дано.       — Кто просил тебя нюни распускать? Поверить не могу, Райнер, как вообще можно быть такой жалкой потаскухой?       Эрен его ненавидел, определенно. В иных обстоятельствах они бы могли любить друг друга как нормальные люди, а не быть созависимыми. Если бы Райнер изначально смог принять сам себя таким, какой он есть, а не пытаться быть кем-то другим, если бы он не наделал много плохого, доказывая себе, что может изменить свою природу. Эрен бы полюбил его настоящего, все было бы иначе.       Ничего уже не будет иначе, никогда.       Браун потрясенно распахнул глаза, осознав, что Йегер наступил на его согнутую в колене ногу. Каблук на ботинке ощутился, словно нож, когда парень надавил сильнее. Больно, очень больно. Райнер едва не вскрикнул, но вовсе заткнул свой рот ладонью; нельзя шуметь, иначе еще кто-то придет, а дверь даже не заперта.       — Жалкий кусок дерьма.       Браун уставился на ширинку чужих брюк и с поразительной ясностью ощутил, что его плоть остро реагирует на происходящее. Больно, гнусно, обидно, и вместе с тем — возбуждающе. Райнер определенно был не в своем уме, но он успел к этому привыкнуть. Он осмелился поднять взгляд и посмотреть на лицо Эрена, и тут же оцепенел, потому что его обожгли полные презрения зеленые глаза. Никакой любви, просто созависимость. Эрену нужен Райнер, потому что он должен кого-то ненавидеть, душить, калечить морально и унижать на каждодневной основе. А Райнеру нужен тот, кто способен обнажить его до костей, причинить боль, добить словесно и плюнуть в душу.       А все потому, что Эрен агрессивен к окружающим, а Райнер ненавидит лишь самого себя, и ненавидит сильнее, чем мог бы хоть кто-то другой в этом мире.       — Грязная ты шлюха.       Переполненный презрением голос Йегера просто обволакивал, равно как и испытываемая им боль. Райнер захныкал, уже и сам не понимая, от чего именно и какими эмоциями он охвачен вообще, а потом опустил взгляд обратно на пах. Руки, словно действуя сами собой, расстегнули брюки. Эрен никак не стал ему мешать, но его взгляд можно было ощутить на расстоянии как нечто выживающее кожу головы. Широкий тяжелый ремень поддавался не так легко, как хотелось бы. Руки начали дрожать, потому как тело отчетливо вспомнило, какую боль этот ремень может причинять. Йегер не редко прибегал к такой экзекуции. Он мог отхлестать Райнера ремнем по спине и ногам, а потом уйти, зная, что тот, хныча от боли, начнет трогать себя за возбужденную плоть и потом кончит.       Очевидно, Эрен просто принял это, как данность. Это стало еще одним поводом повторять, что Браун — шлюха. Притом, шлюха крайне жалкая и легкодоступная.       Райнер чуть приспустил брюки Эрена, взгляд зацепился за смуглую кожу, темную дорожку паховых волос, и уже потом — крепкий член с влажной головкой. Браун вдруг замешкался, и эти две секунды промедления привели к тому, что Йегер вновь дернул его за волосы, а потом с размаху отвесил ему звонкую пощёчину. Наверняка останется красный след, и наверняка Энни опять начнет причитать об этом. Снова будет удивляться — как же так? Ведь Райнер такой образцовый парень, такой правильный, далеко не слабак, а сильный духом человек. Глупости какие. Энни понятия не имела о том, что Райнер — бесхребетная мямля, что он все еще отчаянно притворяется тем, кем он никогда не был. Что он открылся только одному лишь Эрену. Заткнуть Энни, не поведав правду, невозможно. Ее понять можно, но Райнеру было проще просто отмолчаться.       Он послушно открыл рот, и в тот же миг Эрен притянул его к себе. Головка члена уперлась в самую глотку, так что Райнер с трудом сдержал рвотный рефлекс и заставил себя расслабиться. Запустив еще и вторую ладонь в светлые волосы, Йегер запихал ему в рот свой член едва ли не до основания. Зажмурившись, Браун ощутил кончиком носа паховые волоски. Когда Эрен убрал с его колена свою ногу в тяжелом ботинке, стало чуть проще расслабить горло.       Эрена совершенно не заботило его удобство — и это было весьма привычно. Райнера все устраивало. Он не считал себя тем, о ком нужно беспокоиться, тем, кто достоин чьей-то заботы. И ему нравилось — действительно нравилось то, что Эрен знает его настоящего и совершенно открыто ненавидит, но не может выкинуть из своей жизни, как ненужный мусор, потому как Йегер так же зависим, ему так же нужен Райнер в его жизни.       Дрожащей рукой Браун схватился за свой член, уже до боли упиравшийся в брюки. Хотелось подрочить себе, пока Эрен беспардонно трахал его в рот, но без позволения Йегера нельзя — это негласное правило. Чужие яйца бились о подбородок, мокрый от слюны член скользил по губам, рот просто свело, но разве Райнер посмел бы отстраниться хоть ненадолго? Должно быть, на занятие он все-таки опоздает.       Браун запаниковал, когда Йегер вогнал член особенно глубоко в глотку и замер, не позволяя дышать. Было бы забавно умереть прямо во время минета — подумал блондин мимоходом. Забавно, что при такой ненависти к себе же он так и не смог покончить с собой. А ведь желание было, даже пара попыток, но он в итоге струсил.       Выждав несколько мучительно долгих секунд, Эрен все же отстранился. Он вытащил член из чужого рта, а через мгновение на лицо Райнера попали струйки спермы. Парень закрыл глаза. Он позволил себе забыться, руки расстегнули молнию на штанах, пальцы обхватили горячую плоть. Йегер это заметил, но бить его стал — а значит, позволил. Райнер едва ли не с агрессией принялся проводить ладонью по члену, сосредоточившись на ощущении теплой спермы на своем лице, но в какой-то момент Эрен снова дернул его за волосы, заставив поднять голову.       — На меня смотри, шлюха.       Пришлось открыть глаза. Йегер склонился над ним. В иной ситуации можно было бы подумать, что он собирается поцеловать Брауна, но Райнер прекрасно понимал, что подобного никогда не случится.       — Рот открой.       Разумеется, парень подчинился чужой воле. Как только он открыл рот, Эрен смачно плюнул. Райнер даже не сразу осознал, что к чему. Ладонь крепче сжала плоть, и с мыслью, что Эрен просто плюнул ему в рот, Браун в итоге кончил. Перед глазами все потемнело, все чувства сконцентрировались в паховой области, оргазм заставил его напрочь забыть вообще обо всем на свете.       Райнер пришел в себя лежа на полу, как раз рядом с дверью. Эрен пнул его ногой в зад.       — Поднимайся, бестолочь. Будь сегодня дома, когда я вернусь, и никаких посиделок с твоими друзьями, иначе им не поздоровится.       Все тот же незаинтересованный холодный тон, но именно в нем Райнер и нуждался.       — Да, хорошо…       Он ощутил на себе взгляд Эрена, но брюнет успел отвернуться, едва Райнер отыскал его замутненными голубыми глазами.       — Приведи себя в порядок, а то как бы кто не понял, что тебя опять поимели, как бесплатную шлюху.       — Да, конечно…       Браун был готов согласиться с чем угодно. Йегер ушел, а Райнер осторожно приподнялся. В штанах было мокро, на лице и шее уже засыхала сперма. И правда — бесплатная шлюха, иначе и не скажешь. Парень помотал головой; черт с ним, с занятием, и Энни с Бертольдом пусть идут нафиг. Придется вызвать такси, прикрыть пах сумкой, чтобы никто не заметил влажную ткань штанов, и поехать домой. Эрен будет недоволен, если Райнер не приготовит ужин. Возможно, ему приспичит вновь пройтись по телу Брауна ремнем. Не важно, Райнер будет снова плакать и хныкать, как девчонка, и принимать все то, что с ним делают. Потому что только наедине с Эреном, в ходе его экзекуций, как физических, так и психологических, Райнер ощущал себя настоящим, открытым и в самом деле счастливым.