Чай с ромашкой.

У него глаза янтарные, у него родинки по лицу разбросаны, у него устало опущенные плечи и потрескавшиеся тонкие губы. У него галстук завязан всегда идеально, а жилетка сидит так, что сложно отвести взгляд. Она обтягивает тонкие, но мускулистые плечи, красиво вырисовывает линию позвоночника. Его голос всегда уставший, иногда с хрипотцой, от которой у Джейса слетает крыша. Этот голос за столько времени стал таким знакомым, как и шаркающая походка, звук трости, отдающийся от пола института. Они работают над кристаллом уже больше пяти часов, глаза болят от яркого голубого света, но останавливаться он не собирается. Если есть шанс спасти Виктора, он этот кристалл разберет на атомы и соберет обратно. Если есть хоть малейший шанс, то он его найдет и использует. Он следит за тонкими пальцами, что выводят формулы на доске больше, чем за самими цифрами. Слышит всю злость Виктора в том, как он бросает мел в другой конец комнаты. -Ничего не выходит! Его ноги дрожат, но он устало садится на пол рядом со столом Джейса. -Мы найдем решение, — пытается успокоить его коллега, но сам почти не верит в свои слова. Виктор рычит, а Джейс слышит в этом рычании не злость и ярость, а внутреннее желание. Он трясет головой, пытаясь отогнать эти дурные мысли. Хочется провести по его острым скулам, но брюнет боится порезаться. Джейс гонит от себя и эту мысль. Когда? Когда вообще он стал воспринимать Виктора не как партнера по работе, не как коллегу, а как объект обожания? Когда произошли эти изменения? И почему он не заметил, когда это случилось? Ему тяжело видеть Виктора в таком состоянии. Хочется утешить, но слов не подобрать. Он не хочет говорить ему фразы, которые только разозлят ученого. -Хочешь чаю? — вдруг предлагает Джейс и вскакивает так резко, что замечает, как у Виктора колышутся от ветра отросшие пряди. Он успевает схватить его за руку, а по Джейсу бежит ток. Такой сильный, что хочется грохнуться на колени. Он ловит слабую улыбку Виктора. -С ромашкой. Он кивает и уходит, а руки трясутся так, что начинают болеть. Джейс уходит, а Виктор ни на секунду не может отпустить его образ из мыслей. Его точеный подбородок, глаза, которые меняют цвет от освещения, пухловатые губы, и нервозность пальцев, что вечно перебирают волосы или маленькие гайки, если не заняты написанием формул в дневниках или на доске. Нога болит, но боль в груди сильнее. Боль, что придется оставить его. Оставить Джейса, ведь ему, Виктору, остаются жалкие месяцы, возможно, даже недели. Что-то он разглядел в этом молодом ученом, который пытался сделать невозможное, совместить магию и науку. Может, он искал способ спасти себя? Но даже если так, то смотреть на его восторженный взгляд при искрящемся кристалле, все равно стоило всех прожитых им дней. Протез заскрипел, а нога заболела. Виктор выругался и попытался встать, но боль заставила остаться на месте. Задрав штанину, он прошелся тонкими пальцами по протезу, достал из кармана маленький ключ, подкрутил механизм на колене. Обезболивающая мазь лежала на столе, а добраться до нее было делом трудным. В комнате стало жарко, они опять забыли открыть окно. Пришлось закатать рукава, чуть расстегнуть рубашку, убрать чертов галстук. -Виктор, ты… — Джейс чуть не уронил поднос с чашками, когда увидел Виктора в таком состоянии. Рукава рубашки подогнуты, пара пуговиц у горла расстёгнуты, галстук сброшен. Он возится с протезом маленьким ключом, жмурясь от частых приступов боли. -О… — Вик посмотрел на него своими янтарными глазами и пожал плечами, — Болтик разболтался… не подашь мне мазь? Он скривился, а Джейс поставил поднос на пол так быстро, что слегка расплескал чай. -Да, конечно… — мгновение, и он уже сидел на коленях рядом с Виктором. Когда их глаза оказались на одном уровне, все радары Джейса начали сбоить. Он сфокусировал взгляд, пытаясь отвлечься на что угодно, но на глаза попадалась только худая бледная шея, по которой скатилась капелька пота. Ее тут же захотелось слизать, захотелось вгрызться в шею, оставить алеющий позже засос. Он перевел взгляд дальше, белоснежная рубашка, расстёгнутая на пару пуговиц, открывала чуть — чуть белой кожи, по которой захотелось провести пальцами. Она, наверно на ощупь очень мягкая, как шелк. Джейс потряс головой, пытаясь отогнать эти мысли и не заметил протянутую руку Виктора. -В чем дело? — настороженно спросил Вик. -А? Что? — Джейс выдавил улыбку. — Ничего, прости. Могу я помочь? Виктор не успел ответить, а Джейс уже поднял его ногу себе на колено и открыл мазь. Брови Вика поползли вверх, а брюнет осторожно коснулся его ноги, аккуратно втирая мазь. Она нужна была по обе стороны от протеза. Виктор редко, почти никогда не жаловался на протез, он считал, что это вызовет жалость или попросту был достаточно скрытным. Но у Джейса не было жалости, только… -Тебе нужно снять брюки… — было неловко до жути, но Джейс надеялся, что он не покраснел, — я запачкаю их мазью, если. -Я понял. Не нужно, боль почти прошла, — соврал Вик. -Ты врешь, — чуть ли не зарычал Джейс. Удивленные глаза цвета драгоценного камня, такого редкого и почти исчезнувшего в Пилтовере, да и, наверное, почти во всем мире, встретились с решительными глазами цвета луны, что сейчас висела над городом. -Снимай, — более сурово, более резко, более требовательно. -Нет, — также резко, но не холодно, скорее удивленно, неожиданно даже для самого Виктора. Джейс хотел дотянуться до пряжки ремня, но Виктор оказался быстрее и отвел руку, потянул в сторону, но движения были слишком неловкими, слишком неожиданными. В следующий момент Виктор лежал прижатый рукой и половиной тела Джейса к полу. Он выдохнул, а Джейс словно перестал дышать. -Дай мне помочь, — выдохнул брюнет в приоткрытые губы Вика. Но парень так сконцентрировался на них, что даже фразу прослушал. -Что… Джейс сел, а ошеломленный ученый так и остался лежать на полу. Он не чувствовал холод мраморных плит, не слышал голоса в голове, что кричали бежать со всех ног или наброситься на Джейса… что они кричали? В глазах плыло. -Я знаю, что нужно обработать протез с двух сторон… — почти шептал брюнет, сведя брови. Он аккуратно расстегнул пряжку, а затем молнию. Виктор уже почти задохнулся, а Джейс с аккуратностью ювелира стянул с него сначала одну штанину, а затем другую. Ему бы самое время смущаться, вопить, чтобы Джейс оставил его наедине с этим чертовым протезом, но он не мог пошевелиться. Даже вздохнуть не мог. Голова уже кружилась из-за недостатка кислорода. Или не из-за этого… Когда большие, но такие аккуратные пальцы коснулись его бедра, Виктор почти потерял сознание. Он давно не знал близости, и ему уж точно никогда не хотелось кого-то так сильно. Каждое прикосновение к бледной коже Виктора вызывало пламя внутри Джейса, он хотел сжимать и целовать, царапать и кусать, но не хотел, чтобы ему было больно. Причинять боль Вику — это последнее, чего хотел Джейс. Он аккуратно выводил линии на бедре ученого, пытался нежно, но в то же время эффективно втереть мазь. Каждое прикосновение приносило волну тока в тело ученого, он закрыл глаза, но этого было слишком мало, слишком далеко… слишком… -Джейс… — тихо позвал Виктор. Парень обернулся слишком резко, слишком быстро и неотвратимо… но Вик хотел именно этого. Он моментально зарылся в волосы Джейса и потянул на себя, цепляясь губами за губы. Он утонул. Они оба утонули. Мокрые губы Виктора скользнули по губам Джейса, оставляя след. След, который останется с молодым советником на всю жизнь. Рука сама легла на боксеры Виктора, от чего тот застонал. Этот стон отозвался в задней части головы Джейса. Где-то в дальнем уголке мозга, где должна орать сирена, кричать миллиард голосов, было тихо. Впервые за долгое время. А когда Виктор потянул за еле отросшие волосы Джейса, то разговора о том, чтобы вернуть его крышу на место, не было и речи. Тонкие пальцы Виктора гладили его скулы, срывали ненужный галстук к чертям, дотрагивались до сосков. И когда они оказались НАСТОЛЬКО раздетыми? Запуская руку в боксеры Джейса, Виктор спрашивал себя, почему он не сделал этого в первый же чертов день, когда его увидел?! Он ощутил горячий стояк, который, само собой в его небольшую ладонь даже не уместился. От понимания, где он может оказаться после руки, Виктор сам чуть не кончил. Стон вырвался из его груди, когда Джейс наконец раздел его полностью. Он поцеловал, кажется, каждый сантиметр его искалеченного тела, провел языком по бедру, а затем… -Ох, черт… Джейс словно дразнил его, заглатывая то глубоко, то еле касаясь губами. Его язык был везде, пальцы ласкали длинный практически белоснежный член медленно, дразняще, в то время, когда Виктор хотел, чтобы Джейс вдалбливался в него так, чтобы на следующее утро ученый не мог ходить, не то что хромать. И этот хитрый лис это знал, Вик видел это по улыбке и глазам, которые, казалось, стали цвета стали. Джейс смотрел на него снизу вверх, как будто Виктор был главным… целым миром. Виктор стонал, пока Джейс доводил его до самого пика своим ртом, своим чертовым языком и чертовыми пальцами. Своими чертовыми глазами. Ученый так резко дернул брюнета за волосы, что услышал практически вскрик, и тут же больно впился губами в губы. Хотелось искусать до крови, хотелось, чтобы Джейс почувствовал ту же истому, но Виктор видел, он ее почувствовал еще, когда снимал с него штаны. Вик прижал его к себе так сильно, что его член почти врезался в его задницу. Он хотел его так сильно, что всхлипы невозможно было сдерживать. -Прошу… — впервые Джейс видел его таким. В уголках прекрасных глаз застыли слезы, губы были искусаны в кровь, дрожащая рука старалась скрыть румянец на щеках. Джейс бережно убрал ее, вгляделся в его лицо, полное желания и боялся представить, какое у него самого лицо. Он не мог сдерживаться, вошел со всей силы, под крик боли Виктора, смешанный с наслаждением. Слюна капала изо рта Джейса, попадая на щеки и шею Виктора. Советник страшно хотел кусать Виктора, почувствовать его кровь на своих губах, смешать его слюну со своей. Они целовались пару минут, пока Виктор привыкал. К. Нему. В. Себе. Он закинул здоровую ногу на спину Джейса, заставляя того углубиться, и гортанно зарычал. Их зубы столкнулись друг с другом, вызывая ноющую боль, которая тут же была прервана волной наслаждения, от нового толчка. Вик укусил ухо своего напарника и усмехнулся. Ага, напарника. Если человека, который вдалбливается в тебя своим гигантским членом на полу вашего кабинета, можно назвать напарником, то да, конечно. Когда Вик почувствовал его горячую руку на своем члене, то понял, что еще пара секунд и он кончит. Разразится фонтаном своего семени, как не раз делал это в душе, представляя Джейса. Ох, знал бы он… Знал бы он, что у Джейса ноги подкашиваются, когда он видит улыбку Вика, знал бы, что у Джейса стояк, когда он лишь наклоняется за чем-то, знал бы… Джейс зарычал и продолжил вдалбливаться в ученого с такой силой, что их стоны заполнили, наверно, весь университет, не то, что их комнатушку. Виктор укусил его до боли, и в то же время, до крышесносного наслаждения, стал насаживаться сам, желая, чтобы Джейс был глубже, чтобы Джейс был везде… Они забыли про чай с ромашкой, который уже давно расплескался по холодному полу их кабинета.