Тихий шорох занавесок скрыл за собой едва слышные в густой тишине ночи шаги молодого принца, убегающего из дворца через окно своих покоев — как вор, не иначе. Засыпающие на постах стражники ничего не заметили, и юноше удалось ускользнуть за пределы дворца и укрыться за завесой величественных деревьев, веками охраняющих покой королевской семьи своей высотой и могущественной аурой.
Дорога была знакомой — его каждодневный ночной маршрут последние полгода. Возможно, он даже лучше ориентировался в этих местах под покровом ночи, нежели при свете дня, когда тропинка лучше проглядывается, а тени деревьев не пугают своей чернотой, а спасают от солнечного жара. Но днем молодой наследник всегда был занят учебой — готовился занять место отца, и только ночью он мог снять тяжесть титула и притвориться, словно с восходом солнца ему не придется взвалить эту ношу вновь.
Он вышел к небольшой поляне, залитой лунным серебром. Несколько одиноких цветов, раскрывающих свою красоту только под ночным светилом, чуть колыхались от легкого ветра, теплого и мягкого, такого же нежного, как объятия дорогого сердцу человека. Тишина была почти осязаема: только руку протяни — почувствуешь ее ласковые прикосновения и томное дыхание на коже.
Джено вздохнул полной грудью ночной воздух — смесь свежести травы и терпкости полевых цветов — и прошел вперед, к едва различимому силуэту, скрытому между деревьями. Фигура, уже знакомая, медленно обернулась: длинные локоны цвета сладкой карамели подпрыгнули вместе с движением и упали, обрамляя прекрасное бледное лицо, словно блестящее в свете луны. Джено хотел протянуть руку, но не стал — боялся, не был уверен, что позволено, несмотря на миллионы секунд нежной близости, что они разделили друг с другом.
Тихий удивленный вздох сорвался с искусанных губ, когда их коснулись чужие, мягкие, податливые, смертельно холодные. Джено наконец коснулся: провел руками от стройных бедер к тонкой талии, пересчитал позвонки, обрисовал каждый изгиб знакомого тела. Расстояния между не было вовсе, но хотелось ближе, ближе, ближе — так близко, что можно просто слиться друг с другом, стать единым целым, жить как один организм. Джено прижимал его к себе, целовал, словно от этого зависела его жизнь, и не мог надышаться чужим запахом — пахло сырой землей и горькими травами, пахло… смертью.
— Откуда столько отчаяния, душа моя? — смех, мягкий и теплый, осел на губах Джено легким перышком.
— Я скучал, — Джено прижался к ладони, что легла ему на щеку, и всмотрелся в темные глаза напротив, которые завладели его сердцем.
— Мой принц не может вынести вдали и нескольких часов? — он улыбнулся, и в бездне его глаз засияли звезды всей вселенной — Джено не мог оторваться.
— Даже секунда вдали от тебя мучительна, — покачав головой, Джено переплел их пальцы и потянул его вниз, на землю, в объятия высокой травы и цветов.
Настойчивый голос в голове — кажется, свой, но в то же время совершенно чужой, — продолжал говорить, что он не должен быть здесь: он принц, первый наследник короля, и ему дóлжно миловаться с юными принцессами, а не сбегать ночами из дворца для свиданий с загадочным незнакомцем, которого он так случайно встретил в королевском саду. Этот юноша хоть и казался уже знакомым целиком и полностью, на самом деле оставался чужим: Джено по-настоящему знал лишь его имя, но не имел даже малейшего представления о том, кем он являлся.
Он знал, что Джемин, его замечательный Джемин, не представлял угрозы, и этого было достаточно, чтобы довериться своему глупому сердцу, влюбленному в загадку, что он нашел под звездами в ту страшную ночь, когда потерял свое солнце — свою любимую мать.
— Мой принц, — Джемин мягко пропустил пальцы сквозь шелковистые волосы Джено, — сколько еще ты будешь сбегать из дворца ради встреч со мной?
— Скоро я стану королем, — Джено вздохнул, открыв глаза, и взглянул на возлюбленного снизу вверх, на его лицо, слишком бледное на фоне звездного неба. — Как только это случится, ты сможешь просто присоединиться ко мне и остаться во дворце навсегда. Тогда нам не придется больше расставаться, мы сможем провести эту жизнь вместе.
— Душа моя, — Джемин словно пропел, посмотрев на Джено с ноткой снисхождения в темном взгляде, — эти встречи не закончатся ничем хорошим. У нас не может быть счастливого будущего и… жизни вместе.
Было что-то особенно странное в том, как слово «жизнь» звучало из его уст, но Джено решил не задерживать на этом внимание — у них было так мало времени, украденного у судьбы, и он не хотел тратить его напрасно. Поднявшись с его колен, Джено приблизился к нему, обхватив прекрасное лицо своими теплыми ладонями, и ласково коснулся губами чужих, уже готовых к его поцелуям.
— Я люблю тебя и готов на все, чтобы мы были вместе, — прошептал он, обдавая горячим дыханием неестественно холодные губы любимого. — Если только ты хочешь того же, я сделаю все, чтобы не позволить судьбе разлучить нас. Я сделаю все, чтобы даже смерть не могла забрать тебя у меня.
Что-то неуловимое блеснуло в темном омуте джеминовых глаз — как будто упавшая звезда мелькнула на черном небе. Джено смотрел внимательно, но не мог понять, что именно видел. Джемин был загадкой, которую ему, вероятно, было не под силу разгадать, но Джено не расстраивался: он был счастлив с ним, а большего и не надо.
— Если ты не хочешь…
— Я хочу, — Джемин накрыл его рот ладонью, не дав закончить. — Я хочу быть с тобой. Хочу, чтобы даже сама смерть не могла забрать меня у тебя.
Джено улыбнулся: тепло, нежно, искренне — так, как мог только с ним, с Джемином, с любовью всей его жизни, которую он намерен провести рядом с единственным человеком, которого желает его сердце. И даже если Джено давно догадывался, что Джемин едва ли был человеком, это нисколько не меняло его чувств.
***
Аккуратно забравшись в свои покои через окно, которое было специально оставлено открытым, Джено с глупо-влюбленной улыбкой помахал на прощание рукой Джемину, который наблюдал за ним из-за дворцовых стен. Тот улыбнулся в ответ, послав воздушный поцелуй, и скрылся в тени высоких деревьев — только его смех продолжал звучать в голове Джено, неспособного думать ни о чем больше.
Прикрыв окно, Джено обернулся и вздрогнул, заметив чужую фигуру у тяжелой резной двери. Он почти схватился за меч, но человек у двери подал голос — Джено сразу узнал его и расслабился, облегченно выдыхая.
— Ваше Высочество снова покинули дворец для встречи с незнакомцем? — Минхён вышел из тени: лицо его выражало обычное спокойствие, но в глазах виднелось недовольство.
— Не будем об этом, — Джено устало махнул рукой. — Я уже говорил тебе, что он не представляет опасности.
— Ваше Высочество, моя прямая обязанность — защищать Вашу жизнь, и я клялся своей собственной, что обеспечу Вашу безопасность.
— Минхён, — Джено закатил глаза, — не начинай, ладно? Я ценю тебя, как дорогого друга и брата, но не забывайся.
— Ваше Высочество, позвольте мне поделиться с вами наблюдениями, а после Вы сами решите, что думать, — Минхён склонил голову в почтении — Джено ненавидел эту покорность больше всего на свете.
Минхён не был просто рыцарем из королевской армии и личного сопровождения наследного принца, он был Джено братом и главным советником. Они росли вместе — Минхён был единственным сыном королевской наложницы, которому позволили учиться вместе с наследником трона, родным сыном короля и королевы. Джено доверял ему больше, чем кому-либо другому, и знал, что предательству между ними не место. Джено ценил этого человека и его мнение, и он не желал видеть эти пошлые жесты покорности и верности со стороны своего дорогого брата.
— Присядь для начала, — Джено кивнул в сторону своей кровати — они часто делили ее на двоих в детстве. Минхён неуверенно посмотрел на него, но после молчаливого разговора глазами сдался и присел на самый край. — Теперь говори.
— Ваше Высочество встретили этого… незнакомца в день кончины Её Величества, не так ли? — Минхён снова посмотрел на принца, и тот только кивнул в ответ. — У меня есть все основания полагать, что тот, кого Ваше Высочество встретили, на самом деле не является человеком.
Джено вздохнул, отводя взгляд к окну. Он догадывался об этом и сам — так много времени было проведено вместе, — но он и подумать не мог, что кто-то посторонний сумеет прийти к тому же выводу.
— Я знаю, — признался Джено, не найдя причины скрывать что-либо от самого близкого человека. — Не знаю, кто он, но… это не имеет значения, правда.
— Ваше Высочество, он появился в ночь кончины Её Величества, каждая ваша встреча происходила только под покровом ночи и Вы никогда не видели его при свете солнца.
— Минхён, только не говори мне о вампирах, — Джено усмехнулся, качая головой.
— Есть создания страшнее вампиров, Ваше Высочество, — Минхён снова встретился с ним взглядами, и Джено почти боялся того, каким серьезным и обеспокоенным он выглядел. — Я ничего не утверждаю, но тот, кого Вы встретили, может быть… предвестником. Предвестником Смерти, Ваше Высочество.
Джено почувствовал, как что-то неприятное поползло по позвоночнику, и с трудом сдержал дрожь. Предположение было нелепым, но… Стоило признать, что он и сам, бывало, думал об этом: разговоры, поведение, внешний вид — было достаточно поводов для этих пугающих мыслей.
— Предвестники выглядят иначе, а он… Он красивый. Едва ли он может быть…
— Прошли сотни, тысячи лет, и предвестники изменились, как и люди, — Минхён пожал плечами, вероятно, не собираясь отказываться от своих слов. — Ваше Высочество встречались с ним чаще кого-либо другого и знаете, какой он. Ваше Высочество не обязаны признаваться мне, но, по крайней мере, признайтесь самому себе.
Устало вздохнув, Джено завалился на спину, в объятия множества подушек. Он не хотел думать об этом: впервые в жизни он чувствовал себя таким счастливым, и ему хотелось сохранить это чувство как можно дольше, даже если для этого придется обманывать самого себя.
— Минхён, забудь на время о титулах и вспомни, что мы братья, — попросил Джено, прикрыв глаза. — Скажи, если ты любишь кого-то, действительно ли так важно, кем он является?
Минхён молчал — не очень долго, но этого было достаточно, чтобы в молчании открылись все ответы. Джено тихо усмехнулся: этого следовало ожидать, он и не сомневался, что их мнения, как это обычно бывало, сойдутся.
— Как твой брат, я лишь хочу, чтобы ты был счастлив, — сказал Минхён в конце концов, привлекая к себе взгляд Джено. — И жив. Особенно жив, Джено.
— Я уверен, что все будет в порядке, Минхён. Я… люблю его.
— Главное, чтобы и он любил тебя.
Джено молча кивнул, не отрицая и не подтверждая его слов.
***
Ветер унес с собой тихие слова из приоткрытого окна покоев принца. Джемин, сидящий на балке, улыбался.
Его принц любит его.
Его принц желает разделить с ним свою жизнь.
Джемин не мог скрывать: он любит своего принца так же сильно, и даже госпожа Смерть не в силах изменить его чувства.
Спрыгнув с балки высокого королевского дворца, Джемин скрылся в предрассветной темноте — предвестникам не место под солнцем. Но как только звезды вновь рассыпятся по небесному полотну, он сможет вернуться в объятия, дорогие его безжизненному сердцу, и прошептать тихие признания в вечной любви своему прекрасному принцу.
