Сену
Больше декарты мы отдыхаем во Втором Нафе. На удивление, лапа ни разу не капризничала и не запросилась домой. Хотя, а что дома-то делать? Надо отдыхать, пока есть возможность, и, похоже, Винифред до сих пор в восторге от нашего отпуска. Из десяти дней только два огорчили погодой. Все остальные мы изучали город и гуляли по прилежащим просторам. Спустя столько времени мы ещё не всё успели обойти и посмотреть! Сегодня по плану у нас был лесопарк, часть которого как раз выходила к нашему арендованному дому. Прогулку в тени деревьев я оставил на самую жаркую погоду, сегодня выдался именно такой день. Мы вышли только под вечер, в середине дня было опасно, Вин мог удар схватить. Малышка и сейчас на глазах таяла от жары, хотя, как по мне, было очень даже хорошо. Несмотря на небольшой дискомфорт, Винифред наслаждалась окружением и с так полюбившимся мне любопытством рассматривала каждый кустик и расспрашивала о каждом звуке, что издаёт невидимый зверь. — Всё! Не могу больше. Давай отдохнём. Прелесть с тяжёлым вздохом присела на скамью, что стояла возле тропы, по которой мы шли. Откинувшись на спинку, Винифред сняла шляпку и начала обмахивать лицо тем же душным воздухом. Неужели настолько сейчас жарко? — Да ладно тебе. Погода прекрасная! — Иди ты. Прелесть действительно тяжело дышала. Я, как назло, не подумал взять с собой хотя бы немного воды. Прости, малышка. — Сейчас бы мороженого! — Мороженного чего? — у меня сложилось впечатление, что Винифред просто не договорила, однако всё оказалось куда хуже. — Нет, ты не понял. У нас есть такое блюдо… В жару его самое то поесть. Это… Как бы объяснить? Если совсем грубо, то это замороженное молоко. — Опять ваши гастрономические извращения, — я мысленно поморщился, представив это «блюдо». — Кто бы говорил. Насекомоядные. Просидев пятнадцать минут и немного охладившись в тени, мы продолжили прогулку. По пути в браслете я задал по картам точки интереса и, кажется, нашёл кое-что подходящее. На следующей развилке повёл Вин вглубь лесопарка. Тропинка вывела нас на полянку, посреди который построен ресторан с множеством столиков на свежем воздухе, беседкой и специальной площадкой. Рейтинг у ресторана хороший, хоть он и относится к среднему классу. — Неужели это моё спасение? — кажется, моя идея Винифред понравилась. — Угу. Мы уже долго гуляем, можно и перекусить. Зайдя внутрь, я попросил администратора предоставить нам столик внутри ресторана, желательно в тени. Нас тут же отвели к свободному месту. Вообще, в помещении было почти пусто, и неудивительно, все предпочитают трапезничать на улице. Усевшись, я сразу же начал изучать меню на терминале нашего столика, выполненного в старинно-деревянном стиле. — Может, я сама себе выберу? — уловил нотки опасения в её голосе, и я прекрасно помню, почему. — Вин, позволь мне исправиться. Обещаю, в этот раз не напортачу. Малышка скептически приподняла бровь, но всё же согласилась. Ошибиться в этот раз будет сложно, так что заказываю пять позиций и сразу оплачиваю. Ощущаю загривком холодное дуновение, похоже, кондиционеры работают, хорошо, но лишь бы Винифред не простудилась. — Скоро Новый год. Как и где будем праздновать? Может, совместно с кем-нибудь? В ожидании заказа Вин решила пообсуждать насущные вопросы, я, впрочем, и не против, однако, не такие. Нужно срочно что-то придумать. — Винифред, я же говорил, что это праздник тишины и домашнего уюта. Его празднуют наедине. Мы можем встретиться с друзьями после. — Не хочу дома сидеть. Тем более одна! Ты же не работаешь в тот день? — Нет. Не думаю, что в ближайшее время вообще появится работа. — Что? Я думала, у тебя просто отпуск. Неужели тебе в твоей такой большой и важной организации совсем ничего не надо делать? — Пока нет. Сейчас большой недобор. Начинать новые проекты опасно, большинство старых закрывают — те, что уже не имеют смысла. А касательно управления, то за тридцать лет я успел хорошо наладить внутреннюю работу компании, так что бесперебойный контроль с моей стороны не требуется. — Тридцать лет… А учитывая, что у вас год за два… Выходит, почти целая человеческая жизнь. Это сколько тебе сейчас? Что-то припоминаю, около семидесяти? — Семьдесят шесть, да. — Старый! — Эй! Я не старый. Самый цветущий возраст. Как бы со смехом отвечаю на претензию Винифред, хотя и имею это всерьёз. Как раз к пятидесяти годам скёрн добивается стабильного уклада жизни. Работа, друзья, семья, если повезёт, расклад дня, декады, года, всё уже отточено. Звучит не очень жизнерадостно, но как раз такая стабильность дарит уверенность, рабочие сутки хоть немного, но несут в себе случайный характер, разбавляя дни, а выходные и вовсе можно не планировать, и посмотреть, куда занесёт. По мне, так идеальная жизнь. Нашу перепалку прерывает скёрн, что приносит часть заказа. Выставив с подноса глубокую гранёную и украшенную в стиле заведения пиалку и стакан с соком, бета задирает голову и уходит. Винифред с интересом рассматривает поставленный перед ней десерт. Мелко тёртый лёд, политый сладким сиропом, и сок с кубиками льда. Надеюсь, этого будет достаточно Вин, чтобы охладиться. Лапка округлёнными глазами гипнотизировала ложку, что застряла в этой горе белых хлопьев. — Спасибо, Сену! Это именно то, что я и хотела! Винифред заметно оживилась и с удовольствием зачерпывала своё «мороженое». Съедая порцию за порцией, она не забывала облизывать ложку от оставшегося сиропа. — А ты себе что заказал? — Перекусить. Я и тебе тоже взял, только сильно не наедайся, нам ещё обратно идти. Вин щурит зелёные глазки от блаженства, заглатывая новую порцию охладительного десерта. Зачерпнув вновь, она неожиданно отводит прибор от себя. — Попробуй, оно такое вкусное! С удовольствием съедаю предложенное лакомство. Ничего необычного не подмечаю. Рассыпчатая, прохладная, быстро тающая структура со сладким сиропом. Таким даже не наешься, только охладиться и аппетит разыграть. Больше радости мне доставило то, что Вин угостила своим блюдом. — Неплохо. Когда лапа почти доела, нам принесли основную закуску: большая порция мяса для меня и овощной салат для Вин. Помимо этого, не забыли подать мне мой бокал с горячительным, немного не помешает. — Хочешь попробовать? Мясо из местной живности. Такое больше нигде не встретишь. Лапа одобрительно кивает, и я отрезаю кусок ей по размеру, который она с аппетитом уплетает за обе щёки, запивая соком. Пока мы трапезничали, мимо прошла парочка альф, что как-то косо смотрели в нашу сторону. Вот поэтому не люблю есть в общественных местах, а предпочитаю закрытые комнаты. Проводил их лишь ушами, не хочется подавать виду, чтобы Вин не нервничала. Издалека слышу их сплетни. — Тоже мне альфа. Омегу голодом морит. — Ты бы потише. Это Сену. — Ещё лучше. Одну до срыва довёл, а этой дистрофию заработать хочет? Пропускаю претензии мимо ушей. Пусть думают, что хотят, доказательство здоровой и чуткой заботы сейчас сидит передо мной, не в силах доесть свою порцию. — Ну не давись ты. Говорил же, нам ещё обратно идти, а не перекатываться. Винифред хохочет, не прожевав до конца. С сытым вздохом лапа отодвигает от себя полупустую тарелку и устраивается поудобнее, чтобы в спокойствии хоть немного переварить ужин, ну и дождаться меня. Заканчивая трапезу последним глотком из бокала, кидаю взгляд на улицу через дальнее обширное окно. Начинало вечереть, и судя по розовым разливам на небе, до темноты оставалось меньше ста минут. Возле ресторана имелась оборудованная площадка под открытым небом, самое то, чтобы расходиться. — Ну что, наелась? — спрашиваю не столько из интереса, сколько оповещаю, что я закончил со своим ужином. — Да. Спасибо, Сену, — тянет Вин с довольной усталостью. — Пойдём, прогуляемся, да и домой пора. Скоро стемнеет. Встав из-за стола, Винифред уже направлялась в сторону выхода, но быстро сориентировалась и засеменила следом за мной. Не успела она задать свой вопрос, как мы вышли на ту самую террасу. Народу было немало, хотя это меня совсем не волновало. К скорой темноте работники включили дополнительное освещение в виде большой гирлянды, что не только давала хороший свет, но и создавала приятную атмосферу в сочетании с текучей музыкой. Повернувшись к Вин, встречаю немного растерянные зелёные глазки. — Потанцуем? — лапка на мгновение удивилась от моего вопроса, а после как-то поникла. — Я не умею, — с какой-то горечью предупредила она, хоть и не отказывалась. — Ничего страшного. Я научу. Предлагаю ей свою ладонь, в которую малышка вскоре вкладывает свою ручку. Шагает без страха и внимательно следит за мной, не желая ничего пропустить. Мы выбираем место посвободнее и присоединяемся к другим парам, состоящим из различных комбинаций альф и бет. Разница в росте составляет неудобство для Винифред, но я нахожу выход из положения. Поворачиваю хрупкое тельце спиной и прижимаю к себе, скрестив руки у неё на талии. Весь танец состоял из неспешного переступания ног и лёгкого покачивания. Вин быстро вошла в «ритм». — Я ожидала чего-то посложнее, — посмеиваясь, говорила Винифред, повернув голову так, чтобы иметь возможность заглядывать мне в глаза. — Ну, мы же не на соревнованиях каких-то. Просто для настроения, — я непринуждённо поддерживаю беседу, попутно следя, чтобы ни с кем не столкнуться. — Да, так гораздо лучше.***
Этим же вечером, когда мы уже улеглись спать, лапа неожиданно вскочила и уселась поверх меня, словно её вес пушинки мог меня как-то задержать. Личико было серьёзным, даже интересно, что она задумала. — Я готова! — уверенно, одним выдохом оповестила она. — Ну, тогда продолжим на том, где остановились? — Истечение жидкости под действием сил тяжести из малого отверстия зависит только от ускорения свободного падения и высоты жидкости над отверстием. Ну, ещё это всё на два и под корень. — А от чего не зависит? — От рода самой жидкости. — Ладно. Подучила. Следующий вопрос… — чтобы такого спросить, что и подумать заставит, и в понимании не сложно. — Температура газа в передней точке летящего тела. — Уф, тут формула нужна, — заскулила малышка, недовольная таким раскладом событий. — Вспоминай, я не тороплю. Других сдающих у меня нет, — Винифред ничего не оставалась, и она послушно задрала голову, ища ответа на потолке. — Температура в точке торможения зависит от скорости потока, — медленно и неуверенно проговаривала она правдивые доводы. — В квадрате, — поправляю её, парочку мелких моментов можно и простить, не зверь же я всё-таки. — Да, и делённое на две изобарные теплоёмкости. — Теплоёмкости чего? Снаряда? — Воздуха. — Значит, при скорости потока в сто метров в секунду, какая будет разница температур? — Вин вновь устремляет взгляд наверх, пытаясь сосредоточиться и посчитать в уме. — Если теплоёмкость воздуха тысяча, значит, в знаменателе будет две тысячи. Разница всего пять градусов. — Две тысячи. — Значит, и будет две тысячи. — Да. Первая космическая скорость сколько? — Семь с чем-то километров в секунду, — отвечает несколько неуверенно, но лишь из-за того, что не может сказать точную цифру, хотя малышка предельно близка. — Почти восемь, да. Какая же там температура? — Тридцать две тысячи. — Да, считаешь хорошо, но тебе не кажется, что число какое-то большое, не наврали ли мы где-то? — Ну, я недавно видела новость, что один из термоядерных реакторов приостановили на реконструкцию. Там температура была порядка двухсот двадцати миллионов градусов. Так что меня это уже не впечатляет. — Ха-ха. Да, но не забывай, что там плазма, а мы говорим о твёрдом теле. Как думаешь, где подвох скрыт? — Первые ракеты при спуске сгорали в определённом слое атмосферы. Подозреваю, что там и теплоёмкость воздуха другая. — Именно. Поэтому первые ракеты имели специальную обшивку, которая плавилась и уносила с собой всё лишнее тепло. Ты же была в штабе «Зеницы», разве Нат тебе не показывал экспозицию? Там был пример старого вернувшегося корабля. Весь чёрный от копоти. — Может и был, не помню. В то время как-то в глаза не бросался. Не могу её за это винить. Мы сами часто грешим подобным — не замечаем каких-то вещей, лишь потому что не имеем о них никакого представления, не являемся причастными к нужной теме, чтобы справедливо оценить что-либо. Как-то так и работают выставки и аукционы для коллекционеров, ведь лишь настоящие ценители могут назвать справедливую цену, где для обывателя она покажется неоправданно завышенной. — Ладно, пойдёт. Зачёт. — Ура! — лапа всплеснула руками вверх, радостная от сдачи очередного экзамена, хоть и со второй попытки. — Ну что, теперь спать? Винифред всё также радостно кивнула и улеглась у меня под боком. Я укрыл нас одеялом и опустил рога на подушку, во сне крепко прижимая к себе самое сокровенное.***
Утро выдалось интересным. Проснулся я от того, что по мне кто-то елозил. До конца не открыв глаза, я положил руку на хрупкую талию и начал поглаживать. Прелесть словно специально стояла на четвереньках поперёк меня и прогибала спинку. От такого можно случайно и замурчать. — Сену, проснись. Тебе звонят. Приходится открыть глаза, не без удовольствия созерцая такое же сонное личико. Волосы растрёпаны, ночнушка смята, глазки ещё не полыхают своей жизнерадостностью. — Ответишь? Вынуждаю себя акцентировать внимание на свой браслет, который Винифред держит в руке. Только сейчас замечаю звук звонка, а на дисплее высвечивается имя абонента. Переняв из тоненьких пальчиков свою технику, ещё раз бросаю раздражённый взгляд на экран, и так же в раздражении отшвыриваю на тумбочку, с которой Вин и подобрала браслет. — Такая рань! Не хочу сейчас отвечать, — поясняю свои действия, заметив непонимание в глазах малышки. — Может, стоит ответить Пеймону, вдруг, что-то важное. — Подождёт. Заваливаюсь обратно в кровать и заключаю в железные объятья свою лапку, укутывая нас пышным одеялом. Винифред успокаивается и, похоже, пригревшись, тоже решает продолжить сон. Браслет наконец замолкает, но лишь для того, чтобы зазвенеть с новой силой. Пришлось выпутаться из уютного гнездышка и поставить на беззвучный. — Может, всё-таки ответишь? Всё равно уже не спишь. — М-да. Но на это утро у меня были совсем другие планы, и нарушать их не хотелось бы. Зелёные глазки искрились таким невинным и чистым любопытством. Даже жалко такое непорочное существо. Нависаю поверх Винифред, удерживая своё тело согнутыми в локтях руками, что под всем весом прилично проминали постель. Надо быть предельно осторожным, когда ты весишь почти в три раза больше объекта своего обожания, которого инстинкты так и нашёптывают затискать, укрыть, прижать и отметить. Но вот так сразу для неё будет много, потому начинаю с простых, но не менее чувственных поцелуев и вылизываний кожи, которая впитала в себя аромат местного геля для душа. Ничего страшного, немного манипуляций и терпения, и лапа начнёт выделять свой настоящий запах. В какой-то мере, то, что Вин не чувствует настолько остро чужие запахи, даже плюс. В некоторых ситуациях это спасало, позволяя действовать без опаски, что лапа что-то заподозрит. Это словно играть в гляделки со слепым, уж простите мне такое сравнение. — Ну Сену, я же сдала вчера экзамен! — Да? А мы что, возвращаем третье правило? — Нет! Причитает Винифред, а сама выгибается и только больше подставляет мне шею. Я намерен услышать третье «хочу» за всё время нашего отпуска. Такая гладкая, нежная шейка, так бы и… Нат резко врывается в комнату и, явно не ожидая застать нас в такой момент, отворачивается, виновато прижимая уши. — Какого Совета тебя принесло?! Рычу от негодования и злости. Да что за день-то такой?! Не успел начаться, а уже все достать норовят! Освобождаю сконфуженную и раскрасневшуюся Винифред от своего натиска и сажусь в постели, спиной к бете, повернув в его сторону только голову с ушами. Мою нервозность выдают уши и хвост, что так привычно дергается. — Пеймон! Говорит, не может до тебя дозвониться. Я думал, ты спишь, потому без стука. М-да, вот тебе и минус старых ручных дверей. Замок, конечно имеется, но я как-то не рассчитывал, что к нам будут врываться. Новые модели надёжнее: и беззвучный режим можно поставить, чтобы звукоизоляция полная была, и заблокировать, и всё это с браслета настраивается. — Думал он… Иди ещё подумай! Ладно, перезвоню ему сейчас. Нат быстро скрылся за дверью. Матеря всё и всех беззвучно, надеваю наушник и набираю надоедливого абонента. — Доброе утро, соня-Сену. Я тут с новостями по твоему делу. — Для кого оно и доброе, Пеймон, так это точно не для меня! Ты время видел? Подождать никак нельзя было? — Разговор серьёзный и не терпит ни времени, ни расстояния. — Ты ещё и лично обсудить хочешь? Прям так взял и подорвал свой хвост! — Да, слышу, утро у тебя совсем не заладилось. Уж страшно мне и плохим гонцом оказаться, но, чтобы добраться до меня, тебе придётся добраться до меня. — А мне казалось, что как раз гонец должен примчать. У тебя яхта есть… — Так кто из нас заинтересован? Моё дело — узнать и выдать, как спросят. Всё! Хватит рычать, надо дело обсуждать. Мне сегодня, край, завтра надо доложить решение. — Ох, мать моя омега! Почему так мало времени? — Ну… Я, конечно, разузнал всё на декаду раньше, но… — Но?! — Но то была моя декада. Не мог, прости. Точно, его декада. Что же, хвост с ним. Сам бы не хотел, чтобы меня дёргали в этот период. Вздохнув от паршивости ситуации, в которой виновного не сыскать, продолжаю уже спокойно. — Где вс-с-агх! Резко поворачиваю голову в сторону эпицентра болевых ощущений. Попытки вырвать хвост ничего не дали. Винифред, похоже, заскучала, и решила таким образом то ли развлечь себя, то ли привлечь внимание к себе. Ну, это у неё получилось. Лапка лежала на спине с кончиком хвоста в плотно сжатых зубах и улыбалась, довольная своей шалостью. Я поднёс ладонь к голове, прелесть втянула голову и зажмурилась, глупышка, хотя хвост не отпустила. Ласково погладил по всё таким же растрепанным волосам, показывая, что не забыл про неё. — Тебе там что, хвост отгрызли? — смеялся на том конце связи политик. — Не поверишь, оно самое! Ладно, возвращаясь… Где встретимся? Если возможно во второй половине дня, могу сегодня. — Отлично! Можешь с собой звёздочку взять, Шелте скучно не будет. — А обязательно при…? — Да! Моя уже чуть ли хвост мне не грызёт, скучно ей, хочет развеяться, — я как-то косо вновь глянул на Вин. — Пусть Винифред составит компанию. Где встретиться — я нашёл местечко, адрес на почту вышлю. Поговорим в непринуждённой обстановке, нервов и так хватит. — Что же ты там такого разузнал? — Услышишь. На этом Пеймон сбросил. Даже не попрощавшись, хотя нам и так сегодня встречаться. Не люблю, когда меня не посвящают в детали и заставляют томиться ожиданием. Противное чувство. — Мы сегодня уезжаем? Наконец освободив многострадальный хвост из эмалевого плена, Винифред продолжила теребить его в руках. На удивление, в её голосе не было такой глубокой горечи, что отпуск преждевременно закончится. — Да, надо с Пеймоном обсудить некоторые дела. Ну, зато с Шелтой увидишься, — я припомнил слова друга. — Может, научишься у неё чему-нибудь. Хех. Лапа с непониманием уставилась на меня, а я как заворожённый глядел в ответ, теряя драгоценное время. Наконец, очнувшись, крикнул на весь дом. — Нат! — помощник быстро примчался и сразу с докладом. — Уже в процессе. Лонз собирает и относит вещи. Сейчас отправлю оплату за аренду хозяину. — Быстро ты, — на самом деле я удивлён такой расторопностью. — Так на почту пришло письмо с адресом и датой.***
Как всегда! Ну как всегда Пеймон обязательно придумает что-то несусветное! Выбрал он место встречи для «непринуждённой беседы», хотя сам факт присутствия там уже имеет определённые сложности! Хвостом ощущаю, что неприятности за день ещё не закончены. Ладно, надо по-быстрому обсудить дела и вернуться в привычную колею, потерпеть-то осталось всего полдня. Мы выехали сразу, как Винифред проснулась. Место встречи, благо, было недалеко, всего-то ближайший лес за территорией города. Припарковались мы среди массива однотипных, но не менее вычурных зданий: гостиницы, рестораны, прочие развлекательные строения. — И как мы их тут найдём? — удивлялась Вин, оглядываясь в окружении машин и скёрнов. — Пойдём к кафешке, Пеймон написал, что будет ждать там. Двухэтажный дом из цельного бруса передавал ту мощь и надежность дерева, из которого сделан, и при этом дизайнеры, смогли совместить это с той живой атмосферой, что царила внутри. Первый этаж имел стойку администрации, главный зал со столиками и комнатки для уединения с красивейшим панорамным видом на близлежащий лес. Как раз персонал и подсказал, где искать моего приятеля. Зайдя в приватную комнату, я малость удивился, как и Винифред, завидев эту парочку. Впервые вижу, чтобы у Пеймона были такие синяки под глазами, конечно, замазанные жирным слоем тональника, но всё равно просвечивающие. Шелта же предстала в платье не по размеру, так как явно схуднула на приличное количество, но не критично, уверен, Пеймон сделает всё, чтобы вернуть здоровый вес омеге. — Ну здравствуй, Сену, я уж думал, мне придётся продлевать бронь до позднего срока, — ораторствовал политик, разводя руки в жесте приветственных объятий, хотя с места даже не привстал. — Привет. Тут поговорим, или где? — решил не акцентировать внимание на его состоянии, не желая смущать. — А ты сразу к делу. Даже посидеть не хочешь, поболтать о бессмысленном? — Бессмысленным тут будет только моё пребывание, если ты не введёшь меня в курс дела, и желательно, как можно скорее. О второстепенном потом поговорим, — старался выдать как можно мягче, но при этом сохранить жесткость намерений; ругаться, а уж тем более при его состоянии, не хотелось. — Ладно, если тебе так угодно. — Угодно. Пеймон повёл нас на улицу, я шёл следом, ожидая наконец кульминации его затеи. Омежки шли попятам, мило беседуя о женском, их также сопровождала охрана нанятая моим другом. Приятно видеть, что Вин нашла общий язык с Шелтой, да и вообще с омегами. Рогатый вывел нас на просторную полянку и приказал ждать его здесь. — Что он задумал? — обращаюсь я к Шелте, в надежде, что хоть она пояснит действия своего альфы. — Хах, увидишь, — понятно, она тоже в сговоре. Вскоре приятель возвращается и ведёт под уздцы двух дрейдоров. Звери не отличаются грациозностью, но так полюбились нашим предкам за их выносливость, будь то носимый груз или дальность расстояний. Четырёхлапые животные способные к бипедальности. Пеймон отдал мне поводья дрейдора грязно-серой окраски с проступающей рыжиной. — Есть одна проблемка. — Какая же? — Я не умею на них ездить. Пришлось сознаться, хотя не уверен, что это остановит его. Друг посмотрел на меня с таким удивлением, да и не только он. Винифред с осторожностью подошла к зверю, которого я крепко держал, чтобы вдруг не навредил ей. — Они же совсем как лошади, это животные, которых мы приручили и оседлали на моей родной планете. Лапа медленно гладила короткую и топорщащуюся шерсть на мощной, даже толстой шее дрейдора. Зверь стоял спокойно и внимательно следил за действиями Вин. В одно мгновение она так легко взобралась и уселась в седло, хотя скотинка в горбатой спине была метра два — два с половиной. Моему удивлению не было предела, особенно, когда Винифред вырвала поводья и сделала небольшой кружок вокруг нас, идеально подмахивая бёдрами и плавно приземляясь в седло. — Ха-ха-хах. Видел бы ты сейчас своё лицо! Смеялась Винифред в голос, слезая с ездового животного и хватаясь за живот. Её смеху вторил и Пеймон, Шелта хотя бы пыталась скрыть улыбку. А я всё ещё стоял поражённый её грациозностью и умению. — Давай, Сену. Уж если звёздочка смогла, то ты же не хуже омеги сможешь, — продолжая смеяться, уговаривал меня политик. Плюнув на всё, я попытался усесться в седло, но ввиду неопытности давалось мне это с трудом и медленно. Дрейдор, недовольный, что так долго нагружают его один бок, взбрыкнул и повалил меня на землю. Распластался я у ног девушек, чем вызвал новый приступ смеха. Подъём с густой травы сопровождался ноющей болью в спине. Вот поэтому я так не хотел ехать сюда, знал же… — Ну ладно тебе, не причитай, всё бывает в первый раз, — подбадривала Винифред, помогая мне встать, а потом и отряхнуться. — Посмотрю, как ты в следующий раз на натриксах кататься будешь, — рычал я на Пеймона, который всё никак успокоиться не мог. — Не выйдет, у меня акрофобия, — придумал отговорку политик и быстро взобрался на своего такого же тёмного дрейдора. Проследив за его движениями, я решился на вторую попытку, которая, к счастью, оказалась удачной. Зверь подо мной переминался с ноги на ногу, довольно непривычное ощущение. Натриксы стартуют хоть и с разгона, но это занимает времени всего ничего, а тут чувствуется каждый шаг. — Мы тогда вас тут подождём, надеюсь, вы недолго, — попрощалась Шелта, уводя Винифред обратно к зданию. — Хорошо, птица моя, вы тоже не скучайте! Оставив омег на присмотр охране, Пеймон повёл зверя вперёд вглубь леса, где уже была протоптана тропа другими наездниками за долгий период существования этого зверинца. Я вёл своего дрейдора следом. Хоть рысь была тяжёлая и медленная, но под хвостом отбивало ощутимо, как не старался, не получалось повторить и попасть в нужный темп так, как это вышло у Винифред. Ехали молча, пока не вышли на дорогу попросторнее, чтобы идти вровень. Подогнав зверя ближе, Пеймон наконец начал свой доклад. — У одного моего приятеля дитё родилось. После Нового года праздновать собирается, народ созывает посмотреть и поздравить. — Рад за него, а я тут каким рогом? — Я мог бы замолвить за тебя словечко, что ты не прочь Винифред выгулять в обществе. Хоть и не твой круг общения, но приятель будет только рад, если будешь в числе приглашённых. — И зачем мне там быть? — В списках гостей значится Бомон. Меня передернуло, и шерсть на хвосте начала топорщиться. Это имя у многих скёрнов вызывает чувство уважения или страха, у некоторых и то, и то, и я не исключение. После слов Пеймона я ещё тогда навёл справки, и, оказалось, действительно Бомон уже как пятнадцать лет занимает должность первого судьи. Ему отдают вести самые сложные дела в плане морального выбора. И судья, и палач в одном лице, но с широкой «душой», хех. Он-то мне и нужен. У кого и стоит спрашивать нравственные вопросы и шансы, так это у него. Только вот подобраться к нему казалось невозможным, до сего разговора. — Хм. Другого скорого шанса мне может не представиться, только вот будет ли он согласен обсуждать такие вопросы в гостях на мероприятии? — Это уже твоя забота. Я предложил тебе вариант. Пойми, и я не всесильный. — Да знаю, это так, рассуждения вслух. — Ну неужели он не поможет тебе? В конце концов, ты… — Да, может отказать! Бомон очень принципиальный и правильный, а ещё упрямый. Если он скажет нет, то можно даже не пытаться более тратить силы, только разозлю. Мы ещё какое-то время обсуждали варианты и сценарии, как можно подступиться к такому закрытому скёрну. Я дал своё согласие Пеймону, чтобы он попросил за меня приглашение на праздник. Чувствую себя неудобно из-за того, что чтобы решать личные проблемы, приходится прикрываться омегой, постараюсь угомонить свою совесть каким-нибудь откупным подарком для Винифред. Надеюсь, лапа хотя бы повеселится, и пребывание там ей не будет в тягость.